Дед и Санта

Дед и Санта

Сказка под звон курантов

До Нового года оставались считанные минуты. Если точнее, восемнадцать минут. В доме ожидался новогодний ночник для детей.
 Веселье. Ёлка! Все вокруг елки.
 Хлопнули бутылки с «Буратино», на столе «Оливье по-детски», зефир под шубой, мандарины.

По узкой, припорошенной сегодняшним снегом тропинке, спешным шагом шел мужчина в красной шубе и с мешком за плечами. Торопился так, что пятками валенок взбрасывал снег позади себя. Лицо под пышной бородой и усами, от морозца и бега, раскраснелось пуще прежнего.
Несмотря на запыханность и некую усталость, бородач негромко наигрывал губами веселый мотив. Взглянул на часы - старинную луковицу «Буре». Успевает. Еще метров сто пятьдесят, и он будет на месте.
В это самое время позади послышался звон бубенчиков и вмешался звучный бас:
- Эй, в шубе, посторонись.
Дед Мороз, а это был именно он, не удостоил нахала даже поворотом головы.
- Дай дорогу!
Дед Мороз хмыкнул в бороду и продолжил шествие. Бубенцы замолчали.
- Ты! Чухонь! – раздалось заново, но куда более грозно, – прочь с дороги! Я тороплюсь!
Такой наглости не снесет даже добрый волшебник. Дед Мороз сбросил с плеча мешок и обернулся. Прямо перед ним находилась оленья морда. Всего таких морд насчитывалось восемь. А позади этой оленьей шеренги на санях стоял похожий на Деда Мороза мужик, только в полушубке, бородой покороче и шапочкой – не ахти.
- Чего разорался, очкарик? - С вызовом поинтересовался Дед Мороз.
- Ты с кем разговариваешь?? Я Санта – Клаус!
- Свинья ты наглая. - Мороз Иваныч легонько и вежливо отвел рукавицей в сторону чересчур любопытные ноздри олежка. – Али совсем нюх потерял?
 Санта спрыгнул с повозки и попёр пузом вперед:
- Ты на кого поехал?? Я из тебя дурь-то щас вытрясу!
Намерения Санты были весьма агрессивные. Он закатал рукава, хотя на толстом полушубке сделать это было не просто, и выпятил вперед челюсть. Вернее не вперед, а вниз, потому, что голову он наклонил и глядел исподлобья.
- Ты на меня козлом-то не смотри.
Дед Мороз вытащил из-за пояса бороду (туда он ее заправлял, чтобы ветром зазря не раздувало). Пояс на шубе чуток ослабил.
- Убью!! - Кинулся вперед Санта.

У Деда Мороза было большое преимущество. Потому что у него был посох, а у Санты его не было. В потемках-то он его сразу и не заприметил. А увидел, как только сковырнулся на землю от увесистого бокового удара по голове. «Бумс» пришелся точнехонько в ухо. Отчего в голове Санты зазвенели рождественские колокола.
Не успел он подняться, а Дед Мороз был уже рядом. И со словами «Я тте покажу!» принялся дубасить посохом лежащего. А тот лежал, и вроде как, ни на что смотреть не собирался…
Так бы Мороз и закатал в рулон басурманина, если бы не олени. Первый издал возмущенное блеяние, и боднул старика в попу. Да так ощутимо, что из рук даже посох выронился.
- Ах ты, козья морда!! - Рассердился Дед Мороз. Подступил к животному и пнул его валенком под живот. Олень икнул, растерялся. Но быстро пришел в себя. Повернулся к старику, мол, ты чо, опух? Сзади заулюлюкали, заволновались, подначивая на разбор, остальные звери. Коренник ткнул нижней челюстью что-то у плеча, упряжка расстегнулась, (аварийная кнопка, - прокомментировал Мороз Иваныч), брякнула к ногам, и на свободе оказалось восемь разозленных животных. Они окружили Деда Мороза плотным кольцом и наклонили рога.
Дед Мороз осмотрелся. До посоха было не достать. Тогда, с быстротой, не ожидаемой от такого возраста, старец прыгнул вперед и ухвати своего фронтального бодуна за рога. Попятил оленя, а затем сразу дернул обратно и завалил животное на землю. Прижал голову вправо и тут же дернул влево. В руках оказались вырванные панты супостата вместе со скальпом. Все это произошло в пару секунд, олени даже копытом дернуть не успели.
Обесчещенная самка отупело замерла с приподнятой головой. Дед Мороз валенком оттолкнул голову зверя на снег.
Не давая противнику собраться, дед лягнул оленя, который расшоперился сбоку, схватил за рога и его, подтянул и сцепил его с рогами соседа. Оба задергались, стараясь высвободиться, закружились юлой. Улучив момент, старик с размаху пнул одного из них в пах. Олень выпучил глаза, будто сильно удивился и упал, сковав движения другого. Схватился передними копытами за поврежденные органы.
Тем временем, в атаку метнулись разозлённые Четвертый и Пятый одновременно.
Дед Мороз, как тореадор, пропустил одного из них мимо, а когда олень с ним поравнялся, сунул ему в ноги панты первого неудачника. Хрясь!! Нападавший с истошным «у-яэ»-каньем громыхнулся об землю, будто комод уронили и забурился мурлом в снег.
Выдохнул носом, и снег от этого взлетел двумя фонтанчиками. Следующего Дед встретил тараном своей головы в место повыше ноздрей. Сам покачнулся. Олень же срубился напрочь.
Отоваренный Санта-Клаус мало–помалу оклемался и делал первые попытки встать. Ныли ребра, гудела голова, из носа кровь, два зуба долой. Санта высморкался кровью и утерся рукавом. Во-первых все равно на красном не видно, а во-вторых похрен.

Сзади Деда Мороза подцепили на рога, подняли, и с размаху хряпнули оземь. Внутри что-то ойкнуло, но долго валяться было нельзя – себе во вред. Однако ж, и уронили удачно – возле посоха. Дед Мороз потянулся и завладел своей палкой.
Завладел, и вовремя. Присел, и так огрел посохом Пятому по голеням, что олень рухнул, как подкошенный, заорал благим матом.
Дед встал и рванул к тем, кто еще стоял. В воздухе загудел посох.
…Он измочалил его о сутулые звериные спины. А когда олени, не в силах более совладать, начали отползать в разные стороны, так Дед Мороз, в порыве оставшейся праведной ярости, стал за ними бегать вслед и раздавать тумаки, оплеухи и пинки. Пробрало человека. Русскому человеку или не драться, а коли взялся, так уж до полного изнеможения и усталости. Так, чтобы на четыре пальца вниз от сердца заныло от отвращения.
Треснул, и олень осел на зад. Попытался подняться, но Дед Мороз пригнулся, скользнул в сторонку, заходя для удара, и могучим апперкотом отправил зверя в глубокий нокаут. Олень безвольно мотанул головой, закатил глаза и откинулся назад - размашисто воткнулся рогами в снег. Голова застряла в воздухе, держась на ветвистых рогах, как на подпорках. Мороз Иваныч наподдал бесчувственное тело с ноги. Хотел пнуть раза три, но вошел во вкус, и буткал, пока нога не зазудела.
Старик бы и так остановился. Но на него налетел, сбивая с ног, Санта. Он совсем пришел в себя, и теперь был, как будто, полон сил. Оба покатились по снегу. Забарахтались. Забились в сугробе – чья возьмёт. Рассыпчатый снег вился – метался над дерущимися искристыми кубарями.
Санта оказался сверху и нимало думая, ухнул Деду в пятак. Нос, и так по жизни красный, еще больше покраснел и наполнился кровью. Излишки тонкой извилистой струйкой потекли к щеке. Усы заметно поалели. Затем очередь принимать испытание подошла губам. Клаус поймал Деда Мороза на выдохе. Губа смялась, а руку обдало дыхательным паром.
Всё бы хорошо, да только Санта сделал одну ошибку – он сел слишком высоко. И Дед сразу этим воспользовался. Он ударил «наездника» согнутым коленом в спину, и тот сбрыкнулся прочь, как на норовистом жеребце. Мороз сбросил с себя «Красные подштанники», и сам оказался наверху. И так удачно, что одним коротким ударом того же колена поддал «плюшебородому» в челюсть, пониже уха. Челюсть скрипнула. Тогда Дед Мороз уселся по всем правилам и принялся охаживать гостя. Бил не смертным боем, но крепко, по-мужицки, в свое удовольствие…

Поднялся и оглядел результаты. В шаге лежал Санта Клаус, вытянув руки по швам. Бессознательное красно – синее лицо не переходило в абсолютную фиолетовость и не заплывало, лишь благодаря сковывающему морозцу.
Округ, в картинных позах, валялись олени. В общем, отшелушил всех – любо-дорого. Загляденье.

На все, про все ушло семнадцать минут. Дед Мороз обтер лицо снегом, засупонил расхристаную шубу, пригладил бороду и подхватил свой мешок. Разбитые казанки на руках спрятал в рукавицы.
В несколько секунд преодолел оставшиеся до дома метры, и с первыми перераззвонами Спасской башни, нажал кнопку звонка.

- Здравствуйте, дети!! – Дед Мороз широко развел руки.
- Здравствуй, Дедушка Мороз! – радостно закричали дети, - Ты подарки нам принес?
- Конечно!… Даже два мешка.

А всё потому, что в русских сказках добро всегда побеждает даже другое добро.