Сказки для взрослых

Как больно быть песчинкой, как страшно быть песчинкой.
Ты падаешь, падаешь, падаешь...оброненная птицей на дно Океана.
Нет конца и края этому падению. О тебя ударяются такие-же песчинки: «Ах, простите...», - или, - «Тебя куда несёт?..» Отталкиваются и продолжают своё падение.
Вода ласковая, нежная... Она смягчает удары, трения. Падая, иногда касаешься скользких чешуек рыб, возмущаешься: «Фу, какая гадость...» После множества столкновений ты понимаешь, что они просто проплывали мимо, им нет до тебя никакого дела, и перестаёшь возмущаться.
- Извините, что я Вам помешала своим падением.
Иногда волны Океана подхватывают горсти песка и, закружив в стремительном вихре, выбрасывают совсем в другом месте. В эти моменты трудно понять падаешь ты или взмываешь вверх. Стоит подождать, не торопиться с выводами, тогда всё станет ясно.
Лучше отвлечься, насладиться ощущением полёта, движения в «Нигде». Буря стихает, и ты понимаешь, что попала в неторопливое течение.
- Куда несёт, родные , и чему все так рады?.. А-а, течение тёплое.
Плывя по течению, не надо думать, что ждёт тебя на дне и, вообще, надо ли думать...
В тёплом потоке отдаёт гнилью. Время идёт, ничто не меняется.
Так размышляла маленькая песчинка, пытаясь вспомнить с чего всё начиналось.

- Я так не хочу! - однажды встрепенулась она, выйдя из сладкой дрёмы.
- Что ты, что ты.., зашикали соседи, - одумайся!
Тут же метнулся навстречу лист водоросли:
- Держись!
Их бросало в грязном потоке.
Песчинка крепко прижалась к протянутому листу и он, прикрыв своей буро-зелёной поверхностью, выдернул её из мути.
Надо бы осмотреться, но как страшно открыть глаза. Вдруг это всё ей приснилось и она в том же хаотичном потоке. Как непривычно думать. Какая вязкость в сознании.
- Очнись, милая, всё хорошо.

Поверхность листа была прохладной и бархатистой. И было ещё что-то, что вызывало неодолимое желание задержаться здесь надолго.
С непривычки думать получалось плохо, анализировать ещё хуже.
Тогда маленькая песчинка стала прислушиваться к себе, своим ощущениям и к тому, что её окружало.
И ... о, что это? Что это, что это?! Какое размеренное движение, какое стройное журчание. Какая гармония звучания в движении.
Какая чистота звучания, но звучания чего?
Это журчание проясняет мысли, это журчание зовёт за собой, куда-то вверх, вверх...
- Присоединяйся..!
- Страшно.., - по привычке подумала песчинка, и вдруг поняла, что не страшно. Это чудо! Это движется чистая внутренняя вода, отделённая от воды внешней.
Это движется сок внутри листа, в чистоте и гармонии, размеренно, против всяких правил, пульсируя Жизнью, несёт Любовь и Надежду.
- Присоединяйся...
Впервые песчинке захотелось не быть, раствориться в этом ласковом журчании, подниматься с чистой влагой к самой отдалённой веточке растения... Она закрыла глаза и ей даже показалось, что мягкие бурые клеточки нежно обволакивают её тельце. Растерянный, пьянеющий от возможного счастья кристаллик становится частью этой бесконечной, торжествующей гармонии.
- Присоединяйся...
Как чарующе и заманчиво это звучит. Быть частью чистого, живого потока, не подвластного внешним волнениям м поющего о Любви...
«Какое непривычное состояние...», - подумала песчинка, - «...надо его сохранить».
Но что-то не так. Откуда эта тревога? Разве плохо быть всегда под защитой, стать частью...
- Частью чего? Врасти в тело листа – конец движения для песчинки, конец её жизни. Живи свою жизнь – прозвучало в её сердечке.
В самом деле. Почему она сразу этого не поняла...
- Спасибо, - попрощалась песчинка с листом и скользнула вниз, вдоль его шершавой поверхности.
- Как её зовут? У неё есть имя? - спрашивали морские коньки. Казалось их полупрозрачные тельца выражают и вопрос, и удивление, и восхищение одновременно.
- Теперь есть, - еле слышно ответила песчинка, - Анна.
- Анна.., Анна.., Анна.., - передавали один другому подводные жители.
Её имя звучало эхом, наполняя собой Океан.
- Как это мило, - сказала медуза.
- Как это глупо, - сказала рыба прилипала.
- Как это недальновидно, - сказала камбала, вращая глазами во все стороны.
- Вспоминай меня, - сказал лист.

«Опускаюсь, опускаюсь...», - подумала Анна, прислушиваясь в который раз к своим ощущениям, - «а ведь парила с птицами, наслаждалась далёкими перспективами, любовалась восходом солнца, обилием красок...
Кто подарил мне волшебную возможность испытать все прелести полёта, мне, не умеющей летать? Кто бы ты ни был – спасибо. Теперь есть с чем сравнивать. Я буду считать падение полётом вниз.»
Если включить воображение, тогда то, что раньше пугало, начинает завораживать.
Ты открываешь пошире глаза и стараешься ничего не пропустить.
Медузы... Сколько грации и пластики в размеренных движениях. Казалось бы , какие могут быть секреты у прозрачного, открытого для всеобщего обозрения тельца. Но стоит кому-то неосторожно задеть её щупальца, как тысячи дротиков метнутся навстречу непрошеному гостю, нещадно жаля его. Вот фиолетовая красавица взмахнула нарядной бахромой и вспорхнула повыше. Там теплее?
Стайка кальмаров, мастеров иллюзии, готовая юркнуть в сторону, при первых признаках опасности, оставив вместо себя мутное облачко.
«Вот что прежде всегда пугало», - подумала Анна, - «Неизвестно что реальней: видимая или невидимая сторона жизни...»
- Тебе глубже, радость моя, - прозвучал уже знакомый голос.

Я почти на дне. Раньше думала, что здесь совсем темно, но это не так.
Донные жители умудряются сохранять, отражать, воспроизводить свет.
Неоновый свет водорослей, фосфоресцирующие панцири членистоногих, разряды электрических скатов – просто фейерверк!
- Ай..!
- Я ничего не вижу. Что это было?
- Отдохни, - сказал моллюск, захлопнув покрепче створки раковины, в которую угодила Анна.
«Вот это фокус, - подумала она, - Что же делать?»
«Что воля, что неволя – всё равно», - пронеслась в голове когда-то услышанная фраза. За ней пролетела чехарда из старых и новых, своих и чужих мыслей.
«Стоп», - сказала сама себе Анна, - «Поставим всё на свои места. Во всём должен быть порядок. Я не могу наблюдать за тем, что происходит снаружи, я не могу двигаться, моя свобода ограничена. Что же остаётся?»
- Нет ничего ограниченного в самом себе. Что-либо ограничено для того, кто сам полагает всему пределы, - прозвучало в её бесстрашном сердце.
«Точно», - согласилась Анна, - «никто не сковывал моего сознания, никто не сковывал мои мысли... Надо всё хорошенько обдумать».
- Не торопись, - произнёс моллюск, - У тебя есть время.
Сложно наблюдать за течением времени, оставшись наедине с собой. Время для тебя останавливается. Непросто обдумывать события и поступки, когда собственные мысли путаются с навязанными чужими мнениями. Начинаешь сомневаться во всём.
- Очень неплохо иметь своё мнение. Некого будет винить. Отдели своё от чужого и освободись от лишнего груза, - попросило сердце. На душе стало явно светлей.
- Мы пройдём по событиям твоей жизни, очищая душу и разум. Сможешь простить – прости. Сможешь забыть – забудь. Верь в лучшее. Стремись к Свету. Учись в полной темноте нести другим Свет.
День за днём проходили незаметно. Думать ничто не мешало. Хорошо, когда в мыслях нет суеты. Ясность мысли и лёгкость её изложения – что ещё нужно?
«Самообман! Мне некому её донести, не с кем поделиться. Что-то тёплое и струящееся переполняет изнутри. Я не в силах этого сдерживать.»
- Ты готова, - сказало сердце.
- Пора, - отозвался моллюск, створки раковины раскрылись и ...


- Папа, эта жемчужина самая красивая!, - воскликнул мальчик, - Она светится изнутри. - Подарим её Анечке на крестины?
- Если ты этого хочешь, улыбнулся отец.
- Шлифовать и шлифовать, - прозвучало внутри мокрого, скользкого чуда, но этого никто не услышал.
Жизнь отшлифует.


Радуйтесь, взлетая.
Не бойтесь, падая.
Ищите Свет. Вмещайте Свет.

Каждая песчинка может стать жемчужиной.



27. 06. 2004 г.