Неподрожаемая Борисовна

       Среди чистейших жён и спутников
       Среди моральнейших людей
       Полно несбывшихся преступников
       И неслучившихся ****ей
       Губерман

       Мой забубённый друг Петя Любезин, инженер по технике безопасности нашей фирмы, в очередной раз залетел. Реально и конкретно. Нет, он не махал своими крыльями, стремясь к заснеженным горным вершинам. Просто он в очередной раз вляпался в идиотскую историю. Причем, с непосредственным участием начальства нашей фирмы. А это бывает очень даже чревато.
       Сам Петя, фигура примечательная. Необъятное брюхо и блестящая лысина были его визитной карточкой. Его незамысловатая речь в основном состояла из ненормативной лексики с вкраплениями слов из словаря Даля. Он обладал способностью качественно нажраться до поросячьего визга в любое время суток. Короче. Придя утром на работу, по своему обыкновению, Петруха первым делом приложился к бутылке, которую всегда хранил в служебном сейфе, но не рассчитал своих сил. И всё потому, что содержимое этой самой бутылки упало на старые дрожжи вчерашней выпивки, и зеленый змий сумел быстро одолеть могучий организм моего друга. Одним словом, нажрался наш друг Петруччио очень даже качественно. Он даже слово ,,мама,, сказать не мог. Мутные зрачки его залитых водкой глаз закатились куда-то под лоб, и потому в глазницах ворочались лишь одни бельма. Хоронясь от зорких глаз руководства, мы погрузили бездумно мычащего Петеньку в кузов самосвала и отвезли домой баиньки. Каково же было наше изумление, когда через полчаса в кабинете генерального директора разразился веселенький скандальчик. Этакая вторая часть Марлезонского балета. Восставшего из пьяной нирваны Петю за каким-то чёртом понесло именно в этот кабинет, где он стал высокое начальство учить жизни и качать свои права. Вот его тоже и качнули - уволили по собственному желанию нашего генерального директора. И родное предприятие лишилось хорошего человека, души компании, вечно пьяного и виртуозно матерящегося инженера по технике безопасности.
       Но свято место пустым не бывает. В городскую газету ,,Бизнесмен,, дали платное объявление с приглашением потрудиться на благо нашей фирмы инженером по технике безопасности. В желающих способствовать расцвету нашего объекта экономики недостатка не было, они косяком попёрли на собеседование. После долгих копаний, пересмотра анкет и раздумий из десятков страстно желающих кандидатов на эту синекуру, кадровики решили остановить свой выбор на женщине. Мол, женщины трудолюбивы, усидчивы и ежедневно не матерятся в пьяном виде в коридорах фирм, где они работают. К тому же два высших образования, это Вам не пирожки с котятами на кухне тырить. Наивнейшие, я скажу Вам, люди в нашем отделе кадров.
       Если бы нам знать, с кем придется вместе работать, то для торжественной встречи такой выдающейся личности заранее заказали в пожарной команде духовой оркестр, купили цветы в корзинах, наняли пионеров в красных галстуках и раскатали у входа парадную ковровую дорожку. Но мы были в полнейшем неведении, и появление Люсинды Борисовны Головатовой произошло как-то буднично и незаметно. Довольно энергичная женщина, которой уже в течение последних десяти лет было всё также не больше тридцати, появилась за рабочим столом нашего бывшего коллеги Пети. И сразу так органично влилась в коллектив, как будто тут и была. А вливались она в коллектив к концу первого рабочего дня с помощью двух бутылок палёной водки. Традиционная для всей России прописка на новой работе за полчаса до окончания этой самой работы. Мы, под обычный минимум закуски, скушали оба пузыря палёной водки и после этого дружно решили, что Борисовна свой парень в доску и даже согласились взять её с собой в разведку.
       Крепко сбитая, кровь с молоком, вся из себя энергичная и насквозь деловая, она скоро стала в каждой бочке затычкой. Ни одно событие в конторе не происходило без ее участия. Хоть краешком, но обязательно влезет. А уж если на кого она взъестся, то сразу пиши, пропало. Это мы поняли после её первой командировки в город Свободный. Тамошнее начальство, по своему незнанию характера Борисовны, не удосужилось встретить её на вокзале. И с заказом на место для Борисовны в гостинице у них вышла неувязочка. Пройдясь до филиала фирмы пешочком, и выспавшись в подсобке на скрипучей солдатской кровати с продавленной сеткой, Борисовна осатанела. Вот тогда-то и показала первый раз свой крутой нрав инженер по техники безопасности. Гоняла она, их дурней непонятливых, по их же родной конторе, как солёных зайцев. Оставив напоследок разгромное предписание, Борисовна вернулась из этого городишка Свободного вся из себя злющая и продолжала донимать бедолаг угрозами по телефону. А тут ещё начальник розничной торговли - Коля Макейкин ей под руку подвернулся. Этот не галантерейный человек имел глупость посоветовать Борисовне чаще ходить в баню, ибо от запаха её пота у него глаза резало. От части он был прав. Но надо было знать нашу Борисовну. Какая-то мелкая вошь посмела указывать на её невкусный запах. Наступление на несчастного Колю началось мощно и по всему фронту. Цепляясь к каждой мелочи, выискивая ошибки в работе Коляна, она, где только могла там и трезвонила о его некомпетентности и исподволь подтачивала и без того пошатнувшийся авторитет последнего. В конце концов, бесконечные докладные о нарушениях техники безопасности и прочие гонения заставили Колю написать заявление на увольнение по собственному желанию инженера по технике безопасности.
       Следующей жертвой стала наша кадровичка, Светка Конфедератова. Её тоже недавно приняли с бухты-барахты. В кадрах она разбиралась также хорошо, как и в зависимости частоты пульсации квазаров от периодичности вспышек сверхновых звезд. Одним словом, стучала огромным нулём по столу отдела кадров. И своей глупой некомпетентностью и кляузными служебными записками на Борисовну она спровоцировала тихий скандальчик. Это когда одна ,,вумэн,, на другую ,,вумэн,, , истекая ядом ненависти, шипит по-змеиному. А когда женщина взъедается на женщину, туши свет и выноси покойников. Целый год Борисовна поедом ела Светку, где только можно подставляя её под начальство и устраивая ей подлянки. И эта, не выдержав прессинга по всему полю её деятельности, уволилась.
       Отношение с начальством у Борисовны были до простого сложные и для окружающих непонятные. Всё что ей было надо, она ухитрялась выдавливать из наших начальников буквально как пасту из тюбиков. С рабочими были совсем другие отношения. К неженатым – трепетное, а ко всем остальным – никакое. При её неуравновешенности от неё можно было ожидать всего что угодно. Да, забыл сказать, что при наличии живого мужа и взрослых двух детей, она ухитрялась оставаться в душе и для окружающих холостячкой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Трудовая книжка Борисовны была похожа на путеводитель по всем организациям нашего небольшого городишки. А теперь несколько штрихов-эпизодов из повседневной жизни Борисовны.
       *

       А в это время на склад фирмы пришёл первый, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *

       По установившемуся порядку каждый вторник и четверг на проходной фирмы появлялась пачка халявных газет ,,Бизнесмен,, . Эта газета была из разряда ,,сколько оторвёшь, столько и прочтёшь,, и ничего ценного в себе не несла. Реклама, телепрограмма и прочая дребедень мелкого пошиба. Сотрудники брали её в основном из-за путанных кроссвордов. Люси Борисовну в ней интересовала только колонка интимных знакомств. Она оценивала описание очередного соискателя женской ласки и давала комментарии по особенно понравившимся ей кандидатам.
       В один из таких осенних четвергов Ваш покорный слуга испросил разрешение у гендиректора задействовать автобус фирмы для субботнего вывоза сотрудников в лес за грибами. Но, получив резкий отказ и очередное нравоучение о режиме экономии энергоресурсов, тут же увял в своём порыве. Если бы мы жили в Москве, то тогда это были бы сто пятьдесят километров лишь в один конец и масса сожжённого в столичных пробках бензина. А у нас всего тридцать километров на круг выходит. И автобус небольшой. Типа ,,ритуальные услуги,, или в простонародье ,,шарапов,,. Зря начальника жаба давила. Да и мне обидно. Вроде не отругали, а на душе осадок. Этим осадком и отказом гендиректора я поделился с коллегами. Особой реакции этот отказ у них не вызвал. Вездесущей Борисовны в этот момент в кабинете не было. Вот было бы крику и возмущений. Все остальные давно попривыкли к по-фигизму нашего начальства и потому никто не возмутился.
       Где-то ближе к обеду появилась Борисовна. Усевшись за свой стол, она развернула газету ,,Бизнесмен,, и углубилась в изучение объявлений очередной партии соискателей-лишенцев дамского внимания. Я вздрогнул всем телом от её возмущённого восклицания, как от рёва иерихонских труб.
- Ты смотри, какой козёл червивый. Он захотел на моей территории встречаться. Ишь ты, хитрожопый какой. Молодой, а наглый. Ему тридцать пять лет, а он до сих пор не женатый. Наверное, какой-нибудь больной? Ага, вот и номер телефона этого козла.
       На её звонок ответили сразу, и Борисовна елейным голоском повела амурную беседу. Что-то из мур-мур, мяу-мяу и прочий бред, который несут в таких случаях. Одним словом, начался сплошной телефонный асисяй.
- Ах, Вы любите охоту! Ах, Вы любите рыбалку! А грибы собирать Вы любите? Неужели любите? Это прелестно, прелестно. Я Вас умоляю. Можно я Вам через десять минут ещё позвоню?
       Положив трубку, Борисовна мухой вылетела из кабинета. Мы вчетвером дружно переглянулись и также дружно пожали плечами. После чего, уткнувшись в свои бумаги, занялись работой. Не всё же время глупую болтовню Борисовны слушать. Но поработать на благо фирмы нам не дали. Дверь резко распахнулась и в кабинет на всех парусах влетела Борисовна, и сразу за телефон, и сразу звонить.
- Аллё. Это опять я. Мы в субботу на автобусе за грибами едем. Не хотите вместе со мной по лесу побродить и свежим воздухом подышать? Ах, как я рада. Вы знаете, где контора нашей фирмы? Тогда слушайте как Вам её найти.
       У всех челюсти отвисли. Как ей удалось так быстро уболтать начальника? Ну, и пройдоха. В заключении скажу, что за грибами народу в этот раз поехало мало. Борисовна со своим хахалем по объявлению и с пяток наших тёток. Она преднамеренно, в целях конспирации, и не думала оповещать всю толпу о предстоящем набеге на грибные места. Работники фирмы потом все хором по поводу грибного пролёта возмущались, а Борисовна, словно кошка, обожравшаяся сметаной, только довольно улыбалась.
       В конце каждой рабочей недели в кабинете громко раздавался один и тот же вопрос: ,,Эх. Где бы мужичка на выходные найти?,, При этом вопросе её соседка по кабинету Нинка ехидно хихикала, а сильная половина человечества опускала очи до долу, стремясь поскорее и как можно незаметнее выскользнуть из кабинета. Не дай бог, не дай бог. Жить-то нам всем хотелось.
       *
       А в это время на склад фирмы пришёл второй, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       Ради потехи мы иногда подкидывали Люси Борисовне дурные идеи. Вот и в этот раз вроде жалеючи её, хором говорили о том, что она сильно перерабатывает, занимаясь ещё и промышленной безопасностью, Мол, ей и техники безопасности за глаза хватает. Мол, начальство совсем не ценит такого трудоспособного человека. И тут же ехидно присоветовали ей испросить у начальства прибавки к жалованью. Даже помогли служебную записку написать по этому поводу. Подвох она не просекла и, одним пальцем отшлёпав на компьютере всю ту галиматью, что мы ей наговорили, пошла с ней к генеральному директору. В предвосхищении очередного громкого скандала и выбрасывания её на пинках из начальственного кабинета, мы стали ждать результата наших козней. Каково было наше изумление, когда радостная Борисовна гордо показала всем нам визу генерального директора, увеличившую её должностной оклад на целых двадцать пять процентов. А когда она ухитрилась выбить у начальства, по нашему иезуитскому наущению, никому не нужную командировку в Хабаровск, вообще перестали давать ей идиотские советы. Умела она воплотить в жизнь невоплощаемое, а это чревато для окружающих своими последствиями.
       *
       А в это время на склад фирмы пришёл третий, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       Особо хотелось бы остановиться на козлячьей эпопеи Борисовны. Живя в собственном доме со всеми благами на улице, Борисовна решила обзавестись живностью. Ей своего мужика-захребётника и двух сынов-балбесов в доме было мало. Потратив полторы тысячи рублей, в августе месяце приобрела козу. Через некоторое время она всю контору замучила рассказами о сообразительности и полезности этого животного, а нас предложениями испить целительного козьего молока. С наступлением осенних холодов я поинтересовался у Борисовны, где живёт бедное животное. Оказывается, в условиях дальневосточных морозов обретается молокодающая скотинка на улице. Когда Борисовну предупредили о грядущем обморожении вымени у скотины, она выдвинула контрдовод. Мол, в лесу дикие козы ничего себе не отмораживают. Но у той козы соски в шерсти спрятаны, а здесь голое вымя на литр-другой молока до земли висит. Но Борисовна была сама упряма как коза и никого не желала слушать. И как результат этого нежелания её посетило страшное горе, где-то на уровне национального. В начале февраля коза принесла двух козлят, которые на мёрзлой земле тут же околели. Утром на работе, поминая остатками вчерашней недопитой водки почивших в бозе козлят, Борисовна предавалась глубокой печали. А мы в это время вслух рассуждали о сроках вынашивания козлят. И выходил у нас месяц зачатия - октябрь. Значит, где-то в октябре чей-то козёл приголубил и согрел вечно мёрзнувшую козу Борисовны. Но Борисовна категорично заявила, что ни какого козла и в помине у неё на дворе не было, как не было и козлячьего разврата. Да и откуда ему козлу-сексуалисту в нашем городе взяться? Собак и алкашей навалом, а натуральных козлов нет. А если и есть, то лишь двуногие. Те самые, которые не могут разглядеть прелестей самой Борисовны и уделить её душе и истомлённому недельным воздержанием организму чуточку внимания. Её громкие разглагольствования на тему ,,Все мужики – козлы,, родили у нас глупейший вопрос, а точнее подначку о времени возвращения её сына из армии. Борисовна, прекратив словоизвержение, задумалась и стала загибать пальцы на руке. Это она так считала в уме. И получив какой-то ответ, схватилась за телефон. Дальше, дозвонившись до сына-дембеля октябрьского разлива, она орала, на ни сном, ни духом, ничего не ведавшего пацана, как потерпевшая. При чём слово ,,козлогрёб,, в его адрес повторялось не единожды. Сказать, что мы хором обалдели, это значит, ничего не сказать. Мы конкретно и сразу достигли последней степени охренения. Не знать прописных истин генетики мог лишь очень дремучий человек с тараканами в голове. Даже допуская возможность баловства её сыночка с бедной козой, допустить мысль о том, что зоофилия даст плоды любви несчастной, могла лишь наша Борисовна. Потом мы долго заверяли её, что такого не может быть потому, что быть такого не должно. Но верить в это она отказалась и продолжала поносить последними словами и сына-козла и козу-проститутку.
       Решив продать злополучную козу-соблазнительницу и тем самым оградить свою семью и сына от разврата, она свела рогатую бедолагу на рынок ВДНХ. И потерпела в своей новой негоции полную неудачу. Потом на работе нам рассказывала о том, как продавала, во всю расхваливая молочную продуктивность и стати своей козы. Но из-за худобы животного, бока которого напоминали волнистый шифер, никто деньги на ветер выбрасывать не захотел. Пришлось тащить невостребованную козу назад, домой.
- За то моя коза хоть травки пощипала.
       Какая такая травка может быть в начале марта при нашем морозоубойном климате? И чем тогда вообще питалась эта бедная скотина ежедневно? Но задавать эти вопросы, зная характер Борисовны, никто не решался. Себе дороже будет.
       Козлячья эпопея закончилась тем, что козу продали от греха и сыночка-шлимазола подальше всего за два ведра прошлогодней картошки.

       *
       А в это время на склад фирмы пришёл четвёртый, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       В делах любовных Люси Борисовна была напориста и прямолинейна как параллелепипед. Лично я, уже будучи в той поре, когда согласие женщины скорее пугает чем радует, старался обходить Борисовну дальней дорогой. Как-то, будучи в командировке на одном из филиалов фирмы, поинтересовался деяниями о только что уехавшей домой, после профессиональной аттестации работников, Борисовны. Кроме того, что выпито с ней было не мало, говорить ответчики не хотели, а лишь матерились или стойко молчали. При чём, молчали очень странно. Я не психолог, но по опыту знаю, что так молчат люди, вляпавшиеся в историю или стыдящиеся своих поступков. Ещё так громко молчат о своих физических недостатках и немощах. Зная замашки Борисовны, могу лишь предположить, что не прошли мужики её ночную аттестацию на вшивость. Ох, ярая в этом деле, я имею в виду аттестацию, баба – Борисовна. Под неё избави бог попадать, всё одно что под танком побывать. Вот потому-то и конфузили мужиков мои вопросы. И так упорно мужики отмалчивались не только на этом филиале. О том, что она после пятой рюмки, расшугав масляную плёнку на поверхности воды, купалась в грязном пожарном водоёме Архаринского филиала они рассказывали. А вот далее ни гу-гу. Так после этого ,,ни гу-гу,, становилось по-человечески жалко весь мужской персонал этих филиалов.
       Тут наш отдел пополнился ещё одним представителем сильного пола, Евгением Петровичем, семейное положение которого было не очень понятно. Борисовна сразу сделала стойку и взялась за деликатное дело охмурения с нахрапистостью носорога и упорством американского коммивояжера. Мы с интересом наблюдали за развитием событий и втихую канались между собой, делая ставки на Люсинду. Завалит или не завалит она Петровича.
       Первым делом из нашей столовой была принесена и продемонстрирована Петровичу купленная там бутылка шампанского. Затем начался первый этап охмурения ничего не подозревающей жертвы. Были предложены два варианта. Или здесь в кабинете или у Борисовны в бане. Но клиент попался кочевряжистый и сразу на приманку не шёл. Шампанское, видите ли, ему не в струю. По мозгам не шибает, и мужское сердце не веселит. Одна лишь напруга мочевому пузырю. Да и служебные романы на письменных столах, даже после работы, вовсе не прельщали его. Тогда Борисовна перешла ко второму, более сложному, варианту охмурения. На следующее утро она своего, нигде не работающего мужа, отправила поездом на его историческую родину, в, расположенную на сучьих выселках области, занюханную деревню Соловьёвку. Пространство для тесного общения было расчищено, а баня заряжена водой и дровами. Между поленьями были захованы и дожидались своего часа бутылка шампанского и бутылка водки. Дело осталось за малым. А этим малым был сам Петрович. Но он опять закочевряжился. Мол, вдруг муж Борисовны не уехал и прячется сейчас с острым топором за баней, замышляя гнусное смертоубийство полюбовника своей жены. Быть расчленёнкой в голом виде Петровичу очень не хотелось. Пришлось Борисовне звонить в далёкую Соловьёвку, чтобы удостовериться в прибытии её супруга в деревню. Связь была, как и всегда, из рук вон плохая. Лишь ближе к обеду через сельсовет удалось выяснить, что никто в Соловьёвку в течении последней недели не приезжал. Нашли идиота, из областного центра с халявной кормёжкой поедет он в деревню коровьи лепёшки пинать и одной варёной картошкой за столом давиться. Ну, уж дудки, нашли дурака. Лучше у жены на шее сидеть и по пьяни балду бить.
       Все планы рушились и так хорошо задуманное дело шло на перекосяк. Борисовна рвала и метала. Второй день и сплошной пролёт. Шампанское, вкупе с бутылкой водки, спрятанные в дровах прокисают, баня не топлена, Борисовна не… Замнём это ,,не,, для ясности. Так, она, не солоно хлебавши, и отправилась после работы к себе домой. А там…
       На другое утро Борисовна с возмущением рассказывала нам продолжение эпопеи с уехавшим мужем. Он, лично посаженный женой в поезд, сошёл на первом полустанке и на маршрутным такси вернулся домой. Желание выпить и безошибочное чутьё привели страдальца к поленнице с запрятанными бутылками. Содержимое найденных бутылок перекочевало в его ссохшийся за путешествие желудок, и там получился коктейль газированной водки. Убойнейшая смесь, да ещё и без закуски. Закуской послужила крепкая сигарета ,,Прима,,. С дымящейся сигаретой он, забыв призывы с обшарпанных плакатов об осторожности обращения с огнём, развалился дрыхнуть в бане. Когда ничего не подозревающая Борисовна пришла домой то увидела, что в её родном дворе со шлангами вовсю веселится мокрая тусовка пожарных. А на пороге дома лежит мокрый и закопчённый супруг, так и не пожелавший проснуться даже от завываний пожарных сирен. Общее веселье ему было по барабану и по жизни всё сугубо фиолетово. Родной же баньке приснился натуральный кердык. Одни дымящиеся головёшки остались. Как ещё дом не загорелся? А из дома почему-то в неизвестном направлении исчез видеомагнитофон. Спросить за него было не у кого. Младшенький сын, только вернувшийся из школы, ничего не ведал. Прокопченный супруг, спящий в углу на дерюге, лишь по-свинячьи хрюкал и иногда пьяно матерился. А старший сын не пришёл домой ночевать.
       К утру пьяный храп мужа и его матюги в углу поутихли. За то на кровати старшего сына обнаружилась торчащие из-под одеяла две пары немытых ног. Борисовна стянула с кровати одеяло и обнаружила в ней сына и нечёсаную лахудру неопределённого возраста и неизвестного времени помывки в бане. В результате скандала и вытуривания на пинках лахудры из своего дома, Борисовна приобрела боевую форму и приступила к допросу сына с пристрастием. Неопохмелённый сынок сознался в том, что оттаранил видеомагнитофон в ломбард, а вырученные за него денежки пропил с ,,не знаю как звать,, будущей женой. Это был финиш всему.
       *
       А в это время на склад фирмы пришёл пятый, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       После того, как несчастная банька накрылась медным тазом, Люси Борисовну приспичило идти в городскую баню. Запах одеколона уже не справлялся с натуральными запахами самой Борисовны. За компанию уговорила пойти помыться одну нашу сотрудницу. Помывка в бане, со слов этой сотрудницы, выглядела следующим образом.
       Мылась-парилась Борисовна до зелёного посинения. И после каждого захода в парную поправляла здоровье рюмкой водки. Заходов в парилку было много, и бутылка быстро опустела, а Люсинда дошла до кондиции. Это вскоре лично и персонально могли лицезреть посетители мужского отделения городской бани. Завёрнувшись в простыню, распаренная до свекольной красноты, отпихивая протестующую дежурившую банщицу, Борисовна ворвалась в их отделение. Всё мужское отделение, как один, срочно попрыгало в бассейн и испуганной стайкой, прикрывая стыдное место руками, сбилось в дальнем его углу. А раздухарённая Люсинда, словно разъяренный бык во время корриды, расхаживала между брошенными тазиками и громко взывала к мужской гордости зажавшихся в углу мужиков и стыдила их за нерешительность. Но не нашлось среди них богатыря, готового побороть нашу Борисовну в честном поединке один на один. Зато нашлась и на неё управа в лице администраторши этой бани и двух дюжих банщиц. Они дружно победили разбушевавшуюся Борисовну с последующим выбрасыванием её из тёплых объятий городской бани на холодную улицу.
       На другой день она сама возмущённо жаловалась нам на хамство и произвол, царящий в городских банях. И на то, что мужик ныне пошёл бзделоватый и мелковатый.
       *

       А в это время на склад фирмы пришёл шестой, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       Непутёвые англичане из известной фирмы ..Шелл-Брелл,, инвестировали солидную сумму в бизнес нашей фирмы. А так, как они плохо знали основы рискованного русского бизнеса, то надеялись на нехилые дивиденды. Ага, держите карман шире. Прождав у моря погоды и не дождавшись с горы свистка от рака, проклятые капиталисты сами полезли в дела фирмы. Думали проверить состояние дел, оказать помощь и с мешками денег вернуться на берега Темзы. Мол, мы в Африке чёрных негров учили хозяйствовать, а тут цивилизованные и образованные люди. Как они ошиблись. Развели их, как лохов.
       Для оказания помощи иностранцам, про принципу ,,на тебе боже, что нам не гоже,, от фирмы выделили несколько человек. Среди этих нескольких не угодных богу оказалась и наша Борисовна. Ничегошеньки не понимая в финансах и менеджменте, она ухитрилась погнать такую волну, что у иностранцев создалось мнение о ней как о крупном специалисте российской экономики и маркетинга. При её двух высших образованиях, необхватном кругозоре и узкой специализации она привлекла не только деловое внимание последних.
       Три человека от нашей фирмы готовили очень серьёзные отчёты для англичан. Цифирь этих отчётов они должны были самолично защищать перед лицом иностранных инвесторов в Хабаровске.
       Две недели работницы финансово-экономического отдела горбатились над цифрами и терзали телефоны, собирая с подчинённых филиалов статистику. Каторжный труд вылился в три десятка страниц с обсчитанной цифирью. Главный механик фирмы задействовал хитроумную компьютерную программу и справился с этой задачей за три вечера. Борисовна валяла дурака до последнего дня, плюя в потолок и показывая в окно кукиши воробьям. И за день до отъезда в Хабаровске разложила на столе бланки отчёта. Цифры в клеточки проставлялись наобум, как бог на душу положит. Работал не ум и знания, а старое правило трёх букв ,,П,,. Пол, палец и потолок. Через полчаса отчёт был ею свёрстан, и она опять стала валять дурака. От такого отношения к серьёзному делу мы тихо балдели, и заранее предполагая услышать из Хабаровске крупный скандал. Но мы не угадали. Капитально обсчитанный отчёт финансово-экономического отдела отнявший столько времени и сил, получил в Хабаровске, стараниями инженера Андрюхи Каратаева, двойку. Отчёт главного механика – четвёрку. А потолочно-липовая ересь Борисовны была объявлена лучшей работой и стала эталоном для дальнейшей работы нашей фирмы.
       И вот, после этого триумфа, целых три британца повели Борисовну в Хабаровский кабак. Один хлипкий иноземец навряд ли справился с планируемой ими на ночь боевой задачей. Да и откуда им было знать, что Борисовне достаточно только из-за угла показать и дело было бы и без кабака в шляпе.
       В элитном кабаке при гостинице Борисовна мух ртом не ловила и хлеборезкой не щёлкала. Гулять, так гулять. Всё одно, деньги не её, а капиталистические. Она заказывала дорогущие коньяки, кучу блюд с непонятными названиями и с ценами похожими на телефонные номера ,,Билайна,, Да ещё отправила к себе в номер с официантом целый пакет вкусняшек и бутылок. Это для продолжения утренней релаксации с тремя представителями туманного Альбиона. Но утренней релаксации не получилось. При расчёте с официантом пришлось экономным англичанам расстаться со всей своей наличностью. Даже мелочь, завалявшуюся в уголках портмоне, повылущивали. Не учли они широкой русской натуры Люси Борисовны.
- Какие-то квёлые и хлипкие мужики эти англичане. Вроде выпили не плохо, а дальше с них сплошной нуль. Я думала, что только наш мужик дохлый пошёл. А оказалось, что за границей дела ещё хуже обстоят.
       Дальше шли монологи Люсинды по поводу несчастных женщин, сублимации женской неудовлетворённости и мужской потенциальной немощи. Откуда ей было знать, что на Западе люди, несмотря на свой достаток, живут очень экономно. А после ресторанной разгромной кастрации кошельков нервная система англичан пришла в полное расстройство несовместимое с мечтой Борисовны о ночном музыкальном произведении в исполнении сразу трёх смычков. С иностранцами такие номера не проходят. С ними надо осторожненько и не пугать их российским нахрапом и разгулом. Избалованная всё же эта скотина – иностранец.
       А Борисовна хотела, как с нашим братом, и рыбку съесть и в лодку сесть. После этого случая наше начальство её из состава помощников ,,шелл-брелловцам,, убрало и дало команду в славный город Хабаровск Люсинду Борисовну больше ни под каким предлогом не пущать.
       *
       А в это время на склад фирмы пришёл седьмой, заказанный Борисовной, контейнер с валенками для рабочих.
       *
       Вся эта история не расстроила нашу Борисовну, а лишь прибавила ей оптимизма. В это время в нашем городе набирала обороты очередная предвыборная компания. И она решила окунуться с головой в политику. Вот где мужиков навалом. Почитав программы всех местных партий, она возжелала помочь всеми обижаемыми коммунистам. Нас её оптимизм не обманул, и мы точно знали, что та партия, которая свяжется с Борисовной, обречена на разгромное поражение. Даже если это будет непотопляемая партия ,,Единая Россия,,. Борисовна резко активизировалась. На множительной технике фирмы печатались прокламации с коммунистическими призывами о захвате власти и делёжке награбленного олигархами и правительством. В кабинете валялись плакаты революционного содержания и портретами большевиков старого и нового разлива. Лицо Борисовны замелькало на экране телевизора. Ей в это время не хватало лишь красной косынки и кожаной куртки с маузером. Руководство фирмы озаботилось революционным порывом инженера по технике безопасности и её полным пренебрежением своими должностными обязанностями. К тому же управление чем-то стало напоминать Смольный в грозном 1917 году. Поставили это ей на вид. Но с Борисовны как с гуся вода. Из мэрии позвонил очень крупный сановник и мягко порекомендовал генеральному директору на время предвыборной компании не обижать активного члена избирательной компании – Люсинду Борисовну. И пока мы раздумывали над вопросом: ,,Член она или даже на оборот?,, в рабочее время за ней приезжала легковая машина от компартии и увозила её на партсобрания, митинги и маёвки. Нам повезло хоть бы в том, что у коммунистов не нашлось броневика. Каждый день она бодро сообщала нам о победной поступи поддерживаемой ею компартии. И о том, как они вчера лихо отметили очередной успех в борьбе за голоса избирателей. Насчёт ,,отметили,, мы верили, а вот насчёт ,,победной поступи,, хоть убей, не верили. Там, где шуровала наша Борисовна, этот дестабилизирующий и всё разрушающий элемент, ловить было нечего. Так оно в дальнейшем и случилось. На городских выборах коммунистическая партия, воспользовавшаяся услугами Люси, с треском и в одночасье рухнула. А Борисовне хоть бы хрен по деревне. Она успела перекинуться во втором туре к следующей, ничего не подозревающей партии любителей пива. Опять листовки, митинги и сопутствующие этому процессу ночной разгул и пьянки. Опять был звонок из мэрии и опять предостережение о ценности локомотива предвыборной компании - Люси Борисовны. И эти полупьяные партийцы пролетели как лист фанеры над нашим городом. Но Люси успела и с этого листа вовремя соскочить.

       *
       А в это жаркое летнее время на адрес фирмы поступили контейнеры с валенками, заказанные Борисовной не по сезону.
 
       *
       Время от времени светлую голову Люсинды Борисовны посещали всякие и разные идеи. А иногда и мысли, порождающие идиотские вопросы. Что-то вроде: ,,Муму написал Тургенев, а почему кругом стоят памятники Пушкину?,,.
       С очередным вопросом она пристала к нам, как банный лист к заднице. В благопристойном виде он звучал он примерно так. ,,Для чего евреям и татарам делают обрезание?,, По всей видимости совсем недавно она столкнулась с этой проблемой конкретно и очень даже накоротке. Борисовна искренне недоумевала: ,,За каким хреном надо укорачивать такую ценную часть мужчинского организма?,,. В её понимании этот процесс выглядел примерно так. Под голодно-предвкушающее мяуканье домашнего кота и горестный плач гаремных жён, сокровенную часть организма мусульманина клали на чурочку и тюкали по ней топориком. Кот получал суточный рацион свежего мяса, а его жёны становились вдовами при живом муже. У евреев всё выглядело по иному. Также тюкали по чурке топором. Но жена у еврея была одна, кот оставался без свежего мяса, а вся семья в этот день ела кашерный суп из еврейских обрезков. Это членовредительство, по её мнению, было преступно и нерационально. С начала от её идиотских вопросов отмахивались и отнекивались. Но надо знать бульдожью хватку нашей Люсинды. От неё так просто и живым не отвертеться. Всему отделу от этого мало не показалось. Потому-то ей попробовали деликатно объяснить эту проблему с точки зрения медицины, древнего врачевателя – Авиценны и его знаменитого ,,Канона врачебной науки,, , а потом – в разрезе взглядов современной российской гигиены. Бесполезное это занятие, объяснять Люси что-то, если она уже для себя решила, что проверенная тысячелетиями практика обрезания по своей сути страшная дурость. В свете её проблем – она до жути вредная. И лишь когда открытым текстом с помощью ненормативной лексики и рисунков на бумаге в течение битого часа ей кое-как доказали, что длина и толщина жалеемого ею мужского органа от операции по лишению крайней плоти не страдают, она оставила нас в покое.

       *

       А в это жаркое летнее время на адрес фирмы продолжали контейнерами поступать валенки, заказанные Борисовной не по сезону.

       *

       Вся контора собиралась субботним зимним днём рвануть на спортивную базу в Мухинку. Водочку попить на свежем, пропитанным сосновым духом, воздухе. В первых рядах желающих слиться в единении с зимней природой была наша Борисовна. От таких мероприятий она тащилась как удав по стекловате. Уже в автобусе всеми на грудь было взято по паре рюмок водки. И потому по прибытию в Мухинку все друг друга ужасно зауважали. Естественно, добавили ещё и всецело предались зимним видам спорта. Катанию на задницах с ледяной горки и жарению шашлыков на морозе. На горках постоянно образовывалась куча-мала. Округу оглашал женский визг и мужской мат. Некоторые экстрималы, отобрав у местных детей санки, пробовали скатываться на них со склонов поросших соснами гор. Вся соль этой забавы была в том, что санки с разлёту должны были проскочить между толстенных стволов многочисленных сосен. При ударе о сосну саночника силой инерции плющило о ствол дерева. А это так больно. И что странно. Никто на смерть не зашибся, и не покалечился, а эти нередкие шмякания вызывали лишь матюги у пьяного саночника и приступы неудержимого веселья у детворы и пьяных зрителей.
       Потом наступила очередь общего застолья. И если до этого Борисовна лишь тискалась и верещала в куче-мале на ледяной горке, то за столом развернулась во всю мощь своего организаторского таланта. Водка под богатую закусь потекла рекой. Лишь молодые бухгалтерши, приличия ради, разминались баночным пивом. Но они были не счёт. Вовсе не они интересовали Борисовну. А реальные объекты её интересов от водки не отказывались и быстро стали приходить в нужную ей кондицию. Естественно, русской душе подавай веселье. С начала даванули песняка. Это всё про того же свежемороженного коня и жену, ждущую мужика домой. Потом, горлопаня, спустили с горки кого-то в гимнастёрке, с золотыми погонами и при ордене. А дальше пошли танцы-манцы обжиманцы.
       Вот тут-то Люси и оторвалась. Заведомо зная, чем мельче клоп, тем он злее, она подхватила коренастого Саньку из котельной и стала тискать его по углам. Коренастый не потому, что был Санька широкоплеч и могуч телесно, отнюдь. Дохловатеньким был на вид мужичок. Просто ходили слухи, что он весь в корень ушёл. Вот Борисовна и решила на практике подтвердить или опровергнуть эти слухи. Пока все отплясывали и выделывали коленца, Борисовна по углам зажимала Саньку. Но он, загруженный водкой по самые брови, из ушей уже капало, на агрессию Борисовны реагировал очень слабо и достоинств своих в полный рост продемонстрировать не мог. Тогда Люси поменяла его на Серёгу. Вот там дело пошло на лад. Дальше Ваш покорный слуга за событиями не уследил, потому что, перебрав, отключился и уснул на диване. Пересказывать с чужих слов дальнейшие страсти-мордасти, а в них даже я не мог поверить, как-то не хочется. Получалась какая-то эротическая фантастика на фоне зимнего пейзажа.
       *

       А в это время отдел МТО фирмы получил телеграмму, с просьбой сообщить Борисовне, что валенки они пока не валяют. Запарились. Пока валяют дурака.

       *
       Наша сотрудница Нинка Золотова купила однокомнатную квартиру для своего престарелого отца. Дед был древним слегка не в себе и всех замучил воспоминаниями о том, как он с Лениным на субботнике бревно носил. Люсинда, как и все мы, внимательно слушала рассказы подруги о нудном и привередливом деде. С некоторых пор Нинка стала ругать зачастившую к деду таинственную стерву-бабу. Та предложила деду жениться с последующей пропиской её на его жилплощади. И даже давала деду подержаться за сиську. Дед, уже четверть века не видел и тем более не щупал такого сочного плода, размяк и дал согласие. Пуская слюни, он ругался с дочкой не разрешающей ему стать молодожёном и отлучающей его от сексуальных прелестей тайно посещающей его прелестницы.
       Но всё тайное становится явным. Разразился скандал и со слов Нинки мы узнали что стерва-баба, дававшая щупать деду сиськи, и Люсинда – одно и тоже лицо. Самое интересное было после. Ничуть не смутившаяся Люсинда пообещала не трогать деда и Нинка быстро с ней помирилась. А ведь до этого Нинка обещала прибить бесстыжую стерву.
       *
       Валенковаляльная фабрика отдыхала от ударного валяния валенок для нашей фирмы.

       *
       Городская епархия наняла мужика с бензопилой, который за световой день на реке Зее выпилил во льду прорубь. Прорубь была в виде креста размером четыре на шесть. Метров, естественно. А вся святая Русь готовилась встретить православный праздник Крещения господнего. Такое мероприятие и без Борисовны. Без неё и тут не отсвятится. В первых рядах и самая активная верующая из всех верующих на всём белом свете.
Для приобщения персонала к этому святому делу от нашей фирмы выделили транспорт и назначили одного из замов в дневной дозор. Это значит за порядком следить и оберегать окружающую среду и народонаселение от наших работничков. Директор как в воду глядел.

 

       Полгорода двинуло к проруби. Естественно, натуральные богомольцы люди старые и числом небольшим пришли набрать освещённой батюшкой водицы. Какое купание старым людям. А основная масса верующих, недавно к вере приобщенная, ни в бога, ни в чёрта не верила. Просто появился у людей очередной повод выпить в необычной обстановке и побалдеть на морозе. Желающих нырнуть в студеную воду иорданской купели было и того меньше. Ныряли в прорубь в основном крепкие дородные мужики. Худосочным, по причине отсутствия присутствия подкожных жировых отложений, в студёной воде делать было нечего. Вот Борисовну, от выпитого в автобусе и вида парящих на январском морозе мокрых мужских телес, разобрало-раскорячило. Её, всю из себя разгорячённую и жаждущую тесного общения с мокротелыми ныряльщиками, еле успели поймать и запихать в автобус. Даже хором удержать беснующуюся Люсинду в автобусе было делом нелегким, и потому разъяренный замдиректора дал команду свезти её в срочном порядке от греха подальше. Так через десять минут она была у себя дома, и пришлось ей довольствоваться законным, но постылым мужем-нехристем. А начальство в очередной раз зареклось связываться с Люсиндой Борисовной Головатовой.
       *
       Валенковаляющая фабрика взяла повышенные обязательства и от валяния дурака опять перешла к валянию валенок, о чём они сообщали Борисовне срочной телеграммой.
       *
       Последней каплей, переполнившей чашу долготерпения руководства нашей фирмы, было дело с застарелой дыркой в жопе. Отступая от повествования, поделюсь своим непониманием одного вопроса. Жопа имеется в наличии у каждого, и это слово очень часто употребляют. Но даже вот в самых толстых словарях Вам его не найти. В отечественной филологии образовалась чёрная дыра. Жопа есть, а слова нет.
       Теперь о сути дела. Четыре года тому назад, работавший на фирме рабочий Симонидзе, хохол по национальности, о котором мы и думать сегодня забыли, смылся в рабочее время на чью-то свадьбу. Ну, захотелось ему водки на халяву пожрать. У каждого из нас есть свои скромные желания и чаяния. А где Вы видели русскую свадьбу без драки? Свадьба без драки, что хрен без собаки. Или наоборот. Махаловка получилась славная. Заряжали друг другу в репу, любо-дорого смотреть. Едва успевали красные сопли утирать. И какой-то злокозненный гад в этой свадебной пьяной кутерьме сунул втихомолку хохлу Симанидзе вилкой или ножом в задницу. Сейчас это уже не установить. Кто и чем? Желая получить денежную компенсацию за лишнюю дырку в своей заднице, он прибежал на работу и быстро оформил эту, ещё кровоточащую улику, как производственную травму. Но тогдашний гендиректор не лаптем щи хлебал и получил раненый Симанидзе от него ещё одну дырку. Только теперь от бублика. Оплачивать больничный лист ему наотрез отказались. А для порядка, за нарушение трудовой дисциплины и пьянство в рабочее время, с треском вытурили раненого Симонидзе с работы вместе со всеми его дырами. Вроде бы на этом дырявая эпопея закончилась.
       Ан нет. Где Борисовна выкопала эти старые бумаги о липовой производственной травме остаётся загадкой. Как остаётся загадкой и то, каким макаром она ухитрилась заполучить визу нынешнего замдиректора на этом ветхом документе. Затем на эту визу шлёпнули печать. В общем, произошла легализация старого шрама на заднице, который приобрел статус боевой раны.
       Гром грянул через две недели. Симонидзе с этими подписанными бумагами подался в городской суд и там так разжалобил судью печальным рассказом о второй дыре в жопе, что тот присудил в его пользу 3.6 миллиона рублей. Можно подумать, что ему не ножиком, а отбойным молотком задницу расколупывали. И при этом за какую именно старую дырку в заднице должна была заплатить фирма, судья не уточнил. Да за такие бешеные деньжищи можно каждый месяц на целый набор кухонных ножей задом садиться. И вот теперь наша контора должна была выплатить эту бешеную сумму старому алконавту Симонидзе за его застарелую жопошную рану. А это значило, накрылась наша премия в квартал. Тут уже всем стало не до смеха.
       Начальство поняв, что Люсинда Борисовна их элементарно подставила, предложило ей уматывать из фирмы по добру – по здорову на все четыре стороны. Это значит, по собственному желанию. Что Борисовна, ожидавшая решение начальства похлеще этого, и сделала. В тот же день её рассчитали и уволили. Только мы её и видели. Это было самое быстрое увольнение за всю столетнюю историю нашей фирмы. А в городскую газету ,,Бизнесмен,, опять дали платное объявление с приглашением потрудиться на благо нашей фирмы.
       *
       Поток контейнеров с валенками, заказанные Борисовной в адрес нашей фирмы, с этого момента начал иссякать и вскоре совсем прекратился.
       
Послесловие: Сказанная история не только подлинная, но и преуменьшено прилизанная. На деле всё было круче и выпуклей.