Алый снег

"Я помню тот день до сих пор, хотя прошло уже много лет", - написал он на чистом листе.
- Нет, - почти сорвался на крик его голос, - не так!
Уже неделя прошла с тех пор, как он начал писать новую рукопись, но лист по-прежнему белел своей невинностью.
- Если не успею до конца месяца, можно вообще забыть про публикации, читателей, автографы...
С ним это было впервые. За всю свою карьеру писателя он ни разу не сталкивался с тем, чтобы в голове не было ни одной строчки. Куча скомканных листков валялась в мусорке и вокруг него - это уже следы его буйства в порыве гнева. Гнева на самого себя, на жизнь, на редактора - словом на всё то, что заставляло его подчиняться нормам. Всю жизнь - нормы, правила, делай всё как положено, и ему уже почти 40 лет, но он по-прежнему ни разу не испытал того, о чём так часто писал в своих романах. Нет, были, конечно, лёгкие увлечения и мелкие интрижки, но разве это удел писателя? Теперь всё раздражало, ничего не хотелось вспоминать. Он вдруг представил, как лежит в своей холодной постели, уже старик, и заходится кашлем, а рядом никого нет, и некому даже подать стакан воды. Какую жизнь он прожил, что сделал он, кроме того, что писал фальшивые строчки, кто вспомнит о нём, когда его не будет, кто скажет "Вот это был Человек!"?
       
Звонок в дверь вернул его на землю.
- О чём это я? - сказал он сам себе и пошёл в коридор.
В глазке он увидел пухлую тётку в цветастом халате. Она явно была возмущена.
- Сколько это будет продолжаться! - вещала она басистым голосом. - Ты опять нас заливаешь! Писатель хренов!
- О боже, сейчас иду...- запричитал он, ускоряя шаг к ванной. Его нога плюхнулась в воду.
- И правда!Какой ужас, но я вам всё возмещу, с первого гонорара.
-Слышу это в сотый раз! Интеллигент ещё! Гнать таких из страны в шею! - не успокаивалась тётка.
Вот дверь закрылась, и он мог слышать теперь лишь доносившееся щебетание соседских кумушек где-то на лестнице.
- Что за люди!-воскликнул он, глядя в потолок. Наспех вытерев ноги, он поспешил было к своему чистому листу, но желудок сильно заныл.
- Я ведь сутки уже ничего не ел, - подумал он, - всё из-за этого романа!Надо сходить в магазин.
 
Выйдя из подъеда, он наткнулся на ту же тётку. Она выливала в снег воду, отчего-то красную.
- Вот, посмотри что наделал! У меня ж в ванне краска стояла, комод красить. А теперь что? Всё плавает!
Стараясь не слушать, он перешагнул через грязный снег и заспешил к магазину.
"Сама не лучше. Развела тут грязь. Вместо белого снега теперь невесть что!"- выругался он мысленно.
- Паршивый снег!- сказал он, видимо, уже вслух.
- Снег не паршивый, - вдруг услышал он чей-то звонкий голос. Обернулся - девчонка лет семи с батоном в руках семенила за ним.
- Снег не паршивый, - по-детски непосредственно повторила она, - он алый. Чудо! Алый снег, там, у подъезда!- и пробежала мимо.

Он вернулся. Вернулся, не дойдя до магазина. Он бежал домой, как будто самому ему лет семь. Может быть, впервые в жизни он напишет настоящие строки. И в них не будет глянцевых образов и фальшивых чувств, в них будет только жизнь,жизнь и чувства, которые он сам наконец испытал.
- Ну да, конечно! Алый снег! - кричал он так, что люди оборачивались.- Прощай, белый лист!Я нарисую алый снег!