Двое

       Сквозь тонкие линии едкого осеннего дождя виднелись два размытых силуэта. Когда вы начинали к ним пристально присматриваться, в ту же секунду они мгновенно растворялись в накатывающей мутной стене небесной воды, которая заслоняла своей серой массой горизонт. Темные капли дождя с каким-то странным звуком бились о ржавые рельсы железнодорожной станции, превращая странную предрассветную пропасть в усыпляющую колыбельную.

       Промокший насквозь, я заканчивал грузить огромный, покрытый проржавевшими железными язвами товарный вагон и мечтал лишь об одном – о крепком, горячем кофе. Смахнув с глаз несколько провонявших бензином и еще каким-то едким веществом дождливых капель, я вдруг отчетливо услышал приглушенный разговор. Мне показалось это несколько странным и это естественно – какой дурак, точнее как минимум двое, будут общаться на железнодорожной станции в столь ранний час, да и еще в такую скверную погоду? Поэтому моментально забыв про кофе, я тихо поставил на рыхлую землю последний, оббитый стальными листьями ящик и подошел к краю вагона. Стараясь быть не замеченным, я выглянул из-за него.
       Два размытых силуэта стояли неподалеку от полуразрушенного амбара и о чем-то по-деловому беседовали. Мне было тяжело разобрать их монотонную речь, поэтому я, стараясь не привлекать к себе внимания, подобрался немного ближе.
       Казалось, собеседникам было абсолютно наплевать на все усиливающийся дождь и, уж тем более не было им никакого дела до меня. Они были полностью погружены в беседу и создавалось впечатление, что они о чем-то спорили.
       “Я повторяю еще раз. Мне надоело постоянно быть в тени. Мне верят люди, значит, я должен им доказать, что я есть на самом деле… и сказать им всю правду” – молвящий речь вдруг громко и натужно закашлялся.
       Второй, воспользовавшись паузой, ответил:
       “Послушай, друг мой, мы ведь давно с тобой договорились, что ты будешь делать все, что пожелаешь, но только не требуй от меня невозможного. Я хотел бы тебя попросить следовать своим обещаниям и все оставить как есть. Пусть они думают и верят в то, что они сами себе воображают и не нужно их в этом переубеждать. Я ведь нахожусь в том же положении что и ты, но я не требую невозможного ! Поэтому давай прощаться – я что-то неважно себя чувствую.”
       “Нет любезный, будь добр дослушай меня. Я ведь не зря бросил все свои дела и пришел на встречу с тобой. Раз я ее назначил – я ее и завершу. Все - таки я настаиваю на том, чтобы мы приоткрыли завесу тайны… Все равно рано или поздно они все узнают, и тогда мы окажемся лгунами. Ты ведь не хочешь, что бы твои дети называли тебя паршивым лгуном, не так ли?” – было отчетливо видно, как трясется лицевой нерв у говорящего. Видимо он начинал нервничать.
       “Я попросил бы тебя изъясняться более корректно, ибо…”
       “Слушай, хватит строить из себя святого, извини за каламбур! На тебе столько же крови, сколько и на мне! Тоже мне невинная овечка. Я предлагаю последний раз: давай устроим презентацию… назовем это так, в ближайшее время и тогда посмотрим, кто из нас прав. Оставляю за тобой право выбора” – и он высокомерно сплюнул на пластилиновую землю.
       “Ну что ж… Раз ты так серьезно настроен, я пожалуй соглашусь. Но если случиться что-то непоправимое, обещай мне, что тогда ты признаешь свое поражение и навеки покинешь мои владения.”
       Его собеседник снова кашлянул и как-то странно ухмыльнулся, обнажая гнилые зубы.
       “Что ж, будь по-твоему. Но я уверен, что все пройдет гладко. У меня есть к тебе встречное предложение. Если я окажусь прав и тех, кто верит и слушает меня окажется больше – ты откажешься от своей должности и признаешься в том, что ты обманывал их все это время. Думай…” – ультиматум был поставлен.
       Наступила долгая удручающая тишина, которую не мог прервать даже все усиливающийся дождь. Двое пристально смотрели друг на друга, и казалось внутри каждого из них происходила борьба между тщеславием и здравым смыслом.
       Мои ноги промокли, и ботинки почти полностью исчезли в мокрой, мягкой земле.
       Наконец молчание прервал тот, который должен был принять столь важное решение. Он не выдержал взгляда своего противника и, опустив голову, произнес:
       “Я согласен…”
       Второй громко засмеялся, исторгая из себя странные булькающие звуки и исчез под землей. Я почему-то совершенно не удивился этому фокусу и продолжал смотреть на то, как тот, который уже фактически признал свое поражение, превращаясь в белое облачко, взлетел ввысь.


       Вдруг я почувствовал, что вместе с ботинками уже почти весь скрылся под землей. Я уже не мог шевелить руками, не мог произнести ни слова, так как чувствовал куски горькой земли у себя во рту. В последний раз я окинул взглядом свое печальное место погребения и ушел под рыхлую землю. “Это они избавились от ненужного свидетеля…” – последняя мысль, что пришла мне в голову.
       
       Открыв глаза, я понял, что сижу на стальном ящике и смотрю в небо. В лицо больно бьют свинцовые капли дождя, а с одежды ручьями стекает темно-коричневая грязь.