Глава 11. Останься со мной. Продолжение

Приглушенный свет освещал церковь,свечной отблеск мягко ложился на алтарь, множество людей толпилось внутри, осеняя неумело лоб крестным знамением, видно было, что эти люди редко захаживают сюда, мода что-ли такая пошла корявая или грехи замаливают…?

Нет, конечно, никто ничего не замаливает, врядли они еще придут…похороны…упокой его душу грешную…

"Нельзя здесь быть, не положено и по-хорошему не нужно, если настоятельница узнает...она не велела, правильно говорила сестра Анастасия, но слишком уж слаба...не может по другому..."

Девушка, одетая в черную балахонистого типа кофту и затертую юбку до пят, на ногах чернели начищенные до блеска, но от этого не потерявшие свою уродливость, тяжелые тупоносые ботинки со шнуровкой, одетые на толстые шерстяные носки, вот только наброшенный на голову платок выделялся - черный, вязаный, красивый, видно, что дорогой; она пристроилась к толпе сгромоздившейся у гроба, от нее так и исходила душевная сила, она была худа и невысока ростом, но в ее фигурке сразу чувствовались воля и железный, несгибаемый характер, она старалась быть незаметной, но это не получалось, волей неволей она отличалась от скорбящих, не упустивших случай даже в такой день покрасоваться перед знакомыми своей дорогой одеждой, брильянтами и чуть-ли не вывернутыми наизнанку кошельками.

Отпевание…появился батюшка, девушка его хорошо знала и могла поклясться, что он тоже знает, что она здесь, на миг ей даже показалось, что он ищет ее глазами за колонной, дававшей тень и надежно скрывавшей девушку, его неодобрительный взгляд пробежался по толпе, но девушка могла поклясться, что батюшка ее заметил, и поэтому она вся сжалась и попыталась слиться с колонной…

Батюшка Филарет начал читать заупокойную молитву…очень хороший человек, он очень ей помог в нужное время, множество дельных советов дал, но так до конца и не понял…девушка перекрестилась дорожащей рукой, из ее глаз закапали слезы; как бы там ни было, что бы ни случилось - это все же был ее Алешенька, ее любимый и единственный Алешенька… девушке так хотелось взглянуть на его лицо в последний раз, что она все же решилась и вышла из-за колонны, она боялась, что люди косо на нее посмотрят, но те даже не обратили внимания, а вот отец Филарет естественно не пропустил, он даже незаметно для окружающих слегка наклонил голову, видимо стараясь сказать, что она все правильно сделала…

Это одобрение послужило толчком и девушка сделала еще один шаг вперед, теперь она отчетливо видела застывшее лицо своего Алешеньки, рука смерти уже наложила на него отпечаток, но все же его порочная красота осталась, ей казалось, что даже сейчас его губы извиваются в кривой ухмылке, что даже сейчас он насмехается над всеми этим жалкими людишками собравшимися в церкви, гордый и жестокий, он будто бы выпятил свой упрямый подбородок вперед, желая показать, что даже его смерть ему не помеха…это все Алешенька…что же ты наделал…?

Девушка с силой сжала пальцами концы платка, который ей подарил Алешенька, платок был очень дорогой, ручной работы, но абсолютно не вызывающий, а вот и еле заметный причудливый вензель буквы «И» и «А» сплетенные вместе, она смотрела на него и сердце сжималось от боли, пусть она была далеко и они были не вместе, но она знала, что он жив и ей больше ничего знать не хотелось, а сейчас его нет на этой бренной Земле…
-Что же ты наделал, Господи, спаси душу, мой милый и единственный Алешенька, - чуть слышно прошептала девушка бескровными губами, опять перекрестилась, словно сердце остановилось, будто перестало биться вместе с его сердцем.

Вот уже толпа потянулась, поочередно выполняя тягостный для них ритуал целуя венчик на лбу…девушка даже поморщилась, неприятно на это все смотреть.
Изначально она планировала только скромно постоять за колонной и попрощаться, но не смогла и батюшка ее видел, смысл таится?

Она подошла последней, чувствуя спиной недоуменные взгляды, взглянула в лицо, отчего сердце вновь сжалось и перехватило дыхание, слезы горошинами покатились по щекам, платок немного съехал, приоткрыв ее лицо. Время будто остановилось, она гладила его по груди дрожащей, холодной рукой, в глубине души желая услышать глухие удары сердца под рубашкой.
Кто-то из стоявших мужчин дернулся было и хотел ухватить странную девушку за руку, но батюшка сделал знак и при этом посмотрел на него так, что тот весь съежился и остался на месте.

Девушка смотрела в лицо своего своенравного Алешеньки, положа руку ему на сердце, мысленно с ним прощаясь, наконец она наклонилась, закрыла глаза и поцеловала венчик, истово при этом крестясь…вот и все мой милый Алешенька, прощай, мой милый, да прибудет с тобой Господь.

Вот закрыли крышку гроба, вот процессия ушла на свежевырытую могилу, но девушка осталась. Она выудила из кармана кофты, принесенную с собой свечку, подожгла и поставила за упокой души, напоследок помолившись за своего милого Алешеньку.

Она не знала, как долго она стояла, но чья-то заботливая и сильная рука опустилась на плечо, девушка испугалась от неожиданности, из рук выпали четки, она резко обернулась перед ней стоял батюшка Филарет.




… Она проснулась в холодном поту, такого быть просто не может, это ведь не сон, сны таким не бывают, слишком все подробно четко и оттого страшно. Это не сон, это видение, от которого повеяло удушливым запахом смерти, все эти похороны, покойник, которого она никогда доселе не видела, гнетущее видение было мрачным, тяготившим и непонятным. От других сердце наполнялось холодящем невыносимым страхом, но они были не такие, какие-то другие…эмоциональные…!!!!! там были эмоции, яркие вспышки, а здесь нет, это была жуткая тягость, мрак и этот тяжелый гнет…

Но это все не главное, внутри все перемешалось, страх сковал ее, будто все заледенело…сознание четко запомнило гнетущую картинку: девушка оборачивается и наконец она видит ее лицо… « Этого не может быть, Я?... не могу это быть я, не знаю я никакого Алешу, да и в церкви я была от силы пару тройку раз, но я видела себя, также отчетливо, как сейчас вижу посапывающую Лизу на соседней койке. Что же это происходит? Не я это, не могу быть…а может…но так ярко, так отчетливо».

Яркий лунный свет бил в окно, полнолуние…легкая мыслишка пробежала, вильнув хвостиком, а не полная ли луна наводит такие странные сны или…видения, то что сейчас было…и не уснуть же после этого ей: девушка, Алешенька и отец Филарет из головы не выходят…не знает она никакого Алешеньку, кажется не знает…словно неведомое нечто заставило ее произнести вслух:
- Алеша…Алешенька…

Странным теплом разлились эти слова по телу, а сердце неожиданно сжалось в комок и прежде бившееся сильно, так что она слышала каждый удар, теперь же еле-еле его глухие удары пробивались сквозь ночную рубашку. Что-то знакомое было в этих словах, любимое, дрожащим голосам она произнесла вновь:
- Алеша…

Она опустила голову и уставилась на руки, сердце вновь непроизвольно забилось сильнее, в голову снова ударил безотчетный страх: на запястьях обеих рук зарастали странные уродливые шрамы, медленно они всасывались в кожу, она словно заледенела, не могла пошевелится, только вытаращив глаза пялилась на рубцы…никакой физической боли…только подумала, как руки сковала адская боль, запястья будто резали раскаленными до бела ножами, но боль постепенно затухала, разливаясь при этом по-всему телу, а голову наполнили какие-то жуткие отчаянные крики, толи стенания, толи рыдания…

 Шрамы исчезли, словно их и не было вовсе, боль прекратилась рыдания стихли…но что это было, что?! Неужели…