Кадетские записки. Москва. 2007г

ДАРКОВ СЕРГЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ
Род. в 1945г.
Окончил Ленинградское СВУ в1963г.

 Рассказы.

НУ ТЫ, ДЛИННЫЙ...
Лебедев оставался на второй год не в первый раз. Прибыл он в ЛнСВУ из Саратовского училища. Когда-то Саратовское училище считалось местом ссылки для хулиганистых суворовцев. Отчислять нельзя было, потому что хулиганство это выросло в военное время, и часто отчислять некуда было, поскольку не было родителей и мальчишка круглым сиротой рос.
Во время бомбежки попала его мать под снаряд. Младенцу сильно обожгло голову, а матери не стало. Так и осталась отметина на полголовы над ухом, а чтобы не выделялось это место, разрешили ему стричься не "наголо", как все, а "под бокс". Учился Лебедев так, что офицер - воспитатель чаще вздыхал по поводу его оценок, чем радовался. А Лебедеву было все равно. Он устал учиться. Да и не хотелось всю оставшуюся жизнь "пахать" в пехоте.
Майор Соловьев знает суворовцев хорошо. Он и в Горьковском училище был одним из лучших офицеров. Его так и звали "Соловейчик". Роста он небольшого, даже малого, не больше 160см. Из - за малого роста не возник у него "комплекс Наполеона" и высоким он не завидовал. Считал их "длинными", а у длинных, как известно, мозгов меньше. А Лебедев попал в его роту на второй год после приема нового набора. К своим суворовцам он уже привык и они его уважали. А Лебедев "мутил воду" и младших не жаловал. За его грехи ему как-то ночью "наложили" в сапог и портянкой прикрыли. Это обычным было, когда портянки на голенище клали сверху: чтобы не наматывать утром перед зарядкой ногой портянку вдавливали в сапог и на 15 минут хватало, а потом нормально перематывали.
Утром он вскочил, сунул ногу в голенище, чтобы в строй успеть, а внутри - мокро. Противно, а пожаловаться некому. Немного обозлился, но что-то понял.
Идет как-то Лебедев по спальне, пнул ногой стул, тапочек чей-то в угол отфутболил. Из канцелярии роты в это время идет Соловьев. Не видел его Лебедев из - за кроватей. А Соловьев все видит. Остановил суворовца. Сейчас нотацию читать будет, думает парень. Взгляд в потолок направил, чтобы выслушивать. Соловьев что-то стал говорить, и по существу и не по существу. У него уже "зуб" на этого двоечника, но все же сироту жалко. Чувствует, что не слушает его этот верзила, которому он по плечо. В сердцах как рявкнет: "Ну ты, длинный!". А Лебедев даже не покачнулся в седле. "Ну ты, короткий", - отвечает. Соловьев понимает, что за ними младшие суворовцы наблюдают. Надо как-то из положения выходить. А он все-таки педагог отличный. "Идите, суворовец Лебедев", - как-то особенно громко говорит. Немного постоял в раздумье и быстро дальше двинулся. В разные стороны разошлись.
После этого случая Соловьев никого и ни при каких обстоятельствах плохим словом не обижает. Видимо, этот случай был последним в его практике. Что-то открыл он для себя новое в этих мальчишках, таких самостоятельных и гордых.

СКОЛЬКО БУКВ В РОМАНЕ?
Грачев занимается гимнастикой очень усиленно. Раза три в неделю часа по два. В свои 17 лет он уже удерживает несколько секунд "крест" на кольцах. А на брусьях нет ему равных во всем училище по красоте стойки на руках. Потом - мах и - эффектный соскок. Стройный блондин имеет успех у девчонок и на субботних вечерах в училище успевает потанцевать с несколькими симпатичными барышнями, хотя пригласительный билет всегда получает для одной и той же студентки.
Учится он довольно неплохо. Трояки и пары вовремя "закрывает" четверками. Странности только некоторые за ним наблюдаются. На кроссе вдруг лишний круг побежит, пока не крикнут ему, что уже финиш. Или в столовой на обеде, забудется, улетит куда-то со своими внутренними переживаниями и за компот чужой примется, когда свою кружку уже опустошит. Математик считает, что больше трояка ему не видать, хотя и ходит он на дополнительные занятия.
Очень он переживал, когда не его назначили вице - сержантом, когда в девятом классе сверхсрочников сменили командиры отделений и замкомвзводы из числа суворовцев. Вообще это был довольно трудный момент, потому что офицерам-воспитателям надо было решать трудную задачу - кого же поставить лидерами, когда лидеры неформальные уже есть, но они не всегда сумеют принять разумное решение в трудной ситуации. И дилемма чаще разрешалась в пользу более послушных и покладистых, но одновременно и не самых слабых физически. Известно, что в мужском коллективе в трудной ситуации чаще побеждает грубая сила, а не интеллект. Тем более если на плечах погоны. А Грачев и среди товарищей своих считался вполне подходящим в качестве как минимум командира отделения. Голос командный есть, на гитаре играет, курильщиков не закладывает, без причины веской руки не распускает, шпаргалку всегда передаст. А потому и замкнулся он, когда назначили командиром над ним Примакова, который хотя и учился намного лучше, такой силой физической не обладал, как Грачев. Правда у Примакова отец генерал, но по грачевскому разумению, да и по каким-то внутренним традициям суворовским фактор этот роли не играл никакой.
Но что случилось, то и случилось и остался Грачев просто суворовцем Грачевым, а Примаков стал вице-сержантом Примаковым и появилась на погоне у него широкая желтая полоса, как на погонах курсантских. Конечно, это возвышает и придает общественного веса, а уж "кроты" из младшей роты вице - сержантам всегда охотнее родительские сладости отдадут, чтобы считаться их друзьями.
Пересел он почему-то на последнюю парту, хотя и мог остаться на второй от преподавательского стола. А рядом с ним оказался Женька Крылов, который слыл слабаком по части мышечной массы, но зато физику и математику знал так, что прослыл "корифеем" даже у преподавателей. По зрению он вряд ли мог рассчитывать на военное училище, даже на финансовое, но все знали, что мечтает он о физтехе в Москве. Юноши стали больше общаться и оказалось, что Грачев и по физике может блеснуть, да только репутация ему мешает. Как-то сложилось, что никто всерьез его не воспринимает по части точных наук, а уж с репутацией в училище бороться невозможно. Если прилипнет ярлык, так и сопровождает до выпуска.
Был же случай с суворовцем Антоненко, который приехал с Украины и по русскому языку больше трояка получить не мог, хотя старательный был как тысяча хохлов. Не зря ведь в армии самыми старательными сержантами слывут именно хохлы. У Антоненко часто горло воспалялось и ему даже разрешили в седьмом классе шарф зимой носить, хотя и было это грубым нарушением формы одежды. А потом и вовсе перевели - в Киевское СВУ. Он иногда письма писал, а в выпускном, одиннадцатом, классе прислал свою фотографию для альбома. Училище Киевское закончил с серебряной медалью, чем всех поразил в Ленинградском СВУ: и преподавателей и суворовцев. Так и красуется в выпускном альбоме 1963г. портрет Антоненко Георгия как окончившего ЛнСВУ. Чудеса да и только, прости, Господи!
И пришло как-то Грачеву в голову совершить такое, о чём потом долго вспоминали и стало это фактом историческим. Он позволял себе иногда неожиданные реплики во время уроков, но кто этим не страдает! А один день вдруг никто его как бы и не слышал и не видел. Но после уроков пошел по роте слух, подтвердившийся потом и вызвавший сначала некоторую растерянность среди офицеров - воспитателей и преподавателей. Не смогли сразу и поверить, что человек на такое способен. А сделал он следующее. Взял в библиотеке роман классика русского и за шесть уроков насчитал в нем 40 тысяч букв "О". Почему именно О и почему в романе? Но сразу стал он знаменит и если была бы книга рекордов в училище, то с таким рекордом он точно попал бы в неё.
Никто его не дразнил и не подтрунивал. Во-первых, сдачу можно получить, а во-вторых, на комплимент нарваться. Да и уважение за тяжкий труд полагается по всем международным правилам.
А потом было общевойсковое училище, откуда он ушёл и стал гражданским инженером-экономистом. Но вопрос "зачем" мучает некоторых его товарищей и много лет спустя. Не всех, конечно.

ТЁМНАЯ
Не знаю, была ли традиция делать "тёмную" в кадетских корпусах, но в советское время эта процедура коллективного наказания была распространена во всех детско - юношеских коллективах, в которых дети ночуют в одном помещении. Потом это плавно переходит в солдатские коллективы, где могут и покалечить.
По разным поводам "тёмная" назначается. Или ученик слишком умный и товарищей своих "в калошу сажает", или наябедничает воспитателю, или украдёт что-нибудь съестное, да не у одного, а сразу у нескольких человек.
А в суворовском училище поводов гораздо больше. Обидел как-то Трошкин офицера-воспитателя из другого взвода. Что значит обидел? Как мальчишка может фронтовика обидеть? Разные у них "весовые категории". Оказывается, можно обидеть и более сильного, если очень захочется.
Как-то забыл он на подоконнике свою офицерскую фуражку. Но такие промахи допускать негоже фронтовику и кавалеру ордена "Александра Невского". Через некоторое время в ней уже тускло просматривались медяки, а также записочка не очень приятного содержания. Вычислил он своих обидчиков, поговорив кое с кем "по душам".
Был Николай Федорович человеком нервным, но хитрым. Мог выведать у суворовца самую большую тайну. Где лаской, а где и под страхом отчисления из училища. Выведал у Трошкина, кто ему монетки медные в фуражку насыпал и записку обидную подложил. А был участником этой милостыни и сам Трошкин. А раз так, значит решил второй взвод за своего любимого майора постоять. Тем более, что майор много старался для своих питомцев, иногда и наряды на выходные другому взводу со своего "переводил".
Трошкин не слабак какой-нибудь, с ним драться бесполезно. Ежели и не попадёт по челюсти сильно, но случайно его мышечная энергия может и кости повредить. И выходило, что приговор ему никак кроме "тёмной" не вырисовывался.
Перед отбоем в рядах второго взвода наблюдался некоторый необычный настрой. Собирались кучками по несколько человек и о чем-то договаривались. Что-то в воздухе витало неуставное.
Спит рота. Как всегда, запах портянок сильнее запаха чистого белья. Как говорится: и дым отечества нам сладок и приятен, не говоря уже о запахе носков. Синяя лампочка под самым потолком освещает стройные ряды кроватей с никелированными дужками. Дневальный дремлет у входа, иногда встаёт и прохаживается из конца в конец спальни. Туда и обратно метров сто получается. Иначе можно и заснуть. Сегодня дневалит Сверчок из второго взвода. Часа в четыре утра, когда сон самый крепкий, Сверчок тихо будит Бродмана из второго взвода. Тот не сразу, но просыпается. Сидит недолго на своей кровати, потом обходит несколько рядов и поднимает молча пятерых участников. Они достают из своих тумбочек зубную пасту, мочат водой из-под крана полотенца и крадутся к кровати Трошкина. Заходят с двух сторон. Отодвигают кровать от соседней и наваливаются на парня. Кто-то бьёт наотмашь мокрым скрученным в жгут полотенцем, кто-то пытается запустить побольше зубной пасты в ноздри и на глаза, пока Трошкин не сильно сопротивляется. А кому-то удается и кулаком приложиться по сильному телу, которое в дневное время не очень-то и потревожишь. Трошкин окончательно пробуждается и быстро принимает решение. Вскакивает с кровати, но команда уже опрометью разбегается, прячась под кровати. В темноте ничего не видно, дневальный синюю лампочку выключил.
Он идёт в туалет смывает следы пасты с лица. До утра нервное возбуждение не проходит и на зарядку он идёт с тёмными мешками под глазами. На утро все всё знают, но никто ничего не говорит. Офицер - воспитатель узнает, как всегда, последним. На очередном собрании взвода как бы случайно говорит о "тёмной" вообще, а не о конкретном случае.
- Я знаю, что вы иногда делаете "тёмную". Должен вам сказать, дорогие мои суворовцы, что это есть высшее проявление подлости, потому что ночью на одного спящего человека могут нападать лишь трусы и низкие людишки. Был один такой случай в Калининском училище, когда суворовца избили и нанесли ему сильную травму головы. А для его заболевания этого было достаточно, чтобы он стал калекой, и через несколько лет лечения, проведенных в психиатрической больнице, он погиб под колесами электрички, потому что не смог сориентироваться в пространстве. Так что не судите, да не судимы будете.
Случай с Трошкиным забылся со временем. Но что-то неуловимое появилось в обычаях суворовцев. "Тёмные" стали большой редкостью, обходились бойкотами и выражением явной неприязни, что при известной коллективной организации действует сильнее. А однажды ночью "осуждённого" вынесли аккуратно на его кровати в туалет, где он и проспал почти до утра среди ароматных унитазов.

ФУТБОЛ
С 25 августа Лешка Замотаев стал суворовцем 10 роты Замотаевым Алексеем. Роста он небольшого, но в новой фуражке, слегка оседающей на большие розовые уши, он кажется себе намного выше. Первые уроки начнутся только завтра, а сегодня после обеда старшина сверхсрочной службы Несмачный разрешил погулять по территории училища. "Но , - строго предупредил он , - ровно в шестнадцать ноль - ноль быть в расположении". Так и сказал - в расположении - , и все суворовцы поняли, что быть надо в помещении роты.
Лешка, не торопясь, прогуливается вокруг здания гаража, которому место определено около большого асфальтированного плаца. Вокруг гаража стоят в три этажа кавалерийские тачанки. "Наверное, учения будут на тачанках", - думает мальчишка. Изредка в гараж и из гаража проходят сверхсрочники и офицеры. Лешка с удовольствием козыряет им, лихо вскидывая к козырьку маленькую ладошку.
Любопытство подталкивает его к дверям гаража, которые хлопают время от времени, впуская в темноту, пахнущую бензином, очередного военного. Заходить внутрь боится, потому что старшина предупреждал строго: "Никуда без разрешения не входить, потому что по уставу к закрытым объектам посторонние не допускаются". Гараж - объект или нет? Вопрос мучает Лешку, но зайти очень хочется. Он набирает в грудь побольше воздуха на всякий случай и входит внутрь. После яркого солнца в гараже темно. Не сразу глаз привыкает. Около большого грузовика возится дядька в грязном комбинезоне. Лешка приближается и, как учила мама, вежливо говорит : "Здравствуйте". Дядька не сразу поворачивается к нему и Лешка видит молодое лицо с грязными масляными пятнами на носу. "здорово, хлопчик, коли не шутишь. Помочь хочешь? Подержи - ка ключ, подашь мне, как под картер залезу" Он быстро ныряет куда-то под мотор и Лешка догадывается, что там и есть этот самый незнакомый ему картер. "Давай ключ, только не запачкайся, а то я гляжу, форма у тебя совсем новенькая". Лешка осторожно протягивает руку с ключом, из - под машины черная ладонь крепко подхватывает ключ, что-то скрипит, стучит, пыхтит под машиной. Оттуда слышится: "Спасибо, братишка". Солдат выползает и бросает взгляд на мальчишку: "Не испачкался?" "Нет, все в порядке".
Лёшка ещё несколько минут крутится возле шофера. Подходит усатый старшина: "Ты что тут делаешь, хлопчик? А ну, беги, пока уши не надрал!"
Вот Лёшка снова на солнце. У него есть ещё минут двадцать. На скамейке возле плаца сидит старший суворовец. Он, как и Лёшка, пострижен наголо, значит не старше 9 класса. Плечи у него широкие и, как кажется Лёшке, мощные мышцы. Одет он в белую летнюю гимнастерку, на одном из передних зубов - стальная коронка.
Он жестом подзывает Лёшку к себе: "Ты из какой роты? Из третьей? В футбол играешь? Хочешь попробовать? Я в четвёртой роте пробивал вон до того щита". Лёшка прикинул, до щита было метров сорок. Это он может. "Да ты, наверное, не добьёшь. Хочешь попробовать?" Лёшке не терпится показать свою силу, он разбегается и с размаху бьёт по резиновому мячу. Неожиданно из мяча выплескивается какая-то чёрная жидкость. Лёшка весь забрызган прогоревшим машинным маслом. Новая суконная гимнастерка в масле, которое собираясь в тонкие струйки. стекает на брюки и Лёшка ощущает гнусный запах. Он растерянно проводит ладошкой по своей груди и на пальцах остается грязный след. глаза его наливаются слезами, а суворовец в белой гимнастерке ехидно смотрит на него, ничего не говорит. Проходят секунды и Лёшка заливается слезами, он ревет как от сильной боли. Он так мечтал об этой форме, пробовал на ощупь новенькое сукно, боялся прислониться где - нибудь и вдруг - такое!
А этот старший суворовец будто только и ждал, когда мальчишка заревет. Встал со скамейки, потянулся, хрустнув суставами и вразвалку направился в сторону спортзала.
"Ну, теперь, меня отчислят, - промелькнуло у Лешки. "Я новую форму испортил!" Он достает носовой платок и пытается стереть грязь, но она только глубже впитывается в черное добротное сукно.
Лёшка бредёт, плача и отираясь, в расположение. Старшина тяжело вздыхает, ругать нет смысла. Но на всякий случай строгим голосом отчитывает Лёшку за порчу государственного имущества, говорит о том, что он достоин сурового наказания, раздевает и пытается отстирать хозяйственным мылом. Лёшка сидит в каптёрке у старшины, его трясёт от страха, он ещё больше плачет. Старшина чувствует, что слегка переборщил, успокаивает как может.
К утру форма успевает высохнуть, но на лампасах остаются небольшие пятна.
Лешка встает за час до подъёма и гладит брюки. На белой тряпке через которую он утюжит добротное сукно, остаются следы вчерашней беды. Расстроившись, Лёшка начинает свой первый учебный год в суворовском училище.

ИСПРАВИЛ ДВОЙКУ
Вторая четверть заканчивалась. Но это вторая четверть в одиннадцатом классе. До окончания училища осталось полгода. Те, кто идут в ВОКУ, не сильно "упираются". Конечно, дух соперничества не исчезает и хочется получить аттестат получше, а с другой стороны, зачем? В ВОКУ все равно какое-никакое, а высшее образование получишь. Да к тому же всего за три года. Три года - и лейтенант. Некоторых по зрению комиссуют. Они занимаются и уже готовятся кто в медакадемию, кто в институты.
Рудин, долговязый рыжий верзила, уже определился в ВОКУ. Но вторая четверть у него, как говорится, не получилась. По русскому ему светит "пара". Хотя русский язык как отдельный предмет, не должен быть в одиннадцатом классе, его оставили в расписании за счет уроков литературы и раз в неделю приходится писать то диктант, то изложение. Иначе грамотность куда-то уходит. А он никак не тянет на трояк. И последний диктант опять - пара. Майор Строев так ему и сказал в личной беседе: "Как хочешь, так и получай тройку. Мне из - за тебя тоже позориться не хочется. Сможешь уговорить на дополнительный диктант - пожалуйста. Или другим каким способом исправишь - твоё дело. Иначе проведешь все каникулы в училище без увольнений".
После беседы с майором Рудин весьма озабочен. После уроков уединяется с Кушкиным, который "тянет" на медаль. Все в третьем взводе знают, что Кушкину нравится молодая "русачка", а она относится к нему хорошо за отличные сочинения. Когда он слишком волен в своих сочинениях, она не щадит самолюбие парня и обильно украшает красной ручкой вполне литературные тексты. Но здесь военное училище, а не литературный институт, так что держи себя в рамках. Кушкин усмиряет своего Пегаса, но уроки литературы проводить мешает. То реплику бросит и весь взвод давится со смеху, то слюну проглотит, да так громко, что в коридоре слышно. Но она снисходительна: все же это дети, хотя и обрастают к субботе жиденькой щетиной.
"Давай с тобой сходим к Свете и попросим, чтобы она проверила и трояк выставила," - предлагает Рудин. "А я-то зачем, мне неудобно вмешиваться. У меня же пятак". Рудин уговаривает: "Мне она может отказать, а тебе не откажет. Ты попроси, скажи, что это для взвода надо".
Кушкин не умеет отказывать, да и лестно ему, что он может так влиять на чужие оценки. После недолгих уговоров он соглашается и Строев выдает одну увольнительную на двоих: "Без результата возвращаться не советую".
Быстро доехали на трамвае. Поднялись на лифте. На двери комуналки нашли нужный звонок. Рудин надавил. Открывает сама Светлана Степановна. Она не ждет таких гостей. В глазах - удивление и недоумение. От неловкости ситуации немного смущается, но приглашает войти. Комната у нее большая, в углу стоит черный рояль. На стуле мальчик лет шести. Сняв шапки, суворовцы останавливаются в дверях. "Что случилось?" Рудин начинает запинаясь что-то мямлить о желании исправить свою оценку.. Кушкин стоит молча. Ему стыдно за товарища и он глядит на рояль. Наступает пауза. "Поставьте, пожалуйста, ему три, он в следующей четверти исправится". А сам готов от стыда и унижения на улицу выбежать. "Светлана Степановна, мы Вас просим", - скороговоркой выдает Кушкин.
"Я Вам, Рудин, поставлю три, но знаний у Вас нет". "Спасибо, до свидания". суворовцы быстро удаляются И облако всеобщего смущения быстро рассеивается.
На улице Кушкин резко говорит: "Больше меня не проси. Я не думал, что такое унижение пройду".
А что тут такого? Пять минут унижения - и лейтенант.
Прошло лет восемь. Рудин распустил себя и даже в академию его не приняли, увидев слишком тучную фигуру, которая не смогла подтянуться на перекладине.


ПРОЩАНИЕ
Эта весть застала нас врасплох. Совсем недавно, не более месяца назад, мы были у Валеры дома, допоздна засиделись, отмечая его юбилей, и вот... Он доставал откуда-то из-под шкафа свои альбомы, мы листали большие тяжёлые страницы с аккуратно наклеенными фотографиями и подписями под ними. Всякий раз, вглядываясь в то далёкое время, каждый из нас мысленно становился тем же мальчишкой, мы снова молодели и эти сеансы омоложения даже лечили наши стариковские раны. Кто-то заметил, что если часто разглядывать свои юношеские фотографии, то видишь новые подробности, на которые раньше не обращал внимания, забываешь о возрасте и порой затрудняешься вспомнить свои года. Валера в жизни вёл себя часто дурашливо, как мальчишка. Это и мешало и помогало ему. Мешало на службе, где это воспринималось как стариковское чудачество, и очень помогало в обиходе, помогало ему забыть о своём скрытом недуге.
Света знала его с юношеского возраста, она знала всех нас по именам, и была на нашем выпускном вечере, через месяц после которого они с Валерой поженились. Он стал первым "женатиком" нашей седьмой роты. Когда он воевал и был тяжело ранен, она стала его сиделкой. Они и ссорились, и любили преданно друг друга. Но никогда ни он, ни она не помышляли о разводе. Я как-то спросил его, как им удаётся так долго прожить вместе, наши-то почти все поразвелись? А зачем, был его ответ, все они одинаковые, чего искать там, где всё и так ясно.
Пока мы запивали водкой каждый тост, вспоминая его добрые дела, Света тихо сидела за столом и неожиданно вдруг громко и чётко говорит: "Вы его почти не знали, он стихи писал, но никому не показывал, думал, что засмеют. Писать начал после 40".
Тут все затихли, а Игорь, который всегда был ближе всех к Валере, даже как-то странно кашлянул, как будто поперхнулся: "Какие стихи?"
Света берёт с книжной полки небольшую папочку, развязывает тесёмки, достаёт исписанные листки. Некоторые слова зачеркнуты, но виден стихотворный строй.
- Игорь, читай.
Все умолкают, это - послание от Валеры. Он вдруг оказывается рядом с нами. Даже свет в люстре мигнул, как мне показалось.
Устав от службы, отдохни,
Лицо командного состава.
Забудь про все статьи устава,
На все кругом рукой махни.

Света тихо говорит: "Он мне тогда сказал, что это он подражал Козьме Пруткову".
- Это он читал, когда я в запас ушёл, - замечает Лёшка. - Я решил тогда, что это он где-то вычитал. Вася, помнишь, как он тогда упился?
 - Да нет, это ты упился, а он этим не страдал. Читаю дальше, здесь уже почти высокая философия.
 Не свершилось, не случилось.
Ну и что?...
Ты забудь, мой друг,
Про это и про то.
Не беда, что нам досталась лебеда,
И победа нам даётся не всегда.
Не вини друзей, врагов
И просто всех:
В жизни каждого
Есть шансы на успех.
- Прав, прав, четырежды прав, - вздохнув и отделяя каждое слово, замечает Игорь. - Можно считать, что это профилактика инфаркта. Зря он в себе всё это держал. А ведь он лучшие сочинения в кадетке писал. Помнишь, Пальмовская читала нам их вслух? Читай Гена, я не могу. Плакать хочется, - голос его дрожит.
Нежнейшей розы тонкий аромат
Пришел из сада и витает вяло,
Оставь на время белый шоколад:
Я жду тебя впотьмах под одеялом.

Сбрось лепестки тугих своих одежд,
Раскройся алой розой мне навстречу,
Мы вместе унесёмся в мир надежд,
Прохладная роса падёт на плечи.
- Это он написал, когда мы стали жить на даче, ну, в огороде. Он очень любил постучать молотком, что-нибудь сконструировать. Сказал как-то, что вот она, настоящая свобода: ни тебе командиров, ни политруков, ни партии, - Света поворачивается к окну, лезет в карман за сигаретами.

Бродят тёмной ночью,
Тают по углам,
Мысли - невидимки,
Пристают к словам.

Прислонится к уху,
Наскоро шепнет,
Если не услышишь,
Больше не придёт.

Не поэт я, знаю,
Просто иногда
Встанут строем строчки,
Как мне быть тогда?

 - Не понял, - Стас встает, подходит к Светлане. - Он что имел ввиду? Как это мысли пристают?
 - Стасик, в уставе об этом нет ничего. Так что ты не нервничай. Это тебе не дивизией командовать. Ты вообще-то пытался когда-нибудь стихи писать? А если нет, то припомни, что тебе о стихах Кошкарёв говорил, хотя и вёл математику. Это не опись имущества, а образное восприятие мира. Здесь всё условно. Поехали дальше. - Гена подкладывает под спину подушечку, - радикулит замучил.

Заплетает косы
Голубой рассвет.
Опадают росы,
Оставляя след.

Выйду, босоногий,
На плече коса,
Обжигает ноги
Свежая роса.

Холодом повеет...
Дунет ветерок,
Яркими лучами
Ослепит восток.

Замелькают руки,
Зазвенит коса.
Засверкают капли
Пота и роса.

 - За это надо выпить, - намекает Лёшка и разливает. Никто не отвечает.
Бежит, бежит лукавая тропинка,
Шагов моих не оставляя след.
Шуршит, взлетая, жёлтая былинка,
И скачет по листочкам свет.

Жужжит пчета, разыскивая мяту,
И стрекоза спешит укрыться в тень.
Трава под елью шишками примята...
 Пройдёт и этот Богом данный день.

 - Это он написал, когда у нас внучка родилась. Валера любил с ней по лесу бродить, цветы в поле собирать, большие букеты приносил и в ведро с водой ставил.

Из ниоткуда ветер
Подует в никуда,
И шорохом ответит
Сухая лебеда.

Крапива покачнётся -
Росинка упадёт.
И стебелёк ромашки
Чуть вздрогнет и замрёт.
Звонит телефон. Света берёт со стола трубку, просит позвонить позднее.
 - У меня друзья валерины. Читай, Гена, не обращай внимания на шумы.
Ухожу в ледяное поле,
Чтобы в белой мёртвой тиши
Отдохнула наполовину
Половинка моей души.

Я оставлю не райские кущи
И не полный веселья дом -
Я покину страну печали
Всю в тумане, покрытую льдом.

Где под знаком двуглавого тура
Правит карлик с ушами осла,
И под видом целебной микстуры
Раздают малышам соки зла.

Мне весной не растают снега,
И не будут птицы свистеть.
Раскидает время стога,
Разметает мой пепел ветер.
 - Валера очень переживал изменения, из - за которых он ушёл со службы. Хотя и считал, что партия всё губит, но не ожидал, что так получится. - Света наливает себе стопку и залпом выпивает. - Он поэтому и не пошёл в политику, а ведь Лёня его приглашал в свой избирательный штаб. Я думаю, что и болезнь его прогрессировала из - за нервной перегрузки.

Листаю жёлтые страницы,
Сидят на строчках, словно птицы
Невидимые глазом мысли,
Неслышный посторонний звук.

А стрелки золотых часов
Нам отмеряют век наш краткий
И часовщик, взглянув украдкой,
Настроит механизм весов.

В коридоре слышится шум открываемой двери и раздаётся детский голосок, перебиваемый взрослым шёпотом. "Не шуми, здесь дяди собрались, поминают дедушку". Гена шумно вдыхает и выдыхает:
 - Продолжим:

Добрых слов немало
Я храню запас,
Чтобы подарить их
Людям в трудный час.

Словосочетаний
Мне совсем не жаль.
Выдохну я фразу -
Утолю печаль.

- Я думаю, что это - его завещание нам, ребята. Жаль, что всё слишком поздно, его с нами нет. Но может и мы посмотрим на мир его глазами? - Лёшка оглядывает всех поверх очков, встаёт из - за стола, подходит к Свете, обнимает её за плечи. - Мы всегда с тобой, Светик, а Валера стал нам ещё ближе. Когда мы научимся быть настоящими друзьями при жизни? Ведь он не читал нам стихи, потому что не надеялся на понимание, так ведь? Он как-то выдвинул теорию, что мы все космонавты, летаем на космическом корабле, которым является планета Земля. Каждый год жизни - это виток вокруг солнца. И говорил, что измерять свой возраст надо не годами, а витками вокруг солнца.
- Есть на эту тему одно его стихотворение, он его совсем недавно написал, даже не отпечатал, я вам прочитаю, - Света вышла в спальню, порылась в столе, достала листок в клетку. Возвращается к столу и сама читает.

Мы с тобой в космическом полёте,
И Земля - наш общий космолёт.
Навигатор не собьётся в счёте,
Пламенный мотор не подведёт.

Рассекая крыльями пространство,
Задирая угол тангажа,
Сохраняя формы постоянство,
Мы летим - и риск на виражах.

А когда придёт пора с орбиты
Нам сойти и превратиться в прах,
Вспомним мы, как жизнью были биты,
Птицу счастья подержав в руках.

Все молчат.
 - Гляди-ка, здесь кое-что любопытное обнаружилось. Света, что это? Какие-то фразы. Слушайте, народ.

Партбилет заменит нам ум, сохранит нашу честь и очистит совесть
На ларьке две надписи, сделанные фломастером на двух листках: КОЛГОТКИ и СНИМУ КОМНАТУ. КОЛГОТКИ закрыли "комнату" и получилось: "Сниму колготки"
Налетал без аварий 1000 часов на крыльях любви (за 20 лет)
Серпом по авторским правам
Пинхаус - тюрьма. (пин: преступление и наказание)
Корабляцкая жизнь
Жизнь делится на две части: до брака и после брака
Счастье - это когда тебе наливают
По лицу его скользнула тень интеллекта и медленно заползла за галстук
Генитальный поэт
Летальные аппараты с реактивными двигателями
Легинтимные выборы
Раньше говорили: мы с ними по разные стороны баррикад, а сейчас - по разные стороны прилавка
Во всякой каше есть горечь и сладость
Ресторан быстрого реагирования.
Я свои стихи на рифмую, а рожаю

- Не знаю, но это не всё - Света присаживается на стул, берёт рукопись, закрывает папку и кладёт её на колени.
Игорь подходит к балкону, открывает настежь дверь. В комнату врывается уличный шум, запахи улицы и воронье карканье.
 - Мне пора. Нам пора...