По ту сторону протокола гл. 31

Глава 31. Допрос подозреваемого.

        … Кто-то настойчиво звонил в дверь, и, похоже, звонил уже достаточно долго. Яна с трудом открыла глаза, нащупала выключатель от настольной лампы и включила свет. Накинула халат, и по пути в коридор скользнула взглядом по настенным часам. Час ночи! И кого принесла нелегкая?

        -Кто там? – зевая, спросила Яна.
        В ответ раздался голос водителя дежурной части Толи Сергеева.
- Яна Валерьевна, открывай, я за тобой!
- За каким чертом? – Глаза слипались, рот раздирала зевота, и ответ получился довольно-таки хамским.

- Тебе Халина поймали! Дежурный послал за тобой.
        Яна открыла дверь.
- Толик, ты издеваешься? Ночь на дворе. Что, до утра подождать не могли?
        Толик развел руками.
- Вам, следователям, не угодишь. Слушай, Яна, это же не я его ловил, а опера. Давай, собирайся быстрее.
- Черт, куда же я ребенка дену? – задумалась Яна.

        Похоже, придется везти Дениску обратно к свекрови. Что же это за работа такая, ладно, сами следователи страдают, не могут нормально выспаться, а дети-то тут при чем?
        Будить Дениску было жалко до слез. Яна кое-как растормошила заспавшегося малыша, на скорую руку одела его и, подхватив его на руки, побежала вниз по лестнице.
        Дениска продолжал спать в машине. Похоже, сын даже не понял, куда и зачем поволокли его среди ночи.
        Вера Петровна, свекровь Яны, лишних вопросов не задавала. Открыла дверь, молча выслушала сбивчивые объяснения бывшей невестки, и бережно приняла на руки заспанного Дениску.

       … Александра Халина ввел в кабинет Яны Юра Крюков. Она уже успела немного привести себя в порядок. Волосы были причесаны, глаза чуть-чуть подкрашены, однако никакой макияж не мог скрыть огромных мешков под глазами – последствий очередной бессонной ночи.

        «Красота неописуемая», - горько усмехнулась про себя Яна, бросив быстрый взгляд на свое лицо в карманное зеркальце. «На вид лет 45, не меньше. Н-да, Юра мимо такой красавицы ни за что не пройдет. Что там Улугбек предлагал насчет дня рождения? Нет, не пойду ни за что! Лучше умереть!»

        Ее не слишком оптимистичные размышления по поводу собственной внешности прервал голос Юры Крюкова:
- Яна Валерьевна, гражданин Халин. Я Вам нужен при допросе?
        При посторонних, особенно при жуликах сотрудники милиции обращались друг к другу на «Вы» и по имени-отчеству.

- Гражданин не буйный? – риторически спросила Яна. Риторически, потому, что если бы был буйный, Юра бы ее не спрашивал, а просто остался бы в ее кабинете на все время допроса.
- Александр, ты у нас не буйный? Следователя не обидишь? – повернулся Крюков к подозреваемому.

Тот хмыкнул, отрицательно покачал головой, как бы говоря: «Что я, идиот совсем, что ли?»
- А то смотри, - бесстрастно продолжил Крюков, - Кто Яну Валерьевну обидит, дня не проживет. Если что, будешь иметь дело лично со мной.

        Яна улыбнулась. Обеспечение безопасности следователей неофициально являлось обязанностью сотрудников уголовного розыска. Тем не менее, забота Крюкова была ей вдвойне приятна.

        Напоследок, похлопав почти дружески подозреваемого по плечу, Крюков вышел из кабинета.
        - Фамилия, имя, отчество?- отрывисто спросила Яна Беренева, взяв наизготовку ручку.
        Подозреваемый Халин, невысокий коренастый крепыш с нездоровым цветом лица, выдававшим либо пристрастие к наркотикам, либо длительное пребывание в местах лишения свободы, хмыкнул, поерзал на стуле и, наконец, ответил:

        - Халин Александр Николаевич, 1973 года рождения, родился в селе Макеевка Заречного района Октябрьской области…
- Не торопитесь, - остановила поток красноречия Яна. – Как я понимаю, не первый раз под следствием?
- Нет, - хмуро ответил Халин, - там же в деле есть данные обо мне. Был судим.
- Статья?
- Сто сорок четвертая, часть вторая.
- Срок?
- Четыре года. Отсидел от звонка до звонка, - так же хмуро пояснил Халин.
- Когда освободились?
- Два года на воле. Дернул же меня черт связаться с этими…- досадливо протянул жулик.
- Значит, запираться не будем? – оптимистично предположила Яна.

- А что толку? Эти козы, как я понимаю, на меня все валят? Вы же «очняки» , как пить дать проводить будете? Лучше уж я сам. Может, явку дадите написать? – с надеждой в голосе спросил Халин.
- Явку не получится, - отрицательно покачала головой Яна. – Тебя же не сразу зацепили. Сам должен понимать.
- Да понимаю я… - с сожалением протянул Халин. – Смерть как неохота, опять зону топтать. Я ведь женился недавно, - доверительно сообщил он следователю.
- Что же ты, Саша, в баре о молодой жене не подумал?

        Халин с досадой махнул рукой:
- Да уж, не подумал, так не подумал! Казалось, дело-то плевое… Подумаешь, телку по тыкве разок стукнуть…
- Вот и стукнул. Лет так, минимум на пять, - хмыкнула Яна.
- Да я сам этих коз предупреждал: говорю, вы хоть понимаете, подруги, что это дело минимум на пятерик тянет…
- А они? – уже предвосхищая ответ, спросила Яна.

- А им по барабану! Телка только шмякнулась, мявкнуть не успела, эти козы налетели на нее как эти…- Халин замялся, подбирая выражение. Наконец лицо его озарилось:
-Во, вспомнил! Как чайки вологодские налетели и давай с нее побрякушки снимать… У телки только голова из стороны в сторону моталась…
- Она же без сознания была! – напомнила Яна. Циничные рассуждения Халина покоробили ее.
- И, между прочим, стукнув, как ты выражаешься, телку по тыкве, ты причинил ей, выражаясь юридическим языком, легкий вред здоровью. Вот, смотри, акт судебно-медицинского освидетельствования: сотрясение мозга.

        Яна пододвинула документ поближе к подозреваемому, чтобы тот мог ознакомиться.
- Что, все так серьезно? – Халин был обескуражен.
- Закрывать будете? – тревожно спросил он, имея в виду пресловутую статью 122.

        Яна кивнула.
- Александр, ты взрослый человек, к тому же опытный. Сам понимаешь, что к чему. На свободе я тебя оставить никак не могу. Преступление тяжкое, судимость не погашена, кроме того, постоянного места работы ты не имеешь, как я понимаю?

        Халин отрицательно покачал головой.
- Ну вот. Начальник меня по головке не погладит, если я тебя на свободе оставлю, - объяснила Яна.
- Ленку жалко, - с горечью в голосе протянул Халин.
- Какую Ленку? Тронину, что ли? – удивилась Яна.
- Да нафига мне эта коза немытая! – досадливо отмахнулся Халин. – Так, по пьяни схлестнулся, ничего серьезного… А Ленка – жена моя, ей всего двадцать исполнилось…

        Яна молча пожала плечами, как бы говоря: «Что тут скажешь?»
- У меня ведь еще тубик с зоны… Я думал, поженимся, ребенка родим, будем жить как люди, - с прежней горечью продолжал подозреваемый.

  – Стыдно ей в глаза сейчас смотреть. Вы ей свиданку не давайте, ладно? – с мольбой вдруг сказал Халин.

        Яна молча кивнула в знак согласия, хотя сама еще не была уверена, что так и сделает. Знала они эти встречи с родственниками подследственных, когда близкие люди со слезами на глазах умоляют о разрешении свидания…

        Допрос продолжился дальше. Халин ничего не скрывал, показания его более или менее совпадали с показаниями ранее допрошенных фигурантов.
        В этом отношении следователю, чаще всего бывает легче работать с ранее судимыми. Они уже знают чего ожидать и понимают, что ненужные запирательства могут только ухудшить их и без того нелегкое положение.

        Хотя и это не всегда бывает верно. И из судимых попадались такие крепкие орешки, которые, мигом узнав об отсутствии прямых доказательств их виновности, уходили в полный отказ.

Поэтому приходилось иногда с сожалением отпускать явно виновных жуликов, которые с глазу на глаз, без записи на протокол, могли в доверительной беседе (при условии полного доверия и уважения к следователю или оперу) сознаться в преступлении, но давать показания под запись отказывались категорически.

        Про таких Улугбек Кинжитаев, с сожалением разводя руками, говорил:
        - Возьми ежа голыми руками…
        Что верно, то верно. К счастью, Халин к данной категории не относился, да и доказательства в этом деле были не такие уж и слабые.
 
Яна осторожно поинтересовалась насчет того, куда делось похищенное золото. Халин, ничего не заподозрив, подтвердил показания Трониной, что украшения оставались у Светланы Колмаковой. Судя по его поведению, Халин считал, что милиция давно изъяла все похищенное.

        В конце допроса Яна, как обычно, протянула протокол допроса подозреваемому для прочтения и подписи.
        Халин взял бланк протокола и, не читая, подписал его.
- Что же ты даже не прочитал? – спросила Яна.

        Халин поднял глаза на следователя.
        - Я Вам доверяю, товарищ следователь. Эх, если бы по моему первому делу такой душевный следак попался, как Вы… Может быть, и не засел бы так надолго по первости…
  - Ты считаешь, от этого что-то зависит? – пожала плечами Яна. – Я просто делаю свою работу.
- Не скажите, Яна Валерьевна! Вы вот и про жену спросили.… И вообще, с пониманием ко мне отнеслись, по-человечески разговаривали. Хотел бы я с Вами встретиться в другой обстановке, - мечтательно протянул подозреваемый.

        Яна отрицательно покачала головой.
        - Не получилось бы, Саша.
- Это почему? – наморщил лоб Халин.
- Понимаешь, - объяснила Яна, - мы с тобой, как бы это правильно выразиться, по разные стороны…
        «По разные стороны чего?»- Яна задумалась. «Баррикад, что ли? Да ну, какие баррикады!» - и тут взгляд ее упал на бланк протокола, который Халин беспокойно вертел в руках.

- По разные стороны… протокола! – с горькой усмешкой сказала она, наконец, подобрав нужное слово.
- Протокола? – Халин удивился.
- Ну да. Ты по эту сторону, - она показала рукой на лицевую сторону бланка, - а я … я – по ту. По ту сторону протокола, – задумчиво повторила она.

        Халин молча хмыкнул, по-видимому, не найдя, что ответить.
        Яна вызвала Крюкова по телефону.
        Когда Юра вошел в кабинет, у нее снова, как при каждой встрече с ним, сладко екнуло сердце.
        - Забирать? – риторически спросил Крюков.
        Яна кивнула.
- Вот, держи, протокол сотки, - она протянула Крюкову бумаги.

        Уходя, Халин обернулся и напоследок грустно сказал:
        - Все равно, спасибо, Яна Валерьевна…