Согласно древнему поверью, тот, кого волк увидел первым, становится немым
«И что бы ты ни придумал, и что бы ни затеял, ты вернешься сюда. Это не кладбище, это твой родной дом. Потому не будет это тебе не в грусть, ни в тягость».
Прошла уйма лет. Он перестал дичиться людей, он снова доверял отношениям и людям. Он не вернулся в город, отказавшийся от него когда-то, он приехал к человеку, живущему в нем теперь. Поезд прибыл на вокзал, он вышел из вагона, вдохнул запах перрона, прошелся по платформе, проехал несколько кварталов на такси, огляделся, и его охватило состояние де жа вю. Он понял, что город разворачивается к нему знакомым лицом. Только вот каким?
Впрочем, лучше начать с того, что за человека он встретил, дорога к которому стала ему дорогой к тому дому, из которого и теперь бегут дети. Не смотря на жесткое предупреждение, ну или напутствие их воспитателей.
Он посчитал, что достоин лучшего дома, он решил, что достоин лучшей семьи. Ему, как редким немногим повезло, он нашел то и другое. Но женщина, которая вошла в его повзрослевшее сердце совсем не нарочно подвела его к старым стенам. Более того, она болезненно толкнула его в них лбом. Он ударился, почувствовал боль, и ему пришлось нюхнуть душок прошлого, которое любому нормальному человеку хотелось бы не вспоминать никогда.
Первое знакомство с молодой женщиной по имени Инжей было более чем поверхностным. Она была года на три старше его. Это замечалось в свободе, с которой она обращалась с ним, заметно смущавшимся её чрезмерной «свободы». Для неё было нормальным взять его под руку и вести туда, куда она хотела идти. Всё началось как у всех, с секса. Правда, он показался ему, испытавшему в жизни многое, классным и даже высоким.
- А пойдём на крышу.
-Куда?
-На крышу!
-Но там нет хода. Кругом решетки.
-И что же, …никак? – Она кокетничала. Так играла глазами, те так чудесно поблескивали, зазывали. И он, пожав плечами, ответил: «Но попробовать стоит».
-Ага!
Она пошла наверх первой. Её длинные ноги, они были такими …легкими, быстрыми и будто кукольными. Так они были красивы. Симметричные, плавные линии, изящные икры, тонкие щиколотки. Ровные, гладкие… он смотрел на них пока поднимался по пожарной лестнице и благодарил Бога, что та лестница так сказочно длинна. Он уже тогда неплохо рисовал, даже хорошо умело рисовал, но женские ноги он научился рисовать как надо, когда насмотрелся именно на ноги Инжей.
В тот вечер он взломал пару замков, руки его были в порезах от битого стекла, но они вышли на крышу, которая странным образом приблизила их и к городу, распластавшемуся внизу и к звездам, светившим в небесах.
- А почему ты всё время молчишь? Ты немой? А, знаю, знаю, …ты глухой. Ты не слышишь меня. Или слышишь? Ау-у…
Она шутила. Она заводила его. Но так, что и ему давала понять, что его взгляд, которым он осторожно поглаживал её волосы, распущенные по плечам, округлые скулы, высокую шею, что он волнует её.
- Ну ответь, ответь, …тут хорошо?
Он кивнул. – Да. Ты только к краю не подходи, ладно.
-Ты боишься за меня? – Она нарочно развернулась к краю крыши спиной. Да ещё и расставила руки в стороны, будто решила кинуться вниз спиной.
Он действительно испугался. И чтоб спрятать страх, быстро сел на ещё неостывший бетон, и, не глядя на женщину, принялся сгребать порезанными пальцами крошку, и пересыпать с ладони в ладонь.
А вот признаться ей в правде – ему стыдно не было. – Я за себя боюсь. Я первый раз на крыше.
-Тебе не нравится?! – Она покружилась. У самого края. – А мне так хорошо, …ой, смотри, смотри, звёзды танцуют.
У него замерло сердце. Улыбка с лица сошла, лицо стало серьезным и взрослым.
Он произнес тихо, но хрипло, по-взрослому: «Не крутись, …не надо. Ты, …ты итак красивая. Отойди от края. Иди ко мне».
Он бы вскочил, вскочил да за руку оттянул бы её от края, да только в самом деле, он боялся высоты. А ещё боялся испугать её порывистым движением и тем ненароком подтолкнуть её к … притихшему внизу городу.
А она послушалась его. Она села рядом, сказала, что «хочет, чтоб он захотел её». Он снова ответил правду, за которую ему не было стыдно. – Да я давно хочу, - он улыбнулся, - просто…боюсь тебя.
Она стала раздевать его, а он, испугавшись, что она расхочет, повалил её и примял под себя, не раздевая, а неприлично задрав её гладкую шелковую юбку до …округлых скул.
Пройдёт время, случится поваляться и на крыше. Да только как-то сразу он почувствовал тогда, что молодая женщина в подростковой шелковой юбочке, именно она приказала ему стать мужчиной.
Он лежал на спине, считал звёзды и каждую, и большую и малюсенькую называл её именем … Инжей.
А на другой день она исчезла. Он спрашивал у своих приятелей, что за девчонка была с ними на вечеринке. «Такая… с длинными ногами, волосы распущены, юбка короткая шелковая», - а над ним посмеялись: «Тут таких, знаешь, сколько было? И все в юбочках и с ногами».
А потом ему исполнилось двадцать. Какой – никакой – юбилей.
К нему приехали друзья, закатила родня. Тед, сам не зная зачем, и как так получилось, напился. И всё хохотал, будто обкуренный. … Но вдруг появилась она. Пришла с кем-то из его приятелей. Просто вошла в дверь и … сразу к нему, будто давние друзья, потому можно и без приветствий, без подарков. Чмокнула его в щеку, запросто отодвинула бедром в сторону какую-то сидящую рядом с ним девчонку и спросила у него: «Как ты?»
-Нормально. Где ты была?
Он задал вопрос, не отдавая себе отчета в том, что со дня их встречи прошла уйма времени. Целый год. Куча дней….А он спросил, будто она просто выходила в соседнюю комнату.
-Была … там. – Инжей махнула рукой, будто указав место, в котором её теперь нет. А потом взяла его за руку и, как взрослая, увела от хмельных друзей, от глупых дурочек. От самых близких ему людей.
Тогда она была с ним целую неделю. Все разъехались, а она осталась. Жила с ним в его квартире. Вернее, квартира ему не принадлежала. Это его близкие, видно посчитав, что он уже совсем взрослый, сняли для него на год квартиру неподалеку от университетского городка.
Что за период был в его жизни, когда Инжей появилась рядом? Пора Исканий. Познаний. Он учился познавать ход истории, ходил на лекции по искусству, по живописи. Он ездил в мастерские, где ему «ставили», буквально «ломая руку» (а точнее, освобождая дух от шелухи: закостенелости, избитости и пошлости). Тед рисовал «натуру». Он учился разглядывать человеческое тело с точки зрения познавателя и художника. Пытался вырабатывать в себе свой взгляд, который позже поможет по своему передавать все его качества: красоту, гибкость, динамику. А ещё в ту пору, когда времени суток хронически не хватало, и требовалось отбирать от отдыха и сна недостающие часы и минутки, Тед спешил успеть в студию, где учился работе … художника – мультипликатора и постановщика короткометражных фильмов. Он был губкой в то время, и такой, что знаний ему всё время недоставало. То есть, при обилии, казалось бы, информации, ему было мало информации, мало знаний. Чуть позднее, когда он начал «делать свои художественные поделки», ему самому показалось, что «маловато знаний». И он расширял круг знакомств, нашел новых учителей. Он искал поддержку. И, в конце концов, кое-что у него стало получаться. «Так, ничего серьезного», - говорил он и, немного смущаясь, давал на просмотр свою работу. Ему казалось, ничего серьезного. Но со временем это стало его «посоленным хлебом» – творчеством для народа – его рекламными проектами.
Где она летала всё то время, пока он кружил по городу – он не спрашивал. Не потому, что ему было безразлично, а потому, что он сам отчитываться не хотел. Он приходил, она уже была в его квартире. Как будто ждала. Как будто была рада.
Инжей легко взяла власть над ним. Он почти не сопротивлялся. Она могла навязать ему своё мнение на событие и человека. Запросто могла нашептать ему свое личное мнение прямо на ухо, тут же на глазах всей компании его друзей. Например, сказать: «Что он несёт? Он что, идиот? Наверное, он сам не понимает, что несёт».
Тед кидал быстрый взгляд на человека, про которого она говорила. Потом скоренько прятал взгляд, и, стараясь незаметно для остальных, кивал ей, будто соглашаясь. Хотя, по правде сказать, ему тот человек идиотом не казался. Ни он, ни его слова.
Он старался быть «дипломатом» в их создавшейся временно паре. Она судила категорично, в глаза. Ему приходилось справляться с собственным максимализмом и «тихо» мирить свою подругу с «обиженными» ею людьми.
Например, с тем парнем, которого Инжей назвала идиотом, было так.
Тед подошел к нему, уже после разговора и сказал: «Ты может, передумаешь делать это? Ах, ты уже решил. Нет, нет. Я что, я не против. Раз решил. Ну да, конечно, раз ты всё обдумал и решил, что так будет лучше. Но я к тому, что может, ты ещё раз всё обдумаешь. Ну, как бы со стороны человека, который уже состоялся в этом деле. Может тогда оно, это дело не покажется тебе таким уж простым. Вот. Я только к тому. А так, нет, раз ты решил. Но, знаешь.… Ну, ты понял, да? Я от души желаю удачи».
Потом, чуть позже, узнав о большом жизненном разочаровании этого парня, узнав о том, как страшно обошлась с ним после того «простого» шага судьба, Инжей – человек …черно-белый, скажет: «Что и требовалось доказать».
Тед, вспомнив и о разговоре, и о нашептываниях своей подружки, приятеля пожалел. Именно! он своего друга «пожалел». Как неудачника. И отошел от него. Времени прошло – всего ничего, а он добровольно оставил друга. Нет, они остались приятелями, но дружба с доверием ушла. Как же доверять, если парень совершает поступки, даже женщине кажущиеся идиотскими? …Мнение Инжей – и одного друга нет. Теду стало не интересно бывать в его доме, стало скучным совместное времяпровождение, пошли сомнения в полезности его советов. Даже подружки бывшего друга стали казаться ему «незатейливыми дурочками». Был друг и – нету!
А Инжей снова исчезла. Вернее, она то исчезала, то появлялась в жизни Теда Лоренса снова.
Её «наезды» периодичности не имели. Тед и сам считал, что их встречи уже нельзя назвать «случайными», но и «плановыми» - их тоже назвать было нельзя. Он так и не научился говорить своей подруге: «Завтра быть там-то». Она записывала в память его телефона свой номер, а он … не мог сказать ей: «Завтра быть тут!», - и не звонил. А она может и ждала, что он позвонит, но «молча» ждала, тоже не звонила ему.
Зато она приезжала к нему снова. Вдруг раз! появится. А потом так же раз! – исчезнет. То возникали проблемы, требовавшие ему куда-то уезжать, или какие-то дела, которые ей указывали быть совершенно в другом месте. Потом у него начался серьезный период завершения учебы в университете, ему было не до встреч с девушками.
Инжей – умная женщина, она …исчезла. Потом вдруг позвонила, сказала, что звонит из Монако. Вопрос: «Ты с кем…в Монако?» - прозвучал так нетребовательно, что она его просто пропустила мимо ушей.
Потом она вдруг снова объявилась. Красивая, загорелая… не по местному. И снова они встретились в случайной компании. После рок концерта он зашел «обсудить темку» в дом приятеля. Был с девушкой, Инжей – как будто с другом. Но! заметив Лоренса, она тут же «просто забыла» о последнем факте. А то, что Тед был «не один» - факт ею сразу как будто был опущенным. Она сказала ему: «А вот как раз», - взяла его под руку и … увела в соседнюю комнату, …где на широкой кровати лежало несколько пар. Легли и они.
Сначала шептались, кто о чем. Потом заговорили о чем-то общем. Возникла тема последнего взрывав на дискотеке в Пасадене. В этом городе жили близкие Лоренса. А потом Инжей что-то шепнула Теду, он не расслышал, что именно, но, она рассмеялась, назвав его «глухим». И поцеловала. Как будто ничего серьезного. Да и правда, ничего серьезного. Просто скользнула по его щеке губами, пожурила за «щетинистость»,…а в это время в спальню зашел её приятель.
Все, кто был на кровати, посмотрели на дверь. Кто-то из лежавших за спиной Теда спросил у вошедшего: «Что надо?»
Парень развернулся назад. – Ладно. Потом поговорим.
Он хлопнул дверью так, что полетела библия с прикроватной тумбочки, и вздрогнули девушки на кровати. Зато это развеселило Инжей. «Вот так дела! Тед, ты, пока мы не виделись, драться не научился? …Нет? А может, и обойдется. Раз Микки так расхлопался, …значит, запалу на большее не хватит».
Хватило. Был вполне мужской разговор. Правда, во время него Лоренс не знал, что сказать разозленному Микки. Ударить первым – он не мог. Настолько Инжей не была ему дорога. Но надо было что-то отвечать, и он ответил: «Да ты хоть знаешь, что она беременна? Нет?! …Она приехала, чтоб найти меня и вставить клизму. Да нет, я не против ваших с ней отношений, ну, если ты не против того, что она ...от меня …это. Но я подумал, такие дела, нельзя ж кинуть девушку посреди проблемы. Надо ж решать. Вот мы и пошептались. Слушай, Мик, а может, ты за меня порешаешь? …Нет?»
Лоренс едва увернулся от единственного броска кулака Микки Стока. В том броске было последнее, что осталось из недосказанного парнем. Точка в претензии к Лоренсу, который «влез».
Что касается подружки Лоренса – её Инжей просто проигнорировала. Она считала себя женщиной «вне конкуренции». А когда Тед мягко напомнил ей о «вежливости», о «правильности» она только рукой махнула, мол, «пусть подрейфует, девушка».
Лоренс «кинул» подружку, он ушел с вечеринки с Инжей.
А та уже на другой день исчезла! Дела заставили её уехать из города, а дела Лоренса – оставили его в Лос-Анджелесе. Он же работал, куда ж он из колеи? Уже не мальчик.
Потом они встретились в Канаде. Была зима. Тед был в командировке, но схитрил, выкроил время для того, чтоб покататься на лыжах, на которых едва стоял.
На лыжной базе, к его великому изумлению оказался … его «самый большой» босс. Глава фирмы - собственной персоной! Ситуация была почти пиковой. Но всё как будто обошлось. Обошлось без «административных воздействий». Кажется, большому боссу Лоренса понравилось, что в лесистых заснеженных местах встретился человек, который приветствовал его с уважением по имени. А поскольку Тед был в ту пору привлекательным малым, а его босс (пока был на отдыхе), слыл человеком компанейским, вокруг них быстренько сколотилась компания, в которой появились и девушки. Со всего света.
Шел второй день катаний.
Всем как будто было весело, хватало и воздуха, и разговоров за круглым столиком в горном кафе. Хватало и девчонок, с которыми можно было просто потусить, чуть распробовав, как неведомое вино, а потом…выплеснуть из бокала остатки, …и вдруг появилась Инжей.
Дело было так. …Тед услышал разговор. За его спиной разговаривали мужчина и женщина. Сам он готовился съехать на лыжах вниз склона. Проверил крепления, поправил очки, а тут какой-то мужчина за спиной поинтересовался: «Умеешь?»
- Да, классика мне нравится, – ответила женщина, - а как на счет того, чтоб на одной? Слабо?
Тед узнал голос. В нём звучала провокация, вызов сильной и расчетливой женщины.
Он оглянулся, улыбнулся женщине, и … стал отстегивать крепление на одной лыже. Позади, после покашливания прозвучало: «О! А вот и первый мужчина, которого я здесь встречаю».
Метров двести Лоренс промчался без падения. А потом, потеряв равновесие, упал.
При этом его так жутко крутило на склоне, что казалось, как малое, он вывернул лодыжку на ноге с лыжей. Потом он некоторое время лежал на спине. Дышал прерывисто, поверхностно. Будто в легких что-то застряло, было болезненно это шевельнуть.
Теда объезжали катающиеся, а он, слыша их ругательства: «Черт! Разлегся! Не умеешь кататься, не хрен пижонить, баран!», - он улыбался, глядя в голубое небо. «Надо же, снова встретились. За тысячи верст…снова случайно. Случайно?».
В лицо ему ударила снежная крошка. Рядом остановилась лыжница. - Когда едешь на одной лыже, нужно быть вдвое внимательнее к собственному самочувствию. Не ушибся?
-Нет.
-Тогда вставай. Сейчас привезут вторую лыжу. Я хочу, чтоб ты научил меня съезжать стилем слалом.
-Но я не умею. – Он смотрел на неё снизу вверх. Улыбался, пытаясь осознать радость, что он жив, как будто цел, и …что она рядом.
Инжей смотрела на него, руки не подавала. Ей даже как будто нравилось смотреть на него, распластанного на накатанном снегу. Она же казалась ему огромной. Достающей до небес.
-Я не умею кататься. Ты же видишь.
- Придется быстренько научиться. Я уже сказала приятелю, что ты – лучший тутошний тренер по слалому.
Тед прыснул и тихо рассмеялся.
Инжей сняла очки. Оглянулась на подъехавшего к ним лыжника, в руках которого была лыжа Лоренса. – Спасибо, Френки. Спасибо, душа моя. Но…это всё. Теперь мы с тренером будем работать. – Она улыбнулась Лоренсу, - будем учиться лыжному мастерству.
Френк Макс внимательно посмотрел на лежавшего мужчину. Подал ему руку, помог встать. – Вы уверены, что вы - тренер?
Тед вздохнул: «Увы. Увы, я не отдыхающий. Я… на службе».
Лоренс отряхнул локти, брюки, надел лыжу и произнес скучающе – нахально: «Ну что, девушка, будем тренироваться. …А может, вы всё-таки пошутили на счет желания заняться спортом всерьез?»
Инжей заверила его: «Да как же я могу, господин тренер? У вас такие серьезные расценки за уроки. Нет, пожалуй, мы тут же и начнём. – И, обернувшись к своему приятелю, она добавила, - Френк, прости. Покатайся без меня. Не скучай, в кафе встретимся».
Она махнула приятелю рукой, и… вместе с Лоренсом устремилась к подножью холма.
Каталась она прекрасно. Тед, как мог, вилял лыжами, изображая слалом. Он осторожно скатывался следом за ней. По его «потугам» и дурак догадался бы, что он – никакой ни «мастер слалома». Догадался об этом и приятель Инжей. И как будто не остался довольным ложью подруги. «Вот сучка!»
Только его оценки были Инжей безразличны. Эта женщина пока умело уворачивалась от них – от оценок своих приятелей без синяков.
-Эй! Эй, поторопитесь, маэстро!
Она упала только раз, Лоренс – пять пока они доехали до подножья холма.
Потом они долго смеялись, потирали ушибленные бока. Любовались заснеженными горизонтами. Болтали о красоте мест, удобстве гостиницы. Но! …ни тот, ни другой не спросили, откуда «он (она) всплыл (а) тут»? Будто «неслучайность» встреч их по-прежнему не интересовала.
А потом они «закатили» в кафе.
Парочка свободных стульев за заполненными столиками нашлась. Они включились в уже начатый за столом разговор. Их яркие свитера «парили» от согревшихся тел, обветренные лица горели, голоса звучали сначала тихо, но после действия хмеля, которым пахло местное пиво, послышался смех и даже уже громкий.
В компании босса Теда звали «милашкой Тедди». Инжей, ни чуть не таясь, дважды громко спросила его: «Почему они тебя называют «милашкой»?», - он не ответил ей ни разу. Промолчал о том, что видит этих людей от силы сутки. Пять часов в джакузи, шесть – в кафе за столиками, шесть – на воздухе и семь часов барахтанья в кровати, где парочка юных лыжниц переходили из волосатых жадных лап его босса в его пьяно - ласковые руки.
Когда в кафе заглянул Макс, Тед и Инжей были уже на высоте настроения. Ему пришлось мириться с тем, что его женщина «напилась» в компании «каких-то придурков». Последняя оценка Френка Макса означала, что ему не понравился глупый смех за столиком. Он ведь не знал, что за ним сидят не особо остроумный босс Лоренса и его подчиненный, подловленный последним на растрачивании рабочего времени командировки.
Теду не раз приходилось проявить «гибкость характера» в жизни. А Инжей и без его объяснений поняла, кто тут есть кто. Она будто даже с радостью подыгрывала Теду, весело смеялась над шутками его босса. Пятидесятилетний продюсер, постриженный по самой последней молодежной моде (коротко с висков и с длинными вихрами на затылке), шутил: «Я надел сегодня костюм на изнанку. Ты заметил, Тедди? Мне кажется, таким оригинальным ходом я привлек ещё больше красивых девушек».
-А как же не заметить, Джордж, к нам за столик сбегаются даже «обращенные» девушки», - вот тут он посмотрел на подсевшего к ним за стол Френка Макса.
Тот, послушав разговоры, будто бурча себе под нос, произнес: «Как говорит мой друг банкир (и далее на латыни) «общайся только с теми, кто сделает тебя лучше».
Инжей, тут же отпарировала: «А вот мой …почти родственник… банкир, говорит Vae soli (тоже на латыни), что означает: горе одному. – И она улыбнулась Лоренсу.
Босс, ничего не поняв, оглядел своих притихших девушек-поклонниц, затем, наклонившись к Теду, спросил: «Тедди, мне кажется, эти двое ссорятся?»
Лоренс, взаимно приклоняясь к голове босса, успокоил: «Ничуть. Один процитировал Сенеку, другая - Экклезиаста. Просто рисуются знанием латыни, не обращайте внимания, Джордж.
- А это не заразно? – босс выпрямился, оглядев «паству». Он снова начинал шутить. – Эта…латынь.
Тед, оглядев парочку, напомнивших ему лекции по философии, улыбнулся и ответил, опять же «поддерживая честь фирмы»: «Для нас – нет. Только для банкиров, вы ж слышали».
Все захихикали. Макс поднялся из-за столика, театрально кинул возле своей кружки купюру, втрое превышающую стоимость «не выпитого» им пива и вышел из кафе.
-Кажется, ваш друг обиделся на нас, Инжей.
Инжей улыбнулась боссу своего «оставшегося» с ней приятеля. Затем забрала купюру со стола, демонстративно сунув её себе в карман брюк, придвинула кружку Макса к себе. Отпила пива. И, облизав пену с губ, ответила «папику тутошних дурочек», но глядя на Лоренса: «Qui non est nobiscum, adversus nos est».
Тед покачал головой, предупреждая приятельницу, что она «перебирает». Он решил промолчать. Но босс желал узнать, что она такого «наплела, оставшись без своего грамотного приятеля?»
- Теперь она перефразировала Христа.
-А разве этот еврей тоже говорил на латыни?
За столом смех. Лоренс, уже не поддерживая веселья, ответил, что «Он говорил на многих языках, но всё равно Его никто не понял». Потом он поднялся, крикнул официанта, желая расплатиться.
Босс, решив, что чего-то в произошедшем он недопонял, попросил «синеглазую и коварную Инжей» перевести, сказанную ею фразу.
А та, ещё отпив пива из кружки Макса (свою она уже прикончила), обтерла по-простецски рот рукой и, улыбнулась: «Я сказала, кто не с нами, тот против нас, но кажется, Тед не так нас с Христом понял.
Тед, расплатившись за пару кружек пива, отошел от стола. Сгреб в охапку только свои лыжи.
Инжей, помолчав, проследила за ним взглядом, затем фразу закончила, - и всё же, я решусь его не покинуть. Прощайте, Джо-орж. Приятно было познакомиться. – Она протянула руку, босс Лоренса галантно поцеловал её. - Ах, плутовка, всё-таки ускользнула. - Несколько обиженно Джордж посмотрел на Лоренса, тот вышел из кафе. Инжей, махнув компании рукой, направилась за ним.
Лоренс не заметил, а вот она отметила про себя, что «ситуация несколько поменялась», теперь ей пришлось вприпрыжку бежать за приятелем. «Старею? …С чего бы!»
-Простите, вам помочь? – Молодой рыжий канадец, угадав в ней иностранку, решил помочь с лыжами. Инжей улыбнулась ему, сгребла в одну руку лыжи и палки, второй рукой показала на согнутую спину Лоренса, тот надевал лыжи. – Во-он человек, который предложил мне это первым. Прости».
Тед надел на глаза очки, оглянулся, услышав голос Инжей (и то, что к ней уже пристают). – А зря отказалась. Я кататься не умею. Теперь, после пива и метра, не упав, не проеду.
-Ничего, буду поднимать тебя, сколько хватит сил.
-А за что такая милость?
-А! – Инжей закрепила лыжи, надела очки, ухватилась за палки, - люблю поиграть в покровительницу.
-Ну, ну, - Тед двинулся к канатной дороге. Придержал кабинку. – Садись, …покровительница.
А потом, когда звезды стали ближе к вершинам снежных холмов, не выплеснув и капли из бокала, он принялся пить, насыщаясь её страстью. И выпил как будто до дна. То есть, мог бы уж и кинуть чужие края, да убираться, тем более, уже было пора. Да только спящая в постели женщина, никак не отпускала его желания. Он хотел уехать вместе с ней. Ему будто всё равно не хватило, ни её нежности, ни её обещаний. Он только прилег снова рядом, только закрыл глаза и …уснул. А она (одна!!!) просто исчезла на утро. Растаяла, будто снег в его горячей ладони.
После его восклицания у стойки портье: «Как? Она приезжала только на сутки?!», - он вдруг …заскучал по Лос-Анджелесу, по работе, которые никогда его не предавали. Быстренько заказал билет на самолет и …через семь часов снова оказался в зимней калифорнийской слякоти.
Прошло всего несколько недель, они снова встретились. Компания, в которой работал Тед, справляла корпоративную вечеринку. Прибыли гости компании. Одного из таких гостей сопровождала группа журналистов. Среди них была Инжей.
И снова она, будто имела на Лоренса все права, подошла к нему, отведя от желающих поговорить, потанцевать с ним, просто взяла под руку и, не рассказав и слова из того, чем жила и дышала всё это время, начала разговор с пустяка: «Ой, ну и дурной же вкус у их судака на столе! Это ж надо так испортить рыбу?! Убила б повара. – Она улыбнулась и, потянувшись всем телом к Теду, шепотом, на ухо, будто какую-то тайну, сказала, - я так люблю рыбу…я ж сама …как бы рыба.
И тут же она снова отстранилась, пошла свободно, но рядом с ним. И, как бы не отпуская его от себя далеко, продолжала с ним говорить. Да, опять же про рыбу. – А ты не пробовал, фаршированного судака, не пробовал, нет? Вот и не пробуй. Пойдем, я наколю на твою вилочку один кусочек, да… вот, кажется, он тут… был, - она весело оглядела стол, но Теду показалось, что она ткнула зубцами вилки в первое, что попалось ей на глаза, а не что-то, что она уже сама попробовала. - Вот! Этот кусочек тебя достоин. – Она скормила его Теду и при этом поглядывала в его на его лицо, будто проверяла реакцию на блюдо.
Тот, улыбаясь, пожевал, проглотил кусок заливной баранины, и кивнул: «Ничего». Инжей тут же в ответ: «Вот! Это - именно то, что мне сразу понравилось. Сразу потянулось в рот». – Она наколола с того же блюда кусок мяса и, откусывая его, замурлыкала, - ой, какая прелесть! – Затем свободной рукой она снова ухватила Лоренса под руку. – Идём, подышим. – Она увела его в малюсенький садик, заботливо охраняемый фирмой, потому как сотрудники её любят там «подышать в особо забористые минуты творчества».
По выходе, шаля, она сунула две уже не нужные им вилки в кадку с пальмой. – Пусть подождут нас здесь. - Потом, рассуждая о полезности «столового серебра для растений», (а со стола они лакомились отнюдь не серебряными вилками, а совсем простыми, пластиковыми) повела Теда к маленькому фонтану.
Это была вопиюще точная копия, некой копии греческой скульптуры, изображающей фаллос. – Вообрази, издали «это» показалось мне указующим перстом. Как думаешь, почему? – Она хитро улыбнулась, но взглядом будто искала место, где можно б было присесть.
Тед решил, что понял её правильно. Сначала он нежно поцеловал её в щеку, затем, в губы, а затем, назвав её «ах ты моя рыбка», потянул за собой. Он увлек её за густые кусты гибискуса, цветущего в это время пышным желтым цветом.
На этот раз обошлось без секса. Лоренс «отказал». Ему хотелось «серьезно поговорить» с Инжей, но та, отказав ему в последнем, кинулась целоваться. Так, с час и провалялись в траве, пачкая, он - выходной костюм, она - узкое вечернее платье.
А потом, когда они уже потанцевали вместе со всеми, а вечеринка стала подходить к концу, Теда что-то отвлекло, какой-то телефонный разговор. Ему пришлось оставить Инжей, которую тут же кто-то пригласил на танец.
А когда Лоренс вернулся в зал, где они с Инжей только что танцевали, её там уже не было. Одна из присутствовавших на вечеринке девушек, тех, что приглашают единственно для того, чтоб «развлечь» своей фигуристостью взгляды боссов-тяжеловесов, заметив грусть на лице Лоренса, томно произнесла: «Твоя девушка уехала с другим? Не грусти. С таких вечеринок никто никогда не уезжает с тем, с кем сюда приехал. Хочешь виски?»
Тед качнул головой – нет, и пошел к группе своих коллег.
Потом, как-то припомнив эту корпоративную вечеринку (уже узнав, с кем Инжей ушла с неё), он решил – баста. Решил, что ему их «случайных» встреч хватит.
А потом, уже потом, когда он «почти» забыл о ней, она снова «возникла» в его жизни. И всё тем же случайным совпадением – общей вечеринкой.
Тед был уже изрядно навеселе, когда Инжей с группой смеющихся молодых людей появилась на пороге дома, где проходила встреча Рождества.
Тут собрались те, кому не с кем было «делить индейку». Это были несемейные парочки, просто компания людей, знакомых хозяину вместительного дома (вернее, дома его дядюшки, уехавшего на Рождество к «первой» семье, куда-то в Бельгию).
Тед сидел на лестнице, ведущей на второй этаж дома. В голове шумело. Ему нужно было выйти на воздух, или хотя б освежиться в ванной комнате, но он сидел на лестнице, осоловело глядел на фланирующих по гостиной «расноцветных» гостей, уже потерявших в его глазах четкие образы и боролся с тошнотой.
Инжей заметила его не сразу. Лишь когда стала проходить мимо и обратила внимание на парня, который упорно пялился на неё.
Тед действительно «пялился». Ему казалось нереальным, чтоб это была «она». Что Инжей здесь. В это время, … в этом доме. Он вглядывался в девушку, считая, что та «слишком похожа» на Инжей.
Мимо проходили другие девушки. И тоже в коротеньких юбках. Но Тед уже не заглядывал под них, имея для того прекрасное «месторасположение». Он пьяно рассуждал: она или не она?
Инжей проходила мимо. Она поднималась по лестнице за своими приятелями.
Тед, рассуждая, медленно двигал взглядом, снизу вверх по телу проходившей мимо девушки (Инжей).
Он прошелся по длинным ногам девушки. Замер взглядом на её округлых коленях. Потом, когда девушка остановилась рядом, на ступеньку выше, приподняв голову, он оглядел её бёдра. Бедра были плотно обтянуты лентой блестящей кожи, окрашенной в цвет индиго. Впереди на юбке шел замок, Тед заметил болтающийся язычок его на краю юбки. Сообразил, что та расстегивается «снизу вверх». Это обстоятельство как будто его удивило. По крайней мере, дернулась кверху его бровь, а кривая улыбка «выправилась». И он произнёс: «Ого, каков маневр?»
Он сглотнул слюну. Неожиданно икнул. Потом сморгнул. Но, открыв глаза, как-то уж слишком точно, попал в точку, на которой остановил разглядывание. И заметил, узкая, короткая английского кроя белая блузка не застегнута. Края её небрежно свисали над синим блестящим лоскутом юбки.
Плоские линии видневшегося под кофточкой живота манили взгляд и руки. Затрепетало желание. Тед напрягся, будто хотел встать со ступеньки. Но не встал. Он заметил груди девушки. Две округлости наполовину вывалились из плотного ажура алого бюстгальтера и звали, звали пощупать их упругость. Тед раскрыл рот, скабрезно улыбнулся и криво произнес: «О, …сколько тут удивительного…».
И, наконец, пройдясь по темным прямым длинным волосам девушки, взгляд его замер на её пухлых губах.
Те ему улыбались. - Те-ед, при-вет. – Инжей поняла, что Лоренс без меры пьян.
Резко согнувшись в талии, она наклонилась над Лоренсом, приблизив своё лицо к его лицу. – Что, изучаем анатомию?
Тед сначала произнес: «Уже», - затем задрал голову. Совершенно согнув шею, произнес. – Привет. Так это всё-таки ты.
Он качнулся, пытаясь встать с корточек быстрым движением, но потерял центр и, хватаясь за воздух, полетел со ступенек. Благо, их было лишь семнадцать.
Инжей кинулась за ним, уже тогда, когда он пролетел несколько ступенек. – О, боже! Тед, держись! Ловите его! Кто-нибудь,… держите его!
Он летел вниз, бесполезно махая руками, пытаясь ухватиться за поручни. И, наконец, кувыркнулся и, распластавшись, затих.
Лишь когда он затих внизу, на слиянии золотистой ковровой дорожки, сходящей по лестнице и цветастого ковра нижней гостиной, Инжей догнала и тут же склонилась над ним. – О, Тед….- И начала …приглаживать ему волосы на голове.
Тед, затаился, чувствуя прикосновение милых знакомых ручек. Он не двигался.
Инжей даже не пыталась двигать его. Будто боялась даже не того, что он мог повредить позвоночник и «шевеление» может ему повредить, она, будто боялась оставить на его теле свои отпечатки пальцев.
Инжей двигала руками …над его спиной и спрашивала: «Тед ты жив? Тед, …ты…отзовись, ты жив?»
Он шевельнул рукой, коснулся лица. Поняв, что из носа пошла кровь, …улыбнулся. – Где-то я слышал, если кровь ещё горячая, то ничего ещё не потеряно.
Инжей, расслышав фразу, сначала икнула, потом завизжала. Впрочем, никого тем не приманив. Затем она снова начала задавать вопросы, уже вовсю действуя руками, пытаясь Теда перевернуть на спину. - Надо врача. Тед, ответь, где больно? Спину…нет? Ответь. Спину ты не ударил? …Рёбра? Голова? …Нет? Так какого черта ты пугаешь меня, вот блин!
Тед сам перевернулся на спину. – Как,…. как будто жив.
-Но…ты же разбил нос! Боже, у тебя кровь! Эй! … Эй, люди, …надо врача, эй! …А…ах, ну вас!
Она махнула рукой на то, что к ним так никто и не подошел.
Даже те, с кем она приехала, остановившись на лестнице, и лишь поинтересовались: «Джей? Ты в порядке?», - и пошли себе дальше, весело обсуждая падение с лестницы «кого-то из перебравших гостей».
Инжей принялась нервно щелкать по клавишам телефона. Но огляделась, снова пытаясь отыскать хоть одного «трезвого, кто б оценил тяжесть создавшейся ситуации». –Ну да! Кому ж есть дело? У всех праздник – индейка в жопе и уме!
Ей ответили по телефону. Она выпрямилась, оставаясь рядом с лежащим Лоренсом, сосредоточилась на разговоре. – Алло? Скорая? Пожалуйста, это срочно. Дом 38 по улице Каштанов. Человек упал с лестницы. …Что? Да, разумеется, это же праздник. …И что? И что, что он пьян? …Да что вы такое несете?! …И что?! Пьян и что? Разве это повод, чтоб отвечать на вызов с таким равнодушием?! Знаете что девушка, …а другого оператора там рядом нет? …Хорошо. Тогда вы - записывайте адрес и немедленно высылайте машину. Да, дело серьезное! Человек повредил голову. …Что значит, откуда я это знаю?!
И тут она, (наконец-то!) обращает внимание на Лоренса. Тот уже поднялся, стоял рядом, приложив к переносице клетчатый носовой платок.
Под глазами его уже зарозовели синяки, лоб над носом вспух. Особенно угрожающе вздувалась шишка с правой стороны лба.
А так, в остальном, он был как будто в порядке. Как будто и не страдал от падения. Он улыбался, качая головой, в которой стоял теперь сплошной шум. – Так это ты? Инжей, детка, каким ветром…опять?
-Чудак, ну конечно, это я. И не ветром, а самолетом из Сан-Франциско. – Она потянулась к нему и быстро поцеловала в губы. – Привет, родной. Сейчас, …сейчас, …я только договорю с одной дурой. Вызову врача. Подожди минуточку.
Она рукой коснулась губ Теда, будто на минуточку останавливала разговор с ним. И продолжала настойчиво объяснять оператору, как «выглядит упавший в Рождество с лестницы». Не зная наверняка, сколько лет Лоренсу, где он живет, она врала напропалую.
Постороннему могло б показаться, что она «требует врача» только потому, что ей в этом «кто-то там отказывает». Впрочем, посторонние всё-таки появились. Правда, они были так же нетрезвы, как сам «упавший с лестницы».
-Что такое, дружище? Получил по морде? …От кого?…Эй, кто посмел обидеть милашку Тедди? …Эй, кто посмел, ответьте, я готов р-раз-зобраться. Я готов.
Какая-то девушка сбегала, принесла смоченный в водке платок. Начала прикладывать его к ране на переносице Лоренса.
Тед морщился, рану жгло.
Инжей, не обращала на неподходящие к случаю шутки племянника владельца дома. Тот успокаивал всех тем, что «переводил стрелки»: «Да он сам нарвался. Она ж приехала с Томми Брамсом. Я видел, он поднимался с приятелями по лестнице. Эй, эй, Томми? Томми?! …А ты не боишься, он, кажется, не умер».
Инжей, поглядев на хозяина вечеринки, покрутив у виска пальцем, и продолжила говорить по телефону. – Температура? Э… поднимается. Что? Точнее? – Инжей обратилась к покалечившемуся, - Тед,. какая у тебя температура?
Лоренс швыркнул носом, потом громко высморкался в сырой платок, предоставленный девушкой. Вернул платок хозяйке, без церемоний и благодарностей, затем ответил Инжей: «Тридцать шесть и шесть».
Инжей – в трубку: «О, высокая. Да. Да, и, пожалуйста, машина должна быть оснащена рентгеном. Я думаю, он повредил позвоночник. …И что?! Это вы – медицинский работник и знаете, что значит «поврежденный позвоночник»! А я – не знаю! Я только предполагаю. Потому и нужен рентген. Да! Что? Как нет таких машин? Что за глупость. Ну хорошо, просто скорую, …о, господи, да поскорее же!
Она закрыла мобильник, спрятала его в сумочку и, наконец, успокоилась. Замерла, разглядывая лицо Лоренса.
Сначала он замечал волнение в её взгляде, потом понял, оно притворное. Она улыбнулась. – Что, и, правда, всё в порядке? Ничего-ничего? - Она покрутила головой.
Тед кивнул.
Инжей прыснула. – Ха! А сейчас врачей понабежит - куча. …Ой, что делать с ними будем…
- Ой, ой, - шутил в ответ хозяин вечеринки, - а что они с нами сделают?… Мы их разложим, как индеек, прямо на носилках. Правда, Лоренс? Нас красным крестом не напугаешь! Эй, эй, Тед, а пошли санитарок за стол пригласим? Мне любопытно, что за люди, эти … люди.
Лицо Инжей приняло обычное «игривое» выражение. Совсем исчезла с него та маска сухая, капризно - требовательная, которая скрывала его, пока шел разговор с оператором «скорой». – А давай, сбежим? Пусть лечат других. Тут больных, я вижу, пол -но.
Лоренс чувствовал боль во всём теле, особенно страдало его лицо. Ему было даже больно улыбнуться. Но при взгляде на улыбку шкоды, улыбнулся и он. – Да, ты права. И без нас с тобой тут …больные найдутся.
Джей поцеловала Теда в разбитый нос. А затем, обычным способом «увода», взяла Лоренса под руку и … повела его из гостей прочь.
А в след ей кинулся тот самый Томми Брамс, к которому она приехала в родной город на Рождество. – Эй?! Эй, Инжей, что за дела? Ты куда? … Эй, Чак, что за парень, с которым она ушла?
- Не трогай его, Томми. Эта девка скорее его, чем твоя. Она уже три года его пасет. Ты …присядь, я сейчас, со «скорой» разберусь. Там наверху, девчонка одна перебрала, пусть они её откачивают. …Эй, сюда, эй! – Хозяин вечеринки широко улыбнулся встревоженным в праздник медикам. – Сюда, пожалуйста.
Врач внимательно взглянул в лицо проходившего мимо Лоренса.
-Нет, нет, этот парень – он здоров, как бык. – Чак махнул рукой Лоренсу, мол, иди, - тут, тут в доме помощь требуется. Заходите.
Вечеринка по случаю Рождества продолжалась. Но для Инжей и Теда она уже была «их вечеринкой». Они уже вовсю обсуждали, что «им удалось», а где «вышел прокол». «Но, знаешь, мы как будто справились, а, милый? Как лицо, не щиплет, нет? Ах, как я рада».
Тед кивнул, - и я, - улыбнулся распухшими губами, - и я рад. Ты… тут.
Она уехала из его квартиры через два дня. Ему сказали потом, что видели её в доме Томми. Тед долго боролся с обидой, а потом взял, да и позвонил Томми. Тот ответил без вопросов: «Уехала наша общая обидчица, Лоренс. Улетела к себе. В Сан-Франциско».
-А куда именно, не знаешь?
-А «именно» домой, Лоренс. Она ж там живет. А ты что, не знал?
Тед, смутившись, пробурчал в ответ: «Нет», - и уже не стал отвечать Томми на вопрос, «как морда?»
***
Ему двадцать четыре. Инжей снова «появилась» и «исчезла» из его жизни.
На долгие полгода. А потом какими-то судьбами она вновь оказалась в Лос-Анджелесе.
Лоренс уже снимал другую квартиру. Но его отыскали. Парень, который после него снял квартиру, позвонил по оставленному Тедом телефону, и сообщил, что «та женщина, Инжей позвонила».
-Она сказала, где её можно найти?
-Нет. Спросила, как ты. Я сказал, что ты сейчас обитаешь в квартале поинтереснее. Что ты в бегах. На Беверли Хилз.
-Зачем? Зачем ты именно так сказал, Ад? Она может подумать, что я разбогател и вообще, навоображает бог весть что… и уедет.
-Тед?! Тед, подожди! Ты что сказал, перезвонить тебе, если будет звонок – я сделал, так чего ты? В чем моя вина, если девчонка играет с тобой? И вообще, мне показалось, что она …дура.
-Она не дура. …А с чего ты решил?
- А умная, Тед, решив, что ты богатенький, не исчезла бы. Наоборот, начала б искать тебя по всем адресам.
-Ты ей телефон дал?
-Нет.
-Черт!
-Тед, ты подожди, …ты что мне сказал, если она позвонит, тут же перезвонить тебе. Насчет того, чтоб давать наводку – разговора не было. Тем более, я слышал, у тебя неприятности с Чаком Порти. Я слышал, ты проигрался сильно. А вдруг эта баба для него тебя ищет. Я не стал вмешиваться, Тед. Разговора не было, чтоб ей адресок давать. А что я улицу сказал, так пусть поищут, Беверли обсыпана таким песком, как ты.
-Спасибо, Адди.
-Не за что. Заходи, если выгребешь после дрязг с этим козлом.
-Не будет дрязг, Ад. Я вернул всё с полна, я отдал деньги.
-Что?! Тед, ты …серьезно? А где взял? …Постой, постой, Тед, Тедди, ты что, согласился стать его «несушкой»?!
-Об этом потом, пока мне, … пока не до того, Ад. Прости.
Пожелания «удачи» пропали, так и зависнув на волне не услышанными.
Лоренс кинулся обзванивать общих знакомых, он искал Инжей.
Один из его приятелей, просто так, может, действительно, что не понял, переспросил: «Инжей? Это какая Инжей? Блондинка из автосалона «Лексус»?
-Нет. Не та, эта, …эта такая, …- Тед запнулся. Он вдруг понял, что кроме имени и внешности Инжей – ничего больше о ней не знает. – Ладно. Не видел и ладно. Пока.
И больше он обзванивать знакомых не стал.
А наступившим вечером, он сам дошел до истины: «А не может такого быть, чтоб она была в городе, и мы не встретились. Случай сведёт. Сведёт … случай». Он даже не стал звонить на занесенный ею когда-то ему в мобильник номер телефона. – Сведет случай. …Так и случилось.
После вечеринки у одной из школьных подружек, на которую Лоренс попал действительно случайно (только он мог уговорить парня, который «вдруг» стал голливудской звездой приехать на небольшую пирушку с танцами под травку), там они с Инжей и встретились.
И после целую неделю они были вместе. Вместе среди друзей, вместе среди людей им незнакомых. Просто вместе. На квартире Лоренса, на той, что ему предложили снять, пока он скрывался от парня, которому серьезно проигрался в карты, и который серьезно взялся обработать его, сделав за долг продавцом «кокаина».
Тед продал всё, что у него было в активе: акции какого-то прибыльного предприятия, часы «роллекс» - подарок босса по случаю «удачного броска в графике «Прибыль» в их фирме. Туда же ушла полугодовая зарплата, которую «большой» босс вынужден был выплатить Лоренсу авансом, чтоб не потерять перспективного специалиста. Одна из девушек – из приятельниц Теда, «приютила» его у себя в доме на Беверли Хилз (сказав, что «кредитор своего должника будет искать где угодно, только не у себя перед носом»).
Две комнаты. Спальня, кухня. Приятельница, никак не оставляла их вдвоем, когда они возвращались в её дом. Инжей не уставала «смеяться»: «Как?! И эту ночь мы будем спать втроём?» Лоренс грустно улыбался в ответ: «Квартиру я ещё не снял, надо же где-то жить. Пусть. Она не храпит. А сексом мы можем заниматься и в ванной. Мне нравится, ты так мягко трёшь варежкой между ног».
-Ах ты, жук! Скажи уж лучше, тебе приятно, что эта зануда с её «давайте я вам почитаю свою прозу», греет тебе задницу!
-Ах, Джей, … ну давай я буду спать, повернувшись задницей к тебе.
-Нет! Завтра ты пойдешь и найдешь для себя новую квартиру. …Обещаешь?
Что ему оставалось? Он пообещал. Денег у него не было.Но ему вдруг захотелось, чтоб ту квартиру он снимал не для себя одного. И он ей пообещал: «Ладно, придумаем что-нибудь».
Он нашел квартиру. Инжей зашла в неё и …вышла. Сказала, «за кошкой и бутылкой вина для торжественного открытия нового жилища». А сама ушла совсем. Тед долго ждал её, не закрывая дверей.
Потом Амалия Катц скажет ему: «Так почему же ты промолчал тогда?! Почему ты не рассказал ей про Чака? Почему ты сразу не расставил точки в ваших нелепых отношениях, а снова полез в долги?!»
Тед долго смотрел на «никак не публикуемую романистку», долго соображал, не права ли она? Он думал: «Может, я кажусь Инжей нерешительным мужчиной? Наверно, так. Ну, учитывая активность, ей нравятся только серьезные парни. Решительные».
- А знаешь, Амми, - ответил Тед, когда прощался, выезжая из дома приютившей его девушки, - я думаю, она права. Дел тут у неё никаких, …близких нет, а там, в Сан-Франциско, там её дом. Её жизнь.
Катц – девушка двадцати пяти лет, пишущая только о любви, но никогда не испытавшая её в отношении себя (такой талантливой), заткнулась и… не стала удерживать чужого парня в своём доме.
Тед снял квартиру на улице Секвой.
Времени до следующего «случая» прошло немного. Да оно и быстро пролетело, Лоренсу приходилось работать на двух работах, чтоб не погрязнуть в элементарных бытовых проблемах. Надо было что-то есть самому. Надо было заботиться о родных, оставшихся в Пасадене. ОН наезжал туда, к ним время от времени. Ему нужна была одежда, лекарства (обычная простуда, но она дала нежелательное осложнение). Да что там, всякая мелочь теперь, когда у него не было наличных, вдруг выросла в размерах до небес! Тут уж не до романтических встреч. Он руководил художественным отделом в фирме, занимающейся рекламным бизнесом, он даже …снимался в рекламных роликах той же самой фирмы (шутя, коллеги предлагали ему по совместительству ещё и уборщиком работать, он «обещал подумать»).
Да, он создавал хорошие, качественные рекламные фильмы, и … сам же рекламировал крем для бритья, пляжное белье или …составлял живой интерьер для девушки, поедающей на морском песочке свой сладкий ломтик шоколадки «Баунти». Лоренс «пахал» на ниве рекламы, над нам подшучивали, а он …и не скрывал, что «пашет ради хлеба».
А потом они столкнулись с Инжей в аэропорту. Тед провожал «маленького» босса в Майами, Инжей - возвращалась из отпуска домой …через родной Лос-Анджелес.
И как всегда! босс так и не услышал любезных слов своего подчиненного: «Счастливого пути». Инжей, …подхватив Теда под руку, прощебетала: «Слушай, я тут подумала, пока смотрела на город с высоты птичьего полета, как он всё-таки разросся. А что за пляжный район? Там что, открылся новый пляж? Как интересно… а поехали-ка сразу туда. Никак не хочется после той роскоши, в которой я отдыхала, засесть в какой-нибудь …из твоих жутко неудобных квартирок».
Она будто забыла, что «последний» раз спала с Тедом, деля его «спину» с владелицей хорошенького просторного дома на Беверли Хилз.
Он ответил: «Хочешь - поехали. Там красиво. И отель неплохой построили. …Только…Инжей, я…это…».
-Ты что, женился? На этой… поэтессе?!
- Амалия Катц пишет прозу. Нет, я не женился. Я без наличных …пока.
Инжей выпустила пары. Улыбнулась. Погладила его по щеке. – Дурачок, как же ты …ладно, едем, я сниму номер. Не беспокойся о деньгах. У меня их… до черта. Я же с отпуска. – Она подмигнула Лоренсу. - Кстати, в ролике про энергетический напиток «Бомба для Джо» ты был просто великолепен. И сам ролик - превосходен. На тебе что, парик был?
-Нет, мне осветляли волосы. …Джей, а что значит, «я же с отпуска»?
-Ничего. В ролике ты летал на парашюте, что, серьезно, летал?
-Да.
-А парик не слетал. Смешно.
-Это не парик, я же сказал, мне осветлили волосы. После мне пришлось ходить лысым, а теперь… вот, снова оброс…
Они болтали. Он будто забыл, что хотел спросить у неё.
«Маленький» босс Лоренса остался с открытым ртом, подчиненный так и не ответил ему на вопрос: «А кто эта очаровательная брюнетка, что наскочила на тебя сзади, закрыв тебе ладонями глаза?», парочка, не простившись, пошла своей дорогой.
Вернее, дорогой, опять же выбранной Инжей.
Двое суток в отеле, пахнущем новизной. Сто, даже сто десять процентов романтичности бытия.
Лоренс уезжал в офис, его отказ от участия в съемках очередного ролика чуть не стоил ему головы. То есть, приработка. Но даже то, что он всё время «дышал с ней одним воздухом, думал о том, о чем задумывалась она», … Инжей уехала. Правда, на этот раз, позволив ему проводить себя до поезда, шедшего в Сан-Франциско.
-Я еду с тобой.
-Не дури, Тед, у тебя работа. И такая интересная. Я горжусь тобой.
-Но мне этого мало.
-Тед, …Тед, пожалуйста, у меня же там тоже…работа.
-Это всего лишь работа, Инжей.
Она увиливала, он видел, но не понимал причины.
Инжей принялась целовать его. Между поцелуями, она говорила чепуху: «Обещай, обещай, что извинишься за прогул и снимешься в рекламе туалетного мыла «Бомба для Джона». Уверена, это какая-то воняющая армией гадость, но всё равно, я непременно куплю кусочек. Попробовать. …Обещаешь?»
- Предлагаешь, полизать задницу Стаффорду?
-Так зовут твоего босса?
-Постановщика ролика.
Инжей кивнула. - Ну тогда … поцелуй его от меня и помирись с ним. ОН ставит талантливые клипы. Буду рада, если вы выиграете им в турнире «реклама года».
-Он гей. Боюсь, он не так меня поймет, если я полезу целоваться. – Тед понял, она уедет всё равно, удерживать бесполезно. Он посмотрел в сторону поезда. - Впрочем, ладно. Обещаю повилять хвостом. Да он как будто не сильно обидчив, мой друг Стаффи. Думаю, возьмет снова. Мы ж в принципе одна команда. Просто на разных этажах офиса обитаем.
Она сказала: «Будь паинькой», - и пошла на своё место в вагоне.
Он всё раздумывал, чем может кончиться дело, если вот прямо сейчас он кинет всё и поедет вместе с ней в Сан-Франциско.
Он думал серьезно, …до шума в ушах. Но поезд тронулся, он, глядя в окно купе, махнул разок рукой, а потом развернулся, будто обиделся на что-то, и … пошел с перрона прочь.
Инжей заметила перемену в его настроении. Она что-то крикнула ему, но Тед, разумеется, её не услышал. Тогда она вскочила с места, попыталась открыть окно, и это не удалось. Тогда она выскочила в коридор вагона, побежала к двери.
Проводник, закрывая двери, утешил пассажирку тем, что «поезд скоростной». –Скоро будем дома, девушка. В Сан-Франциско женихи получше. А здесь – избалованные. Ленивые здесь женихи. Идите, сейчас начну проверять билеты. Идите в купе, не нужно стоять в тамбуре».
Инжей видела, как быстро убегают прочь пригородные пейзажи города её детства и юности. Она вздохнула, ещё немного подумав о странном изменении в настроении Лоренса, а потом, будто отбросив всё за спину, пошла назад, в купе. Забравшись с ногами на полку, она свернулась, как кошка, калачиком и …уснула, соседу показалось, она улыбается во сне.
***
А через месяц ей позвонила подруга и сказала «одну страшную вещь»: «Лоренс в больнице. Ходят слухи, что он быстро теряет слух. Говорят, ему грозит полная глухота. Какой ужас, …наш душка Тедди, …какой ужас, Джей…».
Отпуск она уже отгуляла. Её босс (он же почти родственник) был в страшном гневе за её «каприз». Она захотела навестить «заболевшую бабушку именно сейчас, когда навалилась куча работы» (был раскрыт какой-то «заговор» против кого-то из-за чего-то, Инжей должна была выяснять детали, сделать необходимые снимки, она же журналист). Инжей работала, как в лихорадке. Она задействовала все связи, платила собственные деньги свидетелям, давала взятки лицам администрации, добывала информацию откровенной ложью (лестью), но … освободила себя от кабалы. Она «слепила» наконец-то из того, что получила «конфетку с перечной (а так же колющей) начинкой» и ей таки дали «несколько суток, чтоб проведать бабушку».
Тед как будто поправился. К приезду Инжей в Лос-Анджелес он был уже дома. Даже уже ездил на работу. Стаффорд - бука снова позволил ему «где-то там мелькнуть» (он был рассержен, Тед «заболел не вовремя, прямо на почти отснятом ролике»), а «большой» и «маленький» боссы развивали на его счет «некую темку» (короче - раскручивали новый продукт).
Он не задал ей вопроса: «С какой стати?», - она не кинулась раскрывать секрета, по какой такой стати она вдруг прибыла прямо к нему в квартиру.
Он приезжал с работы, Инжей кормила его тем, «что получилось сегодня», они смотрели телевизор, иногда выходили погулять. Особенно их тянуло к побережью. Но осень, ноябрь был обилен на ветра. И…Тед снова заболел. Как раз как Инжей нужно было снова возвращаться. Его уши стали слишком чувствительными, слишком воспаленными, чтобы воспринимать даже её ласковые слова. Его снова «засунули» в палату клиники.
Инжей, завалив его лекарствами, два дня ещё «выторговала» у босса, но, только услышав первую резкость в словах последнего на третий день, поцеловала в уши своего любовника, и, сказав: «Это последнее средство, должно помочь», - и исчезла.
Именно исчезла, не позвонив на другой день, не показавшись на пороге палаты на третий.
Слух ухудшился. Он продолжал лечить уши, но врачи уже откровенно говорили о том, что воспаление сильно навредило его здоровью. С большой неохотой, Тед надел аппарат для слабослышащих на правое ухо. Оно было в худшем положении.
Инжей позвонила ему. Это была настолько удивительным для него фактом, что он… решил, что она сделала это не просто так. Решил, она его «проверяет». Он не хотел её потерять из-за своих проблем со здоровьем и обманул её. Сказал ей, что «стрельба по ушам закончилась полным выздоровлением». Инжей долго целовала трубку, хвалила его за мужество, но…не заметила, что во время разговора на её ответ: «Только к Рождеству», - он после ещё трижды переспрашивал её, когда она приедет.
Болезнь оставила поле боя, но обострила в нём чувство одиночества. Пришло время, когда он обостреннее стал чувствовать тесноту и одиночество.
Компании веселящихся приятелей, приятельниц, ищущих, где б повеселиться, нередко заглядывающих и к нему, или вместе с ним проводившие выходные где-нибудь в …Тимбунду, уже не удовлетворяли его. «Наверно пора, Тед. Да, пора тебе жениться, приятель. Ну а что, правда, разоряться на одноразовых носках – глупо. Жизнь пройдет, ты так и не поносишь добротные. …Да разве дело в носках, Тедди? Ты взгляни в зеркало, в глазах серая тоска. Что, опять уши? …Инжей давно стелила твою постель?»
Новая квартира на Секвой перестала его радовать. Она была большой. Удобной, но… это его и раздражало. На кухню Тед вообще перестал заходить для готовки. Так, нагребет из холодильника всячины и – к телевизору, ест, … «что схватили руки сегодня». Впрочем, и фильмы по телевизору вдруг пошли какие-то «настальгические», всё «он да она», всё встречи да расставания. …В общем, и телевизор он перестал включать, залег на диван, ушел в спячку.
Работа - дом. Редкие вечеринки, случайные встречи и … взгляд на двери. Малейший стук - ему казалось, это она. Он хватался за телефон и сразу определял номер «Не она».
Инжей не объявлялась. Даже не позвонила с того раза.
Месяц прошел, Рождество прошло, новый год пришел.
Его первый месяц… получился «отпускным». Он получил от босса две недели на «загул и решение («наконец, Тед! давай, будь мужчиной!») личных проблем, мешающих работе».
Лоренс решился. Да, он захотел понять, «так ли это ему важно?», он поехал к Инжей.
Он поехал к женщине, с которой хотел «разобраться» как мужчина, а получилось,… женщина и проблема, связанная с ней, отошла на второй план, разбираться пришлось с городом… Сан-Франциско.
***
Сан-Франциско. Город, в котором радуют глаз горы, синь воды и неба, и …мост Золотые ворота.
Он увидел вокзал в окно вагона, вышел на перрон и … вдруг почувствовал в себе некое волнение. И странно, то не было связано с ожиданием встречи с Джей.
Машина такси обогнула знание муниципалитета – происки модернизма молодого архитектора, плачущего под папье-маше босса, любителя простоты и классики в градостроительстве. Тед прошептал: «Интересная конторка….Здесь раньше школа как будто стояла, нет? …А вот сейчас дорога пойдет в гору».
-Да, сейчас дорога пойдет на северо-восток. Всё в гору. Но вы сказали, что здесь впервые.
Тед не знал, что ответить таксисту. Он смотрел на параллели трамвайных линий, на дома, пачкующиеся в беспорядке, и испытывал странное ощущение. А именно, ему казалось, он всё это, и линии эти, и дома, ухитрявшиеся и в гору и под гору держаться гордо, прямо – всё это он уже видел.
Лоренс прикрыл глаза, а в ушах… звон. – Он тронул слуховой аппарат. С тем как будто всё было в порядке. - Что это? Что это звонит? …Подождите, что за звон? …Но…это же не старая церковь Святой Марии, нет? … Или…да?
Водитель улыбнулся и кивнул своему пассажиру.
Улыбнулся уже менее корыстно, не угодливо, как приезжему, а именно, как «своему». – Звонит. Она. Девять лет колокол молчал. Новый отливали. Тот треснул и перестал мелодично звучать. Сами жители потребовали остановить. А после заскучали. Этот отливали далеко, аж в Канаде. Звон иной, но … похож, правда. – Водитесь быстро повернул голову к пассажиру, сидевшему на заднем сиденье. - Так вы говорите вам на Прибрежную?
Лоренс ответил не сразу. Он «переваривал» информацию. Потом, быстро улыбнулся и ответил: «Да, да, он только похож. Звон колокола. Странно. Да,… на Прибрежную, пожалуйста. …Извините, я …удивлен, что я это помню.
- Да что вы извиняетесь, я ж понимаю, кто тут побывал, тот всегда сюда возвращается.
Лоренс почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Что-то во фразе таксиста было такого, что кольнуло его сердце. И вдруг с губ слетело: «Ну да, …не кладбище, всегда приятно вернуться».
-Во-во. – Водитель кивнул. - Ну, а если Прибрежную нужно, то вот она. Самое начало. Приехали.
Таксист решил, что накрутил достаточно, и чтоб не обобрать земляка, закончил, объезжать достопримечательности города.
Тед расплатился, вышел. Он не говорил водителю, что ему нужно «начало» улицы, но видимо радость на его лице, в его глазах, устремленных на какой-то конкретно дом, сказала водителю, что его пассажир «прибыл».
Это был офис, в котором должна была работать Инжей. Лоренс долго стоял у здания. Двухэтажное, похожее более на жилой дом, чем официальное учреждение.
Время было рабочее, Лоренс попытался выяснить, здесь ли Инжей.
Ему дали телефон «миссис Джойс, если вы о ней».
Спросить, замужем ли эта миссис Джойс – Тед не посмел. Он не знал фамилии Инжей. Даже на вопрос, сколько ей лет – ответить бы не мог.
Он интуитивно чувствовал разницу в их возрасте, но в точном возрасте Инжей всё-таки сомневался («она же женщина»). А по поводу «миссис» решил, что Инжей и не обязательно должна быть замужней. «Дежурный в охране мог, сказать так просто из вежливости».
Но по описанию, речь шла об «его» Инжей.
-Простите, ещё вопрос,…если можно.
-Валяйте, время ленча, многие ушли в кафе. Во-он туда, через дорогу, наискосок.
Тед посмотрел в тут сторону, куда показал парень в одежде с надписью «охрана».
– А… что было тут раньше? В этом здании.
- Ой, чего тут только не было. Но до этого - мэрия. Теперь все городские боссы проживают через улицу. – Парень огляделся, случайно остановив взгляд на гербе – эллипсу с поистершейся картинкой и совсем выветренной надписью вокруг. - А ещё здесь был когда-то детский дом, что-то вроде интерната. А подождите-ка, вон, вон на той картинке какая-то надпись,…вроде герб чей-то. Постойте, а ведь верно, давным-давно это здание было жилым, здесь жила семья босса «Новости мира». Ну да, это первый дом Гарольда Джойса.
- Не дай откусить себе голову.
- Что?
-Там написано: не дай откусить себе голову.
-Такая глупость? Вы уверены, что там именно это написано?
Тед смутился. – Извините. Я …просто предположил. – Он быстро отошел от фасадной стороны здания. То тревожило его, Тед был уверен, он когда-то в нём жил.
Но он оглянулся. – А скажите, в вашем городе много носящих фамилию Джойс?
Охранник, будто заподозрив, что надпись на старом гербе действительно звучит именно так, помолчал, посмотрел на человека с дорожной сумкой повнимательнее. Уже более серьезно спросил: «А миссис Джойс вам зачем? …Так вы говорите, приехали из Лос-Анджелеса?»
Уже сделав шаг в сторону от здания, Лоренс ответил: «Мы встречались с ней в Лос-Анджелесе».
Он пошел направлено, к кафе. Но Инжей там не было.
Зато на Лоренса обратили внимание молодые девушки из здания, где располагался офис издательства «Новости мира». Заметив, что он внимательно оглядывает столики, они пошутили: «Вы не нас ищите, мужчина?»
Тед ответил: «Мне нужна Инжей Джойс. Она работает в офисе, тут, неподалеку».
-Ах, вот что, Инжей,… ну, ну. А её сегодня на работе не было. Но вы можете поискать её в доме господина Брукса. Там сегодня вечером грандиозный праздник.
Девушки прыснули. А та из них, что начала разговор, продолжила, по-прежнему, не улыбаясь. – Очередное новоселье. Наш банкир – мистер Брукс обожает менять дома. А когда он устраивает новоселье, то использует в качестве прислуги исключительно знакомые лица. Джойсы когда-то были его соседями. Теперь они мечтают породниться. Он им доверяет. Он пригласил Инжей помочь с проведением торжества. Кажется, она будет отвечать за застолье. – Вот тут девушка улыбнулась. – Хотела б и я на него попасть. – И снова посерьезнев, повернувшись к девушкам-подружкам, она закончила, - увы, моё лицо банкиру не знакомо.
Лоренс поблагодарил девушку и пошел к выходу из кафе. Но его окликнули.
Тед узнал лицо человека, который, так же, как и Инжей, сопровождал босса какой-то компании в Лос-Анджелес, они встречались на корпоративной вечеринке.
-Лоренс?
Тед подошел ближе. Он протянул парню руку, хотя имени его не помнил. – Привет.
Он улыбнулся. Не от радости, что видит темнокожего парня с головой в дредах. Он понял, что не ошибся, что идет по следу «именно своей» Инжей.
- Какими судьбами, …э…кажется, Тед? – парень чуть привстал, пожал руку.- Ищешь кого-то?
-Инжей. Инжей Джойс.
-Ах-ха, - парень кивнул и рукой указал на свободный стул за столиком.
-Нет, спасибо. Мне немного некогда.
-А тебе уже сказали, где сейчас может быть… наша «всемогущая» миссис Джойс?
Тед скорее не услышал, скорее он почувствовал паузу, которая как будто должна была ему на что-то указать. Но, поскольку он не понимал, на что именно, он снова извинился и, кивнув, отошел.
Он снова поехал на такси. На вопрос: «Куда?», он ответил так: «Едем, я покажу».
Если б ему сказали, что быстро развивающаяся глухота может привести к столь обостренному чувству, толкающему его на совершение глупости – поиски женщины, которая за много лет знакомства ни разу не объявила ему, что он ей нужен, он бы не поверил. Но чем-то иным объяснить свое сильное желание увидеть Инжей, он не мог, не находил иных объяснений. Всё остальное в его жизни было таким же, как и всегда.
Узнавая «чужой» город, узнавая по крупицам, по признакам, по только ему заметным поворотам и даже запаху (например, ему показалось, вода в заливе пахнет узнаваемым им запахом тины), Лоренс уверовал в Судьбу, которая привела его туда, где он должен был со временем появиться.
Он перестал искать Инжей. Вернее, он искал её, но не коротким путём. Иная деталь толкнула его поискать господина Брукса. Ему хотелось знать, где этот человек жил раньше, что-то подсказывало Теду, что он когда-то знал о существовании банкира, его банка и …дома Брукса.
- Пожалуйста, к банку «Брукс и братья».
Водитель притормозил. – Простите?
-Разве в городе нет такого банка?
-Есть «Банк Брукса». Вам нужен он?
-Да, наверно.
Машина не трогалась. Водителю не нравилось напряжение в лице парня, сидящего, смотрящего вперед и ощупывающего коричневую дорожную сумку.
- Так куда едем, приятель?
Тед заметил, что машина стоит на месте.
-Простите?- Он огляделся, - к банку Брукса, пожалуйста.
Водитель оглядел парня, его бесформенную сумку и …решил больше не о чем человека не спрашивать. Он принял Лоренса за «идиота, решившегося на ограбление банка».
В общих чертах, Лоренс действительно походил на человека, решившегося на шаг, на который «нормальный» человек не решился бы. «Я жил в этом доме. Я помню этот герб, надпись - я тоже помню, а это значит, ещё чуть-чуть и я вспомню людей, с которыми я там жил». Он обратился к водителю: «А скажите, давно ли господин банкир поссорился со своими братьями?»
Водитель в ответ пожал крепкими плечами. А ещё через пару минут, притормозил машину: «Вот банк».
Лоренс выглянул наружу. – Это банк Брукса?
Водитель завел мотор, шутка не получилась. А ведь ему показалось, что «бандит – гастролёр». Машина проехала три квартала и снова встала. – Это то, что вы ищите.
Лоренс выглянул наружу. Приоткрыл дверь, не выходя из машины. – Да, как будто это то место.
-Место? Не понял, …так вам не банк нужен?
Лоренс прикрыл дверь, откинул сумку в сторону. Его руки, наконец, успокоились.
-Говорите, пожалуйста, чуть громче. Я плохо слышу. – Помолчав, не поняв косой взгляд водителя, Тед решился рассказать ему - незнакомому человеку о своих ощущениях. – Представьте, я приехал в этот город к одному человеку. …К женщине. Но вдруг понял, что я когда-то здесь жил. Нет, то есть точно, я никогда не жил в Сан-Франциско, нет, но… у меня ощущение, что я тут жил. У меня впервые такое чувство, знаете, …де жа вю. – Он улыбнулся, но грустно, - странное чувство. Я узнал здание, в котором когда-то жил, но теперь там офис издательства. – Я вспомнил, что когда-то знал банк, который называли «Брукс и братья». Мне даже кажется, я знал кого-то с такой фамилией, но, …поверьте мне, я никакого отношения не имею ни к банку Брукса, и чем мне был известен кто-то из его братьев - я не помню. Простите, что гружу вас своей проблемой, но… спорю, это здание в отличие от собственного дома, Брукс не менял лет двадцать. Я его помню. Там, в фойе банка высокие колонны. Их три. Они мраморные. Из серого мрамора. А на расстоянии двух метров от мраморного пола на колоннах полосы, будто из золота. На них надпись: «Брукс и братья». Есть такое?
Водитель кивнул.
-.Вот черт, …получается, я бывал в здании. – Тед готов был заплакать. Ему ещё «такой болячки не доставало»!
Водитель слушал его и лихорадочно раздумывал о том, как избавиться от «психа». Но вдруг лицо его приняло менее напряженное выражение, он даже как бы удивился чему-то. – Постойте, постойте. Лет двадцать назад в нашем городе произошло событие, всполошившее многих. Из дома, …о, черт! Ну да, из дома банкира Брукса! Прямо с банкета по поводу юбилея банкира был похищен ребенок одной из присутствовавших там семейных пар. …Был похищен сын Гарольда Джойса – Артур. Мальчику было чуть больше девяти лет. Его усыпили, смочив тряпку каким-то наркотиком и приложив её к лицу парнишки, прямо на глазах его матери. Потом, как писали, похитители выбили ворота бронированной машиной и уехали. Говорят, родители, не смотря на указание полиции, выплатили деньги, которые потребовали за парня. Однако вместо ребенка им дали номер телефона, по которому они сумели лишь поговорить с ним. Мать мальчишки была в клинике, по телефону говорил Джойс. Но как говорили, мальчишка отказался разговаривать с отцом. А родной бабушке, не смотря на её уговоры, он наговорил такую чушь, что старушка тоже долго не могла оправиться. Я вот думаю, … ну вот, судя по тому, что вы похожи на Гарри Джойса внешне, … так может быть, вы и есть …тот самый парнишка? Тот самый Артур Джойс.
Казалось, не одна из мышц тела Лоренса не подчиняется напряжению, передаваемому нервами. Он будто «сдулся». Лицо моментально залоснилось, глаза заблестели даже забегали, будто в страхе.
Имя Артур Джойс Теду тоже было знакомо! Вернее, он слышал эту историю, про мальчика. Более того, ему вдруг припомнилось совершенно невероятное: кто-то когда-то уже говорил ему о его схожести с тем мальчиком. «Бог мой, нет, нет, …откуда же мне известна эта история? Кто рассказывал её при мне?»
-Э… простите, Джойс…работает в издательстве? В издательстве «Новости мира»?
-Он! – Водитель ткнул в Лоренса пальцем. – Вы?! … Вот черт! Нашелся …
Тед облизал губы, - нет, нет, что вы несёте? Никто не нашелся. С чего вы…решили? - Лоренс медленно вынул купюру из кармана куртки, протянул водителю. Тот, будто нехотя, взял её.
Тед, смял в руке сумку, резко толкнул дверь и вылез из салона.
Таксисту как будто можно б было уже и уезжать. Деньги ему были отданы. Но …слишком велик был соблазн получить большие деньги. Сначала он побежал за Лоренсом, обходившим знание банка вокруг. Он будто гид, принялся рассказывать ему про банк, про его успешность. Припомнил даже фамилию архитектора, создавшего проект здания, где банк находился. При этом во многом привирал, сам не знал наверняка, но «пассажиры из числа туристов болтают много, потому он много знает».
Лоренс слушал, и как будто вовсе не спешил избавиться от навязавшегося гида.
Здание Тед узнал. Вертящиеся двери, правда, были сменены на двойные плоские с датчиками давления на порог, но в остальном – он здание узнал.
- Брукс совсем недавно снова сменил дом. – Продолжал «гид». - А вы знаете, поговаривают, его «бзик» на счет частой смены домов начался именно с того самого дня. Ну, когда…ребенка его друга украли прямо из его дома.
Лоренс не резко, а лишь жестом, коснувшись указательным пальцем своих губ, попросил человека помолчать, не сбивать его с собственных мыслей. А потом, когда уже снова вернулся к фасаду, спросил: «И где же теперь проживает банкир?»
- На набережной. Он приобрел пент хаус самого красивого здания в Сан-Франциско. Здание новое, высотное. За своеобразную форму крыши, в городе его прозвали пеликаном. Большинство квартир всё ещё не в найме, так и стоят пустыми. Брукс выкупил верхний этаж и право на единоличное владение крышей. Говорят, теперь, если кто хочет воспользоваться вертолётом, платят не владельцу здания, а лично к нему.
И тут же, быстро посмотрев лицо молодого мужчины, таксис спросил: «Так вы поедите в дом Джойса? Я б мог вас отвести».
Лоренс кивнул, но как-то неопределенно.
-Тогда я вернусь к машине. Вы подходите. Я знаю, где … ваш дом.
Сев салон машины, таксист тут же выбрал один из номеров в своем мобильном. – Редакция Гарольда Джойса? Детка, а скажите-ка мне, кто у вас там умеет за информационную бомбу заплатить немерено? Да, ладно, леди, не обижайтесь. Но у меня есть информация о пропавшем двадцать лет назад сыне вашего босса. Да об Артуре Джойсе. Более того, я знаю, где сейчас находится этот подросший парнишка. Кто? Джим Тракт? Отлично, передайте ему, пусть без четверти три будет стоять на перекрестке 2-ой и третьей улиц. Я приторможу машину, пусть он сядет в салон такси. Отлично, детка, жду».
Лоренс прошел мимо машины.
Таксис тут же выскочил из салона. – Эй, эй! Послушайте, мы ж договорились. – Он ухватил Теда за локоть, - я же сказал, что мигом доставлю вас к дому Джойса.
Тед остановился. – А почему вы решили, что я направляюсь туда?
-Хорошо. Но я знаю, где проживает Брукс. Вы ж сами спрашивали, про его новое жилье.
- Извините, мне нужно позвонить. – Тед отвернулся от таксиста. Тот вежливо отошел. Но так, что слышать одну вторую разговора. Время от времени он поглядывал на наручные часы.
- Простите, это дом Джойсов?
-Да. Марка Джойса. Но хозяина сейчас нет дома. Кто его спрашивает?
Лоренс нахмурился. - Э… значит, самого Марка…нет. А Инжей Джойс, она дома?
-Нет. И мистер и миссис Джойс сейчас в доме Бруксов. В пять там торжество. Простите, а кто интересуется, вы б не могли назвать ваше имя?
-Тед Лоренс. Я … из Лос-Анджелеса, мы с … Джойсами когда-то были дружны. Я в Сан-Франциско проездом и вот, решил …
-Мистер Лоренс, я готова дать вам телефон дома Бруксов. Думаю, вас тут же соединят с кем-нибудь из Джойсов. Я знаю, по крайней мере, миссис Джойс всегда была рада, когда в нашем доме, …э… я уже два года работаю у Джойсов домработницей и знаю, хозяйка всегда рада гостям из Лос-Анджелеса. Так вы точно из Лос-Анджелеса?
-Благодарю вас. Да.
-Вы готовы записать номер?
-Да. – Тед внес в память своего мобильника один из домашних телефонов банкира. И тут же, выбрав номер телефона Инжей, позвонил. Номер не отвечал. Тед не удивился, он уже пытался звонить по этому номеру – бесполезно. Тед решил, Инжей или сменила номер, или потеряла свой мобильник.
Он оглянулся на таксиста, понял, что тот его подслушивает и, медленно пошел через дорогу решил выйти к противоположному тротуару.
-Сэр, …мистер, послушайте, мистер Джойс, - водитель указывал на свою машину одной рукой, второй - хватался за локоть Лоренса.
Тот рукой остановил его. - Нет-нет, я не еду. Я заплатил – вы свободны.
Таксист понял, уговоры бесполезны. Он кинулся к машине.
Такси, взвизгнув покрышками, рванулось к одной из центральных улиц города.
Тед не дозвонился до Инжей. Та была занята. Ему предложили поговорить с Марком Джойсом, тот как раз был свободен. Тед отказался, сказав, что перезвонит чуть позже. Ему пришлось назвать свою фамилию тому, кто говорил с ним по телефону из дома Брукса.
Узнать, где теперь гнездо известного в Сан-Франциско банкира оказалось делом не трудным. В третьем газетном киоске Теду дали нужное направление к «дому-пеликану». Взяв такси, он доехал до дома, где проживал Брукс и приехал туда почти одновременно с тем таксистом, который продал информацию одному из репортеров, работавшим на Гарольда Джойса. Впрочем, к большому огорчению Лоренса, возле лужайки перед дверями небоскреба на набережной его поджидал не один, а несколько репортеров.
Однако нет худа без добра. Из дома вышли люди, которые, загородив собою Лоренса (Тед был удивлен, как его «скоро» вычислили) и быстренько провели его в дом. Главный швейцар поинтересовался, «кого так атакуют?», а, выяснив, тут же потребовал освободить территорию перед зданием, угрожая «вызвать полицию». Последнее обстоятельство – увеличило наплыв зевак и подогрело оптимизм репортеров. Слух о том, что «тот мальчик нашелся», моментально взлетел до крыши небоскреба».
На Лоренса обрушился шквал вопросов, вплоть до такого: «Вас обвиняют в том, что вы погубили собственную мать, как вы на это реагируете?» Тед ехал в скоростном лифте и чувствовал себя… «несерийным идиотом». «Как же я так, …как кур в ощип, сам, сам сунулся, …вот идиот, ну полный, сто процентный идиот!»
Ему возле дверей было объявлено: «Вы уже в курсе, что ваша мать снова находится в клинике Дугласа. …Вы не знаете, что это за клиника? Это психиатрическая клиника. За ней ухаживает её мать – восьмидесятилетняя старуха Дуглас. Вы что же, посчитали, что своими словами: «да катитесь вы вместе с вашими собаками!» - вы на смерть угробили старушку? А вот и нет. И вам ещё предстоит взглянуть ей в глаза».
Лоренс будто не хотел выходить из лифта. Его ещё один вопрос испугал. «А анализ ДНК уже подтвердил, что вы и есть тот самый Артур Джойс - сын известного сан-францисского миллионера?»
И тут вместе с вопросом, который прозвучал в уме у Лоренса, был задан ещё один вопрос: «Выходим? …Это последний этаж».
Лоренс посмотрел на парня справа, затем на парня слева и…обомлел. Они были один в один - одно лицо – близнецы!
Ну, глубже, то есть на оставшихся за спиной - он уже смотреть не стал. Ему враждебности этих двух хватило.
-Ну да, …выходим. – Тед сделал шаг на персидский ковер. …И замер.
Но его вытолкали из лифта оставшиеся там четверо.
А вокруг всё сверкало, переливалось и тысячи раз отражалось. Возможно, именно потому Теду казалось, что в фойе встретить его вышел не десяток человек, а сотни.
В фойе стояли люди. В вечерних туалетах. То же, как и всё вкруг сверкали и переливались. Взоры их были направлены на Лоренса. Тот мял в руках дорожную сумку с туалетными принадлежностями, пижамой и так далее, в том же роде.
Тед криво улыбался, несколько смешавшись от ощущений своей здесь «исключительности». И вот, взгляд его, лишь пройдясь по замершим фигурам, как-то сам остановился на лице человека, стоявшего на шаг впереди группы людей. Тед решил, что это и есть банкир. Он улыбнулся «полным идиотом» и, протянув руку, сделал шаг к «банкиру». – Поздравляю с великолепным приобретением, мистер Брукс. Рад вас видеть.
Ответ был парадоксально крив. – Я не Брукс.
Это был Гарольд Джойс. И кажется, оттого, что Лоренс «не узнал в нём Гарольда Джойса» последнего ещё более взволновало появление первого.
Мужчина ещё какое-то время вглядывался в лицо «облепленного» любопытствующими людьми молодого человека. Наконец, вытолкнул правую руку вперед (вторая была вот уже несколько минут, будто приклеена к груди), и выкрикнул: «Вон! Вон отсюда, мерзавец!»
Будто именно этого и ждал Лоренс. Кажется, ему не было большей благости, чем именно эта фраза. Он поклонился всем сразу, затем, опять же ко всем, развернулся задом, двинулся снова к лифту. Заметив, как пристально следит за ним охрана, он состроил рожу (при этом, язык Лоренса замолол чепуху, казалось, исключительно себе под нос, однако она была услышана и имела страшное воздействие на сердечника) Тед сказал: «Так и знал, что аборигенам этого Тимбукту моя физиономия будет не к столу».
За спиной послышался смертельный вздох, вскрик и далее пошли выкрики, которых Тед, скрывшись в шахте персонального лифта, уже не слышал: «Так это не он?! Да нет же, он! О, боже! Придержите кто-нибудь Гарольда! Ему плохо! Врача! Нет, вы слышали, что он сказал про аборигенов? Про Тимбукту – это ж была любимая фразочка того шалопая. …Да нет же, это снова самозванец. Да?! …Какие подлецы! Что за люди! Вот мерзавец! Верните его! Немедленно верните, нужно, прекратить это! Нужно вызвать полицию! …Какую полицию?! Вы что, с ума посходили? Эй, Тед?! Лоренс?! …Верните лифт! Да, подождите же! Гарольд, возьми себя в руки. Это ко мне. Это недоразумение, Джон. Простите его, господа, он приехал ко мне. Это так …э…всего лишь старый знакомый. Из Лос-Анджелеса. Марк! да прекрати ты скрежетать зубами! это просто знакомый! Человек проездом. Господа, да всё же в порядке, мне только что позвонила из дома наша Мэри. Он уже был у нас. Ой, да, перестаньте вы так глазеть на меня! Да! он приехал ко мне, …и что?! – Она похлопала по двери лифта ладонью. - …Тед? …Тед! Ах, черт! Я сейчас, я спущусь, я не надолго, …спокойствие, господа, это ко мне».
Инжей понимала, что выглядит полной дурой, но как-то нужно было спасать ещё «большего дурака»!
Тед шел к выходу. Кажется, сам главный швейцар решил его проводить. – Что так скоро, господин …э…Джойс?
Тед остановился. - Вот как раз на счет этого: сказали, я не подхожу к классу Джойсов. Потому зовите меня просто Тед. – Он протянул руку и…пожал руку главного швейцара. Тот, по крайней мере, выглядел человеком.
-Что, просто Тед?
-Ага, - Тед откозырнул и пошел к выходу. Перед ним распахнулись двери, замелькали блики софитов и, …и ему не дали покинуть здание.
За ним всё-таки кто-то прибежал. Тед расслышал быстрые шаги, женщина крикнула: «Тед, стой! Тед, вернись, слышишь!» – Инжей схватила его за руку, второй рукой - за сумку. – Стой, говорю же!
Они остановились. Дверь перед носом Теда закрылась. Теперь их фотографировали вдвоем с Инжей.
И…даже их фотографировали втроем, главный швейцар с удовольствием позировал репортерам.
- Тед, назад! – Инжей заметила «позу» швейцара. Она вся вспыхнула. - А вы что смотрите?! Немедленно разгоните этих идиотов! И выясните, если здесь есть кто-то из «Новости мира», немедленно пригрозите увольнением от имени Гарольда Джойса! – Обернувшись, она будто плюнула через пуленепробиваемое стекло в коллег. – Стервятники! А ну, пошли!!
И тут же она снова посмотрела на Теда, когда отошли чуть от стекла, она даже обняла его. Улыбнулась и заговорила даже будто с любовью. - Не сердись, Тед, милый, ты… просто не в ту дверь вошел. Не сердись, они ошибаются. Им наговорили всякой чепухи, просто обознатушки, Тед. Прости их. Идём, идём. Я там ненадолго, там можно будет поужинать, а потом сбежим. Идём, я там…как бы родственница. Пошли, не бойся. Сейчас они коситься на тебя не будут. Ты просто посидишь при кухне. Подождешь меня. Я ведь ещё и работаю там, как бы. Ай, потом всё объясню. Идём!
В лифт они вошли с парочкой опаздывающих гостей.
Те смотрели на Лоренса, не скрывая полу страха и полудетского любопытства. Узнав Инжей, они лишь кивнули ей, и снова уставились на Лоренса.
Тед, на всякий случай, представился (разумеется, уже не протягивая рук): «Тед Лоренс. Я приезжий. Из Лос-Анджелеса. Я в командировке. Проездом».
Инжей, чтоб поддержать его, улыбнулась и добавила: «Мой знакомый. Да, просо знакомый. Думаю, пусть побудет со мной. И, …разумеется, с Марком. А о вас Джон уже спрашивал. Что, самолет запоздал? Ах, понимаю».
Пара вышла первыми. Их встретил хозяин вечеринки – Джон Брукс.
Гарольд Джойс даже руки знакомым не подал. Даже как бы махнул на них, мол, после.
Инжей, заметив пристальный взгляд Джойса, повторилась: «Это ко мне. А, кстати, где Марк?», -и тут же потянула Лоренса в дальнюю из комнат, которая служила кухней в «доме» банкира. – Ой, да идём же скорей!
Гарольд выждал минуту и двинулся за парой, скрывшейся за дверью кухни.
Из-за двери он слышал разговор.
-Нет, Джей, я знаю, что не вовремя. Я лучше уйду. Ты, сказала, что это твоя работа, зачем же мешать.
- Да никому ты тут не помешаешь, дурачок! Знаешь, сколько сейчас сюда понаедут? Тридцать человек! Напившись, они разбредутся по дому. Никто тебя не заметит. Расслабься. Я выпивку принесу, еды. Вот, устраивайся тут в кресле. В этом доме на кухне самые трезвые люди обитают. …Я не знаю, с чего там всё началось, внизу. Говорят, швейцар позвонил снизу, наболтал всячины. А, уже набрался, наверное, по случаю праздника у самого известного жильца.
-Ты знаешь, Джей, вообще-то, я рад, что попал в эту заварушку. Кое с кем тут я бы пообщался. А кто из них Брукс? Я ведь когда-то, …давно, однажды видел его – банкира этого. И точно, его звали Джон. Вот хочу узнать, тот ли это Джон Брукс.
-Когда это было?
-Давно. Лет двадцать назад.
-Тед, брось, обознатушки. – Инжей повернулась к зеркальному буфету и стала поправлять себе прическу. - Двадцать лет назад, увидеть один раз, - она через зеркало посмотрела на Теда, - впрочем, знаешь, его кислая физиономия, …желание блеснуть латынью и манерность, да, наверно, он может запасть в печенку. – Она отвернулась от зеркала, и обняла Теда за плечи, - а! я, например, уже привыкла. Уже не нахожу в нём ничего примечательного. – Она заглянула в глаза Лоренса. Оценила замершую в них серьезность. Хлопнула ладонью по плечу, будто желая «разбудить». – Нет, Тед! Ты шутишь. …Откуда тебе знать Джона? …Нет, нет, ты ошибаешься.
-Да, так-то оно так, но, милая, …и фамилия Джойс мне знакома. И история про тутошнего мальчика - вот хоть тресни, просто де жа вю какое-то.
-Что?! Слушай, не пугай меня, знаешь. …Лучше молчи об этом, ладно. Молчи. Говори всем, что …в командировке, что проездом. Что вот, вспомнил, решил заглянуть ко мне. Ай, пусть думают, что хотят, мне плевать! А об остальном – молчи! После, Тед, после расскажешь про своё де жа вю. Вот садись, вот тебе пиво… вот тут сандвичи, ешь и сиди. Я сбегаю, посмотрю, как там.
- А почему ты прислуживаешь родне?
-Ты уже в курсе? Ай! не бери в голову. Это бзик Джона. Очередной. Он очень мнителен. Никого из чужих и на пушечный выстрел не подпускает. Ешь и не вмешивайся. Ты не понимаешь обстановки.
Инжей обернулась к двери. Ей показалось, за ней кто-то стоит. На всякий случай, чтоб не смутить этим обстоятельством Лоренса, она не стала проверять, кто есть за дверью. Она наиграно подмигнула Теду. - Мы с Гарольдом родня. А скоро породнимся и с Бруксом. Его племянница помолвлена с младшим Джойсом. С сыном от второго брака сестры Гарольда Джойса. – Инжей улыбнулась, - что, запутался? Да, действительно сложные плетения. Но они есть и действуют крепко. Тут и политики, и законники, и банкиры, и пресса. Клубок ещё той крепости. И мина кой для кого почище тайного общества.
-Этот Джойс – он твой муж?
- Гарольд? …Нет, что ты! Гарольд, это тот, который на тебя накричал. Да, я за мужем. За его племянником. Но, перестань, перестань куксится,… это ничего не значит. Тише, я после тебе всё объясню. Там сложно, потом. Не напрягайся, сиди тут. И…улыбнись.
-Для кого?
Инжей подмигнула и снова улыбнулась, - ну хотя бы для меня и… - и она распахнула двери настежь.
За ними стоял Гарольд Джойс, в шаге от него - банкир и пара любопытствующих старушек.
Лоренс улыбнулся всем, но, переведя взгляд на Инжей, спросил: «Так ты познакомишь меня со своим мужем?»
-Я понимаю, ты приехал не для этого, но…познакомлю. Конечно. – Инжей, обошла Гарольда, криво улыбнулась старушкам и быстро прошла мимо банкира, успев заверить: «Джон, не кусайся, прошу тебя. Это мой знакомый, я за него отвечаю».
Тед вслед ей: «Но почему ты не сказала мне, что ты за мужем?»
Инжей притормозила. Она будто кокетничала. – Ага, тогда бы ты не приехал. Не построил …всех тут. – Она усмехнулась, обернувшись на Брукса. – Видишь, а теперь весело. Прямо строем ходят. – Она, увидев, что и остальные гости выглядывают в фойе, не желая пропустить «представления», широко расставила руки, как бы представляя Теда всем сразу: «Господа, я бы хотела познакомить вас с моим лос-анджелесским другом детства. Тед Лоренс. Господа, Джон, … Гарольд пора успокоить нервы. И … я бы даже сделала внушение Симеону, чтоб в другой раз был потрезвее, и не разбрасывался не проверенными фактами. Господа, всё в порядке. Это мой знакомый, и никак не ваш!»
В это время открылись двери лифта, из него вышли подъехавшие гости. Банкир прошел мимо Лоренса, смерив его внимательным взглядом, произнес: «Простите, со знакомством чуть позже. Дела».
Он не подал руки Лоренсу. Собственно тот ему тоже своей не подавал. Но смотрел на банкира так, будто узнал в нём кого-то. Будто он точно в нём кого-то узнал!
Возле компании, в центре которой теперь был Гарольд Джойс, кто-то произнес: «И всё-таки, Гарри, заметь, похож чрезвычайно. Этот – действительно похож. Правда?»
Джойс молчал. Но Инжей, будто нарываясь на скандал, настаивала. Настаивала, не смотря на укоризненное шипение супруга: «Джей, что ты творишь? Какого черта? Именно сейчас это нужно делать, да?» На что Инжей ответила с улыбкой: «Да. А потом снова она обратилась ко всем, - господа, ну не будьте вы буками. Это мой давний друг, …давний. Тед Лоренс. Он из Лос-Анджелеса. …Марк, нельзя быть таким не гостеприимным».
Марк Джойс был первым, кто протянул Лоренсу руку. Тед пожал её, кисло, смерив взглядом приятной внешности молодого человека (тот показался Теду значительно младше Инжей).
Кто-то из гостей протянул руку следующим, Тед машинально пожал и её. Ещё было протянуто несколько рук, по-видимому, это были те, кого поразило сходство двух мужчин, как-то вдруг оказавшихся рядом. Тед пожал руки всем желающим, отвечая: «Тед Лоренс. Я… впервые в Сан-Франциско. Я занимаюсь рекламным бизнесом. Здесь по делам. …Тед, …Тед Лоренс, …очень приятно. Я тут проездом. Я ненадолго».
Никто не интересовал Лоренса настолько, насколько толстяк Джойс, стоявший рядом. Только было ощущение, что Тед побаивается посмотреть ему в лицо прямо.
Без подсказок было видно, между мужчинами возникла некая незримая связь. Они косили друг на друга, тут же отводя взгляд. Наконец, солидности Джойса надоела «игра» с мальчишкой, и он прямо повернулся к Лоренсу. - Простите за мою бестактность при первой встрече, мистер Лоренс. Я…обознался. Простите.
Джойс подал руку Лоренсу, рукопожатие было долгим. А потом Гарри неожиданно произнёс: «Гости ещё прибывают. Время есть. Вы не против, я бы хотел узнать, что за дело привело вас в Сан-Франциско». - И Гарольд рукой указал на дверь, за которой они могли спокойно, без свидетелей поговорить.
Инжей попыталась включиться: «Ой, Гарольд, мы вообще-то собрались, чтоб повеселиться, а ты опять о делах…». На что редактор «Новости жизни» довольно-таки резко ответил своей родственнице и подчиненной: «Ты здесь тоже по делу, моя дорогая Инжей. Так вот и займись им. Проверь, как там дела с аперитивом. Гости Джона всё прибывают».
Инжей пожала плечами. Быстро посмотрела на Теда. - Увы, он прав, я обещала Джону приглядеть за сервировкой стола. Но я через минутку, найду тебя. Тут или где, не волнуйся, я тебя найду. – И тут же, будто между делом, она смахнула с плеча мужа, стоявшего рядом, невидимую пылинку.– Я и тебя найду, …дорогой.
Марк замер перед дверью, за которой скрылся Гарольд с гостем. Его в комнату не пригласили. Он потоптался, но, заметив, что «так же точно топчется и желает войти» и хозяин вечеринки, в общем, столкнувшись с Джоном взглядом, Марк осмелел. Они вошли в комнату, услышав: «…Эти кретины, они позвонили мне …минут за двадцать до вашего появления, сказали, что вы назвались именем, … что вы …э…- Джойсу с трудом удалось произнести имя пропавшего сына, - что вы навались именем Артура Джойса.
-Нет. Разуется, нет! – Тед посмотрел на вошедших. - Я только имел глупость сказать таксисту, что испытываю странное чувство, что-то вроде де жа вю.
-Про это я тоже слышал.
-Нет, вы не поняли! – Теду было неприятно оправдываться, но троица как будто напирала на него. -Мне только показалось, что я был когда-то в Сан-Франциско. Что я…жил здесь какое-то время. Но…странно, нет, странное ощущение. Я точно знаю, я никогда не был в Сан-Франциско. Сам я из Пасадены. Сколько себя помню, жил там, в доме своих родственников. Там и теперь живут мои …дядя с тетей. А, со времени поступления в университет, я живу в Лос-Анджелесе. Один. – Тед повторил, будто настаивал, - я никогда не был в Сан-Франциско. Я…- Тед покраснел, «горели» даже его уши, - честное слово, господа, я тут впервые. Это… - он покрутил у своего правого виска. Как раз возле правого уха, на котором висел аппарат. – Простите, я стал плохо слышать, я …после болезни. Возможно, это связано с этим. Это…наваждение. Просто наваждение, господа.
-Так, значит, вас зовут…- теперь, заметив, что белизна испуга на лице Лоренса сменилась краской стыда, Брукс сам протянул ему руку.
-Тед Лоренс.
- Мне сказали, тут вы по делам, можно узнать каким? И главное, что вас связывает с Инжей Джойс. О нашей милой Джей слухи ходят разные, - Брукс напрочь игнорировал чувства рядом стоящего Марка. Говорил, называя вещи своими именами. - В том числе об её романах в Лос-Анджелесе.
-Мы друзья. – Тед бросил быстрый взгляд на Марка Джойса, - д…друзья …э…детства.
Тут и дурак бы понял, что Лоренс врет. Марк отошел в сторону, будто разговор его не интересует. Он подошел сначала к окну, а потом сделал вид, что собирается подняться по лестнице на крышу здания, из этой комнаты был выход туда.
Гарри будто подловил Лоренса: «Вы же сказали, что жили в Пасадене. Инжей не жила в Пасадене, насколько я знаю, - он быстро посмотрел в сторону Марка и тут же отвернулся, будто забыл о нём, - или я что-то не так понял?»
Тед облизал высохшие губы. Собственно и рот его был столь сух, что каждое слово давалось с трудом. Он даже поискал взглядом столик с напитками. И увидев его, снова облизнулся, но не решился кинуть разговор. – Нет, нет, мы с Джей в Пасадене не встречались. – Тед заткнулся, затем быстро повернулся, посмотрел за спину.
Марк смотрел в проем на солнце.
–То есть, я хотел сказать, мы вообще не …не встречались, - Тед снова посмотрел в серость глаз Гарольда Джойса, - я…мы, …то есть, я оканчивал лос-анджелесский университет, мы познакомились на одной из вечеринок. Оказалось, у нас много общих знакомых. Которые, кстати, знали Инжей с детства, э…то есть, я хотел сказать, до замужества. – И снова Тед посмотрел на Марка.
Тот смотрел на небо. Да, тот любовался голубизной неба!
Ему будто было по фиг, что имя его жены склоняет тут какой-то приезжий. И от этого Теду стало так противен этот Марк, что он…повернулся к нему спиной и…больше не смотрел в его сторону, как и остальное двое в этой комнате.
Черным по белому – Лоренс изворачивался. Все заметили. Но ни Брукс, ни Джойс понять не могли, зачем это ему, с таким скандалом попавшему в дом известного человека? Причины пока не было. Не находилось ни у Джойса, ни у Брукса. То, что любовник, очередной любовник светской львицы заврался исключительно ради того, чтоб попасть в дом совершенно незнакомых ему людей, в круг людей совершенно ему неизвестных - это не укладывалось в причину его появления здесь. Обычного «представления», какое устраивали лже - артуры джойсы не получилось.
-Вы, …вы так и не ответили, а дело здесь, в наших краях какое?
-Это обычное…дело. Я ищу продукт, э…один продукт, который бы не потребовал особых затрат на продвижение, а прибыль принес и создателю, и рекламе. Я работаю в рекламном бизнесе.
Тед знал о наличии такого продукта в северной Калифорнии. Тут бы его не подловили. Его большой босс, недавно вернувшийся с северных районов штата, долго восторгался продуктом, в основу которого вошли мякоть тыквы, дробленые сушеные семена её и мёд. Тед и сказал о нём парочке «докапывающихся» до него бизнесменов.
Название продукта ничего не сказало ни банкиру, ни владельцу издательства.
Зато всех смущало сходство Лоренса с Джойсом. Последний сам удивлялся ему, глядя то на себя в зеркальный шкаф, то на красного, как рак гостя.
Лоренс в зеркало не смотрелся, но он итак видел: перед ним высокий, крепкий мужчина, с правильными чертами лица, сероглазый. Когда-то он, видно, был темноволосым, теперь молодится, волосы подкрашивает, оставляя седыми только виски и модно подстриженную бородку.
Тед себя таким лет в шестьдесят вполне представлял.
-Вы ...сказали, что в Пасадене жили у дяди и тети, а простите, кто ваши родители? – Джойс впился взглядом в лицо парня. Он и сам хотел задать ему этот вопрос, но тот однозначно выдал бы его сильную заинтересованность. Бруксу это удалось легче.
Тед пожал плечами. – Не знаю. Но мой дядя - Карлос Глесиас и тетя Глория, они, …уже как-то давно говорили, что родители мои уехали и больше не вернуться в Америку. Возможно, они были нелегалами.
-Но вы-то, простите, американец? Я к тому, что ваш дядя – явно латиноамериканец.
-Я - да. И тетя Глория. Она родилась на границе с Мексикой. А дядя Карлос, да, он, он, кажется, был кубинцем.
-И давно вы появились в доме тети и дяди? Что такое случилось, что вы там появились? – парочка визави Лоренса переглянулись.
Тед снова пожал плечами. - Я не помню. Я, знаете, был очень болезненным ребенком … в детстве. Вернее даже, я особо не помню себя маленьким. – Тед сделал вдох, заметив, как энергично обменялись взглядами мужчины. – Но я помню свою школу в Пасадене. Я пошел учиться в заключительные её классы.
- А почему в заключительный? …В который класс вы пошли?
И тут пробил колокол. Вернее, прозвучал интересный музыкальный звон. Звучало несколько колоколов: чугунный, бронзовый, медный, серебряный и золотой. Эта мелодия открывала торжество. Брукс должен был разрезать ленточку, перегораживающую подъем по лестнице, ведущей на крышу дома, откуда он должен был начать «хвастать» своим приобретением. Послышались голоса, гости уже подпирали двери.
Их было так много, что Лоренсу показалось, проломиться крыша, когда они все поднялись на неё, чтоб восхититься видом города, мостом и прочими прелестями калифорнийского пейзажа.
Тед тут же увидел Инжей. Она стояла рядом с супругом, но многие б отдали голову на отсечение, она хотела б стоять рядом с парнем невероятно похожим на Гарольда Джойса. Она помахивала Теду рукой, дарила улыбочки. Одергивания мужа выглядели смешно и грустно. Инжей делала маленькие шаги и приближалась к месту, где стоял Лоренс. Кто хотел, это замечали.
Как ни хотел Лоренс участвовать в соперничестве за Инжей, не получилось. Будто Марк был «прозрачным», Тед через его плечо посылал Инжей и улыбки, и …знаки какие-то, фривольно махал ей рукой, мол, «сейчас, сейчас, всех кину и – к тебе, дорогая».
Но поскольку сильно наглым Лоренс не был, он всё же испытывал дискомфорт от двойственности своего положения. Никак он не считал, что именно он – тот самый двенадцатилетний парнишка, которого похитили из семьи Джойсов. Но большая часть гостей уже как будто была в сомнении на счет клича, что «снова прибыл самозванец». Все очень даже внимательно на него поглядывали. Тед заметил, некоторые (всё те же – близнецы, оказалось, они не из охраны банкира, а родня его) поглядывали на него даже с вызовом, мол, «прибыл тут, не ждали, не звали!»
И что особо всех удивило: обычно Гарри встречал «пришлых сынков» не только крепким словцом, но и шуткой. А после все принимались шутить, язвить над изгнанным самозванцем. И сам Джойс, бывало, расхохочется, тыча в двери, куда убрался непрошенный гость, что его пингвинье пузо долго сотрясалось от смеха и удовольствия. Теперь же «великий Гарри» не шутил. А вовсе напротив, он будто тенью ходил за парнем и придерживался рукой за грудь, кося в сторону «пришлого». Кто-то даже слышал, что он разговаривал по телефону со своей первой супругой, с Амалией, которая время от времени, по-видимому, приходит в норму и может с ним слегка покалякать прямо из больничной палаты.
Праздник шел своим чередом, все ходили за хозяином, смотрели «выверты» в дизайне обстановки дома. И бассейны тут не такие, как у всех, и пять каминов выложены один на немецкий манер, другой - на испанский, … ну и так далее. И великолепный зимний сад Брукс себе устроил («вот только на какой черт? - думали гости, - если зимой его самого в Калифорнии не бывает»).
А возле Теда уже была Инжей. И проказница «буквально плевала» на оскорбленное самолюбие супруга. Тот итак отпинывался от сплетен и вопросов типа: «А почему после двух лет совместной жизни детей нет?», а тут ещё наглость - какой-то «рекламный прыщ красуется с его женой на глазах у всей его родни!».
Инжей добровольно рекламировала, расхваливала дом банкира, да, как будто это был её новый дом: «Да ты только взгляни, взгляни, Тед, Джон заказал для джакузи нефритовую ванну!»
Лоренс пожал плечами. Для него это был не жилой дом, а музей…с нефритовыми джакузи. Он просто спросил, …так, вырвалось случайно: «Ну и с кем он её принимает?»
Гости переглянулись. Инжей, ничуть не смутившись, что наступила на больную мозоль банкира, (тот был не женат, разумеется, бездетен), начала рассказывать о том, «как любят милого дядюшку Джо его племянники». Лоренс же своим ответом на это, опять попал в цель. И опять в сердечную. Он сказал: «Ну, кто ж не полюбит дядюшку Джо, если у него вертолет под парами на крыше. …Понятное дело. Лично я б хотел быть его племянником. Или …племянницей».
Гости чуть толкались, им было любопытно. …Только у Брукса вдруг желание оборвало. Как будто пропало желание показывать родне и знакомым своё новое жильё. Несколько недружелюбно сверкнув взглядом в сторону Лоренса, он закончил экскурсию на показе русского камина. – Вот… камин. Ещё один. Следующий, то есть, ну и …дальше всё.
Гости гладили руками малахитовые изразцы, цокали языками, как еврей на базаре, а Брукс придвинулся ближе к Инжей (а значит, и к Лоренсу). – Как там столы? Готово?
Инжей кивнула так резко, что дернулась её вздыбленная лакированная челка: «Так точно!» И ответ её видно Бруксу не понравился (хотя Инжей именно так частенько отчитывалась перед ним за проделанную работу, и тогда его как будто всё устраивало).
-Тогда прошу…
Гости тут же защебетали: «О, Джон, мы уже видели, столовая сказочно великолепна».
- Да …уж. – Брукс приблизился к Джойсу и так, парой, только не взявшись за руки, они повели толпу ужинать.
Тед, разумно полагая, что на него тут не рассчитывали, двинул к двери лифта.
Инжей поймала его у распахнутых дверей. – Тед, нет-нет! Сбегать ещё не время. – Она взяла его под руку и тут же заметила, что за ними подглядывают две старушки. Кстати, одна из них тетка пропавшего Артура Джойса, а вторая, что помоложе, но выглядящая такой же старухой – тетка мужа Инжей – Марка Джойса.
Инжей так ядовито улыбнулась родне, что дамы раздвинули носы в сторону и парой прошли дальше. Но попали в тупик. Там развернулись и …парой и двинули назад, снова пройдя мимо Теда и Инжей. Направились в столовую. Инжей хохотнула и, …поцеловав Теда в щеку, под руку, как собственного супруга, повела за гостями, разумеется, в столовую.
-Инжей, но наверно, там меня не ждут.
-Ай, брось! Я ж тут сегодня главная. Твоя карточка лежит на столике, с моей рядом.
Тед наклонился к уху проказницы, - А Маркуша?
-Он тоже пристроен. И вообще, давай, не будем о пустяках.
Тед задумался, кося на явный перебор в поведении подружки. Потом, вздохнув, решил, что раз Марк так себя зарекомендовал, таким тюфяком – так ему и по делам. «Значит, Маркушу за нашим столиком я не увижу».
- Пусть это тебя не беспокоит. Идём!
Инжей, ещё шутит. Дважды, держа Лоренса под руку, она улыбнулась кому-то из гостей и громко поинтересовалась: «Вы не видели, где мой супруг? Марка не видели? Потерялся, мой хороший. …Странно».
Заметив хозяина вечеринки, она от Лоренса отцепилась и, будто лиса на охоте, развернулась на месте (совершенно не заметив Марка, хмуро шедшего к ней), и пошла, догонять Брукса и Джойса. – Джо-он! Как будто всё славненько, правда?
К Лоренсу приблизилась пожилая дама. Впрочем, выглядела она значительно моложе своих шестидесяти с вершком лет, хоть и обладала крупными формами. Она обратилась к нему с вопросом, показавшимся Теду странным: «Так вы, значит, родственник Брукса? …Нет? (Тед покрутил головой). – Тогда кого, Флойдов? …Нет? …Что же, Джойса? …Так чей же вы? – Она оглядела Лоренса, затем просунула под его руку свою, - ладно, не важно. Проводите меня.
Они стояли, не делая ни шага, Тед просто не знал, куда ей нужно.
- Я слышала, Джон решил породниться со своим давним приятелем через племянницу? Вы не знаете, через которую? Не через Элис? Нет? Она – хорошая девушка. (Тед снова покрутил головой, мол, не знаю). – Дама сделала шаг, …второй, и как баржа потянула за собой Лоренса, за которого держалась весьма крепко.
– Добрый вечер и вы тут? – поздоровалась она с парой каких-то гостей. Тед решил, что встретившиеся им - супруги.
Те, оглядев его с ног до головы, улыбнулись даме и кивнули в ответ. - Добрый вечер, Эвелин. Вы сегодня без Макса?
Дама ответила на ходу. - Да. …Если не трудно, молодой человек, проводите меня в столовую. Голова кругом от всей этой роскоши. - (Тихо и доверительно) - Как он не боится, что воры через крышу проникнут в дом и скрутят его золотые краны в ванной? - Она пожала пышными плечами, – да и зачем они – золотые краны? У меня двадцать лет стоят фарфоровые. Знаете, такой розовый фарфор. Люблю всё розовое
Она остановилась, несколько бесцеремонно разглядывая лицо Лоренса, - вот вы, почему вы так порозовели, когда говорили с Гарольдом? Вы ведь не его сын? Нет? …
Тед привычно покрутил головой, но при этом вздохнул.
Дама заметила, как тяжело он вздохнул. Она снова развернулась в сторону столовой. - Я знаю, его первая жена снова в клинике. Я не понимаю, чем вообще занимаются врачи? За столько лет не вылечить бедную женщину? …Вы за которым столиком сидите?
-Не знаю.
-Как?
Лоренс пожал плечами.
Дама (опять доверительно) – А мальчишка, скажу вам, дрянной был. – Она скривила лицо. - Вот и хорошо, что вы…не он. …Не он, точно?
Тед покрутил головой. В ней уже шумело от глупости, в которую он влез.
Столовая была роскошной. Зал, в котором удобно расположился оркестр из семи музыкантов, танцевальная площадка и …куча столиков больших и маленьких – на четверых.
Болтовня толстушки Лоренса не беспокоила, но краска с лица у него так и не сошла. На их пару смотрели с заметным любопытством. А тут ещё эта Эвелин заговорила о том, что его самого несколько беспокоило – про мальчика и его мать.
-Простите, мэм, вы сказали «первая» жена, а разве Гарольд Джойс … женат дважды?»
Дама, по-видимому, была туговата на ухо, но «глухой глухого понимал». Не обращая внимания на тех, кто стоял или шел рядом, она громко ответила: «О, да! Он оставил Амалию и женился на Терезе Каламби. Она тоже, где-то тут, …а, не важно! Американка итальянского происхождения. Дочь известного в Италии обувщика. (доверительно, то есть, на слуховой аппарат Лоренса) Но ведь это где-то в Италии известного. (и снова громко) …У неё уже было двое своих детей. Но она родила Гарольду дочь. Прелестного ангела – Джулию. Гарри в ней души не чает. (Доверительно) Только в Джулии. (и снова громко, будто в том числе и для всех остальных гостей) Хотя, знаете, приходится считаться и с мальчиками. Вон они, - дама неопределенно махнула рукой, - как две капли воды похожие друг на друга, …типичные итальянцы.
Эвелин скислила физиономию. Но, посмотрев на Лоренса, оглядев его, улыбнулась, и, будто гордясь, произнесла (будто это Тед был «малышкой Джулией»): «Вот Джулия – дочь Гарольда – красавица. (И в сторону) А эти – нет, они …оттуда (она махнула рукой, мол, не стоят и внимания)».
Тед огляделся. Заметив тех, о ком говорила дама.
От Инжей он потом узнал, что Эвелин - старшая сестра Гарри Джойса. Узнал он и то, что она открыто не признает близнецов итальянской жены брата, называя и их, и их мать «нахлебниками».
Двое молодых людей - двадцатилетних близнецов стояли у высокого английского окна, почти задрапированного парчой. Они были в компании племянников Брукса и, весьма враждебно (действительно, как мафиози) наблюдали за движением «чужака» по дому их богатого родственника.
Нелюбовь Эвелины Джойс была взаимной. Парни смотрели с неприязнью и на «свиную тушу», которую Лоренс вел «жрать» и на него, именно потому, что она «вцепилась в него».
А та принялась нашептывать ему на аппарат. - Гарольд у нас хорош. Крепок, мужественен. (громко) Порода! Истинный американец! Волосы густые. Благородная стать. Седина в бороде. А глаза, - дама несколько неприятно приблизила своё лицо, чуть ли не впритык к лицу Лоренса, - глаза вот, как у тебя (!) – серо-голубые. Даже разрез глаз, …взгляд - …похож. – Она покачала головой, будто пожурила Теда за это и уселась на своё место. (Она всё близоруко щурилась, отыскивая свою карточку на столе, найдя её, грузно присела на стул). – Взгляните, здесь нет вашей карточки?
-Думаю, нет.
Дама задрала голову и улыбнулась Лоренсу, стоящему возле стола, будто официант. – А жаль. – Эвелин тут же отвернулась, и, будто забыв о провожатом, начала общение со своей соседкой по столу.
Тед отошел, вздыхая. Ему компания не нравилась. Но клятая вежливость, а более того, желание всё как следует обсудить с Инжей, не давали ему права «смыться» из …«северной» столовой на этаже Брукса.
Инжей, заметив, что он один, тут же приблизилась к нему. - А я уже думала эта старая матрона усадит тебя рядом. Идём! - Она потащила Теда за «свой столик».
Именно! Тед должен был сидеть по левую руку от неё, Марк Джойс – по правую.
-Инжей, мне не удобно. Меня сюда никто не приглашал. – Однако он шел за ней.
-Боже! Какие дела? Сейчас будет тебе официальное приглашение. – Джон?! Джон, можно тебя на минуточку.
Брукс, вежливо ухаживающий за дамами из числа своей родни, отвлекся. Подошел. – Ну что, нашла место для своего гостя?
-Да. Но он хочет стать твоим гостем. – Улыбаясь, Инжей наклонилась к уху банкира, - он щепетилен, как девушка.
Брукс оглядел Лоренса. – Да ну? А по повадкам - не похоже. – Он покачал головой, будто осуждал Лоренса за переполох, который тот внес в его торжество. И тут же на латыни произнес: «Отрадно безумствовать там, где это уместно».
Инжей выслушала непонятную фразу, но! вопросов не задала. Кажется, она привыкла к тому, что банкир там что-то себе болтает на латыни. А Лоренс замер на месте, переводя, слово за словом.
Банкир был изумлен! Он понял, что парень – этот «прохожий лишь чуть тут на кого-то похожий», понимает его! - О-ля-ля! Вы поняли, о чём я?
-Nihil contemnit esuriens – ответил, имевший когда-то «отлично» по «мертвому» языку.
Банкир раскрыл рот. Потом, придя в себя, ответил: «Ну-с, тогда, прошу за стол».
Лоренс улыбнулся Инжей, - ну вот, теперь я слышал, что меня пригласили.
-О чем вы говорили? – У Инжей на лице было жесткое любопытство. Она даже проход к столикам Теду перегородила собой.
Тот ответил: «Я сказал ему, что в таких делах «голодный ничем не брезгует».
Инжей кивнула, мотнув челкой. – Вот и правильно! Пошли!
Ужин проходил под негромкий гул общения и позвякивание столовых приборов. Некоторые из гостей «пели дифирамбы» удачливому приобретению банкира.
Когда мужчины направились, посмотреть курительную комнату, где им предлагались сигары из различных сортов табака, Джойс «почти незаметно» приблизился к Лоренсу, за которым время от времени наблюдал за ужином. Он предложил «зайти в курительную чуть позже».
-Да я, собственно, и не курю.
-Вот и хорошо. – Идемте. Вот сюда. – Джойс открыл одну из дверей. Он предложил Лоренсу войти в комнату первым. По-видимому, проверяя, не подслушивает ли кто «из старух».
- Вот, кажется, тут без толкотни. – Джойс сел на один из многочисленных диванов и диванчиков, полукруглой комнаты. Та, по-видимому, была «диванной комнатой». – Вот тут вам будет удобно. Э… я бы хотел заново услышать, что там такое произошло, что вы не можете вспомнить себя в детстве.
Тед пожал плечами, сел в полуметре от Джойса и, сунув руки между колен, принялся рассказывать.
Казалось, постороннему человеку ему было рассказывать о своих проблемах не сложно. – Я же сказал, я был болезненным ребенком. Возможно, именно поэтому я не совсем ясно припоминаю своё ранее детство.
-А что такое, чем вы таким болели?
-Не знаю. - Тед пожал плечами. – Кажется, что-то с нервами было. Я плохо ходил. Говорил невнятно. Да! Я пользовался коляской. Я помню, меня с детства возили в кресле. Такое…с парой высоких колес. …Лет с десяти - одиннадцати. …Нет,…с двенадцати - это я точно помню. Мы тогда часто ездили с дядей по стране, смотреть соревнования его любимой бейсбольной команды. Я всё время был в кресле. В машине, на самолете.
У Джойса дернулось лицо. Говоря с Лоренсом, он задавался вопросом: «Как мальчишку могли таскать из страны в страну (тот роковой для семьи звонок по видео телефону был из Никарагуа, это выяснила полиция), и это осталось незамеченным?!» Вот теперь, после слов Лоренса он явно представлял «своего Арчи» в инвалидном кресле с лицом … полу идиота. «Ну да! Его же могли не просто накачать наркотиками, его представляли инвалидом! Наличие медицинской справки – и всё! никаких вопросов на границе!». - И… долго вы пользовались креслом?
- Да, долго. Потом меня положили в клинику. Врача моего звали Роберт Лоренс. Он … «сделал мне ноги», и, как говорит дядя, «поставил голову на место». В общем, к пятнадцати годам я уже сам по полю бегал, битой махал. Пришлось год за два в школе сдавать экзамены, но тетя у меня «профессорша». То есть, учительница. Она помогла. Я со сверстниками школу оканчивал.
-А ваше имя? Вас всегда звали Тед?
-Да.
-И тогда, когда вы были в кресле?
-Да.
-Лоренс – это чья фамилия, родни со стороны тети или дяди?
-Я же сказал, моего врача звали Роберт Лоренс. А до знакомства с ним я без фамилии жил. Меня просто Тед звали.
-То есть?! – У Джойса вытянулось и побелело лицо.
-А… не знаю. Там полиция что-то выясняла. Может, предков моих искали за границей. Но к пятнадцати годам всё было в порядке. Я потом и права, и паспорт получил. Я – Тед Лоренс. Вам любой в Лос-Анджелесе подтвердит. Я же в рекламном бизнесе работаю. Раз в неделю – выступление на местном пятом канале. Передачу веду «Смешная реклама».
Джойса последнее - не волновало. Зато первое – очень. - Как говорите фамилия вашего дяди из Пасадены?
-Глесиас. Карлос Глесиас. Его вся Пасадена знает. Он архитектор. У нас – известный.
-Он и сейчас живет в Пасадене?
-Да. Только в данный момент родни нет в доме. Я время от времени приезжаю туда, проверить, как ведется ремонт дома. Они уехали на курорт в Колумбию. Пока идет ремонт.
Джойс с недоверием оглядел Лоренса. – А…в Колумбии, где они могут быть в Колумбии? У вас есть телефон, вы общаетесь, пока они в отъезде?
-Разумеется. Они в Боготе.
Джойс помолчал, требовать номер телефона – было делом неудобным. Он решил «зайти с другого хода». – Тед, скажите, вас не смущает, что посторонний вам человек задает такие вопросы? О вашей личной жизни. …Простите, - он быстро улыбнулся, но тут же смял улыбку и отвел взгляд, - я к тому, что вы так …как-то уж очень откровенны… с чужим для вас человеком.
Тед принялся оглядывать комнату: диван прямой, диван овальный. Канапе, обтянутая парчой тахта, …розовым велюром - софа, кожей – огромные кресла….
-Нет. Не смущает.
-А почему? Это же странно, …Тед.
-Мне так не кажется. – Он снова посмотрел на Джойса. – Напротив, чужому рассказывать о себе легче. Ну кто вы мне – никто, и наоборот. Да и что за корысть вам, знание о моих детских болячках - никакой.- Тед улыбнулся.
Следующий вопрос прозвучал быстро, даже резковато: «Тогда ответьте: что за де жа вю вас стало мучить в Сан-Франциско? В городе, в котором, как вы утверждали часа три назад, вы никогда не были раньше?»
-Не знаю. – Лоренс посмотрел в окно. Город был как на ладони.
Тед не знал, что ответить на последний вопрос Джойса. Тот его самого мучил. Так мучил, что воздуху не хватало. Он вдруг спросил: «А может, выйдем на крышу? Есть тут выход?»
Джойс подумал: «Ему, как мне, уже воздуху не хватает. Он переживает. Это видно. Или играет? Но ведь столько конкретных фактов назвал, ведь я уже по каналам запросы пустил, неужели ж он думает, я не проверю…дядю, …тетю?»
И тут снова тяжелая мысль сдавила сердце мужчины. «А почему ж он …так играет? С точностью наоборот, не давит на меня, что он - …это он? Не давит, но и не открещивается».
Они вышли на крышу. Панорама - блеск! Вид на мост Золотые ворота.
Теду на воздухе стало лучше. Ему стало легче дышать. Компания, задающая вопросы, которые его раньше, если и волновали, то без напряга, начала давить на него. Он был бы рад и от Джойса избавиться. Тед уже хотел удрать. Ему хватило Сан-Франциско.
Джойс подышал, сопя, а потом рукой обвел пространство горизонта. - Тед, и что вам тут знакомо?
Тед задумался. Притих, прислушался к ощущениям. Потом сказал фразу, от которой Джойсу стало так худо, что он снова схватился за сердце.
Тед сказал: «Тут новый район. А вот тот, вон тот, видите, где купала церкви. Она православная. Тот район мне кажется знакомым. Дом справа с черепичной крышей, там когда-то жил часовщик. И у него прямо в доме был магазин. – Тед нахмурился, а потом, вспомнив деталь, улыбнулся, - магазин Фридмана. У него под стеклянным прилавком всегда были интересные экземпляры карманных часов на цепочке. Некоторые даже были с музыкой. – Тед задумался и … пропел мелодию, похожую на музыку Чайковского (танец Драже из «Лебединого озера»)
-Бог мой, от…откуда?! Вы же сказали, никогда не бывали в Сан-Франциско?! Вы лжец! Вы…самозванец и лжец!!!
Тед принялся оглядываться. Он испугался. Он ведь ответил первое, что пришло в голову. Тед попятился от Джойса, не замечая, что идет к краю крыши, – нет, нет. Я помню, я не лгу…
-Тогда откуда?!
Тед замер, оглянулся на город, и ему стало дурно от высоты. – О, боже…
И…его вытошнило прямо под пальму, заботливо высаженную в искусственный газон. – Простите.
-Ерунда! – Джойс обнял парня, протянув ему свой носовой платок. – Идемте дальше.
Вдвоем они спустились назад в комнату, из которой вышли на крышу.
Тед поблагодарил за платок, выбросил его в урну, как указал ему Джойс и, на всякий случай, повторил: «Дядя говорил, что «на севере Калифорнии – мы побываем чуть позже, когда я подрасту». Мы действительно часто путешествовали. На автомобиле. Это даже тогда, когда я был в кресле. Мои ноги, они были как ватные. Хотя я мог шевелить пальцами. Я вставал на ноги, но будто сил не было, колени сгибались, я приседал. Ходить, твердо вставая на ноги, я начал лет в пятнадцать. …Мы ездили всюду, но… не сюда. – Тед отвернулся. Снова стал оглядывать панораму города, но уже из окна. – А вот это действительно странно. Места красивые. Почему мы не ездили сюда? Не понимаю».
Инжей сбила его с мысли. Она влетела в комнату со скоростью кометы (ей подсказали, что там Гарри с «этим»), быстрым шагом она подошла ближе. – Ах, вот вы где…
Муж «накрутил ей хвост» - устроил сцену. Даже припугнул, сказав что, если «она будет продолжать кокетничать с этим», он уедет домой». На что получил законный ответ: «Поезжай». Она искала Лоренса. Искала, понимая, что его снова допекают с ерундой. Вот уж кто ничуть не сомневался, что Лоренс никакого отношения не имеет к случаю в доме Джойсов – так это Инжей Джойс!
Инжей не знала деталей трагедии в семействе Джойсов. Её никто в них не посвящал. И более того, дела давно минувших дней – её вообще не волновали. Она в принципе человек, живущий следующим мгновением. Ей бы только устроить так, чтоб тот был ей в удовольствие. И ещё - она любила «молодежь» из семейства Джойсов. Считала братьев близнецов людьми и веселыми и деловыми. Инжей знала, что те и учатся на факультете журналистики и виды имеют на дело Джойса. Она вполне разделяла их затею в конечном итоге взять бразды правления «Новостями жизни» в свои четыре руки. К новой – второй жене Гарри – она тоже относилась с симпатией. Ну итальянка, ну и что? А с той, с «серой мышью», которая то появляется в доме редактора, в одной из гостевых комнат, то исчезает, и как говорят потом, «снова туда» - скрывается в психиатрической клинике вместе со своей матерью – «старухой с жутким перманентом на голове» - с ней Инжей общалась мало. Все знали о чрезмерной надменности Амалии Джойс. Близко она подпускала к себе только Джона Брукса. Мужу после его женитьбе на молодой итальянке она «перестала доверять». Но, по-видимому, дел это не касалось. В деле – она ему доверяла.
Амалии Инжей казалась «простушкой» («как раз парой такому лоху, как Марк»).
Гарри Джойс, пока его не беспокоили «шарлатаны», нагло подделывавшие результаты анализов ДНК, тоже старался не вспоминать грустной истории. Как цитировал Джойса Д. Уилисса его ближайший друг Брукс (разумеется, на латыни): «Мужчина не знает отцовства в смысле сознательного порождения. Это состояние мистическое, апостольское преемство от единорождающего к единородному. Возможно материнская любовь – единственно подлинное в мире. Возможно, что отцовство – одна юридическая фикция». Вот и жил Гарольд, считая, что потеря сына (особенно такого упрямого и неблагодарного) - это ещё не конец жизни. Другое дело, если этот сын вдруг стал мужчиной, «цивилизованной личностью», то есть, что он нашелся и оказался Человеком – это другое дело. Тут вступал в силу закон, порождающий стыд: ты не смог, а вот какие-то …карлосы – сделали из твоего сына Человека!
Джойс держался за сердце. Что-то подсказывало ему, что они не чужие с этим парнем. А Инжей, замечая, что покоя её гостю нет, решила положить конец «пыткам» Лоренса. – Гарри! Что за дела? Гости сбиты с толку, где ты? Брукс – в печали и хандре, не с кем пройтись по ванным, блеснуть латынью над алмазным унитазом.
Джойс, журя дурочку за словоблудие, покачал головой: «Перестань паясничать, Джей. Хотя б потому имей уважение, что Джо дает тебе деньги на развлечения. А спрашивается, с какой такой стати? За его племянника ты идти отказалась, а, выйдя за моего, …Джей, ты б лучше за мужем так бегала, как за …нами». - Джойс улыбнулся. Вкус малышки (когда-то ублажавшей ласками и его) ему нравился. Он находил, что с Лоренсом они пара.
Инжей взяла под руку Лоренса и нахально улыбнулась в лицо Джойса. Мол, вот, тебе, не за тобой бегаю, а совсем за другим лицом.
Джойс усмехнулся. Но Инжей удалось сбить волнение с его груди. Сердце толстяка снова стало биться с частотой замершей рыбины. – И что? – Он усмехнулся.
Инжей посмотрела на Лоренса, улыбнулась. – А то, - она снова посмотрела на Джойса, - прекратите доставать моего друга детства… и вообще.
И вот тут Джойс не дал ей словоблудить. Его факты интересовали.
-Друга детства, говоришь? Тогда скажи-ка, миленькая, а то твой друг понятия о том не имеет, что такое было с ним – с твоим другом, что он всё «детство» прокатал в инвалидном кресле? Может, ты помнишь?
Инжей округлила глаза. Повернулась к Лоренсу.
Тот спокойно смотрел на неё, не делал никаких знаков.
Тогда она, решив, что Тедди заврался, тут же и подтвердила: «И что? …Гарри, я не понимаю, и что? Человек откатал своё: школу, детство, … поправился, …надо бы поздравить да восхититься мужеством. Что такое, Гари, я не понимаю!»
Инжей начала серьезно напирать на Гарольда, да так, что ему пришлось сделать шаг назад, улыбнувшись, находчивой «лисе». – Ну, ну, - произнес он и, будто шутливо, тоже пошел на неё грудью, - и всё же, дорогая, как-то странно, что вы оба не вспомните, что за такое детство у вас было? До этого ты говорила, что училась в элитной школе девочек. Теперь получается, в школе …инвалидов мальчиков.
Инжей с вызовом посмотрела в глаза Джойса. – Гари, я серьезно: что ты пристаешь к нему? Ну не хочет человек говорить о своем детстве и что?
-Да что ты, что ты! – Гарри даже как будто развеселился. – Я его за язык не тянул…почти. Он сам всё рассказал. Так, …юноша?
К ним подошел Брукс. Стал прислушиваться к перепалке. Он уже стал свидетелем одной, когда Марк делал «внушение» своей женушке.
- Что такое? Всё о том же? …Ну что, вспомнили, кто был папой, кто есть мама у нашего гостя из Лос-Анджелеса?
-Это что! Друг мой, он мне сейчас …такое напел. Представь, он помнит бой часов в лавке старого еврея – Макса Фридмана. А в развалюхе, что на перекрестке Большой и Малой улиц, он узнал православную церковь. Да, да, ту, что стоит до макушки вся в лесах, …и ждет более четырех лет, когда ей фасад доделают. О ней уж и свои-то забыли, а он узнал!
У Брукса отвисла челюсть. И так, что … стало проблематичным вставить её на место. Инжей помогла. Видимо, озлясь на его друга, она так щелкнула по скуле банкира, что челюсть тут же и встала на место. – Зубы не выпали?
Брукс опробовал челюсть, снова пробормотав непонятное (только для Джойсов): Mortui non mordent (Мертвые не кусаются)
– Да что такое!!! Вы что, с ума посходили, да?! Сначала вас доставали жулики, желавшие поживиться на горе семьи, а когда они ходить перестали, так вы их сами стали выдумывать! Теперь вам в каждом честном человеке жулик видится! Сами вы…мортуи нон мордэнты! - Инжей с вызовом схватила Лоренса, да, опять же, зацепив его под руку, и увела из диванной комнаты.
Она долго не могла от возмущения восстановить дыхание. Тем, кто заглядывал в гостевую комнату, где они с Тедом скрылись, она грозила пальцем. И махала рукой, мол, отвалите, закройте двери. - Тед, Тед, пожалуйста, прости, что всё так вышло. Честно, я совершенно не ожидала, что ты приедешь ко мне.
Лоренс осторожно оглядывал её. Инжей снова была в белой блузке, только теперь та была застегнута на все пуговицы, а её ноги были обтянуты твидовыми брюками. Узкими, отчего ноги, казалось, росли от самых подмышек.
-Блузка, …в тот день блузка была расстегнутой.
-Ты о чем, милый? – Инжей провела ладонью по щеке Теда, - да, вижу, достали тебя эти допросы.
-Нет, нет,…это очень даже интересно. Утомляет, конечно, но, знаешь, в моей жизни, в детской жизни столько белых пятен. 9Заметив, что Инжей тревожно вглядывается в его лицо, он сменил тему) Я вспомнил, тогда, помнишь, в Рождество, когда я упал с лестницы, на тебе была точно такая же блузка, белая. Но…без пуговиц.
-Что? Ах, тогда! А! Тогда, я проигралась в боулинг. Проигралась и срезала пуговицы с кофточки, все до последней. Такое было условие.
-Я тоже один раз сильно проигрался. В карты. Больше не сажусь играть на деньги. – Тед улыбнулся. – Тоже буду играть на пуговицы. – Помолчав, он спросил, - ты была любовницей Томми Брамса, да? Ты тогда приехала к нему в Лос-Анджелес.
-Тед, брось считать моих мужиков. Я б не кружила вокруг тебя, если б не ты, а они были важны мне. – Инжей улыбнулась с грустью в улыбке. – Ну всё? Забыл про кофточку и другое? – Она быстро огляделась, потом обняла Лоренса, - не знаю как тебе, а я не люблю, когда ковыряют палочкой в моей биографии. С детства не люблю. Мои предки безвыездно живут в Белизе. Отец там послом. Кто узнаёт об этом, начинают докапываться: «А что такое Белиз? Это тот Черниз, который слегка побелили?», терпеть не могу! Я про себя никому ничего не рассказываю.
Тед кивнул.
Сегодня она была одета с достоинством, то есть достойно роскоши дома, в который её пригласили не только в качестве гостьи, но и для оказания помощи. Зато вела себя и это понимала уже и сама Инжей, не как всегда. То есть, не «почти прилично», а «просто по-свински». И, прежде всего, она считала, в отношении себя. Ей досталось за всё и ото всех. А, спрашивается, разве она была виновата в ситуации?
-Что ты там ему наплел, про кресло какое-то? Тед, зачем усложнять, а? Они ж тут не понимают юмора. …Ипохондрики.
-Прости. – Тед поверил, что ей тяжело. Наклонил голову, поцеловал в лоб.
Ну и конечно! именно в этот момент распахнулась дверь, а …на пороге оказался Марк! - Инжей!!!
Та, приняв от Лоренса «прощение за ситуацию», развернула голову в сторону двери. – А, Марк, …зайди-ка, милый. Очень важный разговор.
Марк не стал бы «разговаривать» с ней тут, то есть, когда «этот прыщ» стоит тут, а в коридоре замерли, будто статуи две старухи из числа родни. Но Инжей протянула к нему руку. – Зайди, зайди, это важно. И перестань думать так же, как те старые пудры (дуры), что нас подслушивают (Инжей сказала наобум, вовсе не имея в виду кого-то конкретно).
Марк зашел, прикрыл двери. Тед сделал шаг назад. Он отодвинулся от Инжей.
Марк тут же обхватил жену обеими руками. Несколько вульгарно. Инжей даже не дернулась, понимая, что он «выпенривается собственностью». Она стояла в нескромно согнутой позе, говорила, переводя взгляд то на одного, то на второго мужчину. - Итак, давно хотела сказать, но … всё времени не было. Итак, сообщаю для ясности, Тед, он мне не муж.
Удар по её щеке был скользящим. Так бьют либо трусы, либо горячо любящие мужчины. Марк взвизгнул: «Шлюха! …Когда ты прекратишь портить мне жизнь?!» - и с тем, как истеричка, выскочил за дверь. Чуть с ног не сбив двух притихших за ней старушек.
Будто просто дверь сквозняком открыло, Инжей улыбнулась старушкам, извинилась и плотно прикрыла перед ними дверь. Повернулась к Лоренсу. - Ладно. С ним – ладно. Ты …выслушай.
-А может, не стоит, Инжей? – Тед, заметив, как непохожа на себя сегодня его подружка, решил отложить выяснения деталей. Деталей их, как оказалось, параллельных жизней. Он видел, как Джей побледнела, как заблестели её глаза, когда её ударили по лицу. Тед решил, что она надеялась, что он вступиться за неё. Но он посчитал, не время.
А она, казалось, она вот-вот расплачется от дикости вечера. От вечера, который он ей «по своей глупости» устроил. Тед же не чувствовал себя виноватым, скорее, причиной вскрытия истины. Потому он пока не принимал чей-то конкретно стороны.
–Я про то, Милая, что…ведь можно и после поговорить. А может, …ну, раз дела твои здесь закончились, ты всех накормила, напоила, все остались довольны, может,… пора?
-Нет! Ты…выслушай. - Она повторилась и, выпрямив спину, произнесла то, от чего и Тед побледнел и смутился. – Я, … в общем, кроме Марка, у меня есть ещё один муж. Я – двоему, …двое муже, …муже…ну, как это? - Она махнула руками, потом обтерла лицо ладонями, откинула назад, вылезшие из тугой прически пряди волос, вскинула голову и закончила, - у меня два мужа! И …по закону, по закону Марк Джойс – мне не муж. Вот так. Теперь всё.
Лоренс не мог оставить эту новость на потом. Он посчитал: нужно или уезжать к чертям прямо сейчас или узнать всё до самой точки. – Инжей, а я?! Я …который по счету?
-Ты … помолчи. Ты мне не муж. Но ты же всё-таки приехал. Приехал ко мне. – Она быстро улыбнулась, и тут же сжала губы. Процедила. – Вон как ворвался, …кипиш навёл.
-Но я предлагал тебе, выйти за меня, и ты ответила, что подумаешь. Врала?
-Почему врала? Вот…- она пожала плечами, - я …думаю.
-И что? И что ты «думаешь», Джей? Я приехал сюда, потому что понял, кто бы у меня не был, какая другая женщина, ты приедешь и всё! мне никакой другой не нужно станет. Джей, зачем ты врала мне?
Она молча смотрела в пол. Думала: «И что за день выдался, умных идиотами делает».
-Инжей, ответь, мне убраться? Только честно скажи, без игр. Ты же умеешь послать к чертям, я знаю.
Она вскинула голову, выпрямилась. Прищурилась. – А знаешь, так чего вопросы задаешь?! Ну, скажу – да, и что? Уберешься и забудешь?
Тед вздохнул. – Но я буду пытаться. … Мне придется.
-А если, - она приблизилась, - если скажу, что всех к черту, а ты останься, ты останешься? …Поверишь мне?
-Нет. То есть, да, но…я отпросился с работы только на две недели. – Тед покраснел, - я серьезно заболел, Джей. Врачи наговорили всякой всячины, вплоть до угроз: не буду лечиться сейчас, аппарат мне навесят и на второе ухо. Джей, я к тому, что неясностей со мной итак хватает. - Он обнял её, - Джей, подумай и ответь, ладно. Мне важна ясность. Я знаю, я сам – не зайчик с ёлки. Со мной вечно что-нибудь, …а женщины не любят проблемных. Я понял, и ты воспитывала себя для любви, а вовсе не…нянчиться с заботой. В общем так, …я сейчас уеду, присмотрю себе жилье здесь, на эти пару недель, и потом позвоню тебе. У меня есть номер твоего домашнего.
-Туда не звони. Меня там не будет. Давай телефон, я наберу тебе свой новый номер.
Он отдал ей свой мобильник. Она стала нащелкивать номер, занося его в память. – Тед, ты только не уезжай, ладно. Я буду у приятельницы, пока не знаю, у которой. Пусть всё утрясется. Я всё пытаюсь вывести его на здравый путь. Всё жду, что в нем проснется мужчина, … и он подаст на развод.
-Инжей, это же лукавство. Ты что-то ждёшь от развода с ним?
Она дернула плечами. - Естественно. Деньги.
-Это жестоко. Мне кажется, он …не заслуживает такого.
Она кивнула, - знаю, – и вернула мобильник. – Вот. Звони в любое время. И вот что, - лицо её стало серьезным, – кажется, тут не только Джойс заволновался от твоего приезда, братья – пасынки его, кажется, и они что-то замышляют на счет тебя. Держись-ка ты от этой публики подальше. Они хорошие ребята, но в добро отчима вцепились столь крепко, что вышибут душу любому, кто станет на их пути.
-У меня и в мыслях не было. Просто… де жа вю.
Инжей нахмурилась. – Эй, эй, парень, …а ну, прекрати на себя наговаривать. Что такое, одному сказал про инвалидное кресло, второму – про де жа вю. Мне – не нужно про это знать, ты понял? – Она обняла его, - Я тебя, каким знаю, таким и хочу знать. Другого Теда – мне не надо.
Лоренс задумался.
Инжей прижалась к его груди и поцеловала в губы. И тоже, глядя на него, задумалась. – Как ты сказал, «женщины не любят нянчиться»? …А мужчин, думаешь, много, чтоб как ты, нянчились с такими, как я? – Инжей немного отодвинулась и посмотрела на Теда чуть искоса. - Помнишь, как я отравилась финиками в доме Чака? Как ты «нянчился» со мной, помнишь?
-Там - другое. И ты - женщина.
- Брось! Разве я была похожа на женщину тогда? Часами с унитаза не слезала, …а тебе приходилось держать перед моим ртом таз, что б я не изгадила твоё маленькое жилье.
-Инжей…
-Нет, нет, милый, …ты тут этих можешь дурить, внушая, что ты что-то там о себе забыл. Мне не нужно внушать, что где-то что-то ты не хочешь вспоминать, я сама разберусь, что мне в тебе забыть, а что нет. И про дыню, - Инжей отвернула лицо и сглотнула, - …не забуду.…Надо ж, в моём положении потребовать у тебя дыню!
-Я только хотел, чтоб ты начала есть.
- Вот уж точно. Наваждение какое-то было. Так дыни захотелось. Я, будто даже аромат её чувствовала. …И для моего каприза ты объездил всю округу, чтоб найти фермера, который выращивает бахчу без нитратов. Потом кормил меня по часам, после порции бульона с хлебом выдавал ложечку дыни.... Я знаю, я заметила, ты обменял своих лучших бабочек на эту дыню. У тебя тогда не было наличных. Мы всё прокутили в казино. И ты снял рамку со стены, …я заметила, и обменял своих индонезийских бабочек на дыню. …Я вкуснее в жизни не ела, правда, Тед. И на женщину я в те дни точно не походила. А ты крутился: работа, съемки…
Инжей будто смахнула слезу с глаз, затем выпрямилась, поправила прическу. – Марк, сколько живем, вспоминает мне, что на нашу свадьбу он потратил полмиллиона. –Вспомнив обидное, она прогнула спину, выпятив грудь и несколько зло улыбнулась своему отражению в зеркале, - а вот Джон говорит, …на латыни, что «с деньгами, и дурак сможет сделать женщину счастливой, а вот ты попробуй без».
Тед постарался увести свою подружку от «настроения грусти». Он улыбнулся и обнял её за талию. - Ты же не знаешь латыни.
-А он мне объяснил. Джон у нас точно не дурак. Ты не в курсе тутошних событий. А он, знаешь, оказывается, честный в чувствах малый. С клиентов три шкурки дерет, а в любви….В общем, он любит Амалию – первую жену Гарольда. Думаю, она предпочла Гарри из-за его красивой внешности. А Джон, он всю жизнь покупал её снисхождение подарками. А чем её удивишь? Она же богата, как ведьма. Сколько ни пытаются отнять у неё право на деньги, на издательство, она …умеет, увернуться. В нужный момент, перед любой комиссией вдруг становится адекватна, будто она в той психушке просто на отдыхе. Думаю, это тоже заслуга Джона. И ещё я думаю, что не из-за её денег он пасет её тридцать лет.
-Мужчины бывают не только коварными, но и терпеливыми.
-Тебе не понравился Джон?
Лоренс, задумался, будто что-то припоминая, и покрутил головой – нет.
Инжей взмахнула руками, - ну, всё, всё! Вот, ещё я тебя начала грузить тутошними интрижками. – Она приподняла лицо, подставив губы ко рту Лоренса. Тот только смотрел на её губы, не целовал. Тогда Инжей сама его поцеловала. – Вот тебе, …за ту дыню. И всё, и забудем. И чтоб не слышала я больше ни про коляски с колесами, ни про подобное. Ты, ты …самый, - она вздохнула и прижала руки к своей груди, - ты тут. И всё, и закончили.
Тед поцеловал её. В губы, потом поцеловал ей руки. Сначала одну, затем другую.
-Ты что?! …За что? …Вот, дурачок… - Инжей сама принялась целовать его. Его руки, шею, подбородок. Потом, облизнувшись, развернулась к зеркалу и стала поправлять, подтирая пальцем, помаду на губах. - А теперь, - она улыбнулась, развернулась снова к Теду, Погладила его лицо теплыми ладонями и подмигнула, - вот теперь пора. Только беги один, если я уйду, все решат, что я кинулась за Марком. Ему тут же позвонят. Зачем доводить его до пистолетного выстрела.
Лоренс тут же схватил Джей за руку. Несколько жестковато. – Что ты мелешь? У него есть пистолет?!
Инжей тихо хохотнула. – Есть. …Да, не психуй ты. Я к этому готова.
-Как это?
-Сказала же, всё под контролем, не психуй.
-Инжей, отпусти ты его на все четыре стороны.
-Не так просто, милый. Он …не разбегается. Во-первых, Гарри нас повенчал, а Марк его боится. А во-вторых, …- она отвернула лицо, - он серьезно любит.
-Тогда расскажи ему о своем первом муже. …Надо, Джей. Или, знаешь что, а ты их сведи. Пусть разберутся сами.
Инжей усмехнулась. – Пустой номер. Тот – не ты, …зайчик. Там такой подлец, что трех Маркуш и без пистолета уложит. Там с умом подходить надо. Вот я решилась…без ума и что вышло? К тому же, тот тоже говорит, что любит. Врет, конечно, врет и выжидает, что я разведусь с Марком, получу причитающееся по разводу, а он –начнет меня шантажировать. Я …его прекрасно понимаю. Но у меня на его хитрость своя инструкция имеется. Ты только не вмешивайся, ладно, я разберусь.
-Не женское это дело.
-Ой, перестань, не тебе судить о роде дела. Про дыню вспомни. Меня с ложечки сто лет не кормили. Не помню, кормила ли мать. Кажется, я никогда «ручной» не была. А ты – смог.
Тед верил ей. Но он сам был в дурацком положении. - …Не понимаю, не понимаю, если они оба любят...
-Не понимаешь, за что любят?
И снова щеки его вспыхнули предательским огнем смущения. – Нет, это я понимаю. А вот другого, того, что ты их обоих не любишь, но дуришь, не кидая обоих – этого нет, не понимаю. Зачем – не понимаю!
-Я должна была получить развод от … Майлза. Он позвонил, сказал, что выслал подтвержденный адвокатами документ. А тут Марк, он был так мил, так успешен, и я решила, какого черта, сколько можно перебиваться от зарплаты к зарплате – и вышла за него. Мы сыграли свадьбу. …На полмиллиона, всем на зависть. Джойс подарил племяннику, то есть Марку дом. В общем, всё было чудно, … только свидетельства о разводе я так и не получила. Я поехала к мужу. К Майлзу. Устроила бучу. Ему, его и заодно своему адвокату. Те только посмеялись надо мной. Представь, все трое: «А зачем вы так спешили с вашей второй свадьбой, миссис Майлз?» Я оказалась в дурах. Сказать Марку – он чего доброго, действительно возьмется за пистолет. У него целый арсенал дома. Он коллекционер. – Инжей опустила руки, постояла так, потом пошла к двери. – Всё, Тед, что нужно было знать, ты узнал. Теперь иди. Иди, Тед. Но… не уходи. Если ты уедешь, знай, я поеду за тобой. И гори оно всё огнем, все их арсеналы!
Дверь за ней закрылась.
Тед стоял и раздумывал. Конечно, при новых обстоятельствах, он понимал, Инжей скорее «не овдовеет, а погибнет». «Ехать к этому, к Майлзу? Поговорить, как мужчина с мужчиной? Марк - точно лох. Ему на голове танцуй – хоть бы хрен! Но арсенал дома - это не хорошо. А может, Инжей опять немного перевирает?»
Дверь открылась. Вошло пятеро. И судя, по их настроению, с мужским разговором.
Тед был поражен сходством братьев. Его глаза перебегали с одного лица на … такое же.
-Слушайте, гость из Лос-Анджелеса, а вы к нам надолго?
-Нет. – Тед сглотнул, оглядел всю компанию.
С этой – ему было ещё «не веселее». Вопросы полетели, как пули из щелей: «Ты кто такой? Откуда ты знаешь нашего отца? Ты спал с Инжей Джойс? Ты знал, что она замужем? Чего ты здесь вынюхивал? Какое дело у тебя к банкиру Бруксу?»
Его начали теснить. Но Лоренс стоял на месте до тех пор, пока не оказался зажатым в крепких плечах двух братьев. Впереди него стоял высокий, в рост ему племянник Брукса.
Дверь открылась. Она открылась, не смотря на то, что её придерживал ногой ещё один парень - крепыш – родня Джойсов.
-Да что ж такое?! Сказали тут свободно, можно отдохнуть…
Та самая шестидесяти семилетняя, похожая на откормленную утку дама, которую Тед провожал в столовую, приперлась в гостевую второго этажа. И во время!
Элеонора оглядела компанию. Грозно смерила взглядом сына – Джорджа Маршалла - крепыша, только что подпиравшего дверь, а теперь со словами: «Мама, ты?!», - быстренько отошедшего в сторонку.
– Ах, простите, простите. Но мне предложили занять эту комнату для отдыха. (напирая на сына) Для отдыха, …понятно?
Братья, взяв Теда под руку, и даже как бы без грубостей, попытались пройти мимо: «Да, конечно. Располагайтесь, тетушка Элли. Мы найдем для себя другую комнату».
Но Элеонора, схватила Лоренса за край пуловера. – Да, да, родные мои, найдите, пожалуйста. А вот с тобой, молодой человек, мне нужно побеседовать. – Она многозначительно улыбнулась близнецам, давая им понять, чтоб они отстали. - Тут комнат много. Много, я говорю, комнат. Вот и идите себе. А ты, дружочек, останься, - она пригладила взъерошенные волосы на голове Теда, - у меня к тебе тоже вопросик есть.
Свободной рукой и весьма властно, толстушка оттолкнула того близнеца, что держал Теда за правую руку. – Грэг, …я прошу, оставь нас. И братца своего захвати. Этих тоже, …чтоб не мешали мне мой вопрос задавать.
-Но тетя Элли,…вообще-то мы…
-Я тут отдыхать буду! Вон отсюда!
Каламби не понравилось, что его «вышвыривают». Он попытался напомнить, что «пегая» требует порядка не в своей «конюшне».
- Но мы тоже хотели отдохнуть в доме Джона, …тетя Элли.
-Грэг, ладно пошли, потом…
Каламби посмотрел на крепыша Маршалла, нервно дернул щекой. – Пошли…
Элеонора с гордым вызовом смотрела на «смуглых щенков» Терезы. Совершенно как будто не страшась ответной реакции. - Вот, вот, идите. А то по привычке надеру уши, а заодно позвоню Мопсу – вашему профессору. Чтоб не ставил вам «автомат» по европейским языкам. …Срам какой, клянчите у моего первого мужа «автомат» по итальянскому языку! И чем льстите несчастному одинокому человеку - его …«выбором». …Комплимента женщине сделать не умеете, невежи.…Я вам не «выбор»! …Идите, мне поговорить надо.
И тут в комнату на шум вошли те самые две старушки, что «наблюдали» весь вечер за Лоренсом. – Эви, мы не помешаем?
Их голоса слабые и дребезжащие в другой раз вызвали б смех у группы парней, но теперь они только оглядели комнату, в которой уж и упасть не где, «всё старухами завалено» и вышли, не закрыв дверей. При этом Грэг ругнулся по-итальянски. Крепыш Элеоноры покраснел, но смолчал. Он знал, мать его не знает итальянского.
Лоренсу стало нехорошо от своей популярности. Он попытался выйти за парнями. Его придержали «вопросиком»: «Молодой человек, а вы знаете, что у вашей подруги детства не один, а два мужа?»
Лоренс оглянулся на Эвелин (теперь она замужем за господином экс - мэром – Эдом Калгори, но Эвелин только детям дает фамилии отцов, а сама остается верной девичьей фамилии - Джойс). Потом Тед повернулся к ней, подошел ближе. – Да знаю. Она сказала мне об этом. Только что.
Старушки защебетали, замахали руками. Теду показалось, они не столько порицали Инжей, сколько завидовали ей. Он решил уйти. Снова отвернулся и пошел к двери.
Но его нерешительность снова задержала его. И ещё - второй вопросик Эвелин. – Тогда почему же ты (!) не уезжаешь назад, в свой Лос-Анджелес, …глупенький …глухой мальчик?
Тед обдумал ответ, потом, когда тот сам возник в его мозгу вместе со светлой улыбкой Инжей, улыбнулся, глядя на дверь. – Так не пора – вот и не еду. – Он вышел из комнаты.
И всё же, когда он шел до лифта, его подловили трижды.
Первым был Гарольд Джойс. Он потерял его. Оказалось, искал. – Где вы были?!
-В гостевой комнате, - ответил Тед и протянул руку Джойсу. – До свидания, мистер Джойс. Не знаю, сведет ли случай встретиться ещё раз.
-Что, спешите разрекламировать медовую конфетку?
-Она убивает паразитов, мистер Джойс. Конкретно – аскарид.
-И вы думаете, человечество это спасет?
-Ну, так глобально я не задумывался. Но глисты - штука вредная. Они ведь не только кишечник дырявят. Лишняя дырка в живом человеке, это мистер …
-Арчи, …- это вырвалось из каких-то страшно глубоких глубин, Джойс даже раскашлялся и покраснел. - Простите.
Джойс развернулся и пошел в курительную комнату. Но шага три он успел сделать не больше, Тед ответил ему. В спину. – Если вы настаиваете, то я готов сдать анализ на ДНК. Только, мистер Джойс…
Джойс обернулся. Сначала сказал: «Можете звать меня Гарольдом. – Потом, помолчав, снова спрятав всего себя, то есть, повернувшись к Теду спиной, он закончил, - и… спасибо за готовность помочь разобраться во всем этом деле.
Затем он гордо вскинул большую голову (как делают женщины, чтоб не дать слезам вытечь), и закончил, совсем закончил, делая очередной шаг в сторону, - я пришлю к вам хорошего специалиста.
Вторым, кто помешал Теду уйти не заметно, был один из близнецов. По-видимому, они разделились, чтоб не создавать «толпы» возле уходившего гостя.
Это был Грэг. Теду показалось, он - заводила в паре близнецов.
Грэг остановил Лоренса вопросом: «Уже уходите, нарушитель спокойствия?»
Лоренс улыбнулся. – Да, ухожу.
-И хорошо. Вам вообще не следовало приезжать сюда. И оставьте Инжей в покое. Эта дурочка итак запуталась до петли на шее.
Грэг отвернулся. Он решил, что всё сказал парню.
Лоренс быстрым шагом догнал его. – А ну, постой. – Он не побоялся схватить парня за руку.
Грэг брезгливо посмотрел на руку Лоренса, мявшую ему рукав элегантного костюма. Потом резко одернул её. – Вон отсюда, …ублюдок. Пожрал тут, пошептался с чужой женой и убирайся! ...Прохожий.
Только хоть и одернул парень руку, да рука Теда его рукав в покое не оставила, он ещё туже сдавил кисть его руки пальцами. – Что за петля? Чего несёшь, яйцеголовый?
А вот последняя деталь, очень явная при взгляде на обоих близнецов, была подмечена Лоренсом зря. Его так сильно, резко ударили в предплечье свободной рукой, что он чуть не полетел навзничь. Но вовремя вцепился в другую руку парня.
Если б не вмешался Брукс, быть бы серьезной драке.
-Эй, эй, парни! Грэг,… не порти мой праздник. Иди на крышу, там, в бассейне твои приятели развлечение себе придумали. Иди!
К слову сказать, развлечение было интересным. Даже как бы несло в себе элемент культуры: в открытый бассейн был установлен рояль. Воду чуть спустили, её там осталось как раз по клавир. Умелый пианист, сидя в трусах и смокинге играл Брамса. Вокруг плавала одна из «смелых» молодых особ прямо в вечернем туалете, приглашая хоть кого-нибудь разделить её смелость. Более степенные гости просто любовались происходящим. Да и пианист не привирал, было, что послушать. Охрана стояла по периметру крыши, держа в руках, кто полотенца, кто банные халаты для гостей. Из вертолета, скрыто велась съемка и фотографирование забавы «богатеньких выродков».
Лоренс наблюдал «хорошую дрессировку родни Джойса - Брукса (он уже запутался, кто тут кому племянник и свояк). Грэг тут же отошел в сторону, обозвав по-итальянски «вонючкой» того, кому так и не удалось лично «указать на дверь». Тед, то же в своё время изучавший европейские языки, сказал ему «взаимно». Каламби на его ответ откликнулся только острым взглядом коричневых глаз, огромных как у мадонн на картинах мастеров-земляков.
Брукс, провожая взглядом возмущенного парня, процитировал Овидия (опять на латыни!): «Приходят посмотреть и приходят, чтобы на них посмотрели», - и тут же уже на понятном всем языке, он добавил: «Увы, не всегда гордишься после увиденным. …Идёмте, Тед, я провожу вас».
Они молча прошли до лифта. Теду показалось, Джон подбирает подходящее к случаю «латинское» выражение. Но он ошибся.
- Я не верил и не верю, что человека может изменить время. Но, по-видимому, обстоятельства всё-таки всесильны.
Он подумал ещё. Потом снова, не глядя прямо на Теда, а только на закрытые двери лифта, продолжил рассуждать в слух: «Атур Джойс был очень скверным мальчиком. Он имел массу дурных привычек».
Джон замолчал. Тед решил пора. Он нажал на кнопку лифта. Двери распахнулись.
Тед посмотрел на Джона Брукса. Ему показалось, тот ещё что-то хочет сказать ему.
Тед протянул руку для прощания. – Всего доброго, мистер Брукс.
-Вы…уверены, что мы с вами встречались раньше, Тед?
Двери лифта плавно закрылись перед носом Теда. Тот так и остался стоять на персидском ковре.
-Как будто, да.
Челюсть Брукса скрипнула. Но он нашел в себе силы продолжить начатую минутой ранее мысль. – Тот, … тот мальчишка был скверным. Он бессовестно шантажировал меня и …одну женщину. Я всё-таки надеюсь, что вы ошибаетесь, Тед, я…
- Нет, мистер Брукс - Тед повернулся и прямо посмотрел в глаза человека, которого узнал наверняка. – Нет, не надейтесь.
Двери лифта снова открылись, Тед сделал шаг и …остался один.
Зависимость благополучия большинства из собравшихся в этом доме людей была ему противна. Каких-то полдня, и … жизнь его вдруг приобрела не зарастающие изломы.
Никогда его «предки», так он называл дядю и тетю, на которых совершенно не походил, ни внешне, ни привычками, никогда они не вставали пяткой на его личную жизнь. Никогда не учили, как правильно сказать, кому «дать» можно, а на кого и голоса повысить «нельзя». Правда, может именно потому, Лоренс несколько раз попадал под статью закона, прошел школу «предвариловки», но никогда его старики не укорили его в «глупости». А тем более - никогда не укорили его собственной «мудростью».
«Нужны деньги – достань. Нужна женщина – забирай. Требуется дело - владей», – вот что могло б быть надписью на гербе на воротцах, ведущих к двухэтажному, «не типовому» для Пасадены дому архитектора Глесиаса. Однако никто цитату в бронзу не отливал. И в голову никому такого не пришло. Потому Лоренсу вовсе не показался странным, что девиз на гербе на воротах бывшего дома Джойсов поистерся. «Не дай откусить себе голову», - ведь это снова требование «свыше», в девизе ведь не сказано, что тебе может откусить голову потомок.
В фойе здания прогуливались люди. Тед моментально узнал среди них парочку старушек, которые «потешно следили за ним». Одна из них приблизилась и улыбнулась Теду.
-Вы тоже что-то хотели спросить?
-Посоветовать.
-Слушаю.
Родственница Марка Джойса оглядел его лицо. При этом её сладко напудренное лисье личико передернулось. – Пока будет лучше, если вы останетесь в городе, молодой человек.
-А вам-то что за дело? Я ж не на вашего сына похож.
Женщина отшатнулась, наткнувшись на свояченицу. Затем, несколько шепеляво (по-видимому, подвела вставная челюсть), она прошипела. – Ты смеешь ещё указывать здесь?! Никто тебя сюда не звал! А приехал, так следи, чтоб ни одна нитка на кальсонах не осталась, когда будешь пересекать границу города!
Тед улыбнулся. – Не извольте беспокоиться, мэм, я не ношу кальсон, - и пошел дальше.
Его тормознула вторая леди. Эта была то же чьей-то теткой, Тед не припомнил чьей.
-Мистер Лоренс, - начала она дребезжащим голосом, - лично к вам я не питаю никаких неприязней. …Лично к вам. Но вот когда-то …в этом городе …жил один мальчик. Так вот он был очень, очень плохим мальчиком.
Тед сделал шаг в сторону. - Простите, мэм, мне пора.
Женщина, будто испугавшись, что её не выслушают, что наболевшее в ней за долгие, долгие годы так и останется камнем в душе, произнесла, чуть ли не скороговоркой. – Я купила себе новую шляпку. Пришла показать её Амалии. У меня с собой был фотоаппарат. После встречи я попросила Амалию, чтобы она сфотографировала меня. Амалия сделала, как я попросила. А он, мой крестник, сказал, я слышала, он сказал: «Зачем ты сфотографировала её, она же уродина».
Тед оглянулся.
Глаза у старухи блестели не то отблеском старой обиды, не то от свежей ненависти. – Мэм, вы хотели бы, чтобы я вас сфотографировал? – Вообще-то Тед пошутил.
Оп-ля! И тут у него чуть дыхание не перехватило. Эта …похожая на черепаху ведьма в берете, сплетенном из нитей белого жемчуга, протянула ему малюсенький цифровой фотоаппарат.
Теду ничего не оставалось, как улыбаясь, «обслужить» даму.
-Теперь всё? Ко мне лично, по-прежнему, претензий нет?
Оп-ля! «Черепаха» выпрямилась перед ним. И куда только девался её горб-панцирь? … Она улыбнулась и, прижимая своей рукой фотоаппарат в ладони Лоренса, произнесла: «Это вам. На память. Что-то подсказывает мне, мы больше с вами никогда не встретимся. Вы действительно не тот мальчик, вы … хороший мальчик», - она вильнула тощей задницей, обтянутой парой-тройкой шелковых юбок длинного платья и пошла себе назад, к персональным лифтам.
Тед, пожал плечами и, сунув фотоаппарат в карман, крикнул ей вдогонку: «Спасибо, мэм. И вам много!»
Лоренс еле отдышался от «подарка». Старушка - дарительница, пожалуй, взволновала его более Гарольда Джойса, как-то случайно спутавшего его имя с именем своего пропавшего сына. Тед ускорил шаг.
Но оказалось, сюрпризы его ещё ждали.
Он сразу почувствовал, что что-то не так у самых выходных дверей. Охрана была несколько напряжена, когда он приближался к выходу здания.
Главный швейцар приветствовал его всё тем же вопросом: «Что так скоро, господин …э…Джойс?»
- Я же просил, Симеон, просто Тед.
-Ах, ну да, да. Я так и подумал. – И человек тут же почтительно поклонился ему и отошел в сторону.
Лоренс подошел к двери. И оказался на какую-то долю секунды с глазу на глаз с одной женщиной.
Она была болезненно худа, болезненно бледна, но хороша какой-то глубокой, скрытой за простотой одежд изнеженностью. Она любезно, как обычно делают девушки, обслуживающие лифты, улыбнулась Лоренсу и произнесла: «Всего доброго». И чуть-чуть наклонила в поклоне голову с тщательно, изысканно уложенными в прическу светлыми волосами.
Тед остановил взгляд на голове женщины. Тихо произнес: «Спасибо».
Однако, получалось, женщина как бы перегородила собой выход к порожку двери (на который наступишь, дверь тут же и откроется).
Чтоб не делать шага в сторону, Теду ничего другого не оставалось, как протянуть женщине руку и пожелать «бесхлопотного дня». – Всего вам…
Вот! Именно по тому, как серьезно она обхватила своей тонкой, узкой, теплой ладошкой его руку, он понял, что «стоит тут дамочка давно и не спроста».
Машинально, то есть, не имея в себе никаких мыслей на счет встретившейся ему женщины, Тед спросил: «И у вас есть ко мне вопрос?»
И даже тогда, когда женщина заглянула ему в глаза и улыбнулась, по-прежнему не выпуская его руки из своей, Тед не подумал, что перед ним …полусумасшедшая. Никак бы он не подумал, что это та, о которой все ему говорили сегодня - Амалия Джойс.
-Задавайте, я слушаю.
Она опять же не выпустила его руки. А ещё она погладила другой рукой его щеку, уже чуть-чуть колючую от долгой дороги к ванной комнате. – А я так надеялась, что больше никогда, …никогда не увижу твоего лица.
Сказав, она оставила руку Лоренса «висеть» в воздухе, вторая её рука, упала, будто плеть вдоль худого тела и, будто на деревянных ходулях, она двинулась в сторону персональных лифтов.
Охрана из двух крепких парней, оглядев ещё разок парня, что столбом затих у двери, пошла за госпожой следом.
Тед попытался немой фразой спросить у Симеона, кто это бала, но тот так почтительно кланялся ему, что Лоренсу стало стыдно задерживать услужливого парня.
Тед надавил ногой на порог, дверь отъехала, и он вышел на воздух со словами: «Наконец-то!»
Знакомый ему таксист свистнул так, что Лоренс даже «первого» вопроса заждавшихся его репортеров не услышал.
Тед заскочил в салон, откинулся на спинку сиденья и …только тогда вспомнил, что сумку с зубной щеткой оставил на кухне любителя латыни. – Вот блин!
-Куда теперь, господин Джойс?
Лоренс скислил лицо, - Ой, друг, давай хоть ты без вопросов. Прямо в ближайший сепермаркет. А потом в гостиницу. Любую, где примут дорого за недорого.
-Найдём!
***
Лоренс нашел гостиницу, заплатил за три дня проживания «с претензией на ещё», и затих. Инжей не звонила. Но самое для Теда неприятное, что она и не отвечала на его звонок по номеру, который сама же и дала.
Он только качал головой. «Вот чертовка, надула с номером телефона!»
И тогда Тед вспомнил, как зовут молодую женщину – домработницу в доме Марка Джойса. Он набрал домашний номер телефона и спросил Мэри: «Мэри? Это Мэри?»
-Да? Я слушаю. Кто? Ах…да, вспомнила. Да, да. Да, всё в порядке. Нет, миссис Джойс сейчас нет дома. Нет, она не ночевала дома. …Простите… э…до свидания, до свиданья милый братец. Маме привет. Пока». – Женщина положила трубку.
«Ну да, точно! Он пасёт каждый звонок телефона. Наверно, решил, что это Инжей позвонила. Или ей».
Тед подумал-подумал и … поехал искать дом Марка. «Скажу ему, как есть. Ну не совсем же он с ума сошел, чтоб стрелять в меня из коллекционного оружия. …А черт его знает. Я б на его месте, долго разговаривать не стал. Прикладом в лоб – чтоб не мечталось идиоту о чужой жене. …Так ведь их же двое, Тед. Мужей-то двое….Вот ты попал…».
Прежде чем ехать к дому Марка Тед заглянул в китайский квартал и взял кое-то «напрокат» у торговца пиротехникой.
Мэри, увидев его на пороге, замахала на него передником: «Вы с ума сошли! Хозяин два дня сам не свой. Миссис Джойс пропала. Все уже и клиники, и морги обзвонили, какой разговор? Он с ругательством произносит город, где вы живете. Даже не думайте, да я вас и не впущу».
Перед Лоренсом закрыли дверь.
Но домработнице не повезло. Марк бдил не только звонки телефонов в доме, но и окна. Он был два дня в офисе, ждал вестей от жены. Инжей не позвонила.
Он рукой отстранил Мэри, снова распахнул дверь, Тед даже отвернуться не успел. – Зайди!
Лоренс зашел.
К величайшему … изумлению, хозяин дома предложил ему выпить «кофе» в оружейной комнате. Мэри, трижды перекрестившись, побежала варить кофе. За её спиной защелкнулся запор на бронированной двери хранилища.
-Вот тут у меня автоматического оружие…. А вот это арбалеты. Люблю, знаете ли, помечтать, как …вонючему сурку лоб рассекаю.
Лоренс намек понял, но к сердцу не принял. Это он в прошлый раз с дороги, да от «страстей» в доме Брукса пропотел, а сейчас он шел в дом своего соперника «побритым и надушенным», в общем, к мужскому разговору готовый. То есть, под легкой курткой да под рубашкой со стороны спины, в пояс джинсов был вставлен пистолет, а к правой икре куском изоленты был прилеплен финский нож.
-Понятно. А это что? Это уже, наверное, не новейшее. – Тед покрутил Беретту 45-го калибра. Взвесил пистолет на ладони (заметив, что пистолет не заряжен). – Хорошая штука.
Марк забрал Беретту, подержал в руке: «Да, этим можно и не покрупнее лоха завалить».
-Да, да. …Наверно. – Лоренс пошел дальше, разглядывал пистолеты, ружья, автоматы. Он не провоцировал равнодушием, просто давал понять, к попытке разобраться с ним – он готов, лохов тут – нет.
Наконец, Марк начал разговор: «Зачем ты приехал? Ты за ней? Только честно, мне надоели, …- он закричал, по-видимому, уже нервы начали сдавать, - вся эта ложь! Ведь она врёт и врёт! И всякую чушь порет. Мне сказали, она начала распускать слух, что она уже была замужем, когда выходила за меня. Какая чушь! Какое дерьмо! И она суется в него, и втягивает меня!» - Джойс ударил кулаком по прочной столешнице стола. Оружие, лежавшее по ящичкам дрогнуло, звякнув сталью о дерево.
Тед присел на стул за тем столом. Правая рука его всё время оставалась чуть позади.
-Марк Джойс, а я вас уверяю, что она не солгала. Это не слух, что она дважды за мужем. Это – правда».
-Что?! Ты… Ты…
Лоренс не стал ждать, когда его снова без вины обвинят. – Нет, её муж – не я. Но я знаю об его существовании. Его зовут Майлз. Рик Майлз. Он живет во Флориде. В Майами. Думаю, тебе нужно связаться с ним и разобраться, какого черта он не выслал свидетельства о разводе перед вашей с ней свадьбой, как обещал?
-Что?!
-А то, что она ждала это свидетельство какое-то время, уже было собралась лично разобраться с этим Рики, но тут ты наскочил с дядюшкой Гарри, с планами на благополучную жизнь …и прочим барахлом на пол миллиона. Она не решилась упустить такое счастье. Среди Инжей Джойс кур (дур) нет.
-Она б не стала Джойс!
-Да какая ж теперь разница! кем бы она не стала. Главное, Марк, она не лжёт, она не стала женой тебе. …Ты зря напрягался с полу миллионом.
Тед понимал, что давит на мозоль любителя повзвешивать на ладони Берету 45-го калибра. Но ему до чертиков надоела мания жителей Сан-Франциско обвинять во вранье тех, кто из Лос-Анджелеса. Да! Лоренс нарывался, втирая рогоносцу по полной. …Ведь кому-то ж надо было привести его к выбору общего знаменателя в любовных дробях. Вот, как умел, он и вызывал огонь на себя.
-Вы венчались, а свидетельство о разводе так на почтамт Сан-Франциско и не было отправлено. А потом этот жук со своим адвокатом посмеялся над ней. Обвинив в двоемужестве. Она миссис Майлз, Марк. Это факт, через который она так и не перепрыгнула.
Маркс упал на стул.
-Да спокойно, спокойно. Нельзя так сердце надрывать. Это ж просто женщина.
Джойс перегнулся через стол. - Ты приехал от него? Ты от него приехал, чтоб рассказать мне обо всем, так?
-Ну ты вообще. Ой, Марк, ну нельзя ж настолько не доверять Интернету. Войди в Сеть, пощелкай клавишами. В Майами я нашел всего …двух Ричардов Майлзов. – Тед выкинул на стол смятую бумажку с парой телефонов, надыбанных им из телефонного справочника Майами. - Думаю, пора выяснить, кто есть кто поточнее. Придвинь телефон, ты лежишь на нём.
Джойс выяснил сам. Ему прямо ответили: «Да, миссис Майлз сейчас дома. Дать ей трубку?»
И в трубке послышался голос Инжей: «Аллу? Аллоу… кто это? …Тед? Тед ты?»
Джойс передал трубку Лоренсу. И …потерял сознание.
Он свалился прямо на пол. Упал посреди оружейной комнаты, сраженный элементарным женским коварством.
Тед ответил в трубку: «Да, детка, это я. Как ты? Да как будто всё в порядке. Ты назад скоро? Что? Рад за тебя. Встретить? Конечно. Понял, я там буду. Пока, радость моя».
Тед успел выйти из оружейной до того, как Мэри холодным компрессом подняла хозяина на ноги.
Но из дома, где может взорваться всё, даже жизнь человека, Лоренс не ушел. Он взял на себя тяжелую обязанность по спасению своей женщины от всех её «мужей». И он шел по этому пути с холодной расчетливостью эгоиста. Да и бывает разве честность в борьбе за благосклонность женщины? Иногда в борьбе за неё погибают мужчины, иногда она сама становится жертвой мужских амбиций. Зато, сраженная, становится в мыслях других почти святой.
Мэри позвала Лоренса в спальню. Марк выглядел так, будто его сутки тошнило.
-Скажи ей, что я подаю на развод.
- Обязательно передам. Она приезжает сегодня вечером. Со свидетельством о разводе с Майлзом.
Марк отвернул лицо, сглотнул слезный комок обиды. – Уходи. Всё, что мог… ты сделал. – И вдруг повернувшись, в лицо Лоренсу он выкрикнул, - убирайся!!!
Тед вздрогнул. В первый момент ему даже показалось, Марк выкрикнул не это слово, а «убийца». Но вздрогнув, он не отвел взгляда. Оправдываться самому – ему надоело это делать со дня приезда в этот грёбаный Сан-Франциско, а оправдывать Инжей - он решил, «пока не за что». – Будь здоров, Марк. – Тед развернулся, и, держа реакцию Марии (та стояла лицом к Джойсу) под контролем, вышел из спальни, где на широченной кровати лежал человек, измученный супружеством.
Продолжение следует
Волки меня увидели первыми часть 1
© Copyright: Мел-Мел, 2008
Свидетельство о публикации №208011200184
Свидетельство о публикации №208011200184
Рецензии