Привязалось...

Просыпаюсь сегодня утром, благодать- солнышко в глаз радостно светит, кенар запел после недельного молчания, на кухне мама гремит сковородками и доносится запах оладий с корицей и яблоком. Лежу, ногу из-под одеяла высунула и шевелю пальцами. Как же хорошо, когда не надо никуда бежать с самого утра- сегодня выходной. Я еще не до конца проснулась и если посмотрю на солнышко и зажмурюсь, потом глазки долго не открываются. Кошачья зарядка на растяжку позвоночника- нужно перевернуться на живот, подогнуть под себя колени, а потом выгнуть дугой спину, словно кошка. Эх, хорошо! И снова под одеяло. Все, жду пока с кухни запахнет какао, а потом как выскочу из-под одеяла, как выпрыгну, побегу на кухню, поцелую маму, в щеку запачканную мукой и примусь за оладьи, пока сестра не проснулась. И вот в тот самый момент, когда я предавалась мыслям о наивкуснейших на всем белом свете оладьях с корицей и яблоком, меня осенило, что я его люблю. Вот как стелой пронзила эта мысль, так резко, неожиданно. « Странно - думаю я- причем тут он и оладьи?» Полежала еще, не уходит эта мысль. Потрясла головой как после дурного сна, опять не проходит. Стащила с себя одеяло, может, обдаст утренней прохладой, и все встанет на свои места, не помогло. Встала с кровати, попрыгала на пятках, все равно не проходит. Вертится в голове и все, никак не выгнать.
Вышла на кухню, как раз в тот момент, когда закипело какао. Эх, умею же я все делать во время! Чмокнула маму в щеку, стерла с нее муку. В коридоре слышен грохот- сестрица проснулась, она у меня по утрам не поворотливая, задела, небось, опять тумбочку обувную. Ну, точно! Заходит в кухню волосы взъерошенные, глаза полуоткрыты, бок потирает.
Мамины оладьи- самое вкусное, что мне приходилось есть за всю мою жизнь! Еще мамин борщ, рыбные котлеты, пироги, холодец, селедка под шубой… А какао возвращает в детство, когда бабушка, чтобы я проснулась ставила около моей кровати чашку с дымящимся напитком и чувствуя запах шоколада, я пробуждалась от любых грез. Бабушка, моя бабушка, как же я по тебе скучаю… И тут как опять прострелит : «Люблю!». По реакции родни, понимаю, что сказала это в слух.
- Любишь? – удивляется мама.
- Да, люблю – киваю я, погружая в рот очередную оладью.
- Кого любишь?!
- Мам, ну что за странные вопросы? Тебя люблю, оладьи люблю, какао просто обожаю, я вот даже эту шантрапу люблю! – сестра, слава Богу, еще не до конца проснулась, и наезд мой пропустила мимо ушей.
- Ну ладно. Какие у кого планы на сегодня?!
- У меня коньки, потом с девчонками в кафе, потом с Максом в кино, потом с Кристиной по магазинам – все это сестра выговорила, с набитым ртом, но с потрясающей скоростью и четкостью.
- А ты?
- Я? – вообще я хотела поваляться сегодня перед телевизором на диване и ничегошеньки не делать, никуда не ходить, в общем, бездельничать, но маме об этом как-то неловко говорить - Мне нужно сказать, что я его люблю! – Вдруг выпалила я. Наваждение. Это просто наваждение!
- Да кого ты любишь, в конце то концов? Опять какао?!
- Его конечно! – я сделала последний глоток, покрутила в воздухе рукой, изображая жестом «Вах!» - Все, я в ванную.
Струи холодной воды мчащиеся по телу, тоже не помогли, даже наоборот, после них мысль стала крутиться чаще и настырнее, видимо во всем виноват холод- так хочется чтобы кто-то согрел, обнял, пощекотал своим дыханием шею… Брррр!
В трубки долгие гудки. Господи, какое же это мучение, вот зудит и зудит в голове! Ну пожалуйста, ну сними трубку, не могу больше!
- Алло! – раздался сонный голос.
- Это я.
- Я понял, что это ты. Ты чего так рано встала то?!
- Какао.
- Бедное какао, наверное, ему не повезло, ты обычно ужасно зла, когда тебя будят вопреки твоему желанию. Где ты спрятала его труп? Признавайся! – вот, люди- только проснулся и сразу юморить.
- Я его в своем желудке спрятала и засыпала кучей оладий. Мне поговорить с тобой надо. Очень надо. Прям срочно, срочно – Видимо мой голос был очень серьезным, так как на другом конце провода повисла тяжелая тишина. – Это не телефонный разговор.
- Ну, хорошо, приезжай, как сможешь – опять напряженная тишина – Эй! Это что-то ужасно страшное?
- Не знаю еще пока.
Какая же замечательная погода на улице! Наступает весна, кажется уже вот- вот побегут ручейки (хотя с чего бы им бежать, когда в этом году снега выпало всего сантиметров десять, да и тот уже растаял?), защебечут воробьи на сирени у меня под окнами и все начнут медленно снимать с себя шубы, дубленки, высокие меховые сапоги и шапки. Весна, я ее чувствую, вдыхаю воздух, и запах весны проникает в мои легкие. Блаженство! Стоп! Какая весна в середине декабря?! Это все оно, это «люблю» виновато! Я знаю, я уверена!
Интересно, почему, когда ты куда-то спешишь, когда тебе нужно, просто необходимо куда-то срочно попасть, почему в такие моменты кажется, что трамвай ползет со скоростью черепахи, а машинист в метро, специально задерживает поезд на каждой станции, а ноги путаются, когда бежишь по бесконечным подземным переходам? Чудовищная несправедливость!
Железная дверь, домофон опять заклинило, цифры не реагируют на прикосновение пальцев.
- Алло! Я тут!
- А я тут!
- Ррррр! Спустись в низ, дверь открой, у вас опять домофон заклинило, цифры не работают.
- Чудик, ты что забыла, что там провода перерезали еще неделю назад? Дверь нужно просто ласково потянуть на себя.
Нет, ну вы посмотрите на него! Нахал, какой! Я еще и чудик! Я что все на свете помнить должна?! Неделю назад! Сейчас вообще развернусь и поеду домой, а он так и не узнает, что я хотела ему сказать!
О, Боже, еще и лифт не работает!
Поднимаясь по лестнице на семнадцатый этаж, начинаешь корить себя за то, что каждое утро, когда звонит будильник, приглашающий на утреннюю пробежку, ты злостно избиваешь его, чтобы он заткнулся и переворачиваешься на другой бок. Сердце сейчас из груди выпрыгнет. Надо бросать курить. Точно. Надо. Вот только поднимусь и сразу же брошу. Десятый! Передышка и снова в путь! Чувствую себя великим покорителем Эвереста. Кто придумал строить такие высокие дома? Или кто придумал лифты, которые могут сломаться?!
- Ты какая-то лохматая немного и лицо у тебя что-то красное. – Он стоит, облокотившись о зеленую стену на лестничной клетке, и курит свои вишневые сигареты. Как обычно, когда я попадаю в глупое положение, с глаз его не сходит ехидная улыбка. Волосы взъерошены и еще влажные после душа, черная рубашка застегнута только на половину пуговиц. Сейчас бы в койку! Потянулся за пепельницей стоящей высоко на подоконнике, заиграли мышцы… Вспомнила как первый раз его увидела. Я тогда подруге на ухо нашептала, что эти руки сводят меня с ума. – Эй, ты жива? – пощелкал у меня перед лицом пальцами, от ладоней пахнет спреем после бритья. Один из моих любимейших запахов. - Ты мне что-то сказать хотела?! Причем на столько важное, что стоило будить меня в девять утра!
А я вот стою, смотрю на него и тупо улыбаюсь. «Люблю!» бабочкой летает в голове. Я окунаюсь в эти большие синие глаза, в эти доверчивые словно у дворовой собаки глазищи и таю. Таю от того, как этот человек на меня смотрит, с какой любовью и нежностью, с испугом… С испугом? Чего он испугался?!
- Чудик! Тебе плохо? Ты чего молчишь то? – подошел, прижал к себе, по голове гладит, в затылок целует. А я думаю, думаю о том, что счастье наше так зыбко, что он меня так сильно любит и что я люблю его так же сильно, что, кажется, жить нам вместе долго и счастливо и что хорошо мне как никогда.
- Дай сигаретку а?!
- Ты же решила бросить когда поднимешься на семнадцатый? – смотрю на него ошалелыми глазами- Ну что ты так смотришь? Ну подумаешь, я читаю твои мысли!
- Ну если читаешь, тогда не буду ничего тебе говорить.
Затягиваюсь горьким табачным дымом, выпускаю колечко в воздух и кажется, что превращается оно в большое пушистое дымное сердце. « Люблю!»…