Один день

Один день


Смутиться, забыть.
Не верить и быть.
Опять и опять.
Умереть? Умирать!
С ума не сходи!
Ушел? Уходи!
Зачем?! Просто так!
Смеешься, а зря!
Простить? Не прощу!
Ни с кем не хочу!
Он умер опять!
А мне надо ждать!

Perplex and forget!
Don’t trust and be! Be!
Don’t go mad
Again and again…
 
«Пустота поднимается из горла и хочется, так сильно хочется кричать! Звук вылетает будто из печки, пустой, незвучный. Звук не звучит! Потеряла! Потеряла то, что было единственно моим! Не хочу больше искать! Ничего нет».

Она шла по улице шатающейся, пьяной походкой, держась обеими руками за живот, будто бы что-то пряча, будто бы что-то пытаясь защитить. Лица не было видно, но длинные волосы, окутывающие всю Ее фигуру, скрывали Ее от глаз прохожих. Дышалось весной. Спотыкаясь, Она шла, не замечая снующих пешеходов, милиционера, стоящего на перекрестке, потока машин. Для Нее не существовало ничего. Не было семьи, матери, которая уже в сотый раз набирала номер ее мобильника и слышала лишь однотонный голос автоответчика: “The number is not available now, please, call back later”; отца, что ждал Ее уже 1,5 часа в метро и не понимал, что же могло такого случиться, чтобы Она, никогда не опаздывающая, даже не предупредила об измененившихся планах. Через 15 минут он встал и в растерянности поехал домой, пытаясь узнать о том, что случилось, по телефону. Но сотовый, который Она на ночь-то не всегда выключала, именно сейчас молчал. Она растворилась в небытии.

Она прошла по Арбату, вышла на какую-то площадь, завернула за угол и поняла, что заблудилась, что не знает и не хочет знать, где находится.
Для Нее не было, уже не было Его. Поговорив с Ним по телефону и объяснив, что случилось, Она услышала пустые упреки и мерзкие отговорки типа: «Я тебя ведь предупреждал! Мы не можем его иметь! Я его не хочу! Поступай, как знаешь! Ты меня подставила!»
А внутри уже тоже ничего нет! И Он никак не помог, не поддержал, сказал: «Слава Богу! Меньше проблем! Тебе он тоже не сдался!»

«Как не сдался?! Единственное, что тянуло последний месяц к жизни, что давало сил бороться - и не сдался?! Лучше бы я, лучше бы меня!»

А машины летят даже в этом узком проулке, даже здесь они не оставляют Ее. И скорость завораживает. Ей нужна разрядка, нужно поверить в свои силы! Но нет. Короткий миг забвения прошел, и снова пустота…

«А может, мне за ним? Так будет лучше. Нет у меня его, нет Его, а зачем тогда эта жизнь?»

А мать набирает номер отца в надежде услышать, что дочь с ним. Занято. Снова занято. Да что же такое?! Вот, наконец-то!
-Алло! Она с тобой?
-Нет, сам ищу. Долго нет Ее? Может, с Ним?
-Они все. День нигде нет, и мобильник недоступен.
-Подождем, может, сама найдется. Ты Ее знаешь! Если что - то в любое время!
-Конечно!

Идет. Нет никого. Нет, кто-то сзади. Окликнул.

«Знакомый голос! Да это же Друг! Как его-то сюда занесло, он же живет в другом районе! Или от нее? Да нет, время еще детское, скорее, к ней».

Подошел, обнял. Говорит что-то, а Она смотрит и молчит. Ничего не понимает и молчит.

«Хорошо, что Друг, а не кто-то другой. Я слишком плохо выгляжу. Голова будто не моя. Кружится. Сколько же это будет еще? Устала. Хочу домой. Не к маме. Домой».

Заговорила. Просит:
-Отвези меня куда-нибудь! Если можешь. Помоги. Мне в таком виде домой нельзя, а бродить устала.
Друг Ей:
-Хорошо, только такси поймаю. Что случилось? Объяснишь хоть?
-Потом. Довези! Хочу в тепло. Я не пьяна, не обколота. Не бойся. Соображаю только с трудом. И все болит. Это машина.
-Ладно.

Такси никак не может поймать. Обычную тачку тормознул.

-Залезай.
-Куда едем?
-Ко мне. Там никого нет. Можешь не беспокоиться, я тебя в обиду не дам!
-Спасибо за патетику!

В первый раз улыбнулась. Улыбка кислая, но уже хоть что-то. Правда, видно, нелегко. Что-то серьезное.

-Родители знают?
-Нет. Мобильник не работает, с дуру о стенку швырнула. Приедем, посмотришь?
-О’к. А все же родителей надо предупредить.
-Позвони. Скажи – … Нет, не говори! Скажи – день рождения у тебя, я уже сплю… Ну придумай что-нибудь! Только о том, что видишь, не говори ни слова. Можно я у тебя на сегодня останусь?
-Да хоть на всю жизнь! – глаза серьезные-серьезные. Будто не шутит, а правду говорит.
-Посмотрим. Не шути со мной, не пойму. Все болит.
-Тебе в больницу бы…
-Там меня не вылечат.
-Хватит. Не говори ерунды. Приедешь, я тебя пихтовым маслом разотру. Все будет нормально.
-Нет. Все было. Уже ничего не будет.
-Прекрати. Ты же не маленький ребенок.

«Обнял крепко-крепко. Не как Он, а нежно, будто боясь, что исчезну. Тот – всегда с какой-то похотью, по-хозяйски. А теперь – сама виновата, подставила…Едем куда-то. Долго. Постоянно трясет на поворотах. Нельзя останавливаться. Только вперед. С ним лучше, чем одной. Как-то странно он смотрит, будто все знает. А я? Усталость. Нужно поспать. Хоть немного…Сложно так жить. Подставила…Как же! Лучше бы с ним было все хорошо, а мне не надо. Ничего не надо».

Она почувствовала нежное, спокойное дыхание Друга. Тот обнял Ее и начал укачивать на руках как ребенка. Тот понял, что что-то серьезное случилось с Ней, что нужна помощь. И как хорошо, что Она теперь не одна, неизвестно где бродит по улицам, а сидит рядом с Другом. Пусть в жутком виде, но живая. Набрал номер Ее родителей. Отец в метро. Мать сразу взяла, даже гудка не было: «С Ней все в порядке; мобильник разрядился совсем; а звоню я, потому что спать Ее уложил. Не волнуйтесь. Она со мной в надежных руках. Это Друг».
Объяснил и выключил мобильник. На той стороне вздохнули с облегчением. Она часто бывала у Друга, и мать ему доверяла. А что не позвонила – значит, надо, не хотела, чтобы знала о чем-то. Но Друг поможет, этот не подведет, не бросит, будет, как собачка, Ее сон охранять, а потом домой привезет. Не впервой. Хорошо, что Друг Ее нашел. Мать все поняла и успокоилась. Дочь жива. Отцу позвонила:
-Нашлась!
-Слава Богу! Где?
-У Друга.
-А почему?
-Не сказал. Сам не знает.
-Домой приедет, пусть позвонит.
-Обязательно.

«Вот и доехали. Точно. Дом Друга».

Она соображала с трудом, а сознание – как у ребенка. Одна мысль «за что?», другая «зачем?» - написаны на Ее лице.
Друг взял Ее на руки, поднял как пушинку и осторожно понес к дому, стараясь не оступиться, чтобы не потревожить Ее. В машине он увидел, что весь низ рукава у Нее в крови, волосы в пыли, а помада размазана, будто кто-то дал оплеуху. Мелькнуло в голове: «Досталось!». Дальше понес. «А своя ноша не тянет!».
Дошли до квартиры. Осторожно опустил Ее на пол у двери, достал ключи, открыл замок, опять поднял на руки. По дороге скинул башмаки, с Нее пальто снял, сапожки, шарф размотал. Положил на диван. Смотрит на него, как затравленный зверек. «Не узнает». Начал говорить, пытаясь привести Ее в чувство. Взгляд будто прояснился, но ненадолго. Руки просмотрел – думал, обкололась. Правду сказала, ни одного укола. И не пьяна. Не пахнет даже одежда.
Пошел в ванну, быстро включил краны, сделал нужную температуру воды. И опять к Ней. А Она все так же безжизненна. На лице ни одной кровинки, только большие глаза лихорадочно блестят.
Решился:
-Тебе надо сполоснуться, переодеться. У меня есть твоя одежда. И масло есть, пихтовое. Разотру, как и обещал.
-Спасибо, ты прав, - пытается с кровати встать. Не получается. Сразу за живот, а в глазах боль, недетская боль.
-Да что с тобой? Пойдем, я тебе помогу.
-Я сама. – И чуть не упала на пол. – Нет. Ноги как резиновые. Обезболивающее действует. Мне в больнице укол сделали, сказали, не так плохо будет.
-В какой больнице? Что ты еще намудрила? А если бы я тебя не нашел? – Смотрит грустно, а глаза песьи.
Она его к себе к себе поманила, обняла и на ухо:
-Спасибо. Помоги. Я вообще, похоже, ничего не могу. Полутруп. Помоги. У меня нет никого.

Взял опять на руки. Донес до ванны. Раздевать начал. Сжалась вся.
-И что мне делать прикажешь? Осмотреть-то тебя надо! Да и раз сама не в состоянии, не брыкайся! – Грубовато, неуклюже объясняет.

Она посмотрела на него по-кошачьи. Улыбнулась. И Друг улыбнулся: «Слава Богу, Она!»
-Ну, можно я помогу?
-Можно. Прости за это. Все сейчас сам поймешь.
-О Боже!.. Кто тебя так? Только про «красные дни» не заливай! – И правда понял. А как не понять…
-Никто. Точнее, кто-то… Помоги лучше. А завтра разберемся.
-Ну нет уж! Говори, какой козел к тебе прикопался и где, я ему быстро все объясню!
Глаза горят волчьей ненавистью. Потом появились нежность и боль в выражении. Осторожно снял кофточку, джинсы. Она только поморщилась, не обратив внимания на слова, будто не с Ней Друг говорил. Он тихо опустил Ее в ванну. И такая жалость вдруг поднялась у него изнутри, что даже слезы на глазах навернулись. Он ведь с десяти лет за Ней хвостиком ходит, а какой-то мудак взял, и так обломал девчушку! А Ей 19 только! Большая, да все такая же наивная!
Дотронулся до Ее удивительных волос-лучиков, а Она даже не почувствовала, что Друг все еще тут. Начала мыться, с трудом перебирая пальцами. Друг подал полотенце, затем старый махровый халат. Обтер всю Ее насухо, не оставив нигде следов недавнего несчастья. Опять поднял, в комнату отнес. Сам пошел чайник ставить, из холодильника достал апельсин, разрезал и отнес Ей. От апельсинов Она еще никогда не отказывалась.
-Соблазнитель! – Улыбнулась ясно. И вдруг – слезы. – Но есть не могу. Успокоительное действует. Часа через два буду в норме. Друг, иди ко мне! Не уходи! Не оставляй меня! Я так хочу, чтобы ты был сейчас рядом! Удивительно: когда у меня беда, ты один всегда со мной. А сейчас она. Солнце, я его потеряла! Меня тачка сегодня сбила. Без серьезных последствий, но его не сберегла. Понимаешь? А Он сказал: «Тебе он не нужен. Только мешать будет. Слава Богу, что так!»
-Ты совсем что ли? А почему ты не в больнице? Почему раньше не сказала, не позвонила? Я бы тут же примчался!
-Я без документов. И полиса московского нет. А здесь же все только с деньгами делается! Зачем мне лишнее время уделять, когда можно подзаработать? Москва – сортир для нормальных людей! Но ты не волнуйся, я в госпитале побывала, мне там УЗИ сделали, подлечили, утешили, сказали, ничего уже не сделаешь. – Заплакала, спрятала лицо в рукава, потом опять начала. – Меня никто удерживать не стал. Сам понимаешь, не до родителей или друзей было, Ему только позвонила, а Он такое сказал!.. Прости.

Друг посмотрел на Нее. Глаза горят, лицо покраснело. Ни есть, ни пить не хочет…

-Водила еще раньше укатил. Мне что-то вкололи, морфий, наверное. Легче стало, я и пошла. Куда – не помню…

Друг слушал и вспоминал, как они вместе бегали по парку полгода назад, и Она впервые ему сказала про Него. Говорила – у отца друг есть, пес-псом, все ради любимых сделает, да только все у Него не так, медленно как-то соображает, Его даже «Теплым» за это прозвали. Внимания тогда не обратил, а надо бы! И проблем меньше, и Ее уберег… Полгода мурижить девчонке голову, зная, что ничего от Нее тебе не надо – это преступление! А Ему вообще ни от кого ничего не надо было, все козлы да сволочи. А Она влюбилась. Он хотел предостеречь, да куда там! Она и слушать не желала! Да и привычка дурная есть – Она всегда сама все проверяет. Чужим опытом сыт не будешь – это про Нее! Вот и наелась, горько только, что так…
Она договорила и, будто разряженная батарейка, выключилась на полуслове. Безжизненные руки-плети судорожно пытались дотянуться до живота, защищая потерянную жизнь…

-Я принесу масла и все-таки тебя разотру. А поговорим обо всем завтра. Пока в порядок не придешь, не отпущу домой!
-Спасибо, Друг! Ты один у меня есть, потому что, видимо, не мой!

«Скорее ты не моя!» Не сказал. Не место и не время. Зачем все усложнять? Ей слишком много еще придется пережить. Но то, что он всегда с Ней будет, Друг знал наверняка. Даже если не его, то с Ней, рядом… Так было всегда. Так будет всегда.
Масло принес. Всю растер, от кончиков волос до кончиков ногтей. Ни одной царапины и ссадины не пропустил. А коленки, Ее детские коленки… жуть!
-Ты на горохе училась стоять?
-Скорее, на ковре! – Все-таки едкие приколы Она будет отпускать даже полуживой!
-Похоже, легче стало. Ты и острить начала! Ух ты… А кто-то сказал, что машина только боком царапнула! Может, ты бок машины поцарапала? С грузовиком поссорилась? – и чуть язык не прикусил.
Она вся напряглась:
-С КАМАЗом. Без шуток. Я шла, а он задний ход дал…

Друг принес одеяло. Подушка уже давно была у Нее под головой.
-Время детское, девять. Может, глазки закроешь и подремать попробуешь? Я с тобой рядом буду.
-Ложись. Я с трудом соображаю. Если бы не ты, меня уже не было. Он ведь жить должен был! И я с ним. Я жива, а его нет!
-Успокойся. Не говори чепухи! У тебя еще таких куча будет, и не от старого козла!
-Какая разница! Это уже другое. Меня такой нет! Вот бы мне 15 лет было… И вся жизнь пусть без Него.

А месяц назад Она бы глаза выцарапала ему за «старого»! Просто бежит время, бежит уже без лучика. А Ее стойкости и жизнерадостности завидовали. И только Друг знал, кто же Она на самом деле и чего Ей стоит так себя вести! Часто Она была с ним резка, но всегда правдива и по-житейски проста. Когда у него были проблемы, решали вместе, когда у Нее, Она решала, он помогал, чем мог.
И все же Она совсем еще ребенок! Ей бы просто отдохнуть! «Пусть пока поживет здесь. Я в отпуске, время терпит!»
И Друг поправил одеяло, в которое Она неуклюже завернулась, погладил по голове, поцеловал в щеку. Она нахмурилась, вздрогнула и сквозь сон невнятно что-то пробормотала. Друг посидел немного возле Нее, охраняя Ее зыбкую дремоту, потом пошел на кухню и выключил чайник, который почти весь выкипел…

Эпилог
Ты думаешь, это загадочная история? Ты считаешь, что она выдумана моим больным воображением? Может, ты и прав. Но такое встречается все чаще и чаще. Такое не просто игра понятий. Это жизнь. Ты же знаешь, она всегда загадочнее всякой загадки и интереснее любого триллера. Никакой «Истории Красной Туфельки» не сравниться с парочкой случаев из биографии женщины, обычной женщины.
А если в рассказ ты подставишь знакомые имена, ты получишь еще одно доказательство круговорота вещей в жизни!
Только не перестарайся!