Павлов. Слава героя

...продолжение...

       Это был страшный человек. Когда я был в первом, он был во втором. Да еще и второгодник. Курил папиросы. Жутко матерился. То есть мы все матерились в школе, но по-детски, а он матерился по-взрослому.
       Один раз зимой мы гуляли во дворе школы, и я видел, как он совершил побег.
       Его класс занимал аудиторию на втором этаже, окном во двор, где мы гуляли. Снега было много – местами окна первого этажа были наполовину занесены. Когда учительница ненадолго вышла из класса, он открыл окно, выкинул в сугроб сначала портфель, потом шапку, а потом выпрыгнул сам. Это был геройский поступок – его видела вся школа. Я думаю, именно для этого он его и совершил. Потому что он хотел славы и делал все для этого.
       Потом еще долго вся школа гудела: Павлов сбежал из школы! Он спрыгнул со второго этажа!
       Этот Павлов был настоящей грозой начальных классов. Он мог просто так избить, забрать деньги. Но со мной один раз произошел такой случай.
       Я зашел в туалет пописать, чего-то долго провозился – не мог никак подойти к единственной незасраной дырке, потому что когда ссышь на кучу говна, а не в дырку, брызги летят во все стороны, и на брюки, и на ботинки, да еще и перемешанные с кусочками этого говна, так вот подойти к «чистой» дырке было сложно, все время кто-нибудь из старших меня опережал, а когда пописал, уже прозвенел звонок, никого не было и надо было торопиться. И вот я уже перепрыгиваю лужи ссак на полу, и только подхожу к выходу – заходит Павлов! И мы с ним оказываемся один на один, лицом к лицу. У меня холодок по спине пробежал. А он сразу так, по деловому, достает циркуль (раньше такие были черные из вороненой стали, надевались на карандаш, если взять в руку за крепление, то «перо» очень удобно выступало между указательным и средним пальцем), тыкает легонько мне в грудь:
- Дай двадцать копеек!
- У меня нет денег.
- А если проверить?
       И полез по карманам. Я точно знал, что у меня нет денег. Да пусть проверяет. В правом кармане брюк – творожный сырок с изюмом, который я не доел вчера, он слежался в лепешку и был уже не вкусный, в карманах пиджака – наполовину стертый красный ластик за копейку, который я не любил, потому что он был очень жесткий, синенький билет в кино за десять копеек с оторванным контролем и средняя пуговица от того же пиджака, размером как раз с двадцатикопеечную монету. Павлов тщательно шарил по карманам, залазил за подклад через дырку, другой рукой удерживая циркуль в направлении моей шеи. Пиджак у меня был старый, в нем еще старший брат ходил, за подкладом накопилось много мелкого мусора… Вдруг на его лице появилась ухмылка.
- А это что? – спросил он, не вынимая руку из кармана, в котором как раз была пуговица.
- Это наверно пуговица.
- Пуговица? – он достал руку. В руке было 20 копеек. Я вылупил на монету шары и инстинктивно попытался схватить ее. Но Павлов ловким движением закинул ее себе в рот.
Надул щеку с монеткой – стоит, издевается.
       Двадцать копеек! Откуда они? Ведь не было! Как так получилось, что я так легко их отдал?! Досада и горечь обиды наполнили меня. В моей голове мгновенно созрел дерзкий, захватывающий дух план: ткнуть пальцем Павлову по надутой щеке, монетка с потоком воздуха вылетит, схватить ее и бежать что есть мочи!
       Но когда я замахнулся, то подскользнулся на зассаном полу и, теряя равновесие, так въебал этому Павлову, да не пальцем, а кулаком, и не по щеке, а в глаз! Равновесие благодаря удару я удержал, зато его не удержал Павлов. Он загнулся: «ой-йёй-йёой! Ты че, пацан?!!» А я понимаю что он меня сейчас убъет наверное, но вместо того, что бы бежать, ору со слезами: «Двадцать копеек! Дал! Быстро!» И свершилось чудо – Павлов, стоя на карачках, весь в саках, протянул на ладони мне эту монетку.
       На урок я опоздал. Училка наша меня любила и почти никогда не ругала – я был лучший ученик и вел себя всегда прилично. Но тут, поскольку опоздание уже было серьезным, строго спросила, почему я опоздал.
- У меня Павлов забирал деньги.
Класс замер. Павлов напал на Чёку! Ужас!
Училка тоже встревожилась
- И что?
- Я ему дал в глаз!

Слава Павлова закатилась не скоро. Он еще года два наводил ужас на учеников в новой школе, а после второй отсидки в колонии для несовершеннолетних следы его потерялись.

А меня еще довольно долго терзали сомнения: а было ли у меня тогда двадцать копеек?

...продолжение следует...