Сказка про белого бычка

"Сказка про белого бычка"*
/монолог в пустоту/

Эта сказка, как жизнь, докучлива. Из смерти в жизнь тянет лепесточки росточек, а потом вся жизнь сквозь пальцы пескоструйками вытекает в реку Лета, а там опять повторение уроков прошлого. Какой смысл? И какое нам дело, что жил там когда-то царь Минута: бежал он бежал по ленте Мёбиуса, казалось, дорогой счастливой и долгой из конца в начало, а тут вдруг хлоп с притопом! Жил-был царь, вот и сказке конец. Вот и всё, что осталось о нём строкой лихой на песке. Нет, уж лучше сказку про белого бычка расскажу. О том, что был он в жизни своей человек-бык, на плечах сыромяжка, на шее упряжка, а во лбу две рогули - мысли загогули. Хороша сказка? Но ведь выбрали же сказку именно эту критяне. А начиналось всё так.

Плыл себе плыл кораблик утлый царя-рогоносца, но средь самого моря налетел вдруг на мель. Футы-нуты, там вода, тут вода, полная цветом вина. Так меж двух стихий - небом и водой - образовалося царство. А когда из воды подросла чуть земля, стал кораблик наш - остров. Кричи, не кричи, но отныне ты на острове Крите. Захочешь - умри, а коль не хочешь - живи. Научился тогда рогоносец наш плавать, смеяться, жизни не бояться. Рога его превратились в луну, а когда рогоносец засмотрелся на звёзды, увидел первые буквы, сразу стал себе царь в голове. Долгое время наш царь был и пахарь и жнец, а когда отстроил дворец - храм природы, стал жрец. Красивые мысли родили жизнь-сказку, а не бу6ликов вязку. Цветной у моря песок, в ладошках бирюзовые волны, а чуть неподаль: оливы, бананы и сливы, и в крупных цветах лавророзы, красных цитрусов щёки, там-сям рыжего цвета коты, а повсюду - самый вкусный на свете воздух. Близ этого острова, с тех пор, как причалили, много рыбачили, а когда подросли дерева, стали строить суда. И так много построили, что решили красоту эту, сказку, за море возить. С восходом солнца и до заката это счастье простое и без присмотра кочевало козами дикими вверх-вниз по волнам за тридевять морей в тридесятое царство. Мир красоты, казалось, был вечен... Но однажды...

Ветром из-за моря с острова Пелопонеса принесло весть дурную. О том, что к острову Криту неспешному тянет руку поспешно, зев до глотки раззявив, бог новоявленный Зевс. Здесь на Крите, далеко от расправы папаши, он в пещере родился, а когда пришло время откричаться ему и возмужать, повернул время он вспять: вернулся на родину предков, пуп свой земли, и долго там с отцом воевал, а убив, узнал, что иего смертный час сучит уже ножками во чреве жены. Он тогда погнался за ней, а догнав, проглотил. И остров Крит содрогнулся, да так, что превратился в корыто.

Ярость Зевса пробудила вулкан, что на острове в море неподалёку тут спал. Заскрежетали там скалы, как заболевшие зубы, глаз моря вдруг кровью налился, а из пасти, вырываясь, полезло дым-пламя; паук чёрный, от земли чуть отжавшись, встал на все лапы. А море кипело, само по себе оно горело, изрыгая на берег лазурный рыб мёртвую плоть. Тут посыпался в небо искр цветной звездопад, оседавший дыханием мёртвым - пеплом. А когда всё рассеялось, страшный паук спотыкнулся и провалился в бездну, оставив на море лишь раковину уха и видимый с неба двойной портрет: лик зверя - то Зевс, а заглоченный - жены его первой лицо. Поднялася волна, она погналася за кем-то сама не своя, на пути превратив сытую сказку Крита в полное пепла и воды корыто.

Ещё долго над островом кружил с сыном Икаром дед старый Дедал, пока тюрьма-лабиринт, им построенный и в которой по воле судьбы оказался он сам, не сокрылся в пучине. Но чтобы сына спасти, за горизонт смерти взобраться, склеил он наскоро птиц перья; а когда они оба взметнулися уж было к солнцу, воск растопило, канат сердца сорвался, сын скоро летел - не туда, а упав - разбился; сам же Дедал долго плыл по волнам, пока не причалила судьба его к Сицилии.

С тех пор времени много прошло, память песком замело, о боге, что жил на острове Крите, забыли. Ну а о том, что жил-был бычок и был он всё-таки белый, пусть напоминает нам острова профиль: нос шишкой, выпирают два рога из лба, вытянутое корабликом тело упирается в море копытом. Ну вот, кончилась сказка у острова Крита, а что было далее?

А далее быль: пеласги, ахейцы-дорийцы (греки), римляне, венецианцы, османцы, англичане, турки и немцы. Ныне остров - качели, на котором в прессе качаются турки и греки. А что белый бычок? То был бог догреческий, а когда насельники греки сюда с Зевсом пришли, стал он им Минотавр, не иначе как чудище, плод любви к быку белому женщины.
---------
* Сказ (сказание), которого не слышат, как о стенку горох; позже - перелив из пустого в порожнее. В догреческую эпоху на острове Крите поклонялись быку царя Миноса (Минотавру), был он белый.