Не бойся

       Д.А.

       Мы познакомились поздней осенью 2003-го, когда я только-только начинала осмысленно жить. Что я знала тогда о любви? Наивная добрая дурочка в клетке стереотипов и чересчур правильно-строгого родительского воспитания.
       Появилась ты, со своим бархатным «Здравствуйте», я рванула тебе навстречу дикой кошкой, слыша, как падает за спиной моя сумка и телефон (потом подберу).
       Ну что у тебя за странная и манкая привычка – преданно смотреть в глаза каждому, кто подходит, а потом крепко (чуточку по-мужски) и нежно (чуточку по-женски) жать руку… Ощутив на переносице красный огонек оптического прицела зеленых кошачьих глаз, поняла, что во мне умерли все слова, и их маленькие жалкие трупики я пыталась выдавить из себя (кажись, я брякнула свой извечный беспардонный «Привет»).
       С того дня во мне робко запульсировала новая, отсутствующая до тебя, жилка. Я менялась, изменяя пространство и людей вокруг себя, радовалась переменам, искала тебя глазами, чтоб похвастаться. Бесполезно – ты всегда маячишь впереди, рассекая время в новом, еще не освоенном мною отрезке.
       Я только думаю о чем-то – ты уже пишешь об этом, я дышу горизонтом на покоренной вершине – ты, лихо съезжая с неё, призывно машешь мне пушистой варежкой. Я настороженно и вдумчиво всматриваюсь в свое новое увлечение, из последних сил (пока мозги еще не захлебнулись в эмоциях) пытаюсь определить, влюбленность ли прискакала ко мне, или уверенно подошло долгожданное, уставшее искать меня счастье. Ты – просто, бесхитростно и безумно любишь, потому что лишних людей в твоем сердце не бывает – люди либо проходят мимо, не задевая, либо, прочно войдя в твою жизнь, остаются там вечными спутниками твоей, такой солнечной, системы. Мне же всегда непросто впустить кого-то в душу, возложить на человека почетное ярмо – быть в моей жизни дорогим и близким. Потому что, рождаясь, мы причиняем боль лишь одному человеку, а умирая – многим.
       Ведь жизнь по сути своей – это процесс собирания в пути самых близких и дорогих людей, которым суждено в итоге плакать по нам. Готова ли ты к этому? Ты… мой маячок в пути, озорной костер в зимнем лесу, мой грозовой разряд, после которого желание жить зашкаливает, мой ангел-хранитель, вытаскивающий меня из множества передряг, проблем и депрессий, мучительно-изматывающих сердечных воронок, почти-любовей, почти-любявок и почти-любявочек. Если хочешь, ты даже мой свет в конце тоннеля. Об одном только прошу, не умирай раньше меня, живи, живи долго, дай мне хоть в чем-то быть первой. Не бойся пропустить меня вперед, родная.
       Тебя раздражают вечно мельтешащие перед глазами, разделяющие пространство между нами, тысячи километров? Ну, не огорчайся, береги нервы, ты же знаешь, что расстояние – внутри нас. После того, как я убрала в себе его границы и рамки, оно перестало иметь значение в моей жизни.
       Неважно, что я здесь, а ты в нашей столице. Мечешься бешеной белкой между Питером, Москвой и Сан-Франциско. Живешь под Зеленоградом, гостишь у родных в Рязани, рвешь любовью сердце в Киеве, лечишься одиночеством в Ялте... А я давно сошла с дистанции, научилась не захлебываться наспех жизнью, стала пить её осторожно и медленно, по глоточку, предварительно согревая собой, как и окружающий, колкий от мороза воздух.
       Расстояние… Всё это чепуха и условности – я думаю о тебе, значит, ты сейчас только со мной и нигде больше. Бросаешь дела и летишь ко мне любоваться снежной пустыней, искрящимися на солнце холмами, сказочным лесом. Вспоминаешь обо мне – я тут же мчусь к тебе слушать новые, еще пылающие, пульсирующие и даже пахнущие тобой, стихи. Петь под рокот гитары перед камином. Тискать твою огромную, разнеженную от моих ласк собаку, потешаясь над её блаженной, во всю морду, улыбкой. Держать тебя за руку, чувствуя, как ты постепенно становишься все более расслабленной, доверчивой, открытой… Не бойся быть собой, родная.
       Теперь мы всё чаще встречаемся только во сне, и скажу тебе по секрету, там я гораздо более настоящая, чем в жизни. Странно, но если рассуждать логически, сон – это работа моего подсознания и игра моего воображения. Но ведь во сне, радуясь и огорчаясь, общаясь с тобой и другими, работая и путешествуя, не проживаю ли я там ещё одну маленькую жизнь? И как знать, может моя «большая» жизнь, как и весь окружающий мир, также существует лишь в моем воображении и исчезнет вместе со мной?
       Никогда не боялась смерти – не вижу смысла дрожать от того, что приключится со мной в любом случае и при любом раскладе. Тут другое… не знаю, поймешь ли ты меня. Страх не оправдать надежд, горечь от нереализованности возложенных на меня задач, боязнь не вычерпать себя до дна, не раздать тем, кто нуждался во мне.
       Беречь свои чувства, нервы, эмоции, сердце, душу – как дорогую куклу, подаренную в детстве и посаженную на самую высокую полку в серванте. Боялись, что я буду с ней играть и поломаю ненароком. Когда же, наконец, стало можно, я уже выросла и давно играла не в куклы, а в жизнь. Так кукла и осталась – в целости и сохранности. Но вне моих (читай, не в моих) детских фантазий, моих маленьких мечтаний и надежд… Зачем мне она теперь? Прости за отступление, я просто хотела сказать, не бойся любить, родная.
       Я скучаю. По твоей манере пытливо въедаться в меня хитрющими глазами с целью побольнее тяпнуть. По твоим изощренным проверкам меня на прочность – ну, право, не стоит оно таких усилий. Я доверяю тебе больше, чем себе, и оттого, попадаясь во все твои ловушки, чувствовала себя провалившимся в погреб слоном, который собрал на себя рой умело расставленных мышеловок и виновато глядит на ликующего у него между ног «охотника», не замечающего свою «добычу».
       Ладно, без шуток, правда, скучаю. По твоему упрямству, нечеловеческому желанию быть всегда и во всем первой, умению отгородиться от меня таким забором, что ни мне войти, ни тебе выйти. Знаешь, мне не хватает даже твоего пресловутого права на одиночество, которым ты постоянно размахивала у меня перед носом. Не превратилась ли эта, предназначенная мне, красная тряпка в носовой платок для тебя? Плакала ли ты когда-либо? Не думаю, ну, если только давно, в детстве... Не бойся, я никому не скажу. Не бойся быть слабой, родная.
       Слушай, а назначь мне свидание на нашем Звездном Мосту, сегодня, в половине второго ночи? Я буду там вовремя, ты отучила меня опаздывать. Ведь во сколько бы я ни пришла, раньше или позже назначенного, мне все равно придется тебя ждать. Два часа – такова разница во времени между нами. Это мелочи, я подожду. Было бы гораздо хуже, если бы я, рожденная во второй половине прошлого века, ожидала бы тебя, родившуюся, например, лет триста тому назад...
       Назначь мне свидание. Ты ведь тоже очень соскучилась, только боишься это признать. Как и то, что желание быть первой и страх остаться в одиночестве – стороны одной монеты. Не бойся, подкидывай её, загадывай очередное желание и замирай в нетерпении.
       Орел или решка? Власть или покой? Слава или счастье? Поклонение или любовь?
       Не бойся, не бойся себя, родная.


08.01.08