Другое время. 1. 3

Айзек

Сугат приходил в себя. Тело ломило так, словно его неделю били в казематах Мор”Гарда.
Он помнил правило – не вставать, не делать резких движений и не мотать головой – от этого будет только хуже. Медленно, привыкая к свету, он приоткрыл глаза.
Первое, что он увидел – было миловидное девичье личико в обрамлении золотистых пушистых волос.
- Айзек, Айзек! Он проснулся! Иди сюда!
Тут же рядом возникла высокая жилистая фигура парня лет двадцати.
- Не кричи, Сирин, ему сейчас плохо. – Затем обратился к Сугату – Не волнуйся, лежи спокойно, здесь ты в безопасности. Вот, попробуй супа, только осторожно, горячий.
Ты уже три дня здесь лежишь, и ничего не ел, так что набирайся сил.
- Сирин, накормишь его и сменишь повязку на руке, а я пошел в город. Буду к обеду. -
Айзек накинул потрепанный дорожный плащ и вышел.
Сугат осмотрелся. Он лежал на низкой постели из одеял в небольшой каменной комнате.
Низкий потолок из массивных каменных блоков отражал ровный свет двух масляных ламп. Всю мебель составляли стол, пара табуреток да еще одна постель. Узкий дверной проем вел, судя по запаху, на кухню. Входная дверь из толстых досок запиралась на массивный деревянный засов.
- Давай ты поешь, а потом я твою руку посмотрю, ато после не захочешь.- Подошла Сирин.
Сугат молча последовал совету. Ел он медленно, стараясь не перегружать желудок, и закончил завтрак гораздо раньше, чем того хотел. Перевязка действительно оказалась болезненной. Полотно прилипло к ране и отодралось вместе с кусочками кожи и кровавой коркой. Радовало только, что рука начала заживать.
Спустя два дня Айзек сидел рядом с Сугатом, пил вино и делился воспоминаниями:
- Все, что осталось – вот эти две книги. Эта – история нашей империи до самого распада, а потом центральных княжеств… Битвы, короли, ну и всякая такая дребедень. Когда маленьким был – было интересно, а сейчас просто валяется. Ее хоть читать можно, не то, что вторую – там все в каких-то рунах. И читать не прочитаешь, и выбросить жалко, как-никак семейная реликвия…Так вот: дядя меня выбросил на улицу без денег и еды.
На следующий день его дом сгорел, а самого его убили. Сняли кожу. С живого..
С тех пор я жил на улице, пока не нашел Тихую Обитель, потом познакомился с Сирин и мы стали жить вместе. Сначала попрошайничали, потом я пошел грузчиком в порт, начал зарабатывать.
Мы с Сирин уже хотели обручиться, когда пришли Серые. Вот теперь свадьбу придется отложить на неопределенное время. Да и работу надо будет новую искать – порт закрыт, в городе военное положение. Чертов Орден. И откуда они взялись?..
- Да они всегда были. Только скрывались, держались в тени. Их потому Серыми и назвали. Во все времена и во всех землях есть люди, да и не только люди, которых интересует все тайное и запретное, которые не остановятся ни перед чем для достижения своей цели. Вот только цели бывают разные… Одни хотят всех осчастливить, другие – уничтожить, и еще неизвестно, кто принесет больше вреда.
А что касается Серого Ордена – то их цели никто не знает, но зло, что они несут с собой, ничего хорошего не предвещает.
- Короче бежать отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше. – Айзек встал и сожалением окинул взглядом комнатку. - Жаль, конечно, дом бросать, но здесь уже делать нечего. Вот только денег у нас мало. Да и тебе еще выздоравливать надо.
- Ну, за пару дней я-то ходить смогу уже нормально, кстати, а что с моими вещами? Там у меня денег немного было.
- Все, что с тобой было, на кухне лежит. Одежду, правда Сирин простирнула, а так – кошелек, кирка… вроде больше ничего. – Айзек развел руками.
- Не кирка, а чекан. – Обиделся Сугат – Их специально для войны с Троллями делали. Этот мне от отца достался. У него даже имя есть – Вартроммель – сокрушитель по-хольмовски. А то, что хольмы делают, веками служит. Кстати, принеси кошелек, хоть гляну что там у меня.
- Ты что, думаешь, что я у тебя деньги украл? – Обиделся Айзек.
- Нет, не в том дело. Я просто его… Ну, скажем, нашел. Вот и хочу узнать, что внутри…
Витой кожаный шнурок завязки подался с трудом. Сугат перевернул мешочек и на одеяло выпал завернутый в пергамент диск, затем посыпались монеты. Даже если бы это были медные лепты, на такую сумму можно было бы прожить месяц, но на постели, поблескивая, лежали полновесные серебряные лары и с десяток золотых лей.
Только спустя пару минут Айзек пришел в себя и закрыл рот. Сугат тоже сидел в легком ступоре.
- Ну, вот и все проблемы решились… - Сугат начал пересчитывать монеты – За такие деньги можно где угодно устроиться
Айзек взял сверток и развернул пергамент. Внутри лежал толстый бронзовый диск размером в пол-ладони. Странный орнамент делил поверхность на сектора и заплетался в фантастический лабиринт. На обратной, зеркально-гладкой поверхности были вмятины, словно от пальцев.
Сугат оторвался от подсчетов:
- На печать похоже. Или на медальон. Лучше выбрось – вещь ненужная и приметная. Потом проблемы могут возникнуть… - Он не договорил – раздался стук в дверь.
- Это Сирин – она уже давно прийти должна была. – Айзек пошел открывать.
- За порогом действительно стояла бледная и испуганная девушка. И не одна – за ее спиной толпилось с десяток солдат. Сирин вскрикнула и обмякла. Из ее груди вдруг выскочило тонкое жало стилета. Чья-то сильная рука швырнула ее тело на Айзека.
 Сугат мгновенно рванулся на кухню, схватил чекан и прыгнул обратно.
 Айзек пытался подняться. Падая, он перевернул стол, сбросив с него книги, и сломал табурет. Наконец он кое-как поднялся. Сирин лежала, словно сломанная кукла, неестественно раскинув руки. Сугат пытался сражаться, но силы явно были неравными.
Айзек понял, что снова, как когда-то в детстве, теряет все. Мир рушился.
Глаза застилал туман. Слезы текли по щекам, грудь сдавило от боли, стало тяжело дышать… Вдруг в груди что-то лопнуло, и сердце заполнила холодная волна ярости. Блуждающий взгляд упал на книгу. Слезы не давали сфокусировать взгляд, но Айзек с какой-то тупой отрешенностью понял, что различает слова. Они плясали, складывались во фразы, которые, словно неудержимый горный поток, вливались в сознание, меняя его.
 И он начал меняться. Глаза залила чернота.
Низким, гортанным голосом он произнес всего одну фразу на незнакомом языке и нападавшие замерли. Оружие вывалилось из их рук. Двое упали, не меняя позы, словно каменные статуи. В глазах солдат читался испуг, перешедший в ужас, когда их тела начали раздуваться. Плоть врезалась в доспехи, разрывала одежду и рвалась сама.
Айзек просто стоял и безучастно смотрел, как они умирали. Он даже не вытерся, когда ему на лицо брызнула чья-то кровь. Казалось, он тоже окаменел. А потом просто потерял сознание.
Сугат стоял, судорожно сжимая чекан, и с ужасом рассматривал разбросанные по полу кровавые ошметки.