Музыка дождя

       Этот дождь наверное не знает обо мне…
       
       ГЛАВА 1
       
       Тёмные преддождевые тучи плыли над городом. Они закрывали собой небо до самого горизонта. Словно дикая орда, они окружили город, и казалось, что это жестокие, беспощадные враги толпятся у ворот крепости, ожидая лишь команды к её штурму. И город-крепость знал это, и уже морально был сломлен. Он был готов сдаться на милость победителю. Он будто умолял свинцовое небо только об одном, скорее бы кончились муки ожидания поражения. И дождь вошёл в его владения. Вошёл гордый и безразличный. Он оросил город, сначала первыми тяжёлыми каплями, будто слезами поверженного врага, а потом просто, как дикая конница, в бесшабашном угаре, с улюлюканьем и завыванием, обрушился на город грязным потоком воды. И город пугливо и обречёно принял в себя этот поток. Он, только молча, умолял, чтобы это скорее закончилось. И ему уже было неважно, каким он станет после дождя.
       Влад каждый день ездил на работу одним и тем же маршрутом. Дорога занимала у него полтора часа, и это оставляло ему время для того, чтобы морально подготовиться к новому рабочему дню, и привести свои мысли в порядок. Он ненавидел свою работу, и каждое утро просыпался с ужасом. С ужасом от того, что ему снова предстоит отдать десять часов своей жизни этой рутине. Он даже боялся задать себе вопрос: "Для чего всё это? Ведь для чего-то он это делает. Должна же быть на это хоть какая-то причина, хоть что-то, призрачный мизер. Но Влад боялся. Боялся спросить себя, зачем спрашивать, если всё равно не знаешь ответа. Зачем, какой смысл. Смысл - это слово часто крутилось у него в голове, мешало ему работать, жить, просто радоваться жизни. Влад безуспешно пытался себя уговорить, что так живёт большинство людей. Дом, работа, ужин. Видно так устроен мир. А более глубоко это проанализировать, опуститься до самого корня смысла жизни, он боялся. Боялся давно. Ему казалось, что он боится всегда, и что он уже привык к этому тоскливому чувству Страха. Влад отвлёкся от своих мрачных мыслей. Выходя из машины, он заметил, что рабочие, в оранжевых фуфайках снова что-то копают. Отбойные молотки отзывались пулемётной очередью у него в висках. Вдохнув серого влажного воздуха и поправив на себе серый костюм, он пошёл на работу.
       Влад работал финансовым директором в одной из инвестиционных компаний города Москвы. Он давно мечтал об этой должности, обещающей ему материальную независимость и определённое положение в обществе. Очень часто, сидя в своём красивом и светлом кабинете Влад, закрыв глаза, мысленно проделывал ещё раз тот долгий путь, который он вынужден был пройти, чтобы оказаться в этом кабинете. Он приехал в Москву сразу же после окончания института из родного Новосибирска. Приехал покорять этот город. Тогда ему было двадцать два года, и он был полон юношеского максимализма и наивной веры в свои силы. Наш герой знал, что Москва слезам не верит, но он был твёрдо убеждён, что Москва никогда и нигде, ни при каких обстоятельствах не увидит его слез. Ведь мужчины не плачут, а если и плачут, то никому своих слёз не показывают. Как он был наивен, думая и надеясь на то, что ему удастся покорить Москву, эту старую, циничную и всё повидавшую, на своём долгом веку, мадам без слёз. Влада не обошли стороной унижения, и постоянный компромисс со своей совестью и, конечно же, слезы отчаяния, муки вживания в новую среду, и тоска по дому. А ещё Влада постоянно сопровождал его вечный спутник - страх. Страх не оправдать свои собственные надежды. Страх вернуться с позором домой. Страх нервного срыва и скатывания на самое дно отчаяния. Влад долго боролся со своими страхами, но потом, поняв, что он не в состоянии их победить, просто смирился и научился с ними жить. Они всегда были с ним рядом и никогда не покидали его. Они навещали его, как незваные гости, всегда неожиданно и без всякого предупреждения, днём и ночью. У страхов были даже свои, только им присущие лица и свои, индивидуальные, принадлежащие только им, голоса. Неудача всегда приходила к Владу в образе высокого хмурого старика. Этот мерзкий старик всегда шептал ему своим скрипучим голосом: " Ну и зачем ты приехал сюда. Разве ты сможешь вписаться в эту сумасшедшую, с бесконечными стрессами, жизнь. Тут и без тебя хватает глупых и наивных провинциалов. Не мучай себя, брось всё и возвращайся к себе домой!". Влад, всегда молча, слушал его длинные проповеди и смотрел, при этом, как завороженный, старику в лицо. Каждая морщинка старческого лица подавляла его своей безысходностью. Владу казалось, что и у него, при каждой неудаче, появляются на лице такие же глубокие, безобразные морщины. И эти невидимые постороннему взгляду морщины, словно вели счёт его неудачам и поражениям. Время, обычно мерится отрывными листками календаря. И отрывая очередной тонкий бумажный листок, мы задумчиво наблюдаем, как он, кружась, падает на пол. И пока он кружится и парит в воздухе, мы вспоминаем прошедший день и те эмоции, что он подарил нам: радость, боль, разочарования, тоску или безудержное счастье. У каждого это проявляется индивидуально, по-своему. Влад же, молча, всматривался в лицо старика и видел в нём, как в зеркале, свой прошедший день, свои морщины-отпечатки прошедшего времени. И всё чаще и чаще он ощущал боль от бессмысленности своего существования и бессилия что-либо изменить. Боль была такая сильная и глубокая, что Влад с трудом сдерживал, рвущийся наружу, стон. Он представлял, как упадёт на самое дно нищеты и безденежья. Нищета всегда посещала его ночью, в конце месяца, и шептала своим противным, причитающим голосом: " Ещё неделя до зарплаты, а твой кошелёк пуст. И одолжить денег ты, как всегда, ни у кого не сможешь. И снова будешь пить один чай, да и то, если у тебя ещё осталась заварка". Эта красивая, но всегда саркастическая женщина вызывала у Влада чувство растерянности и беспомощности. Он уже пережил тяжёлые дни в своей жизни, когда он, только приехав в Москву, довольствовался лишь одним скромным обедом, который заменял ему, и завтрак и ужин. Из-за безденежья он часто ходил пешком туда, где ему назначили очередное собеседование. И чем меньше оставалось у него денег в кошельке, тем униженнее он себя чувствовал. Часто, проходя мимо нищего, просящего милостыню, Влад отворачивался в сторону, чтобы не видеть его, и тем самым невольно не сравнивать себя с ним. Каждому человеку в жизни приходилось испытывать разного рода унижения. Это происходит при разных обстоятельствах и по разным причинам. Но чувство унижения от нищеты и вечного безденежья, одно из самых страшных. Ведь оно оставляет в душе травму, неизгладимый след. И даже потом, когда человек становится пусть не богатым, а просто человеком среднего достатка, это чувство будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Особенно Влада удручало то, что Нищета, словно в насмешку, всегда была богато одета. Она тем самым, как бы надсмехалась над ним и его скудным гардеробом. Ей словно было недостаточно унизить его морально, внутренними ощущениями, и она призывала на помощь внешние атрибуты достатка и благополучия. У него постоянно горели щеки от стыда, что он такая размазня, что он не мужчина, а половая тряпка. Он постоянно чувствовал это жжение невидимого огня не только на своих щеках, но и где-то очень глубоко внутри себя. Этот огонь постоянно жил в нём, но Влад никак не мог к нему привыкнуть. Он, молча, страдал от его горячего пламени. Часто, бродя по улицам Москвы, Влад смотрел вниз, на свои, давно нечищеные ботинки. Ему не хотелось встречаться взглядом с каким-нибудь прохожим. Он боялся посмотреть в глаза красиво одетым женщинам. Это постепенно превратилось у него в привычку. Влад всегда потом ходил, опустив глаза вниз. И тем самым обрекал себя на одиночество. Одиночество всегда посещало его вечером, перед самым сном. Оно приходило в образе грустного красивого юноши, который всегда долго стоял у него за спиной и молчал. И этой своей молчаливостью он просто убивал Влада. И лишь потом, когда молчание становилось просто невыносимым, он бросал несколько фраз в спину Влада: "Тебя никто не полюбит, ты вечно будешь один, и даже мама забыла тебе позвонить и узнать, как твои дела". Сказав это, образ рассеивался как дым, оставляя Влада с Тоской, этой печальной женщиной, с огромными грустными глазами. Он знал, на что похожи её глаза. Они напоминали ему два огромных озера. Одно озеро называлось Апатия, второе - Опустошённость. И эти два озера, с холодной, как лёд водой, притягивали Влада. Он хотел броситься в этот глубокий омут чистой воды и утонуть. Тоска, единственная из всех его страхов, никогда ничего не говорила. Но глядя на неё, болело и щемило сердце, и не хотелось жить. У Влада была огромная армия страхов. И он давно уже сдался ей в плен, и всегда испуганно вжимал голову в плечи при посещении очередного незваного гостя. Влад приехал в Белокаменную в возрасте двадцати двух лет. Приехав, он сразу же попытался устроиться по своей специальности на работу, благо наличие красного диплома внушало определенный оптимизм. Он начал обходить все отделы кадров, звонил по объявлениям, рассылал свои резюме. Всё было бесполезно. Все работодатели искали человека с уже наработанным опытом, а получение и накопление такого опыта без наличия работы не представлялось возможным. "Какой-то замкнутый круг. Нелепый парадокс. Чтобы устроиться на работу, я должен иметь опыт, а чтобы иметь опыт этой самой работы, я должен устроиться на работу" - с горечью думал Влад, возвращаясь с очередного неудачного собеседования. " Как же прорвать этот круг, как разрубить это гордиев узел. Как, как, как?" - крутилось у него в голове. Влад снимал комнату у одной старушки возле Ленинградского вокзала и деньги таяли с бешеной скоростью. "Бешеная скорость, бешеный ритм жизни, жизнь-смерть" - такая мрачная цепь ассоциаций постоянно выстраивалась у него в голове. Он уже представлял, как он возвращается весь измученный, и ставший ниже на целые 20 см от унижений, домой. Возвращается туда, откуда приехал, туда, где каждый второй знает его. Туда, где его будут спрашивать, с едва прикрытой усмешкой: " Ну что Владик, как там Москва, стоит ещё?". А вдруг ему просто повезёт, ведь каждый иногда испытал в своей жизни чисто случайное везение. Просто иногда мы не и задумываемся о природе событий в нашей жизни, и порой относим наши неожиданные, даже для себя, удачи к определённым чертам своего характера. Это случилось потому, что я был настойчив, или, потому что я хороший и классный специалист. Ерунда. Тысячи и тысячи хороших специалистов торгуют на ближайшем рынке картошкой. Нет, мои дорогие читатели! Просто госпожа Везение, родная сестра Удачи посетила вас.
       Влада, госпожа Везение посетила в образе Ольги. На момент их первой встречи Владу уже было двадцать пять лет. Три года проживания в Москве оставили свой отпечаток на его внешности, манерах, образе мыслей. Влад, всё-таки нашёл работу, которая позволяла ему удовлетворять его потребности в виде съёмной крыши над головой и хлеба насущного. А Ольга уже была хозяйкой крупной инвестиционной компании. У неё было всё, о чём может пожелать любая среднестатистическая девушка. У неё было своё дело, красивая квартира в центре Москвы, интересный круг общения, многочисленные поклонники, ходившие табунами за ней. Они заглядывали ей в глаза, осыпали искренними и неискренними комплиментами, пытались быть в её глазах остроумными и интригующими. И тем, что они пытаются быть всем, чем угодно, только не самими собой, наводили смертельную скуку на неё. Ведь фальшь, в какие не рядись одежды, всегда видна своей нелепой напыщенностью и лицемерием. У Ольги было всё, вернее почти всё. У неё не было любви. Такой любви, чтобы просто «сносило крышу». Любви, про которую она читала в женских романах, в дешёвых мягких переплётах. И она, почти с отчаянием и щемящей надеждой, искала её, эту любовь. Ольга именно искала её, а не ждала, когда всепоглощающая и опьяняющая своим дурманом любовь сама постучится в её сердце. Ей было уже 28 лет, и она отчетливо, как наяву, слышала тиканье часов. "Тик-так, тик-так" - слышала она днём и ночью. Это было тиканье её биологических часов. Часы, тикая, отсчитывали её время. Время бежало вперёд с бешеной скоростью, и этим самым приводило Ольгу в ужас. Ей казалось, что время, словно в песочных часах, пугающе быстро истекает из сосуда, её сосуда под названием Жизнь. Истекает, оставляя этот сосуд полупустым. А скоро, совсем скоро, он опустеет совсем, обнажая и оголяя все её несбывшиеся надежды. Надежды любить и быть любимой. Надежды быть матерью. У Ольги был цельный и заряженный на позитив характер. Именно он позволил ей добиться всего, или почти всего в этой жестокой и беспощадной жизни, где уже давно правят законы джунглей. "Итак, если я хочу быть счастливой и любимой, то я буду ей! " - думала она. И Ольга приступила к действию, не желая быть тем самым камнем, под который вода не течёт. Она освободила из своего плотного и забитого графика все вечера. Стала посещать все эти нелепые презентации и тусовки. Ходить в ночные клубы и на модные дискотеки. Она отнеслась к этому, как к очередному проекту. Проекту всей своей жизни. Проекту под названием "Любовь". Претворение этого проекта в жизнь занимало у неё много времени. Тиканье часов и шорох песка подгоняли и подстёгивали её. Они словно говорили ей: "Быстрее, ещё быстрее. Твое время почти уже вышло". И этим самым они придавали ей ещё больше энергии и силы. Силы и энергии не отчаиваться, а планомерно и наступательно претворять свои планы в жизнь. Итак, на одной запланированной вечеринке, она познакомилась с Владом. О том, как Влад там оказался и через что он прошёл, только об этом можно написать толстую книгу. Самое же главное заключалось в другом. Влад оказался в нужном месте в нужное время. Увидев его, скромно стоящего в углу, Ольга поняла: "Это Он". Удар молнии, головокружение, слабость в ногах и тепло. Тепло, которое обволакивает мягкими волнам всё тело сверху, и концентрируется где-то там, внизу. Ольга стала вдруг неестественно смеяться, громко говорить, бесконечно теребить и поправлять свои волосы. Бросать сначала украдкой, а потом явно и настойчиво взгляды на Влада. Ей стало так легко, так хорошо, словно она опьянела от всего того шампанского, которым непрерывно обносили официанты гостей. Хотя она только и пригубила из своего бокала, Ольге казалось, что пузырьки этого благородного напитка бурлят в её голове. Бурлят в её сердце. И это негромкое, но такое сладостное бурление заглушило наконец-то, то непрерывное тиканье часов. Оно заглушило тот шорох песка. Ольга поняла - часы остановились в ней. Они ей уже больше не нужны. Их уже нет. Она с облегчением и наслаждение выбросила их на помойку. И вместе с этим часами Ольга выбросила так же все те страхи, что мучили её последнее время. Она любила. Осталось только дело за малым. Остался только какой-то лишь пустяк, чтобы он полюбил её. А что это будет именно так, что он ответит взаимностью на её чувства, она не сомневалась. Ведь это был её Мужчина. Её с ног до головы. А её мужчина обязательно полюбит её, и она бросит всё на алтарь его любви: карьеру, благополучие, самодостаточность. Всё, что у неё есть. А на самый верх она положит своё маленькое, но горячее и любящее сердце. Как правило, природа очень скупа и избирательна, поэтому она очень редко дает всё одному человеку. Мать-природа словно старается быть справедливой по отношению ко всем, и в равной мере компенсирует одно отсутствием другого. Отсутствие внешней красоты, наличием острого ума. Присутствие неординарных способностей балансирует довольно таки ординарной внешностью. И так далее. В тот день, когда природа сотворила Ольгу, она видно была в отличном настроении и чуточку опьянена от своего божественного нектара милосердия. Она вложила в Ольгу всю свою любовь к человеческому роду, и совершенно забыв про баланс и справедливость, одарила Ольгу и внешней и внутренней красотой, не забыв при этом и про талант, острый ум, самодостаточность, доброту, а самое главное, искусство любить. Природа даже превзошла саму себя в своём желании создать что-то такое красивое и чистое. Ольга была высокой изящной блондинкой с огромными голубыми глазами. Красивые и мягкие, словно шёлк, волосы спускались игривой волной ей по спине. Длинные ноги, красивое и волнующее лицо. Улыбка делающая её такой по-детски доброй и нежной. Она была очень женственной и чувственной, и это делало её просто неотразимой в глазах мужчин. И самое главное, Ольга знала, что она красивая, и как всякая красивая женщина умело этим пользовалась. Но не так примитивно, как большинство красивых женщин, которые начинают просто с тобой кокетничать. Нет, она просто всегда и везде вела себя с чувством достоинства и уважения, как к себе, так и к окружающим её людям. И люди, видя это, невольно попадали в плен её обаяния. Ведь хорошо известно, что чем меньше ты хочешь понравиться, тем больше ты в этом преуспеваешь. Часто, даже когда она сталкивалась с особо рьяно ухаживающим за ней мужчиной, который явно видел в ней только тупую недалёкую красивую блондиночку, Ольга позволяла себе поиграть с ним, как кошка с мышкой. И когда мужчине казалось, что ещё немного, и он добьется её взаимности плавно переходящей в бурный неземной секс, она двумя, тремя фразами оставляла его стоять с открытым ртом, величественно удалялась. А он, позабыв обо всём на свете, думал: "А была ли она вообще, эта чудесная и божественная женщина, или может ему всё это только приснилось?". И вот такую женщину угораздило влюбиться во Влада. Влюбиться сразу же, с первого взгляда. Самое главное заключалось в том, что это была не влюблённость, которая со временем проходит, а именно любовь. И Ольга отдалась этой любви вся, без остатка. Она прекрасно видела Влада таким, какой он есть, без всяких иллюзий на его счёт. Видела, но полюбила его со всеми его достоинствами и недостатками.
       
       ГЛАВА 2
       
       Владу было скучно среди этой, на первый взгляд, разнообразной, нарядно и дорого одетой светской публики. Он не любил вечеринки подобного рода, но он должен был завести определённые связи, его дела шли плохо. Однако его внешний вид говорил об обратном. Глядя на него, можно было подумать, что этот человек преуспевает, несмотря на свою молодость. Изысканный костюм, дорогая обувь и аксессуары. Только его глаза могли выдать истинное положение вещей. Но Влад старался не смотреть в глаза своих случайных собеседников. А впрочем, его глаза никого здесь не интересовали. Каждый был занят собой и своей собственной исключительностью. Влад был высоким, привлекательным, хорошо и дорого одетым молодым человеком, со спортивной фигурой и модной стрижкой, и поэтому был приятен. Этого было достаточно для того, чтобы тебя воспринимали своим. Влад продолжал свой обход, ведя беседу обо всём и ни о чём, что само по себе уже являлось искусством общения, и позволяло находить себя окружённым улыбающимися дамами с бокалами шампанского в руках. Он уже понял, что нужные связи сегодня не приобретёт и собирался уходить, как вдруг почувствовал, давно забытое ощущение неописуемой радости и счастья. Оно было таким сильным, таким энергетически мощным, что Влад даже закрыл глаза. Пространство заполнилось иными звуками, звоном падающих монет и шелестом денежных купюр. Влад открыл глаза и увидел, как дождь из денег пролился в воздухе. Шум этого дождя ласкал его слух. О боже, какой неземной и божественной музыкой он отзывался в его голове. Как давно он его не посещал. Сейчас появится его Эльза, его единственная любовь, страсть и наслаждение. Влад, как наркоман, давно сидящей на коке, хотел испить это ощущение радости да самого дна, всё без остатка. Он чувствовал запах денег, этот пьянящий и дурманящий запах, который вызывал в нём ликование. Влад, давно был наркоманом и прочно сидел на игле, и его наркотиком были деньги. Их запах, шелест купюр, касания плотной, чуть шероховатой бумаги банкнот делали его счастливым. Влад, упиваясь этой, заполнившей каждую его клеточку тела, эйфорией, перемещался в другой мир. К нему приближалась, танцующая Эльза.
Её прекрасное, обнажённое тело изгибалось в танце, и постепенно становилось всё чётче видно сквозь пелену золотого дождя, её черные блестящие волосы искрились от золотого блеска монет. Большие тёмные глаза смотрели на него, казалось, они гипнотизировали и звали за собой. У Влада закружилась голова. Ни одна женщина в его жизни, а их у него было немало, не вызывала даже десятой доли того, что он всегда испытывал при появлении Эльзы. И этот волшебный и упоительный танец, чем-то напоминающий Владу танец индианки, добавляли к его и так сильному ощущению, дополнительную палитру чувств и эмоций. Полёт души, неземная нирвана, восхитительная и сказочная лёгкость, фонтанирующий восторг и умопомрачительное блаженство. Вот тот фейерверк чувств и ощущений, которые испытывал Влад, видя этот танец. Эльза мягко и воздушно двигалась под эти, так им любимые звуки, плавно кружилась, смотря ему прямо в глаза. И Влад только от этого взгляда таял и растворялся в ней. Её красивые руки исполняли отдельный от её тела, свой неповторимый танец срасти и желания. Владу казалось, что танцуя, Эльза занимается с ним любовью. Ласково и нежно, и одновременно чувственно и страстно. Влад парил вместе с ней, возносился в высоту наслаждения. Падал и снова воспарял. Этот танец был его вершиной ощущений и восприятий, Эверестом сексуального наслаждения. О боже, всегда думал Влад, с наслаждением наблюдая за танцующей Эльзой. Если и есть где-то затерянный рай, то Эльза, несомненно, его посланница. Его Эльза. Только его. Ведь только с ним она, танцуя, занимается любовью. Только он способен видеть её танец. Только он способен ощущать её легкие, чуть осязаемые, касания. То, что испытывал Влад, любуюсь и, упиваясь этим танцем Эльзы, не входило ни в какое сравнение с самыми сильными наркотиками. Взрыв адреналина и щемящего восторга заставляли сердце Влада останавливаться на какое-то мгновение, останавливаться лишь для того, чтобы потом снова биться. Биться так сильно, что Влад ощущал его стук в каждой клеточке своего тела. " Если и существует любовь, это волшебное и сильное чувство между мужчиной и женщиной, то, что же это?» - часто спрашивал он самого себя. То, что он испытывал к Эльзе и её танцу, было в тысячу раз сильнее и острее по своей эмоциональной окраске. Влад снова посмотрел ей прямо в глаза. Он так любил смотреть ей в глаза. Они искрились радужным светом. Владу всегда казалось, что этот свет освещает самые тёмные уголки его
измученной и уставшей души. Ведь когда человек долгое время живет вне любви, то его душа начинает болеть. Болеть как живой человек. Сначала идут лёгкие симптомы недомогания, слабость. Потом, если спасительное лекарство-любовь всё-таки не приходит, болезнь начинает резко прогрессировать, захватывая и отравляя всё больше и больше клеточек слабой и беззащитной души. И если ничего не делать, дав этой боли расползаться дальше, то постепенно, раз за разом, что-то отмирает в душе. И она превращается в мёртвое пространство. И в этом пространстве никогда больше уже не появится свет. И душа потеряет способность любить. А это самый страшный диагноз, диагноз смерти. Влад закрыл глаза, надеясь сохранить свои ощущения, но получилось наоборот. Дождь прекратился.
       Первое, что он увидел, открыв глаза, была Ольга. Она стояла рядом с ним и улыбалась ему. Влад, даже невольно вздрогнул. Ведь эта улыбка так была похожа на улыбку его Эльзы. Он вдруг всё понял. Эта красивая и молодая женщина вызвала в нём всё то, что он только что пережил и ощутил. Именно она была тому причиной, понял Влад. Он был уверен, что эта женщина богата, и будучи с ней и с её деньгами, он сможет неоднократно испытывать всё то, что испытал всего лишь мгновение назад. Влад почувствовал ещё и другое - эта женщина была в него влюблена. Он нравился женщинам, но тут было иное. Он ей не просто нравился, она его любила. Любила всем своим сердцем. "Так значит, всё-таки есть любовь с первого взгляда" – удивлённо подумал Влад про себя. "Эта женщина любит меня в той же мере, в какой я люблю свою Эльзу. И она даст мне возможность часто видеться с моей любовью" - пронеслось у него в голове. Влад понял, что сама судьба послала ему Ольгу. Он смело заглянул ей в глаза, улыбнулся и сказал своим приятным баритоном: «Привет! Я Влад. Вы не находите, что здесь становится скучно. Предлагаю убежать отсюда. Я знаю одно красивое местечко, где мы сможем остаться вдвоём и поближе познакомиться». Влад знал, вернее, чувствовал, что эта женщина пойдет за ним туда, куда он её позовет. А когда ты это знаешь, козыри у тебя на руках. И Влад умело ими воспользовался. Он твердо знал, что если он упустит эту богатую, красивую женщину, то встречи с Эльзой будут всё реже и реже, пока совсем не прекратятся, а этого он боялся больше всего на свете. Влад подал Ольге свою руку, сжал её ладонь, и медленно повёл за собой. Ольга, как загипнотизированная, шла за ним. Счастливая улыбка не сходила с её лица. "Мой мужчина меня заметил, мой мужчина меня ведёт. Он ведущий, а я ведомая. Я слабая, а он сильный». Они незаметно ушли с вечеринки и поехали на Ольгиной машине смотреть заход солнце с Воробьёвых гор. Что было дальше? С точки зрения Влада дальше всё было банально. С точки зрения Ольги, дальше всё было сказочно восхитительным. Они занялись любовью прямо в её машине. Его касания просто сводили её с ума, он же думал о своей Эльзе. Она растворялась в нём вся без остатка, он вспоминал своё недавнее видение. Когда он в неё резко вошёл, она подумала, вот сейчас, ещё немного, и она умрёт от переполнявших её чувств и ощущений. Он же думал, что в машине заниматься этим неудобно и тесно. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось. Он торопился и хотел кончить. Когда всё закончилось, Ольга испугалась, что вот сейчас Влад встанет и исчезнет навсегда из её жизни. И она, сама удивляясь своей решимости, предложила Владу переехать к ней жить. "Поживи пока у меня, временно, а дальше будет видно» - прошептала она ему, гладя по голове. Ольга, конечно же, лукавила. Она уже решила для себя, ещё на вечеринке, что Влад будет жить с ней. Жить не временно, а всегда. Будет просыпаться с ней в одной постели и так же засыпать. Только при одной этой мысли, у Ольги закружилась голова, и пересохло в горле. Быть всегда и везде с ним. Влад, немного поломавшись для виду, дал себя уговорить, и уже на следующий день переехал к ней со всем своим нехитрым барахлом. Он даже был возбуждён от всего этого. От новой перемены в его жизни, от предчувствия скорой встречи со своей возлюбленной Эльзой, от тех ощущений и эмоций, которые она ему подарит. Через три месяца они поженились. Свадьба была скромной, и только самые близкие родственники присутствовали на этой церемонии. Так пожелал Влад. У него просто не было сил, ни душевных, ни физических на все эти обряды и венчание в церкви. Он просто, как отчаянный наркоман, который уже мучается от ломки, хотел, чтобы всё уже поскорее закончилось, и он смог бы получить, наконец, свой долгожданный наркотик, свою Эльзу. В свой медовый месяц молодожёны отправились в Италию. Там же Ольга, очень умная и проницательная женщина впервые заметила его дар, его
способность, постоянно находиться там, где деньги вот-вот покажутся на свет. Это впервые произошло в казино, куда они зашли поздним вечером, после ночной прогулки по городу. Казино было полупустым и лишь несколько человек сидели за зелёным столом и лениво сбрасывали карты, получая их от крупье. В самом углу стояли игральные автоматы. Какая-то пожилая американка бросала жетоны в один из них и одновременно посасывала свою колу из высокого стакана. Вся атмосфера в зале в этот час была сонная, и ничего интересного не предвещала. Влад с Ольгой посидели за одним из столов, где бросали кости, поставили несколько жетонов на рулетку, тут
же их проиграв. Было уже довольно поздно и наши молодожёны уже собирались уходить. Вдруг Влад как ужаленный подскочил, выбежал из-за стола и буквально бросился бежать. Ольга сначала ничего не поняла, и со страхом и удивлением, наблюдала за ним. Он буквально летел, как на крыльях, в сторону игровых автоматов, этих "одноруких бандитов". Влад добежал до старушки-американки, и облокотился на её игральный автомат. Та испуганно и удивленно посмотрела на него. Но Влад не ответил на её взгляд. Он просто впился глазами в этого железного монстра и чего-то ждал. И это наступило. У старушки выпал джек-пот, и жёлтые жетоны посыпались из автомата. Они всё сыпались и сыпались, звеня музыкой дождя. Того дождя, который Влад так любил. Он так и стоял возле автомата, закрыв глаза. Его ноздри были хищно раздуты. Он был в неземной эйфории. Он видел её, свою улыбающуюся и танцующую Эльзу. В тот вечер Ольга предложила Владу стать финансовым директором, её компании. И Влад согласился… С тех пор прошло пять лет. Частые встречи с Эльзой всё дальше уносили Влада от действительности. В его жизни происходили важные события. Родилась дочь Юлиана. Но Влад жил как во сне. Сон стал его реальностью. «В тёмно-синем небе, яростным пятном, сияет жестокая луна. Нет в ней тепла, и если на неё долго смотреть, душа начинает мёрзнуть. Это красиво, это завораживает, но этот свет отравлен, его нельзя пить, мой малыш, и нельзя долго смотреть в ночное небо. Нет таких цветов, которые могут цвести в лунном свете. Этот свет убивает любовь. А без любви человек уже не человек. Есть тёплый свет, малыш, он другой, в нём цветут цветы и поют птицы, в нём можно купаться, как в тёплом океане, им можно насытиться, как парным молоком. Есть люди тёплые, малыш, они могут ошибаться, они могут быть неправы, но от них идёт свет, согревающий всех вокруг, это свет, который пронизывает вселенную насквозь, это живительный свет. Из него получаются другие миры и другие жизни. Есть люди холодные, они могут быть правы, они могут не делать зла, но то, что их окружает, пронизано жестокостью, ибо нет в них тепла созидательного, а есть только сила спокойного презрения ко всему живому. Не смотри на луну, малыш. Она красива, но это не для тебя. Твое сердце не выдержит холода, ты не умеешь жить без любви. Иди к солнцу, ты должен это понять». Влад никак не мог проснуться. Он видел во сне свою маму и себя, маленького мальчика пяти лет. На нём детская пижама с мишками, он лежит в своей кроватке, и мама рассказывает ему сказку. Влад так любил эти вечера, когда всё стихает вокруг, мама приходит к нему пожелать спокойной ночи и рассказывает ему очередную сказку. Владу хорошо и тепло. Он с любовью смотрит на мамино лицо. Мама такая красивая. Самая красивая среди всех женщин на земле. Он любит в ней всё. Её мягкий голос, её нежные руки, которыми она гладит его голову перед сном, рассказывая свои сказки и смотря куда-то в окно. "Когда я вырасту, я обязательно женюсь на маме" - мечтательно думает он и постепенно засыпает под звуки нежной чарующей мелодии её голоса.
       Влад проснулся и долго не мог сбросить с себя остатки сна. Он так и лежал, улыбаясь и прислушиваясь к своим ощущениям. Он только что побывал в своём детстве, самом счастливом периоде своей жизни. Влад посмотрел на часы. Было уже три часа ночи. Но сон больше не приходил. Влад повернул голову и увидел спящую Ольгу. Она, в этот миг, чем-то напомнила ему его, только что увиденную, маму. Она лежала к нему лицом, и её губы были чуть приоткрыты во сне. "Почему я её не люблю" - подумал Влад. Ведь эта, лежащая со мной в одной постели женщина красива, умна. Она подарила мне мою маленькую дочку, Юлиану. При мысли о дочери Влад улыбнулся. Он так редко в последнее время улыбался. Все его силы и эмоции были отданы служению его страхам. И лишь иногда, как вот сейчас, он словно очнувшись от кошмарного сна и прозревая, мог думать о чём-то другом. О своих близких и любимых. Влад никак не мог разобраться в себе. Что он ощущает и чувствует к этой спящей возле него женщине. Он видел, как она относится к нему. Он знал, что она для него уже сделала и ещё сделает. Но что-то неуловимое всегда стояло незримо между ним и Ольгой. И это что-то не давало Владу, отбросив все его мысли, просто полюбить её такую, какая она есть. Полюбить безрассудно, как ринуться с пропасти головой вниз. Полюбить всю ее, без остатка. Влад продолжал смотреть на её лицо. Как она была сейчас похожа на их дочку, Юлиану. Или наоборот, подумал он. Игра и волшебство природы. Загадка мироздания. Маленькая девочка и взрослая женщина. Они так похожи друг на друга. Тот же миловидный овал лица. Тот же маленький носик. Шелковистые белые волосы. Ну как это всё возможно, как природа соединяет в наших детях все наши мечты и чаяния. Как ей удаётся соединить порой даже невозможное. Огонь и воду, страсть и безразличие, любовь и ненависть. Влад стал думать о Юлиане, маленьком голубоглазом существе, так незримо вошедшем в его жизнь. "Ты нужна, необходима мне, как стихи душе необходимы" - строчка из какого-то давно забытого стихотворения пришла ему в голову. Кнопочка, моя маленькая кнопочка, так Влад любил её называть. Ольга вся, без остатка, отдалась этой кнопочке. Она с трех лет уже записала её в школу для раннего развития, где их учили на маленькой игрушечной кухне печь игрушечные блинчики. Ольга ни на секунду не расставалась с ней и даже брала её с собой на работу, где у неё была специальная детская комнатка. А однажды, она подарила ей маленькую черепашку. И кнопочка кормила её зелеными листьями. Влад хорошо помнил тот момент, когда они с Ольгой принесли домой эту смешную черепашку, и Юлиана так обрадовалась ей, что сразу же стала играться с ней, гладить её по панцирю, рассказывать ей свои смешные детские истории. Бедную черепашку даже пришлось спасать от её чрезмерной любви и опеки. Влад осторожно поднялся с постели и на цыпочках пошёл в детскую комнату. Он приоткрыл дверь, и стал любоваться своей спящей девочкой. "Это самое прекрасное, что произошло со мной за всю мою жизнь!" - все ликовало у него внутри. "Завтра я начну новую жизнь. Завтра всё будет по-другому. Завтра, я скажу «прощай» всем моим страхам. Завтра. Это будет завтра. Влад вернулся в свою постель, с любовью поправил одеяло на спящей Ольге и наконец-то заснул. А проснувшись утром, он уже ничего не помнил. Влад снова проснулся жалким, униженным своими страхами, рабом. Природа, как ты порой жестока. Все праведные надежды и чаяния, исчезают в один миг, как остатки прекрасного сна, и наступает день, от которого ничего не ждёшь, кроме того, чтобы он побыстрее закончился.
       Влад медленно, словно подымаясь на Голгофу, зашёл в свой кабинет. Он на ходу, поздоровался с секретаршей, и небрежно бросил свой "дипломат" на столешницу письменного стола. У каждого человека в жизни есть своя Голгофа. Влад нёс свой непосильно тяжкий крест здесь, в этом кабинете. Он опустился в солидное кожаное кресло, взглянул на свои часы и обречённо вздохнул. Невыносимая пытка, длиною в целый день, началась. А ведь он мог и не мучить так себя. И Влад прекрасно это понимал. Он знал, что всё могло бы быть иначе. Всё, и работа, и личная жизнь. Надо только лишь не боясь, смело взглянуть, горькой как полынь, правде в лицо. Сделать то, что он всегда хотел. Хотел страстно и отчаянно боялся. "Ну, сделай же это, наконец. Сделай. Ведь это так просто. Ты можешь это сделать. Ну чего ты боишься" - назойливо шептал ему голос. Но Страх, этот вечный спутник его жизни уже ждал его. Ждал нетерпеливо, как жадный и жаждущий крови вампир. Но Влад решил сегодня не быть робкой жертвой. Он сегодня ждал прихода девушки с красивым нежным лицом, и сверкающими от улыбки глазами. Но она, к сожалению, всё реже и реже посещала его в последнее время. А он так скучал по ней, так трепетно ждал её появления и всегда волновался как мальчишка, сжимающий в руках букет из трёх алых роз. Мальчишка, ждущий свою первую любовь у метро, и волнующе спрашивающий самого себя: "Придёт или не придёт?». Сегодня, Влад чувствовал, что она придёт. И своим приходом, пусть хоть ненадолго, пусть даже на несколько часов вызволит его из этого плена. Плена страха и отчаяния. Эту девушку звали Безмятежность. Она была тонкой нитью, которая ещё соединяла его с реальным миром. И Влад так боялся, что даже бледнел, что она не придёт в очередной раз, оборвав тем самым эту тонкую иллюзорную нить. Только с ней, этой мистической девушкой с таким красивым именем и нежным голосом, он был самим собой. Он делился с ней всеми своими затаёнными тайнами, призрачными надеждами. Только ей он поверял свои страхи. Страхи от страхов. Какая игра слов. Сегодня Влад хотел ей рассказать про своё детство. Вернее не про само детство, а про тот случай. Про то, что случилось с ним тогда, когда ему было всего семь лет. Про его тайну, про его дар. Влад через селектор попросил секретаршу никого не принимать и не переводить на него звонки. Он немного распустил тугой узел шелкового галстука и, закрыв глаза, стал ждать. Ждать её появления. Он хорошо помнил, как всё это началось. Он даже помнил, что было лето, и ласковое солнце касаниями своих тёплых лучей, щекотало его щёки. Влад и его лучший друг Дима, или Диман, как он его всегда называл, бегут играть во двор. Они крепко сжимают в своих руках то самое драгоценное, что у них было тогда, фантики. Тут я должен дать небольшое пояснение тем молодым читателям, которые не знают о чем идёт речь. Фантиками у детей семидесятых годов назывались конфетные обертки. Эти самые фантики, с большой любовью и прилежанием, складывались в тугие треугольники, и с большим успехом выполняли функцию денег, детских денег. С ними играли, ими обменивались, на них "покупали" игрушки других детей. Фантики были самой разнообразной расцветки и окраски и имели свою строгую, как и у настоящих денег, стоимость. Самыми дешёвыми считались фантики от дешёвых конфет, таких как карамельки, ириски и сосульки. Это были мелкие "деньги" - сто рублей по сегодняшнему курсу. Далее шли фантики от таких конфет, как шоколадные батончики - это были тысячные купюры. Но самыми красивыми и дорогими считались фантики от трюфелей. "Мишка на севере" и "Каракумы" были стодолларовыми ассигнациями. Был ещё один фантик. Этот фантик Влад помнил до сих пор. Он был только у Юрки с соседнего двора, и этот драгоценный фантик был мечтой всех мальчишек. Он был от большой конфеты "Гулливер" и имел соответствующие размеры, в два раза больше любого, самого большого фантика. У этого фантика не было цены. За него любой мальчишка мог продать свою молодую и ещё непорочную душу кому угодно. Спроси в то время любого пацана десяти-двенадцати лет, о чём он мечтает, когда вырастет и будет большим, и он сразу же, без запинки ответит: «Я мечтаю о фантике «Гулливер»». А потом, когда этот фантик будет у него в кармане: «Я хочу быть лётчиком». Да-да, именно в такой последовательности. В тот летний день они с Диманом решили поставить все свои фантики против «Гулливера» и выкупить его. Осуществить, так сказать, и претворить в жизнь свою самую заветную и желанную мечту. Стать хозяином этого бумажного сокровища. Они долго собирали все свои самые лучшие фантики, рассматривали каждый из них, словно навсегда с ними прощаясь. Это было все, чем они жили, все, что тогда представляла для них понятие о счастье. Но они хотели еще большего счастья. У этого счастья было имя – «Гулливер». Юрка долго даже и не хотел слушать про эту сделку. А потом почему-то через два месяца сам предложил обменяться. И вот долгожданный час близок. Еще немного и толстый и пузатый фантик "Гулливер" переберется к ним, Вдали показался Юрка. Он приближался к ним медленно и словно неохотно. Влад и Диман повернули свои головы к нему и ждали, когда он приблизится. От напряжения у Влада стучала в висках и кружилась голова. Еще бы, ведь это была его первая финансовая сделка, и именно он вёл все переговоры с этими противным и самодовольным зазнайкой Юркой. Вдруг, Влад почувствовал, что он бледнеет, и слабость в ногах буквально заставила его опуститься на землю. Он явно увидел каких-то мужчин, грузивших какую-то мебель в грузовик. Увидел отца и мать Юрки, прощающихся с соседями. Он увидел и самого Юрку. Тот бегом приближался к родителям, сжимая что-то в своих карманах. Влад даже весь вспотел от напряжения. Как же так. Ведь вот он Юрка, идет к ним навстречу. А кто же тогда там. Влад снова закрыл глаза и увидел, что Юрка со своими родителями садится в кабину грузовика и машина тронулась. А вот она исчезла за углом улицы. Все, нет ни Юрки, ни его фантика" - Влада, словно молнией, осенила догадка-видение. Юрка хочет их обмануть. Он уезжает из города навсегда и решил провести напоследок их. Влад так ясно и отчётливо всё это понял, что решил сразу же рассказать про увиденное только что им Диману. Но потом побоялся выставить себя на его посмешище. Ну что он ему скажет. Что видел сон или видение. Тот только назовёт его придурком, и ещё расскажет об этом все мальчишкам на их дворе. Отчаяние охватило Влада, Он совершенно точно знал, что готовит им Юрка, но ничего не мог сделать, чтобы это предотвратить. Он боялся. Боялся в первый раз в своей еще такой короткой жизни. Страх просто парализовал его, лишил воли и оставил ему один лишь выбор - быть сторонним наблюдателем. Наблюдателем той сделки, конец которой он уже знает. Дальше, всё происходило как в тумане. Диман протягивает горсть их общих фантиков Юрке, тот делает вид, что достает своего "Гулливера", хватает из рук Димана все фантики, и убегает с этой добычей. Влад точно знал, куда он бежит, к этому грузовику, который вот-вот исчезнет за углом улицы. Влад как в тумане видел, как Диман погнался за Юркой. Видел, как быстроногий Юрка оторвался от него. Он все видел и все знал. А в маленьком сердце уже прочно поселился страх. Влад очнулся от своих мыслей. Секретарша стояла у двери и спрашивала примет ли он посетителей. «Да-да конечно, запускайте». Через минуту он подошёл к зеркалу, поправил галстук и силой заставил себя улыбнуться. Дама Безмятежность сегодня не пришла.

       ГЛАВА 3
       
       Влад возвращался с работы домой привычной дорогой. Был уже вечер и фонари бросали причудливые тени на стены домов. Влад любил такие летние вечера. Всё, кажется, уже застывает, и успокаивается. Словно утомившись от сумасшедшего ритма дня, город собирается отплыть в недалекое плавание, плавание сна и отдыха. Плавание длиной в ночь. А утром снова всё сначала. И так до бесконечности. Тысячу раз Влад возвращался этой дорогой домой, и всё ему было знакомо и привычно. Выйдя из машины, Влад вдохнул тёплого, летнего воздуха. Вот его дом, второй подъезд, сорок пять ступенек, Влад почему-то всегда машинально их считал каждый раз, подымаясь по лестнице. Два поворота ключа и он уже дома. Влад задумчиво шёл, машинально смотря себе под ноги. Хлопнула дверь соседнего подъезда. Подняв глаза, он увидел, мужчину с мальчиком. Они шли ему навстречу. Он знал их мельком и никогда с ними не здоровался. Мужчина видимо работал где-то
на заводе и был всегда «под шафэ», а его сын, лет десяти, часто гулял с друзьями во дворе, гоняя кошек и собак. Влад снова опустил глаза, думая о своём. Внезапно, он увидел, как маленькая серая мышка перебежала ему дорогу и устремилась в сторону мусорных бачков. К её несчастью, её заметили они, и с громким улюлюканьем начали гоняться за ней. Просто так, от скуки. Бедная мышь стала метаться, как сумасшедшая, пытаясь спастись. Но силы были неравные. Она была обречена. Мышь неслась, как угорелая, петляла, попискивая от страха. Мужчина уже почти настиг её. Еще мгновение и тяжелый кованый ботинок с силой раздавит её, оборвав безуспешные попытки выжить. Влад каким-то немыслимым образом увидел маленькие бусинки глаз этой мышки. Увидел и ужаснулся. В них, тяжелой пеленой, стоял тот самый животный страх, который посещал и его. Страх умереть просто так, без всякой на то причины. Страх, исходящий из этих крошечных бусинок-глазок, был настолько ужасен своей обреченностью, настолько сильный и сковывающий, что Владу неожиданно захотелось закричать во весь голос, но он не смог издать и звука. Он вдруг понял, что видит глазами этой мыши огромный грязный ботинок, занесённый над его головой. Влад в этот момент был покорным рабом этого холодящего душу страха, безропотным, и готовым на любые муки и пытки, лишь бы выжить. И страх властно, как господин, забрал его в свой мир. Влад вдруг ощутил как, мелкий противный дождь касается его лица. Ощущение была такое, словно та самая грязная мышь касается его своим тонким облезлым хвостом. От этого ощущения брезгливого ужаса Влад пришёл в себя. Он долго не мог понять, где он находиться. До этого момента Влад всё помнил. Как он шёл домой, как увидел мышь, как пьяный мужчина гонялся за ней. И самое главное, Влад помнил и видел её затравленные глазки. А вот дальше всё было как в тумане. Он долго безуспешно пытался вспомнить, что же было дальше, но тяжёлая пелена неведения скрывала от него только что пережитое. Влад оглянулся вокруг себя. Он был в незнакомом городе. Какая-то мысль назойливо сверлили его мозг. Она не давала ему покоя, и мучила его. Влад пытался ухватиться за неё, понять скрытый и тайный смысл. Что-то очень мешало ему, давило на него. Что-то не давало ему покоя. Наконец Влад понял, город был чужой. Город был пустынным. Над городом стояла Тишина. Не просто тишина, а абсолютная тишина, такая, от которой, хочется, зажав руками уши, и закрыв от ужаса глаза, бежать всё равно куда. И это привело Влада в ужас. Тишина просто не могла иметь место в его мире. В нём, любая тишина имела свои шорохи, и едва слышные звуки. Негромкое щебетание птиц, шелест ветра, шум дождя, смех ребёнка. Здесь же всё застыло в какой-то дисгармонии, и как Влад не прислушивался, он не мог уловить даже намёка на существование жизни, с её, только ей присущей палитрой звуков и красок. Он медленно побрёл по пустынной улице. Его собственные шаги были единственными в этом мире звуками, которые отдавались у него в голове. Дождь продолжал лить и усиливал то состояние страха, который липкими объятиями охватил его. Влад поднял глаза на окна домов, идущих стройными рядами по обе стороны улицы. Все дома были одинаковые как близнецы. Одинаковые, не только по внешнему виду, но и по какой-то тоскливости, исходящей от них. Они, словно застывшие каменные божки, смотрели на Влада своими пустыми глазами окон. И эти мертвые глаза-окна все были закрыты. На них были одеты тёмные непроницаемые очки. Очки в виде тяжелых чёрных занавесей. И эти занавеси не пропускали ни лучей солнца, ни холодного света луны. Владу постоянно казалось, что кто-то смотрит на него из-за этих темных гардин. Смотрит и всё видит. Видит его безумный панический страх, его беззащитность перед этой, сводящей с ума тишиной. Кто-то всё видит и всё знает про него. Про все его слабости. Знает всё то, что даже он сам не знает или не хочет знать про себя. Ощущение было таким сильным, что Влад опустился на мокрый тёмный асфальт. Ему необходимо было собраться с силами и отыскать в себе хоть какую-то каплю благоразумия. Иначе он просто сойдёт с ума. Влажное касание дождя и жёсткий асфальт немного привели его в себя. " Сейчас я отдохну, соберусь с силами, и всё станет ясным"- подумал он. Внезапно Влад увидел, как откуда-то из-за угла ближайшего дома выкатился, на самую середину дороги, красный детский мячик. Таким мячиком он и сам играл в детстве в вышибалы и прочие игры. Влад облегчённо вздохнул. Вот сейчас всё прояснится, сейчас, через какое-то мгновение выбежит ребёнок, или его мама и заберёт этот мячик. Мячик продолжал катиться по мокрому асфальту. Что-то в этой картине мешало Владу. Что-то просто не укладывалось у него в голове. Но что? Влад вдруг понял, что этот мячик катился по дороге, совершенно бесшумно. Ни одного звука, даже самого слабого. Мяч, подчиняясь законам этой абсолютной мертвой тишины, катился без звука, как в немом кино. Влад, как оцепенелый смотрел на него, он уже знал, что за мячом никто никогда не придёт. Он медленно подошёл к мячу и, остановив его, взял в руки. Холодная и мокрая резина снова напомнили ему о той бедной, несчастной мыши. Вдруг Владу, показалось, что кто-то наблюдает за ним. Он обернулся, и успел заметить, как гардины окна, из дома напротив, едва шевельнулась и бледное, почти прозрачное лицо на миг показалось через грязное стекло. Показалось и быстро исчезло, так, что он даже не успел заметить, кому оно принадлежало, мужчине или женщине. Влад, сам не ожидая от себя, с силой швырнул мячик в сторону окна. Но он промахнулся, и мяч, ударившись об стенку дома, также бесшумно покатился дальше. Тишина просто давила на уши. Она сводила с ума. Тогда Влад, чтобы хоть как-то разбавить её, стал громко читать стихи во весь голос. Впереди показался силуэт какого-то дома. Подойдя поближе, Влад увидел церковь. Он невольно поднял голову вверх, к самому небу и увидел то, что он хотел увидеть, огромный колокол, а немного выше его, такой же огромный позолоченный крест. Влад был атеистом, но сейчас, в эту самую минуту, он больше всего на свете хотел помощи Бога. Влад подошёл к высоким воротам церкви и стал стучать в них. Он почти сбил в кровь свои кулаки. Но никто не вышел и не открыл ему ворота. "Что я делаю. Ведь здесь нет звуков " - вспомнил он. " Кто-то или что-то убил все звуки" - эта фраза постоянно сидела у него в голове. " Кто-то убил все звуки, убил все звуки, звуки. Я хочу услышать хоть что-то, неважно что. Пусть даже карканье черных воронов. Неважно. Но пусть хоть что-то разорвёт эту пугающую и сводящую с ума проклятую тишину" - молил он неизвестно кого. Влад стал обходить церковь по периметру. Она была окружена высоким железным забором. Забор был весь ржавый. И этот вид ржавого забора поверг в отчаяние Влада. "Ну как может забор вокруг церкви быть таким ржавым и запущенным. Ведь сама церковь находится ещё в приличном состоянии" - думал Влад. Этот забор, окончательно выбил его из колеи. Можно подумать, что этот забор что-то для него решал, и что-то для него значил. Но так бывает очень часто. Человек попадает в тяжёлую, трудную для него ситуацию, не сдается, борется, собрав в кулак всю свою волю и остатки последних сил, он противостоит обстоятельствам и бедам, держит удары судьбы. Ему кажется, что ещё немного, самую малость, и он выкрутится, выйдет победителем из этой неравной схватки с судьбой. Он стойко переносит все удары, сыплющиеся на него со всех сторон. Но у человеческого терпения и стойкости есть свой, индивидуальный для каждого предел. И когда он, этот предел пройден, отчаяние и страх властно входят в завоёванную крепость. Входят через такие вот ржавые ворота. Перелетают через такой вот ржавый забор. И тогда не жди милости. Горе проигравшему, и сдавшемуся на милость жестокого врага. У каждого в жизни есть такой вот ржавый забор. Забор, перед каким стоял сейчас Влад, и мучительно думал, как его преодолеть. Но так ничего и, не придумав, он побрёл дальше. Ощущение, что кто-то за ним наблюдает, усиливалось. Дождь продолжал лить и постепенно превратился в сильный ливень. Он уже превратился в сплошную стену из грязной воды, но Влад даже не пытался укрыться. Обычно, когда попадаешь под мелкий дождик, и нет с собой зонта, поначалу неприятно и дискомфортно. Мокрая рубашка и брюки противно липнут к телу. Вздрагиваешь от прикосновения мокрой ткани. Но когда уже окончательно промок, и дождик переходит в ливень, то уже всё равно. Уже и не чувствуешь ни касания одежды, ни хлюпанья ботинок. Тяжелая апатия наступая, делает тебя равнодушным ко всему. И уже никуда не торопясь, бредёшь в неизвестном направлении. Так вот и Влад, почти ничего не видя сквозь стену дождя, брёл неизвестно куда, даже не пытаясь укрыться от дождя. Он отдался всем своим существом этому мокрому и холодному властелину. И на душе у Влада было так же неуютно, щемящая и переворачивающая наизнанку всю его душу, тоска делала его ещё более равнодушным ко всему окружающему. В его голове сейчас не было ни одной мысли. Какая-то удручающая пустота и безразличие. Дождь внезапно прекратился. Влад заметил, что солнце безуспешно пытается пробиться сквозь тяжелые свинцовые тучи. Но тучи не дают солнечному свету упасть на этот вымерший и мрачный город. Тучи явно охраняли его от всякого внешнего вмешательства всего светлого и яркого. Они, как немые стражи у ворот, несли свой вечный караул, фанатично и рьяно оберегая город. Город безмолвия и абсолютной мёртвой тишины. " Но кто-то, же должен здесь жить. Для чего-то же построили все эти серые дома, возвели церковь, проложили дороги. Ведь каждое действие всегда имеет какой-то смысл. А может быть, в городе произошло что-то такое, что-то ужасное и необъяснимое, и все жители покинули его. «Но я, же явно видел, как кто-то смотрел на меня из окна. А это постоянное и всё усиливающее чувство, что за мной наблюдают. Нет, здесь есть какая-то загадка. Своя тайна» - мысли ленивой чередой возникали у Влада в голове. Только сейчас, когда дождь прекратился, Влад заметил, что он всё это время ходил вокруг этой заброшенной церкви. Он испугано вздрогнул. Неужели всё это время, а ему казалось, что прошло как минимум часа два, он никуда не продвинулся, а ходил вокруг этого полуразрушенного здания. " Так я и в жизни, никуда не продвигаясь вперед, топчусь на одном месте"- невольная ассоциация пришла ему на ум. Ему очень захотелось сейчас увидеть свою Эльзу, и испытать все те эмоции радости и пьянящего счастья, всегда сопровождающие её приход. Но она никогда не появлялась по его желанию. Эльза всегда посещала его неожиданно и внезапно. Вот и сейчас она не пришла, а он так отчаянно нуждался в ней именно сейчас. Влад решил идти, вперёд не оглядываясь. Он хотел встретить хоть одну живую душу в этом пустынном и молчаливом городе. Дождь прошел, и над городом стояло марево от жаркого, нагретого невидимым солнцем, воздуха. Как странно. Всё здесь невидимо и скрыто от взгляда. Но, как и в жизни, это невидимое имеет влияние, пусть даже и незримо, на наши поступки и желания. Невидимая цепь событий порой приводит нас к совершенно неожиданным последствия и результатам. И наоборот, всё то, что
лежит на самой поверхности и вполне осязаемо и материально, является лишь пустой оболочкой бытия. И ни на что не влияет, а просто так украшает, делая более ярким и резким наше восприятие мира. Влад внезапно ощутил острое желание обернуться. Он пытался бороться с этим желанием, ускорил шаг и почти уже бежал вперед, только вперед. Но оно становилось всё сильнее и сильнее. " Обернись назад, не беги. Просто обернись назад" - шептал ему внутренний голос. Влад, закрыв уши руками, почти уже бежал. «Какой смысл оглядываться назад, туда, где ты уже только что был и не хочешь опять туда же возвращаться"- уговаривал Влад самого себя. Он уже знал, что и впереди он встретит всё то, что оставил за своей спиной. Становилось всё жарче, воздух был таким тяжёлым и плотным, что казалось, его можно было резать ножом. Влад снял липкую от пота рубашку и остановился. От жары у него пересохло во рту, и закружилась голова. Он страдал от жажды, но никак не мог решиться куда-нибудь зайти. "Церковь. Там наверняка можно найти воду и немного отдохнуть, набраться сил и продолжить свой обход этого странного и жуткого города"- придумал он для себя причину, чтобы обернуться и тем самым избавиться от назойливого, как жужжание комара, голоса в его голове. Влад облизнул пересохшие губы и резко, словно чего-то, боясь, повернул назад. Но церковь исчезла. Её просто не было. Она растаяла как пустынный мираж. Влад оцепенело, смотрел туда, где ещё полчаса назад он видел золотой купол. И от того, что он не видит этой церкви, он вдруг заплакал. Словно у него забрали единственную надежду и опору, в этом незнакомом и давящем тишиной мрачном городе. Страх потери этого единственного, и ставшего таким родным и дорогим, поселился в его душе. Влад сел на землю и зарыдал. Бывает, что на человека обрушивается целый ряд неудач, потерь, но он крепится, держится, собрав в кулак всю свою волю и мужество. Он даже неосознанно для себя, создает возле себя крепость из положительных эмоций, пытаясь думать о чём-то светлом и хорошем. Вспоминает самые яркие и добрые отрезки своей жизни. Он не хочет впадать в отчаяние и борется. Но его нервная система, его психика имеют свой болевой предел. И когда он пройден, любое, даже самое незначительное событие, самое безобидное, вызывает в нем совершенно непропорциональную реакцию на него. Человек, потерявший кого-то из своих близких, может, из последних сил, стойко держаться, на поверхности благоразумия. Но внезапно, может совершенно выйти из себя из-за того, что он не находит свою записную книжку, ведь она так ему сейчас необходима. И он словно открыв жалюзи дождю из слёз и отчаяния, просто горько рыдает над потерей этой, никому ненужной записной книжки.
Влад рыдал от того, что у него забрали церковь. Забрали, в тот самый момент, когда он так сильно в ней нуждался. Так он и сидел на грязном асфальте, и громко, во весь голос рыдал. Влад был морально сломлен этой потерей. Внезапно, тишину разорвали раскаты грома. Небо, словно услышав мольбы Влада, изверглось дождём. Дождь, сначала мелкими, а потом всё более крупными каплями стал падать на землю. Влад снова надел рубашку, и опять посмотрел назад. Он вскрикнул от удивления и радости. Церквушка, его и только его, такая родная и милая сердцу снова стояла на своем месте. Влад почувствовал спокойствие и умиротворение. « Всё будет хорошо» - пронеслось у него в голове". " Это, наверное, кошмарный сон, и я скоро проснувшись, освобожусь из его плена". Издалека послышалось глухое карканье ворон. Влад не верил своим ушам. Он так обрадовался этому, чуть слышному карканью, словно услышал пение хора соловьёв и жаворонков, вместе взятых. Карканье становились всё громче. Казалось, что огромная стая этих чёрных птиц летит к нему. Влад был так им рад, что даже улыбнулся. Обычно он недолюбливал и побаивался этих странных и мрачных птиц. Теперь же, он готов был, хоть часами слушать их. Это вороньё было сейчас для него единственным живым, и от этого самым дорогим в этом пустынным городе. Он уже ясно слышал хлопанье их крыльев. Ещё мгновение, и они прилетят к нему, такому одинокому, и от этого, такому несчастному. Внезапно всё пропало и карканье, и хлопанье крыльев. Опять эта абсолютная ненавистная тишина и дождь. Влад пристально смотрел в ту сторону, откуда, только, что слышались звуки. Но ничего не видел. Капли дождя стекали по его лицу и, перемешиваясь с вновь появившимися слезами, стекали ему на шею. Наконец он что-то увидел. Показались какие-то смутные силуэты. Все ближе и ближе. Сквозь стену дождя, к нему приближались какие-то люди. Вот они уже совсем рядом. Еще ближе. Влад всем своим телом устремился к ним. Устремился, но продолжал стоять на месте. Ноги словно вросли в землю, и он был не в состоянии сделать и шага. Первым Влад увидел высокого старика. Глубокие морщины покрывали всё его лицо. За ним следовал женщина. Её миловидное лицо показалось знакомым Владу. И от этого, ему вдруг стало не по себе. За женщиной шла пара. Красивый печальный юноша держал за руку женщину среднего возраста. Её огромные, черные и грустные глаза, Владу уже приходилось где-то видеть. Он пытался вспомнить где, но мысль где он мог её видеть, только появившись, тут, же ускользала от него. Люди подошли к нему совсем близко. Влад побледнел от страха. Да он видел всех этих людей. И старика и юношу и этих двух женщин. Влад вспомнил, они приходили к нему неясными образами в минуты отчаяния. А сейчас, перед ним стояли вполне осязаемые и реальные люди. Влад хорошо знал этих людей, он давно был их пленником. Перед ним, так близко, что протяни руки и дотронешься до них, стояли, молча его страхи. Теперь он мог видеть их, и ощущение от этого было такое ужасное, такое леденящее, что Влад закричал, и побежал туда, где ещё виднелась церковь. Так быстро он никогда не бегал в своей жизни. Он бежал туда, где видел купол, бежал без оглядки. Единственное, что он слышал - это
хлопанье крыльев у него за спиной. Больше всего на свете Влад
сейчас боялся, что церковь - это мираж, и что, добежав до неё, он увидит лишь ржавый забор. Забор, окружавший пустоту. Внезапно он почувствовал, удар чего-то острого себе в затылок. Так и не оглянувшись, Влад продолжал бежать вперед. Удар, ещё удар, на этот раз в правый висок. Огромный чёрный ворон, размером с коршуна, пытался своим острым клювом достать до глаз. Влад, прикрыв голову руками, буквально летел в сторону забора. Стая воронов преследовала его. Во рту у него всё пересохло, сердце казалось, сейчас просто разорвется у него в груди на тысячу мелких осколков. Но инстинкт самосохранения, выживания любой ценой, толкал Влада в спину. "Ещё немного, только не сдавайся, вот уже показался ржавый забор" - мысли бешено скакали у Влада в голове. Чёрные птицы уже окружили его, и готовились к последней, завершающей атаке. Влад, из последних сил, бежал к забору. Калитка, вдруг сама открылась перед ним, и впустила умирающего от усталости и страха беглеца. Забежав за калитку, Влад упал от усталости на землю. Всё, он больше не мог сделать ни шага. Все физические и моральные ресурсы он истратил, спасаясь от этих страшных и беспощадных птиц. Единственное, что он услышал, перед тем как потерять сознание, это скрип закрывающейся за его спиной калитки. Она, впустив Влада, с громким шумом захлопнулась. Влад провалился в глубокую бездну небытия. Первое, что увидел Влад, очнувшись, это ржавый забор и сидящих на нем чёрных как смоль воронов. Они сидели, сложив свои огромные крылья, и внимательно смотрели на него. Смотрели прямо в глаза этими немигающими мерзкими глазами, и этим взглядом, ранили и терзали его душу. Влад снова потерял сознание. Темнота поглотила его. Вдруг послышался шум дождя, но он был не таким как обычно. Этот звук Влад впервые слышал во сне. Он был похож на тихое и нежное журчание лесного ручья. Райское наслаждение, перемешанное с умиротворением и негой, охватило его. Ласковые касания весеннего ветерка. Пение птиц и детский смех где-то рядом. Хотя нет, это, скорее всего смех молодой женщины. Да, это смех влюблённой женщины. Только любящая женщина может смеяться как ребенок. Мягкий шум листвы. Влад чувствовал касание лучей ласкового солнца, пробивающегося через зелень листвы. Слышал шелест листьев деревьев, который приятно ласкал его слух. Или это шорох денежных купюр, и смех моей Эльзы? Она, моя единственная и неповторимая любовь забрала меня к себе, в свой мир. О, как же здесь хорошо. Как уютно мне здесь и сейчас. Какая гармония души и тела. Я здесь, с моей Эльзой, и мы танцуем медленный вальс под музыку дождя. Этот дождь проливается на нас всей палитрой ощущений и гаммой красочных видений. Я держу в своей руке маленькую горячую ручку Эльзы, и, смотря в её, горящие от любви глаза, веду её в нашем вальсе любви и наслаждения. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. На Эльзе белое лёгкое платье, словно сотканное из тысячи лепестков белых роз. На ногах маленькие беленькие туфельки. Её длинную изящную шею украшает жемчужное ожерелье. Раз-два-три, раз-два-три. Этот вальс никогда не закончится. Усталых музыкантов сменит музыка дождя. Дождя из грёз и надежд, любви и упоительного восторга, радости и счастья. Этот золотой дождь соединит наши сердца. Мы танцуем наш бесконечный вальс и все влюблённые этого мира, все, кто когда-либо любил или любит сейчас, выстроившись молчаливыми гостями на этом чудесном вечере, наблюдают за нами. Милая Эльза! Я знаю, что ты знаешь, как я тебя люблю. И ты отвечаешь мне стократной любовью. Как нам хорошо с тобой сейчас. И мы, молча, продолжаем кружиться в этом вальсе. Так сожми ещё сильнее мою руку, не отводи своего влюблённого взгляда и я поведу тебя за собой по дороге любви и восторга. Раз-два-три, раз-два-три.

       ГЛАВА4

       Влад очнулся от сильной нестерпимой жажды. Красное тяжёлое солнце стояло прямо над его головой. Оно было таким горячим, таким непривычно алым, что Влад даже подумал, что может быть, сам Марс скрывается за этими чёрными облаками. Голова просто раскалывалась от боли. " Пить, пить. Так хочется пить" – одна мысль назойливо крутилась в его голове. Влад взглянул на забор. Вороны улетели, и дорога была свободна. С трудом поднявшись, Влад вышел на улицу. Он ещё раз осторожно осмотрелся, вжимая голову в плечи и боясь встретиться со своими недавними преследователями. Но улица была пустынна. Как и весь этот загадочный город. Влад немного постоял, собираясь с силами, и медленно побрёл. Он даже сам не знал, куда идёт. Смертельная жажда и страх вели его туда, где он мог бы напиться и успокоиться. Ноги не слушались его, голова сильно кружилась, но он шаг за шагом продвигался вперед. Вдруг он увидел впереди себя неясный силуэт какой-то женщины. Она была одета с ног до головы во всё черное. «Галлюцинации, всё это мне только кажется. Это просто видение» - испуганно подумал Влад и остановился. Глаза его слезились от пыли, и он, облизывая потрескавшиеся от жары губы, пытался получше рассмотреть эту женщину. Единственное, что он мог увидеть с такого расстояния, это то, что она была молодая, но почему-то абсолютно седая. Влад был настолько уверен, что это галлюцинация его воспалённого мозга, что даже не окликнул её. Он просто закрыл на мгновение глаза, пытаясь избавиться от этого наваждения. Он закрыл их буквально на какую-то долю секунды, а когда открыл, то от ужаса вздрогнул. Прямо перед ним стояла молодая женщина с лицом старухи. Это женщина-призрак уже стояла рядом с ним, и молча, смотрела ему в глаза. На её плече сидел большой чёрный ворон, тот самый, что преследовал и клевал Влада. Тот, который едва его не убил. Влад, пытаясь убедиться в нереальности этой картины, протянул руку и дотронулся до лица старухи. Он был уверен, что все это кошмарное видение, галлюцинация, вызванная жарой, жаждой, усталостью, чем угодно. Вот сейчас он дотронется до неё, и его рука пройдет сквозь этот ужасный образ, как сквозь утреннюю дымку. Но его рука прикоснулась к холодному лицу. И от этого холода, Влад чуть не потерял последние остатки рассудка. Крик ужаса и отчаяния разорвал тишину города. Его рука, прямо на глазах, превращалась в старческую сухую плеть. Кожа на ней сморщилась и стала сухой и дряблой. Синие глубокие жилы прорезали его кисть. Ногти стали жёлто-серыми, Влад почувствовал сильное жжение и слабость в руке. Он понял, это рука теперь не его, а какого-то незнакомого ему дряблого старика. Влад бросился бежать. Он бежал так быстро, будто у него за спиной появились крылья. Бежал не оглядываясь. Он позабыл сейчас про всё, и про жажду, так
мучившую его, и про усталость. Он хотел только лишь одного.
Спастись любой ценой, выжить, во что бы то ни стало. Влад слышал за
спиной хлопанье огромных крыльев, и это ещё больше подстегивало
его, и придавало ему новые, неизвестно откуда взявшиеся силы. Сердце так сильно стучало, что казалось еще чуть-чуть, и оно просто выскочит у него из груди. Всё мелькало перед его глазами, пот застилал его лицо и мешал видеть. Внезапно он почувствовал, что проваливается куда-то вниз. " О боже, я падаю в преисподнюю" - это было последнее, о чём подумал Влад, потеряв сознание.
       Он пришёл в себя от тошнотворного запаха нечистот. С трудом открыв глаза, Влад увидел, что он не один. Рядом с ним стояла девочка лет шести, и с любопытством смотрела на него. В руках она держала красный резиновый мячик. Тот самый, который он видел в городе. Влад с трудом приподнял голову и огляделся. Это была не преисподняя. Он провалился в канализационный люк, и сейчас лежал на дне огромного коллектора. Он машинально посмотрел на свою руку. Рука была в порядке. «Значит всё это, мне привиделось. Я просто устал, смертельно устал. Но тогда от кого я убегал?" - подумал он и встал на ноги. Девочка, продолжая смотреть на него, улыбнулась. Она жестом показала ему следовать за ней, и пошла вперёд. На ходу она стучала мячиком об бетонный пол. И Влад ясно слышал бойкий стук мячика об пол. "Здесь живут звуки" - радостно подумал он. И от этой мысли, он сразу же успокоился и медленно пошёл за девочкой. Они долго плутали по многочисленным разветвлениям и поворотам этого огромного коллектора, пока впереди не появился свет. Он освещал огромный подземный зал. Оттуда, навстречу им шагнула женщина средних лет. Девочка, как две капли воды, была похожа на неё, и Влад понял, что это её мать. Она испуганно посмотрела на Влада, потом на дочь и лишь потом кивнула ему: " Следуйте за мной". Влад попытался шагнуть за ней, но почувствовал, что снова куда-то проваливается. Он снова терял сознание. Последнее, что он увидел перед тем, как отключиться, это группа людей, торопящихся к нему навстречу. В забытьи ему казалось, что он бродит по пустынному городу, который внезапно превратился в раскалённую от солнца пустыню. Дома превратились в высокие дюны песка. Их было так много, что было не видно, где они начинаются и где заканчиваются. Эти дюны равнодушно смотрели на Влада. А он карабкался на эти горы песка, рыл его руками, безуспешно стараясь найти источник воды. И когда он, уже достигал водоносной жилы, вода у него на глазах просачивалась обратно в жёлтый горячий песок. Влад плакал от отчаяния. И его слезы были единственной, в этом кошмарном аду, солёной жидкостью. Влад внезапно услышал журчание ручья. Услышал ясно и отчётливо. Он пополз из последних сил на этот сказочный, опьяняющий звук. Пополз, сдирая до крови руки и ноги. Он всё полз и полз. А звук ручья, словно в насмешку, удалялся от него. Влад поднял голову к горячему небу и закричал: " Я не знаю, кто ты, сидящий там наверху, на своем воздушном троне, Бог или Дьявол. Мне абсолютно всё равно. Я отдам тебе всё, что у меня есть, плоть и душу. Возьми всё, только дай мне несколько глотков воды. Всего лишь несколько глотков, и я навсегда буду твоим. Не мучай меня. Я и так столько испытал и претерпел за последнее время, что другому, хватит на две жизни. Влад уже сорвал голос, и только слабый шёпот исходил из его горла. Но ответа не было. И только звук льющейся воды, за которую он только что, чуть не продал свою измученную душу. Он открыл глаза. И увидел воду. Воду в глубокой алюминиевой кружке. Какой-то высокий небритый мужчина поднёс кружку к его губам и пытался напоить его. Влад боясь, что это очередная галлюцинация, выхватил кружку из его рук и стал жадно пить. Он давился, спешил, будто кто-то сейчас отнимет у него это самое дорогое, что есть на свете, воду. Мужчина налил ему из огромного бидона ещё, и ещё. И только, опустошив четвёртую кружку, Влад успокоился и немного пришёл в себя. Он смог даже поблагодарить этого своего спасителя. И тот, понимающе кивнув головой, улыбнулся ему. Улыбка у мужчины была мягкая и почти детская, и она сразу же преобразила его. Он стал похож на большого добродушного медвежонка. "Как вы сейчас себя чувствуете?" - с искренним участием спросил он Влада по-английски. "Ничего не объясняйте, вам нужно набраться сил. Жаннетт проводит вас туда, где вы сможете отдохнуть. Девочка, приведшая Влада, протянула ему руку и повела за собой. По дороге она непрерывно смеялась и задавала Владу всякие вопросы: "Тебе нравится мой мячик? А правда, что есть еще и другие города? А есть ли у тебя дети?". Влад рассеяно, что-то невпопад отвечал ей. Они долго куда-то шли пока не достигли большого помещения. Там, из грубых досок были сбиты кровати". Указав на одну из них, девочка убежала. Влад, едва коснулся щекой подушки, сразу же уснул. Он спал, впервые за всё это время, здоровым и крепким сном, без всяких сновидений и кошмаров. Так он проспал до самого вечера. А когда открыл глаза, то снова увидел перед собой Жаннетт. Она стояла, и молча, смотрела на него. Он ей улыбнулся, и она возвратила ему свою непосредственную, детскую улыбку. И в этот момент, так напомнила Владу, его дочь, что он почувствовал, как невольно улыбается ей в ответ. Он подумал, что эта улыбка мало знакомого ему ребёнка, длилась всего какое-то мгновение, а в памяти останется навсегда. Влад редко улыбался в последнее время. Страхи окончательно убили его улыбку. Но когда-то, давным-давно, так давно, что он сейчас и не помнит когда, он любил улыбаться, и ценил искреннюю, добрую улыбку другого человека. Ведь эта, такая мимолетная и исчезающая улыбка ничего не стоит для той же девочки, стоящей возле него. Но она так много дала ему сейчас. Влад словно обогатился ею, а Жаннетт, подарив ему свою улыбку, нисколько не обеднела при этом. Улыбка, порою, является единственной надеждой, как для улыбающегося, так и для того, кому она дарится. И никто на свете не может обойтись без неё. И нет на свете человека, который получив её, не стал бы светлее и добрее, и внутренне богаче. Улыбка порой примеряет заклятых врагов, и служит негласным паролем для друзей. Улыбка иногда является единственным оазисом для усталого спутника. Искренняя и добрая улыбка - это солнечный свет, для всех тех, кто пал духом. Она кажется иногда такой ускользающей и неуловимой, как первый луч солнца, и порой напоминает робкое и нежное прикосновение ребенка. Улыбка - это так много и так мало. Её нельзя купить, украсть, или одолжить. И самое главное, только она, искренняя и светящаяся, а не фальшивая и жеманная улыбка, подаренная, а не вынуждено, словно через силу отданная, может порой быть для человека последним и самым сильным лекарством. Лекарством от тяжелой болезни, болезни страха и отчаяния. А именно такой тяжёлой болезнью страдал сейчас Влад. В руках у Жаннетт, на этот раз, была большая кукла. И она, протянув её Владу, сказала: "Это моя Барби. Она тебе нравится?". " Да, очень" - ответил он, и встал с кровати. " Давненько я не видел таких красивых кукол, по имени Жаннетт и Барби". Девочка засмеялась и сильно прижала свою Барби к груди. "Ой! Я же пришла позвать тебя на ужин. Мой папа специально послал меня за тобой. Пошли скорее, все тебя давно уже ждут! "- скороговоркой снова произнесла она, и протянула ему свою маленькую ручку. " С большим удовольствием, маленькая леди" - ответил ей Влад. Эта девчушка напомнила ему свою дочь, и именно так, "моя маленькая леди" он звал её, когда был в хорошем настроении. Взяв за ручку Жаннетт, он пошёл, вспоминая свою дочь. Ему казалось, что он не видел её целую вечность. Её и Ольгу, свою жену. Влад, даже мысленно корил себя за это, что несмотря на все его злоключения и страдания, он не нашёл даже минутки, чтобы вспомнить про них. Девочка привела его обратно, в большой зал. Там, за большим, сбитым из таких же досок, что и кровати, столом, сидели четверо. Мужчину и женщину он уже видел. Это были родители Жаннетт. Мужчина вышел из-за стола, навстречу Владу, и протянул ему свою руку: "Я - Джерри, мою жену Жаклин вы уже имели честь видеть " - шутливо подмигнул он Владу. " Пойдёмте, я познакомлю вас с остальными". Владу понравился этот человек, своей открытостью, своим прямым и дружелюбным взглядом. Он пошёл за Джерри к столу. За ним уже сидела мама Жаннетт. Та приподнялась и кивнула Владу: "Я - Жаклин, как вы отдохнули?". "Спасибо, замечательно" - улыбнулся ей Влад. Ему было уютно и спокойно среди всех этих людей. Эти, такие позабытые чувства и ощущения, как покой и душевный комфорт, снова возвратились к нему. Ему было просто хорошо. Подойдя к столу, он увидел молодого мужчину лет двадцати пяти и юную девушку. Парень был смуглым брюнетом. Его карие глаза внимательно и испытывающее смотрели на Влада. "Я - Хорхе" - он привстал и сильно пожал руку Владу. "Я из Мадрида. Вы были, когда-нибудь в Мадриде?"- спросил он и сел на свое место. "Нет, пока еще не довелось" - ответил ему Влад и снова улыбнулся. Ему всё больше и больше нравились эти люди. Он подошёл к девушке. На вид ей было лет двадцать. Она была красивой и немного отрешённой. Её рыжие, кудрявые волосы постоянно лезли ей на лицо, и она всё время их поправляла. Особенно красивыми у неё были глаза, зелёные, как два больших изумруда. «Я – Стела» - мягко улыбнулась она, и от этого стала ещё моложе и красивее. "Итак, все в сборе" - громко проговорил Джерри, и начал обходить стол, и наливать каждому, из уже знакомого Владу бидона, воду. "Каждый получает две кружки воды на весь ужин. Постарайся не выпить всё сразу, больше не получишь" - прошептал ему Хорхе. Влад сразу же невольно вспомнил, как выпил тогда четыре кружки, и почувствовал стыд. Стыд и благодарность к этим гостеприимным людям. Потом Джерри принёс, откуда-то снизу, кастрюлю с варёной картошкой, и все, медленно и осторожно отпивая из своих кружек, начали есть. После ужина, Джерри попросил Влада рассказать, как он сюда попал. Влад долго рассказывал про свои приключения и злоключения. Все молча слушали его, не задавая никаких вопросов. Только маленькая Жаннетт, не обращая ни на кого внимания, играла со своей куклой. Когда он закончил свой рассказ, все продолжали молчать, словно переживая вместе с Владом всё то, о чём он только что рассказал. Первым нарушил тишину Джерри. " Так ты видел эту мерзкую старуху, и даже дотронулся до её ужасного лица"- он даже не спросил, а просто утвердительно произнёс это вслух. Мы, все видели её, но до лица никто из нас не решился дотронуться. А ты смелый, или безрассудно отважный"- с уважением произнёс Джерри. Все молчали. И наступившая тишина напомнила Владу ту тишину, что царила там, наверху. Он торопливо спросил Хорхе: "Как вы все оказались в этом городе?". Но Влад не услышал ответа. Хорхе задумчиво смотрел куда-то вдаль.
       ГЛАВА 5


       Когда-то удача улыбалась Хорхе. Она любила этого тридцатилетнего красивого и ухоженного мужчину. Любила и боготворила его. А он, в свою очередь, принимая это как должное, любил себя. А ещё Хорхе очень любил и просто обожал свою молодую жену и маленького трёхлетнего сына. Хорхе, в той жизни, был богат и мог себе позволить баловать тех, кого он так любил. Его жена Мария и сын Рауль просто купались и нежились в его любви. И это проявлялось не только в подарках и других материальных ценностях. Это проявлялось, прежде всего, в его отношении к ним, к своим близким и родным людям. Он вставал рано каждое утро, и на цыпочках, чтобы не разбудить жену, шел на кухню сварить себе кофе. Потом он заходил в комнату Рауля, и, подойдя к его кроватке, молча с улыбкой на губах, умиленно смотрел на своего маленького мужчину. Уходя на работу, Хорхе каждое утро всегда оставлял для Марии маленькие записки. И она, проснувшись, первым делом шла босиком на кухню, чтобы их прочитать. Вот одна из них: "Доброе утро моя милая и любимая! Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя. Я люблю тебя не за то, что ты мать моего ребенка. И не за то, что видя тебя, мое сердце каждый раз словно останавливается, а потом будто очнувшись, снова начинает биться у меня в груди. Я люблю тебя не за то, что ты заставляешь меня каждый день по-новому влюбляться в тебя. Нет, моя милая и любимая. Ведь любят не за что-то. Я просто люблю тебя за то, что ты есть в моей жизни. Жаль, что я не могу видеть, как ты улыбаешься и краснеешь, читая эту мою записку. Но ничего. Я уверен, что вечером, когда я приду с работы, ты встретишь меня этой же улыбкой. Знай, что я очень люблю тебя. Твой Хорхе". Хорхе был удачливым бизнесменом и занимался продажей недвижимости в Мадриде. Этот красивый и просторный дом, в который они переехали в прошлом году, он купил по просьбе жены. Она не любила жить в центре Мадрида и давно мечтала жить за городом. И Хорхе на её день рождения, к очередной его записке, просто приложил ключ от её мечты. Да, в той жизни, судьба улыбалась Хорхе, а он, не отводя своего взгляда, улыбался ей в ответ, смотря прямо ей в лицо. Но однажды всё изменилось. Хорхе, придя вечером домой с работы, и, поцеловав жену, взял на руки сына. Он стал кружить его по комнате, играя с ним в их любимую игру. Рауль летчик, а он - самолёт. Они весело гудели, надувая щеки, изображая самолётик. А потом, когда он опустил смеющегося сынишку на пол, он почувствовал сильную боль. Эта сильная боль просто стальными тисками сжала его голову, и не давала дышать. Хорхе сильно испугался и пожаловался на боль жене. Та принесла ему стакан воды и болеутоляющую таблетку. Хорхе принял лекарство, запил стаканом воды и стал ждать. Боль не проходила. Она становилась всё сильнее. Ему казалось, что тысяча стальных обручей одеты на его голову. " Это от перенапряжения, любимый, ты сильно устаешь на работе. Пойди немного отдохни в спальне, а когда наш маленький шалунишка тоже заснёт, я приду к тебе"- игриво улыбнулась ему Мария. Хорхе, с трудом поднявшись с кресла, пошел в спальню. Он разделся и лег. Никогда еще он не ложился так рано спать. Обычно, приходя с работы, он принимал душ, ужинал вместе с женой, а потом долго играл со своим сыном. " Что же это такое. У меня никогда этого раньше не было" - с тревогой думал он. Боль немного отпустила его и он задремал. Он увидел во сне широкую реку. Они с сыном сидят в маленькой лодке. В руках у них удочки, и они ловят рыбу. Рауль вытягивает одну за другой больших красивых рыб, а он так и сидит с мёртвым, неподвижным поплавком. Рауль смотрит на него и громко счастливо смеётся. Он показывает рукой на своё, почти полное рыбы, ведёрко, и что-то говорит ему. Но Хорхе видит только его говорящие губы, но не слышит своего сына. Вдруг Хорхе чувствует, что удочка вздрогнула в его руках и леска сильно натянулась. Сынишка опять что-то кричит ему, машет руками, но он его не слышит. Он весь сконцентрировался на дрожащей в его руках удочке. Ему кажется, что леска сейчас порвётся от сильного натяжения. Он с трудом, из последних сил начинает вытягивать из воды огромную рыбу. Вот уже показалась её огромная голова. Хорхе, бросив удилище, и взявшись за леску руками, тянет эту огромную рыбу из воды. Леска режет ему руки, и тёмная кровь течёт ему по голым рукам. Но он, не обращая на это внимания, тянет и тянет её. " Я должен вытащить эту рыбу. Просто обязан" - думает он. Наконец-то он уже видит эту рыбу. О боже, какая же она огромная. Рыба из последних сил ещё борется за свою жизнь. Хорхе последним рывком вытягивает её из воды, и она с тяжёлым гулким звуком падает на дно лодки. Он наклоняется к ней, чтобы вытащить крючок из её пасти, протягивает к ней свои окровавленные руки, и с ужасом видит, что это не рыба, а раздувшийся от воды и уже разлагающийся труп. Труп был просто ужасен и от него воняло. Вонь была такая сильная, что Хорхе невольно зажал нос рукой и отвернулся. Он долго не мог решиться взглянуть на него. Но что-то заставило его снова посмотреть на мертвеца. Половина лица того уже была изъедена рыбами. Фиолетовый набухший язык свисал изо рта в сторону. Пустые, водянистые, бесцветные глаза смотрели прямо на него. Животный страх охватил Хорхе, он вдруг узнал в этом мертвеце себя. Крик застыл у него в груди, не успев вырваться наружу. Он увидел, как огромный набухший живот трупа внезапно лопнул, и из него полезли огромные чёрные раки. О боже, как их много. Они всё лезут и лезут, жутко шевеля своими клешнями. Последним вылез рак огромного размера. Он медленно пополз прямо в сторону живого Хорхе. "Пока ещё живого"- с ужасом подумал Хорхе. Он пятился от него назад, но тот не отступал. Хорхе почувствовал, что рак сейчас прикоснётся к нему своими холодными и склизкими клешнями, и тогда уже ничего не спасет его. Он с ужасом продолжал пятиться назад, не сводя взгляда с рака и с этого ужасного и мерзкого трупа. Он чувствовал, что уже некуда отступать. Всё уже, он достиг борта лодки. Он поскользнулся и с жутким криком упал в чёрную воду. Туда, где его уже ждало огромное скопище других раков». Хорхе закричал и проснулся весь в холодном и липком поту. Долго смотрел вверх на потолок. Он теперь точно знал, почему у него так болела голова - он тяжело болен. У него, наверное, рак головного мозга. Хорхе так был уверен в этом, что громко заплакал. "Я болен и скоро умру"- эта мысль появилась у него в голове и не отпускала его. "Я болен и скоро умру"- думал он, просыпаясь утром. " Я скоро умру"- думал он, идя на работу. "Я живу последние дни своей жизни"- думал он, слушая и не слыша клиента, сидящего напротив его и обсуждающего с ним сделку по купле квартиры. Хорхе ничего не рассказал своей жене. Зачем. Он не хотел её волновать. Просто, после того кошмарного сна, тот Хорхе, которого она знала и любила, умер. А вместо него, появился другой, ждущий смерти. И это ожидание, эта навязчивая маниакальная идея просто убила в его душе всё живое. Он даже не пошёл к врачу, чтобы провериться. Он боялся туда пойти. Боялся, что врач скажет ему, что ему осталось жить всего несколько недель. Он перестал улыбаться, когда жена ласково заглядывала ему в глаза. Не радовался, когда совершал удачную сделку, которая, делала его ещё богаче. Новые ощущения и чувства давно уже перестали волновать его. И даже когда его маленький сын, так похожий на него, забирался к нему на колени и просил поиграть с ним, улыбка, простая человеческая улыбка не касалась его лица. Он ещё мог позволить себе много желаний, больших и маленьких. Таких как, родить ещё одного ребенка. Его молодая и красивая жена давно тайно мечтала об этом. Она не раз намекала и прямо говорила ему об этом страстном её желании, иметь от любимого человека маленькую дочку. Он и сам мечтал об этом всю свою жизнь. Мечтал о маленькой девочке, такой похожей на него, что глядя на неё, он будет видеть всё то, доброе и чистое, что ещё сохранилось в его уставшей душе. Он мог также позволить себе и много маленьких вещей. Маленьких вещей, делавших его жизнь более приятной и комфортной. Например, покупку красивого украшения для любимой женщины, или дорогих сигар для себя. Воскресные игры с друзьями в теннис, приобретение новой машины. Всё это он мог себе позволить. Нужно было только захотеть. И когда-то он этого хотел. Когда-то, давным-давно, целых полгода назад. А теперь, он боялся. Он так сильно боялся, что этот страх убил в нём все мечты. Страх, словно огромный питон сжимал его своими тугими кольцами. И он просто задыхался в этих тяжёлых объятиях. Он похудел на десять килограмм, ходил каждую неделю к психоаналитику. Он перестал спать со своей молодой женой. Он перестал жить. Он боялся. Боялся умереть. Ему было тридцать лет. А однажды, прямо на работе, у него снова заболела голова. Не сильно, так болит у многих от перепада давления или ещё от чего-то. Но эта слабая головная боль так сильно напугала его, что он схватил свой плащ и помчался сломя голову на выход. "Я обязан показаться врачу. Так больше не может продолжаться". Хорхе зашёл в лифт, спустился на первый этаж и выбежал на улицу, чтобы поймать такси. Но такси не было. Что-то смутно мешало Хорхе, что-то такое, что он сначала никак не мог уловить. Наконец-то он уловил своё странное ощущение. Он стоял посреди незнакомого ему города. Город был молчалив. Город был совершенно пустой. Хорхе машинально поднял голову наверх. Над городом плыли тяжелые свинцовые тучи. Хорхе вдруг почувствовал такую глубокую подавленность. Что-то тяжёлое, невыносимо мрачное и удручающее легло ему на сердце. Он ещё раз оглянулся. Этот чужой и молчаливый город просто давил на него своей недосказанностью. "Боже мой, что со мной, где я сейчас нахожусь" - подумал он. "Я умер. Меня больше не существует". И от этой мысли он почувствовал, как всё его тело покрылось холодным потом. " Я всё-таки умер. Я же знал, что когда-то, совсем скоро, это произойдёт. Но почему, же всё случилось так быстро и внезапно. Я даже не успел попрощаться со своей женой и сыном". Мысль о том, что он больше никогда не увидит своих любимых, окончательно добила его. И он, закрыв руками лицо, никак не мог прийти в себя. " Мой маленький Рауль. Я тебя больше никогда не увижу. Любимая Мария, я так и не успел тебе сказать, что ты значишь в моей жизни. Значишь. О боже, не значишь, а значила. В той жизни". Чем больше он про это думал, тем больше он ощущал безнадёжность и отчаяние. Эти ощущения буквально разрывали его изнутри, словно они были заперты у него там, в области сердца в какую-то серую свинцовую клетку и рвались наружу. Наконец клетка была распахнута наружу и Хорхе горько зарыдал. Так, закрыв своё лицо рукам, он, рыдая, прощался со всем тем, что любил в той жизни. И чем больше он понимал, что уже никогда не увидит всё это, тем сильнее он рыдал. Прошло уже два часа, а Хорхе так и стоял, закрыв руками лицо, и шатаясь от невыносимой боли, плакал и сквозь слезы выкрикивал имена своих таких любимых и таких уже далёких людей. " Мой маленький сыночек! Я теперь уже никогда не смогу тебя увидеть, никогда не смогу играть с тобой в наши игры. Как часто, придя домой, я устало говорил тебе: " Потом, не сейчас». Я никогда теперь не увижу, как ты вырастишь. Не увижу, как ты женишься. Никогда не увижу. Никогда не увижу. Никогда не увижу". Эти слова крутились у него в голове и причиняли ему невыносимую боль. " Никогда. Никогда. Никогда". Эти слова были такие страшные своей безысходностью, такие холодные и невыносимо ранящие всю его душу, что Хорхе без сил опустился на землю. Так он и сидел, обхватив свою голову руками и горько рыдал о безвозвратно потерянном, и ушедшем от него в одно мгновение. Наконец он, придя немного в себя, оторвал руки от заплаканного лица и попытался подумать о чём-то другом. " А что дальше. Что делать теперь дальше. Ведь кто-то должен прийти за мной и отвести меня куда-то. Хорхе был так опустошен, что ему уже было всё равно куда его отведут, в рай или в ад. Он только хотел, чтобы это скорее произошло. Он смертельно устал и хотел уже хоть какой-то определённости. Но никто за ним не приходил. Тогда он, с трудом поднявшись, побрёл по пустынной улице куда-то вниз. Хорхе был настолько опустошён всем, только что пережитым, что шёл машинально, как зомби. Так он и шёл, опустив голову и плечи. Шёл, не зная куда, навстречу неизвестности, так пугающей его. Он ничего не видел вокруг себя, ничего не слышал. А просто шёл и шёл, ожидая, что в любой момент, его окрикнут, или остановят. Стало уже темно. Чёрные, свинцовые тучи полностью закрыли всё небо. Внезапно их мрачное состояние пересекла яркая молния. И раздался гром. Он был таким громким, что Хорхе невольно вздрогнул и посмотрел туда, наверх. Откуда ярким огнём, прочертив всё небо насквозь, упала молния. Начался дождь. Он становился всё сильнее. Вот уже всё пространство перед Хорхе превратилось в водопад дождя. Снова ударила молния, и тогда Хорхе увидел что-то перед собой. Какой-то силуэт. Эта была женщина. Она медленно шла ему навстречу. Хорхе не испугался, а даже успокоился. Всё правильно. Сейчас за ним придут. Вот уже оно. Скоро, совсем уже скоро меня отведут туда, где я заслужил быть. Он продолжал идти ей навстречу и вскоре уже увидел её так близко, что смог разглядеть. Это была молодая женщина, с совершенно седыми волосами. Не белыми, а именно седыми. На плече у неё сидел огромный чёрный ворон. "Так вот ты какая. А я представлял тебя иначе. Древней мерзкой старухой, с косой за плечами" - подумал Хорхе. "Ну что же, приди и возьми меня. Вот он я, весь перед тобой". Женщина остановилась перед ним в нескольких шагах, и молча поглядела, ему в глаза. И от этого взгляда у Хорхе всё похолодело внутри. Её глаза властно звали его: "Подойди ко мне, иди сюда. Я здесь". Женщина протянула ему навстречу свою руку, и он с ужасом увидел, что у неё рука древней старухи. Но он, словно завороженный шагнул ей навстречу, шаг за шагом приближая свой конец. Ещё лишь несколько шагов и их руки встретятся. Хорхе так устал от всего, что уже и сам хотел поскорее встретиться с ней, последней госпожой в этом чёрном и страшном городе. Осталось несколько сантиметров до её сухой и морщинистой руки, и вдруг он почувствовал сильный удар по плечу. Хорхе с ужасом оглянулся и увидел сзади себя молодую рыжую девушку. Она что-то пыталась ему сказать. Он ясно видел, что она что-то кричит ему, но кроме шума дождя ничего не смог услышать. Тогда девушка сильно дёрнула его за руку и потащила его за собой. Подальше от седовласой женщины. Хорхе безвольно, как смятая кукла, подчинился ей. Женщина с седыми волосами растворилась сзади в стене дождя. Так Хорхе впервые встретил Стелу. Что она спасла ему жизнь, он поймет уже позже, гораздо позже. Она увлекла его за собой и повела какими-то переулками подальше от этого страшного места. Они молчали. Хорхе был ещё под впечатлением от встречи со смертью, а девушка думала о своём. Молча, она и привела его куда-то вниз, где их встретили люди. Так Хорхе оказался в коллекторе.
       Влад подошёл к Хорхе и спросил его, не хочет ли он присоединиться к ним, все уже сидели у костра. Хорхе не услышал его. Тогда Влад осторожно дотронулся до его плеча. Хорхе резко вздрогнул, и, повернувшись к Владу, окончательно очнулся от своих тяжёлых воспоминаний.

       ГЛАВА 6

       Все оказавшиеся в этом страшном городе, вынуждены были думать, о простых бытовых вещах. Они, по очереди, поднимались наверх за едой и водой. И всегда уходили туда парами, для большей безопасности. Наступил черёд Влада и Стелы. Влад симпатизировал этой молодой девушке, и был рад, что она идет с ним. Перед ними Джерри уже поднялся наверх и убедился, что дождь прекратился. Путь был открыт. Джерри долго им объяснял, как вести себя там наверху, где искать пищу, а где воду. " Главное все время держитесь рядом" - сказал он им напоследок и обнял каждого из них. И вот они уже в городе, молча, идут по направлению к его центру. Над городом стояла жара. Жара и тишина. И это жутковатое сочетание тишины и жары давило на нервы. Хотелось зайти в первый же дом, напиться и громко разорвать тишину своим криком. Но Джерри предупредил их, что в большинстве домов кем-то разрушена система водоснабжения и подробно объяснил, куда надо идти. Тишина так давила на Влада, что он даже пытался разговорить Стелу, но та, молча, шла за ним, думая о чём-то своём. Они удалялись всё дальше от их жилища, но ничего похожего на то, о чём говорил им Джерри, не было и в помине. "Неужели мы заблудились"- с тревогой подумал Влад. Это был его первый поход за водой наверх, и он больше всего боялся прийти вниз с пустыми руками. " Боюсь" - невольно поймал Влад себя на этой мысли. " Хорошо, что сейчас не идёт дождь. Они явно заблудились. И от этого, мерзкий липкий страх снова завладел Владом. "Ну как мы вернёмся обратно с пустыми руками". Он знал, что никто не упрекнёт их, ведь это был его первый выход. Но глаза всех тех, кто так сейчас на него надеется. Эти глаза скажут о многом. О том, что люди думают о нём. "Собраться, думать только о поставленной задаче" - приказал себе Влад. "Я же не один, со мной Стела. И я отвечаю за неё здесь". Они вышли на какую-то боковую тёмную улочку. Свет солнца, с трудом пробиваясь из-за туч, еле-еле освещал её. Влад почувствовал, что его поневоле охватывает паника, но старался из-за всех сил не показать это Стеле. Девушка всё время, молча, шла за ним и явно была не здесь, не с ним. Влад этому был даже рад, он не хотел, чтобы она сейчас его видела. Вдали показался какой-то человек. Он медленно приближался к ним. " Вот и хорошо. Сейчас я у него спрошу, как нам выйти на главную улицу" - подумал Влад, но тут, же вспомнил, что город безлюден и пустынен. Влад невольно остановился как вкопанный. Стела, о чём-то мечтая, налетела на него сзади и тоже остановилась. Человек уже приблизился к ним так близко, что Влад смог различить его лицо. Влад узнал это лицо. Ведь он видел его там, в той жизни почти каждый день. На него сейчас смотрело лицо старика. Того самого старика, который очень часто приходил к нему тёмными вечерами. Того самого старика, который навивал на него депрессию и тоску. Внезапно это морщинистое лицо древнего старца превратилось в лицо женщины. Причем тело при этом оставалось старческим и немощным. Влад узнал и это лицо. Это была его тоска. Её огромные, как два озера глаза он мог бы узнать из тысячи. Она, как всегда молча, смотрела на него, и от этого Владу стало совсем плохо. Он внезапно понял, что сам своей трусостью, воскресил своих старых знакомых - свои страхи. "Они приходят и без дождя, они приходят всегда" - с ужасом подумал он. И он сам ускорил их появление. Вдруг с этим существом стали происходить какие-то странные превращения, и через мгновение Влад увидел саму смерть, которая, протянув свои длинные руки-кости, стало приближаться к нему. Из её пустых и мёртвых глазниц с громким карканьем вылетали вороны. Они все летели и летели, и казалось, что им не будет конца. Чувство самосохранения заставило Влада, позабыв о Стеле, ринуться назад и побежать. Он уже ни о чём не думал. Он спасал свою жизнь. Влад бежал в сторону коллектора. Сейчас, в минуту смертельной опасности, он бежал так быстро, что позабыл обо всём. О брошенной Стеле, о пище и воде. Он не помнил уже, для чего он вообще оказался здесь. "Спастись, спастись любой ценой" - вот о чём он думал в те мгновения. Влад даже не видел, что вороны летят за ним вслед и пытаются клевать его в затылок. Он, убегая, был в полной прострации, и только механизм самосохранения заставлял его ноги бежать как можно быстрее. Влад пришёл в себя только внизу, когда увидел Джерри, схватившего его за руки. Влад ничего поначалу не мог связно объяснить, и только слова: «Я не хочу умереть» - выходили из его рта. Джерри сильно ударил его по лицу, ещё раз и ещё, пока он наконец-то не смог прийти в себя и хоть что-то рассказать. "А где Стела. Ты бросил Стелу! Где она сейчас" - орал на него Джерри и с силой тряс его. С огромным трудом, заикаясь от только что пережитого им животного страха, Влад кое-как сумел объяснить, где он её оставил. Джерри больше ничего не сказав ему, пошёл в сторону выхода. Владу стало стыдно за свою трусость и малодушие. " С ней всё будет в порядке. Я хочу, чтобы с ней было всё в порядке. Я умоляю, чтобы с ней ничего не случилось". Иначе, и Влад это знал, он не смог бы жить дальше с этим непосильным грузом вины и стыда.
       Стела не видела ничего того, что так испугало Влада. Ни старика, ни женщину, ни саму смерть. Она просто увидела, что Влад, громко крича, бросил её и куда-то побежал. Она сначала ничего не поняла и кричала ему: Куда же ты убегаешь. Я прошу тебя! Не бросай меня здесь одну". Но Влад не услышал её или не захотел услышать. Она опустилась на землю и заплакала. " Опять меня бросили. Все меня покидают и предают. Может что-то со мной не в порядке. Почему я, раз за разом испытываю это унизительное чувство преданного человека. Все мужчины предатели. Я их просто ненавижу" - закричала она во весь голос. «Ненавижу!». Её крик был похож на крик раненной птицы. Внезапно всё перед
глазами у неё закружилось. Она увидела его, своего любимого мужчину. Того, кто тоже наверняка хотел её бросить. «Просто он не успел, но он точно хотел меня бросить». Стела видела его так ясно, что даже испугалась. Он улыбался. Она так любила его улыбку. У него была красивая и солнечная улыбка. Картина стала ещё резче и как бы расширилась до панорамного экрана. Стела словно находилась в зале, и для неё, единственного зрителя в этом тёмном большом зале кто-то прокручивал кино про её мужчину. Стела увидела женщину, которой он улыбался. Она тоже улыбалась ему в ответ, и Стела по-женски поняла, что эта девушка влюблена в него. Теперь она видела их обоих. Звука не было, только беззвучное немое движение губ. Но Стеле и не нужен был звук. Она и так всё поняла. Он говорит этой девушке все те слова, что говорил и ей, когда-то давным-давно. Внезапно он куда-то ушел и вернулся с её куклой в руках, с её Барби, которую он когда-то подарил ей. Стела увидела, как он протянул
куклу той девушке и та счастливо засмеялась. Стела вспомнила
все те слова, что он говорил ей, даря эту куклу, и её сердце чуть не остановилось от горя и боли. Она устало закрыла свои глаза и стала вспоминать. Когда ей было пять лет, их с мамой бросил отец. Она хорошо помнила отца. Помнила его большие руки. Он, всегда приходя домой с работы, брал её на руки и кружил по комнате. Она даже помнила запах его одеколона. Утром, когда она ещё спала в своей кроватке, он, уходя на работу, всегда подходил к ней и целовал. Стела помнила, как они всей семьей - папа, мама, она и её старший брат, ходили в Луна-парк, этот огромный город аттракционов. Папа покупал им сахарную вату и мороженое
в маленьких вафельных стаканчиках. Она до сих пор помнила вкус
этого мороженого. Она помнила всё. Как потом всё чаще и чаще
раздавались крики и ругань из спальни родителей. Как мама
плакала на кухне, стыдливо пряча лицо в свои ладони. Как папа
нервно курил на балконе, сигарету за сигаретой, хотя ещё недавно, он почти и не брал эти гадкие и вонючие бумажные трубочки в рот. А однажды он просто исчез. Исчез, даже не попрощавшись. Мама тогда постарела сразу же на несколько лет.
Стела спрашивала её: «А где папа». Но та, так и не ответив ей, уходила в свою комнату. И только её старший брат, которому тогда было уже двенадцать лет, рассказал ей, что папа, самый любимый и замечательный на свете, бросил её. Стела тогда не поверила ему и с криками: "Ты всё врёшь, врёшь. Это всё
неправда" - стала бить его по груди своими маленькими кулачками. А он стоял, не защищаясь, и молчал. А потом они переехали на другую квартиру. Более маленькую, и там, у Стелы уже не было её собственной комнаты. Стела, засыпая, всё время ждала, что сейчас послышатся шаги, и её папа подойдет к ней
и, склонившись над её кроваткой, поцелует её в лобик, и скажет: "Спокойной ночи, моя белочка". Так он её всегда звал. А она, притворившись спящей, только улыбнётся ему в ответ. Но папа не приходил. А потом она перестала его ждать. Она поняла - он больше не придет. Прошли годы, Стела выросла и превратилась в красивую девушку. Мама добилась для неё, через какой-то фонд, стипендии, и Стела стала учиться в колледже. У неё было много подружек, и ни одного знакомого мальчика. Каждый раз, когда кто-то из студентов хотел с ней поближе познакомиться, у неё
что-то сжималось внутри. И она пресекала все попытки ухаживать
за ней. Она часто про это думала. Ей казалось, что тогда, уходя,
отец забрал с собой какую-то частицу её души, её веру. А потом, когда
она уже была на втором курсе, она наконец-то влюбилась. Джек был старше её на семь лет и работал на кафедре биологии младшим преподавателем. Впервые
Стела увидела его в тот день, когда их постоянный лектор
заболел, и Джек его замещал. Он пришёл к ним в аудиторию читать лекцию. Он был так похож на её отца, похож чем-то неуловимым, мимикой лица, жестами, манерой разговора. Стела была поначалу просто поражена этим сходством, и это её пугало, но одновременно и манило. Её тянуло к этому человеку. Слушая, как он читает лекцию про эволюцию млекопитающих, она снова чувствовала себя той пятилетней девочкой, той маленькой белочкой, претворявшейся, что спит. Но Джек не обращал на неё никакого внимания и не выделял её из общей массы студентов. Тогда она стала ловить его после лекций и жаловаться, что она многого не понимает в учебном материале. Он терпеливо отвечал на её вопросы, изредка бросая взгляд на часы.
Тогда она ему была ещё не интересна, и он видел в ней только
очередную назойливую и нудную студентку. И это убивало Стелу. Она долго думала перед сном, как сделать, чтобы он обратил на неё внимание. Но ничего интересного на ум так и не приходило. Свёл же их, наконец, слепой случай. Стела очень любила животных, особенно лошадей и часто ходила на ипподром. Не играть, делая ставки, а просто так, любоваться на этих красивых и благородных животных. Она почти каждое воскресение ходила на скачки и постепенно стала разбираться в лошадях, их спортивных и беговых качествах. Особенно ей нравилась одна лошадь по кличке Фантом. Это был настоящий красавец. Вороной, с изящной шеей, длинными ногами. На его красивом и блестящем теле не было ни грамма жира. А как он красиво скакал аллюром. Правда её любимец никогда не приходил первым, но ей, никогда не игравшей на деньги, этого и не нужно было. Однажды, в очередное воскресение, она на ипподроме заметила Джека. Он стоял в небольшой очереди в кассу. Увидев её, он
улыбнулся ей, впервые за всё это время. " Боже мой, у него улыбка, в точности как у моего отца" - подумала она и заспешила к нему. Поздоровавшись, она уже хотела уходить, так как смущалась его близкого присутствия. Стела уже повернулась к нему спиной, когда он в шутку спросил: "Ты не знаешь, на какую
лошадь мне поставить". Она не поверила своим ушам. Он заговорил
с ней. Стела обернулась, подошла к нему поближе, и сама не зная от чего, уверенно сказала: "Ставьте на Фантома. Он сегодня в отличной форме". Джек, немного поколебавшись, так и сделал. Ему просто было уже неловко не послушаться её совета, ведь он сам попросил его. И хотя Фантом не числился фаворитом, и за него давали один к двадцати пяти, он поставил на него. Потом он
пригласил её вместе наблюдать за забегом, где Фантом принимал
участие. Они заняли место на трибуне, под брезентовым козырьком и
стали ждать. Забег должен был начаться через несколько минут, и
Джек купил Стеле мороженное, самое её любимое, клубничное с дольками
ананаса сверху. «Откуда он узнал, что я люблю именно этот сорт мороженного" - удивлённо подумала она и стала медленно лизать свое мороженное. Ударил первый гонг и лошадей вывели на старт. Фантом был восьмым номером. Прозвучал второй гонг, и лошади понесли своих седоков. Поначалу Фантом держался в середине. Но перед финишем он ускорился и стал обходить одну за другой лошадей. Джек так разволновался, что невольно схватил за руку Стелу. Фантом был уже третьим. Стела почувствовала, как Джек сильнее сжал её руку, и ей это было безумно приятно. За пятьдесят метров до финишной черты, Фантом вырвался вперёд, и под звон гонга пришёл первым. Джек, как сумасшедший, стал обнимать Стелу и целовать в лицо.
Потом, немного придя в себя, он, смутившись, попросил прощения. "Не
стоит. Лучше за это пригласите меня вечером в ресторан. Я думаю,
что сегодня я это честно заслужила" – улыбаясь, ответила она. "
Договорились" - весело ответил Джек. Ему было ещё неловко за своё
поведение. "Я вёл себя, как последний мальчишка" - подумал он. А
вечером он заехал за Стелой, и они отправились в самый дорогой
ресторан города. Джек, сегодня мог себе это позволить, ведь благодаря Стеле, он выиграл приличную сумму денег. За столиком в ресторане, они оба сначала чувствовали себя неловко. "Какая банальная ситуация. Преподаватель и его
студентка" - смущенно думал он. "Я сижу сейчас здесь с самым
любимым на свете человеком" - радостно думала она. "А она довольно симпатичная" - думал он, заказывая блюда. " Как он похож на моего отца, даже мурашки бегут по всему телу" - улыбнулась она ему, когда он спросил, что
она будет пить. "А если кто-то нас увидит вместе здесь" - он
отложил карту вин в сторону. " Как я хочу, что бы нас увидели вместе здесь" - она поправила волосы. " Ну и пусть увидят. В конце концов, она уже совершеннолетняя" - он поправил галстук на белоснежной рубашке. " Какие у него красивые руки с длинными как у музыканта, пальцами" - она убрала невидимую пылинку со своего чёрного платья. " А она мне всё больше и больше нравится" – он налил ей в бокал красного вина. " Я уже пьяна, или от вина, или от любви" - она смело заглянула ему в глаза. Они, как-то незаметно, оказались в его холостяцкой квартире. А потом было всё. Страстные поцелуи, нежные объятия, касания разгорячённых лиц. "Я ещё девушка" - тихо, как во сне прошептала она ему". Ничего не бойся, я буду нежен " - прошептал он ей в ответ. Через месяц Стела переехала жить к Джеку. С первых же дней их совместного
проживания, Стеле казалось, что всё это сон, или, что всё это происходит не с ней. Каждое утро, просыпаясь, она, со страхом, смотрела на
Джека. И даже если она просыпалась в его объятиях, то всё равно, затаив
дыхание, смотрела на его лицо. Она словно хотела убедиться, тот
ли это мужчина, с которым она засыпала. Не отобрала ли
ночь её мужчину, не поменяла ли его на кого-то другого. И ещё одна
мысль мучила её. Буквально же с первой недели их отношений,
Стела стала просить и умолять Джека, чтобы он поклялся, что
никогда не бросит её. "Дай мне слово, что ты не оставишь меня
никогда, ты слышишь, никогда" - кричала она в глубокой истерике.
Джек, как мог, успокаивал её, целовал её заплаканные глаза, гладил
волосы, но ничего не помогало. Он клялся ей самым святым, что у
него есть на свете, что любит её, и у него даже в мыслях нет
ничего такого. Ничего не помогало. Чем больше Стела его любила,
тем больше боялась его потерять. Джек, прекрасно понимал, в чём
суть проблемы, ведь она ему рассказала про отца. Напрасно он пытался уговорить её сходить вместе с ним к психологу, ничего не получалось. Страх остаться брошенной во второй раз, страх одиночества давно поселились у
неё глубоко внутри. Стела оставила учёбу, несмотря на протесты
Джека. Страх потери такого близкого ей и любимого человека
лишил её возможности просто радоваться жизни и наслаждаться
любовью. Джек просто утопил её своей нежностью и любовью, но даже
это не помогало. Однажды он подарил ей на День Рождения красивую
дорогую куклу. «Я хочу, что бы ты когда-нибудь подарила мне
такую же, только живую. Я хочу, чтобы ты мне родила маленькую
дочку, которая будет похожа на эту куклу" - целуя Стелу, мягко
произнёс он. Но эти слова вызывали в Стеле целый поток слёз и
она, рыдая и обняв куклу, убежала в спальную комнату. С тех пор
она не расставалась с этой куклой и везде ходила с ней. Джек
пытался объяснить ей, что это всего лишь игрушка. Стела не
слушала его и всегда отвечала: "Если ты когда-нибудь бросишь меня,
бросишь внезапно, без предупреждения, это - единственное, что останется после тебя. И я не хочу, что бы ты, уходя, забрал её вместе с собой". " Глупышка ты моя любимая. Я же тебя люблю и никогда, слышишь, никогда не оставлю" - с отчаянием в голосе, пытался успокоить её Джек. "Да-да, конечно"- думала про себя Стела.
Он тоже так всегда мне говорил" - и ещё сильнее прижимала к груди свою куклу. Так Стела и сидела дома целый день и ждала своего Джека. Ждала, когда он придёт с работы и улыбнётся ей с порога. Время шло мучительно долго, но она не могла себя заставить заниматься чем-то другим кроме этого. Ждать. Однажды
Джек задержался на работе. Он пытался дозвониться домой и
предупредить Стелу о своём опоздании. Предупредить и попросить,
чтобы она не волновалась. Но трубку телефона почему-то никто не
брал. Стела была уже далеко от него. Её не было в их квартире.
Её не было в их городе. Её не было в его измерении. Она была
сейчас далеко-далеко от него. Она была в чёрном пустынном
городе. Совершенно одна и только лишь кукла, прижатая как всегда
к её груди, напоминала ей о том мире. О мире, который она только
что оставила, и в котором жил её Джек. Джерри нашёл Стелу, лежащей на земле. Она была в полуобморочном
состоянии. Он поднял её на руки и медленно понёс её подальше от всего того, что она только что пережила. Измены, страха одиночества, страха быть преданной и брошенной, как ненужная и старая кукла. Стела пришла в себя, и, прижавшись всем своим телом к груди Джерри, молча, плакала. Но она уже знала, что Джерри её никогда не предаст и не бросит. Что Джерри отнесёт её туда, где её ждёт кукла, её Барби. Все с нетерпением ждали возвращения Джерри. Всё это время Влад не находил себе места, и сейчас, увидев Стелу живой и невредимой, на руках у Джерри, почувствовал облегчение, хотя и боялся подойти к ним. Стыд мешал ему это сделать. Пока Стела приходила в себя, Хорхе развёл костёр. Но, несмотря на это, никто не ощутил его тепла. Тяжёлое молчание повисло в воздухе. Тревога застыла в глазах обитателей подземелья. Жаклин и Жаннетт прижались к Джерри, словно боялись, что он опять уйдёт наверх, и уже не вернётся. А Джерри вспоминал тот день.
       Тот день был ярким и солнечным. Наверное, первый и долгожданный день отпуска всегда запоминается именно таким. У Джерри всё пело внутри. Как долго он ждал этого дня. В последний год ему приходилось много работать, но мысль об отпуске придавала ему новые силы и эмоции. Наполняла его радостью от предвкушения долгожданного отпуска. Ещё бы. Они с Жаклин наконец-то поедут туда, где они мечтали побывать со дня их свадьбы. Они поедут в Лас-Вегас. Джерри хорошо помнил, как в первый же день после их свадьбы, он шутливо пообещал своей молодой жене, что на день их пятилетия свадьбы он отвезет Жаклин в город её мечты. Почему именно пятилетия, он и сам не знал. Просто тогда ему казалось, что после пяти лет их совместной жизни, их любовь будет ещё сильнее и многограннее, и они смогут себе это позволить. Так всё и случилось. Странно, что порой мы мечтаем о том, что потом сбывается вплоть до последней маленькой детали. Или думаем, что вот-вот и это сейчас сбудется. Надо лишь подождать немного. И вот, этот долгожданный день наступил. За эти пять лет много чего произошло. Жаклин закончила учиться в университете и стала работать учительницей истории. А Джерри открыл свой маленький бизнес по продаже машин. Но самое главное, у них родилась дочка Жаннетт, маленькое, горячо любимое, голубоглазое существо. Итак, прошло пять лет с тех пор, когда Жаклин с блестящими от счастья глазами, сказала ему в присутствии близких и гостей в маленькой, но такой красивой церкви, "Да", и протянула свой пальчик, на который он нежно и осторожно одел кольцо. А потом, Хорхе взяв Жаклин на руки, под свадебный марш, отнёс её к машине. А Жаклин прижимаясь к его груди и обвив руками его шею, так счастливо смеялась. «Папа, папа, я никак не могу найти своего мишку» - голос маленькой дочки заставил его оторваться от таких приятных воспоминаний. "Жаннетт, не мешай папе готовиться к поездке. Ты же сама убрала его в багажник" - послышался голос Жаклин. "Иди ко мне, я буду переодевать тебя в дорогу" – продолжала она. Джерри окончательно пришёл в себя и стал в последний раз проверять багаж. Вроде всё на месте и ничего не забыто. Он закрыл багажник и вошёл в дом. "Давайте посидим, мои миленькие женщины" - с улыбкой произнёс он. Жаннетт уселась у него на коленях, а Жаклин присела, напротив, в кресло. Просидев так пару минут, все встали и пошли к выходу. Джерри закрыл входную дверь и спустился вниз к машине. "Итак, моя милая, ты в очередной раз скоро убедишься, что твой мужчина не бросает слов на ветер" - с улыбкой обратился он к жене. "А я это всегда знала" - тихо ответила ему Жаклин и нежно, как только она умела, поглядела Джерри в глаза. И от всего этого, от предстоящей поездки, близости своих родных людей, хорошего светлого дня, Джерри почувствовал себя счастливым. "Вот из таких маленьких вещей и состоит счастье. Видеть каждый день, как просыпается твой ребенок, ловить взглядом улыбку своей любимой жены, возвращаться вечером домой, зная, что тебя там ждут два любимых тобой и родных тебе человечка «Джерри пристегнул ремень и завел машину. Они медленно выехали на пригородную дорогу, и, проехав несколько километров, выехали на главную автостраду. До Лас-Вегаса их отделяло восемь часов пути. Быстрая езда захватила Джерри. Он любил свой новенький автомобиль, который они купили в прошлом году, и в первый раз ехали на нём так далеко. Джерри включил радио и о чудо, заиграла его любимая песня. " Нет, сегодня наверняка день обещает быть хорошим" - сказал он Жаклин. Та снова молча, улыбнулась ему и поправила на Жаннетт красную бейсболку. Прошло пятнадцать минут, и они были уже далеко от города. "Папа, открой крышку" - попросила Жаннетт. Так она смешно называла откидную крышу их автомобиля. "Хорошо моя девочка" - улыбнулся Джерри и протянул руку к кнопке. Вот тогда всё это и произошло. Он хорошо помнит, что сначала он услышал громкий, оглушающий звук сирены, а потом увидел, как огромный грузовик мчится навстречу им почему-то по их полосе. От ужаса Джерри растерялся и не смог отвести машину в сторону. Он так и сидел, сжав до боли в руках, руль и видел, как страшное железное чудовище приближается к ним. Время внезапно словно замедлилось. Каждая секунда длилась как целая вечность. Джерри почему-то вспомнил, как он забирал каждый день Жаннетт из детского садика, и она, увидев его, весело бежала ему навстречу. Навстречу, точно так же, как сейчас летит на них этот огромный грузовик. Последнее что он помнил, это был ужасающий и леденящий кровь крик Жаклин. Она кричала как раненный зверь, защищающий из последних сил своего детёныша. Дальше наступила тишина, и солнечный день сменился чёрной темнотой. И это ужасающее сочетание - темнота и абсолютная тишина привели в отчаяние Джерри. Он понял, что в Лас-Вегас они сегодня уже не попадут. А когда Джерри открыл наконец-то глаза, он увидел, что он и его любимые лежат на асфальте. Он с трудом встал и подбежал к Жаннетт. Та, увидев его, протянула ему ручки, и он взял её на руки. Жаклин тоже встала на ноги и подошла к ним. " Что всё это было" - спросила она его. Но Джерри и сам этого не знал. А знал он лишь одно. Они сейчас находятся в чужом и странном месте, где никогда не бывали. Это был чужой, незнакомый город. Небо закрывали тяжёлые мрачные тучи, и моросил противный липкий дождь. Эта атмосфера вокруг ещё сильнее усиливала все те ощущения и смертельный страх, который они испытали какое-то мгновение назад. Джерри ощупал дочь и не нашёл на ней никаких видимых глазу повреждений. "Как ты себя чувствуешь, дорогая" - обратился он к Жаклин. "Мне страшно, мне почему-то очень тревожно и страшно" - ответила она ему. "Хочу моего мишку, где мой любимый мишка" - захныкала Жаннетт. Джерри ещё сильнее прижал дочку к себе, и они медленно пошли вперёд. Жаклин шла за ним. Они шли навстречу неизвестности, и она их пугала.

       
       ГЛАВА 7

       Джерри очнулся от воспоминаний и, глядя на яркий огонь костра, сказал: «Так больше не может продолжаться, нам всем нужно выбираться отсюда. Надо найти церковь, о которой говорил Виктор». «А кто такой Виктор» - спросил Влад. «Он был с нами вначале» - проговорил Джерри. Было видно, что эти воспоминания ему причиняют боль. «И какая его дальнейшая судьба, что с ним стало» - настаивал Влад, и, подбросив веток в костёр, приготовился слушать. Джерри продолжил: «Виктор, перед тем как пропал, говорил, что где-то в городе есть место, где нет ни этих проклятых воронов, ни ужасной седой женщины. Нет ничего, чего мы так боимся. Там миром правит любовь. Там всегда сияет ласковое солнце. Там шелест деревьев перемешивается с шорохом зелёной травы и звучит музыка. Там царит вечная гармония, гармония души и тела. И там сбываются мечты». Лицо Джерри, в этот момент, было таким задумчивым и светлым, что Влад подумал, что он уже побывал там. "Ещё Виктор говорил, что это место окружено забором, да-да, представляешь, обыкновенным старым и ржавым забором. И этот забор защищает всех, кто находится в его пределах, от этих воронов-убийц. Они не могут пересечь невидимую черту, и так и сидят безмолвно на этом заборе, ожидая, когда кто-нибудь выйдет из-под его защиты". Влад сразу вспомнил этот ржавый забор и почувствовал, как у него закружилась голова, и какая-то непонятная слабость охватила всё его тело. Он, словно через огромное и звуконепроницаемое стекло, слышал, как продолжал говорить Джерри. Он уже улавливал только какие-то обрывки фраз, но сконцентрировался, и с огромным трудом поборов внезапную слабость, словно разбил стекло, которое мешало отчетливо слышать Джерри, вернулся, чтобы дослушать его. Тот, не замечая состояния Влада, продолжал свой рассказ. «Для того, чтобы туда попасть, нужно убить в себе, хотя бы один из своих страхов. Неважно какой, важно то, что нужно заслужить право находиться там. Не каждый может войти в тот мир грёз и надежд. И многие уже пытались шагнуть за эту невидимую черту, через этот забор, разделяющий два мира - мир страхов и мир надежд. Виктор погиб, пытаясь это сделать. «Но почему» - почти крича, спросил его Влад. "Всё очень просто, просто и одновременно очень сложно" - горько усмехнулся Джерри. "Он шагнул туда, в неизвестность, таким же, каким был здесь, внизу. Он не поборол в себе страха, не убил в себе свою душевную дрожь. Виктор шагнул навстречу своей смерти беззащитным, и тут же пал на поле боя". "Расскажи мне, как погиб Виктор" - чуть слышно попросил Влад. Джерри на мгновение задумался, словно собираясь с мыслями, и только потрескивание веток в костре, нарушало тишину. "Виктор" - произнёс Джерри и снова замолчал. Молчание затянулось, но Влад терпеливо ждал, когда Джерри снова заговорит. "Виктор был здесь моим лучшим другом, и настоящим мужчиной. Мужчиной, на которого мальчишки всегда мечтают быть похожими, высоким, широкоплечим, с отважным и бесстрашным характером". "А
он тебе рассказывал, при каких обстоятельствах он попал сюда, в этот город" - спросил Влад. "Рассказывал" - тяжело произнёс Джерри и снова замолчал, словно этим своим молчанием отдавал память своему погибшему другу. "Виктор был подполковником десантных войск. Он мне объяснял, но я, ты и сам понимаешь, не очень разбираюсь в вашей субординации военных званий и родах войск" - словно извиняясь, сказал Джерри. "Он участвовал в какой-то войне, там у вас в России, и попал вместе со своими солдатами в окружение. Они долго пробивались к своим, пытаясь разорвать это кольцо, сжимающее всё тужу и туже. Он каждый день терял своих бойцов, весь почернел от горя и ненависти. Но твердо верил, что выведет своих людей из окружения. А ещё он твердо верил, что вернется живым домой, туда, где его ждали красавица жена и две годовалые дочурки близняшки. Однажды он взял с собой трёх солдат, и, приказав всем оставаться на своих местах, пошёл на разведку. Рация давно уже не работала, так как батареи сели, и помощи им ждать было неоткуда. Виктор рассказывал, что они долго шли, пробиваясь через густые заросли, разбившись по парам. Ничего не предвещало беды. Внезапно он споткнулся и упал на землю. При падении он ударился головой о камень, и на миг потерял сознание. Когда Виктор очнулся, то услышал треск автоматов и взрыв гранаты. Он машинально прикрыл руками голову и закрыл глаза. Открыв их, он увидел, что его солдат взяли в плен. Сквозь листву, на Виктора смотрел враг. В его презрительном взгляде он прочитал приговор себе. Сама смерть стояла сейчас перед ним, чтобы забрать его к себе. Первым его желанием было поднять автомат и выстрелить в это ненавистное лицо, но вдруг перед глазами всплыли образы жены и его девочек. Девочки улыбаясь, манили его к себе. Виктор стал тихонько отползать назад, а потом, встал на ноги, бросил автомат и побежал сломя голову. И в этот миг, он не был уже тем бравым и бесстрашным воином, которым гордились, и которого уважали все его бойцы. Он моментально превратился в тряпку, ничтожество. Он больше всего на свете боялся разочаровать своих малышек, которые так отчётливо манили его к себе своими маленькими ручками. Он бежал как сумасшедший, ничего не видя перед собой. А когда всё-таки устал и остановился, чтобы на секунду перевести дух, он нашёл себя в этом городе. «А как всё-таки он погиб» - спросил Влад, после долгой паузы. «Я думаю, что он сам искал своей смерти, и он её нашёл, там, на той опушке леса, где бросил своих товарищей».
       
       ГЛАВА 8

       Виктор смертельно устал. Устал жить. Устал нести свой тяжелый крест. Бремя креста давило и не давало дышать. Каждый день приносил ему новые страдания. Но новый день был, пусть и временным, но спасением. Спасением от ночи. А ночью приходили кошмары. Они просто сводили Виктора с ума. Они вновь и вновь забирали его туда. На эту поляну, где он предал своих друзей. Глубокое чувство вины давно поселилось у него где-то у него внутри. Оно точило его, как червь изнутри. Оно не давало ему покоя ни на секунду. И он так и жил, или вернее пытался жить, с мучительной дрожью в сердце. Вынужденное бездействие ещё больше сводило его с ума. И однажды он ушёл. Ушёл, не попрощавшись. Ушёл ночью, чтобы не видеть ничьих глаз. Ушёл налегке, без ничего, также как и пришёл сюда. Виктор долго шёл по бесконечно длинному коллектору. Он ничего не замечал перед собой. Машинально куда-то заворачивал, думая о брошенных товарищах. Даже идя по тёмному коллектору, он мысленно был там. На той поляне. Там, где он предал своих друзей. Там, где струсил, там, где потерял уважение к самому себе и тем самым, умер. Умер как личность. Внезапно что-то вывело его из глубокого раздумья. Свет, пусть слабый, едва заметный, но свет. Холодный и мерцающий свет. Виктор пошёл по направлению к свету и достиг пролома в бетонной стене. Он просунул туда голову и увидел тёмное звёздное небо и луну. Именно холодный лунный свет привел его к
этому выходу наверх. Виктор, с трудом протиснувшись через этот
узкий лаз, выбрался наверх. Над городом стояла ночь. Он впервые увидел город ночью. И эта картина поразила его своей молчаливой торжественностью. Казалось, будто город провожал кого-то в последний путь. "А может это меня " - на мгновение подумал Виктор, но ему было абсолютно всё равно. Тяжелая апатия и равнодушие насчет своей жизни давно уже поселились у него внутри. Внутри его израненной и кровоточащей души. Вдруг пошёл мелкий дождь. Капли дождя падали на разгоряченное лицо, но Виктор их не замечал. Он стал удаляться от пролома. Куда он шёл. Он и сам не мог себе сказать. Он просто шёл и шёл, пока не наткнулся на старый ржавый забор, за которым стояла церковь. Лунный свет причудливо падал на этот забор, и Виктору на секунду показалось, что это не забор, а кладбищенская ограда. Ограда возле могил.
Могил, где похоронены его солдаты. От этой мысли, он вздрогнул,
потряс головой, пытаясь прогнать эту мысль. Но она не уходила.
Виктор уже почти достиг забора, когда увидел их. Своих мальчишек,
солдат. Он знал каждого по имени. Вот стоит Сергей Мельников.
Лунный свет падал на его бледное, немного украшенное конопушками,
лицо. Он, молча, стоял и смотрел на Виктора. Сергей был сибиряком
и был прекрасным снайпером. Виктор всегда брал его с собой на
самые опасные задания. Рядом с ним, улыбаясь, стоял Миша
Иванов. Миша отлично играл на гитаре, и часто перед отбоем, развлекал солдат своими песнями. Он был сиротой, и Виктор часто говорил с ним по душам про всё, что угодно. А тот, видя в нем своего, так и не узнанного отца, тянулся к нему. Чуть позади них стоял Павел Дроздов. Он был самым молодым среди всех и только начал служить. Виктор очень полюбил его. Тот чем-то напоминал ему себя, когда он сам только начал служить в армии. Такой же хорохористый и любознательный, он всегда хотел всё знать и ничего не боялся. "Так они живы" - от этой мысли у Виктора еще сильнее забилось сердце и вспотели ладони. "Они выжили, я их не погубил, я не предал их. Вот же они, стоят прямо передо мной. А я так мучился" – всё задрожало у него внутри. Виктор хотел заговорить с ними, рассказать про свои мучения и страдания, но почувствовал, что не может этого сделать. Язык не слушался его. Он только увидел, что его ребята, его мальчики, как он часто называл их про себя, стали удаляться от него. Они
словно парили над землёй. Вот они уже скрылись в дверях церкви. Виктор почувствовал, что его ноги словно вросли в землю. С огромным запредельным напряжением, он сделал первый шаг и зашагал к церкви. Он вошёл туда и неожиданно увидел поляну, ту самую, где погибли, как он думал, его бойцы. "Живые, мои мальчики живые" - крутилось у него в голове. Он видел их, а они смотрели на него, и манили его руками, словно хотели сказать: "Мы тебя ждём. Иди к нам. Не подведи нас ещё раз. Мы так на тебя надеемся, и верим". Виктор хотел шагнуть на эту поляну, но не смог сделать и шага. Всё его тело было словно
парализовано. И только глаза ещё подчинялись ему. Он увидел, как ребята медленно, постоянно оглядываясь на него, исчезли за высокими деревьями. "Всё, я опять потерял их. Я так и не смог им объяснить, все то, что так хотел им сказать. Что я не трус, просто я упал и потерял сознание. Что я не трус, не трус, не трус" – эти слова, словно заевшая старая пластинка, кружилось у него в голове. Виктор понял, что он так и не сможет ступить на эту поляну. Он повернулся и вышел из церкви. Никогда в жизни он не плакал. Даже тогда, когда умер его отец. А тут, будто плотина, им самим построенная из последних остатков разума и рассудка, прорвалась и горячие слёзы, как бурные потоки воды, затопили всё собой. «Опять я их потерял, опять я остался один на один со своей болью» - Виктор уже рыдал вслух. Мужчины никогда не плачут,
а если и плачут, то только ночью. Вот и наступила эта его ночь. Он попытался успокоиться. "Я обязательно найду их, и всё им объясню. Они поймут и простят меня" - думал он, выходя за забор. Калитка, бесшумно захлопнулась за ним. Он уже собирался возвращаться туда, вниз, где наверняка его ждут. "Я должен рассказать им про церковь" - думал он, быстро шагая в сторону лаза. "И про то, что есть там внутри". Виктор быстро дошёл до пролома, спустился вниз и побежал. " Они живы и ждут меня, я только всё расскажу Джерри, и вернусь к ним" - успокаивал он себя. Первым, кого он увидел, добежав до их лагеря, был, конечно
же, Джерри. Его лучший друг. Торопливо рассказав, что с ним произошло, Виктор поспешил назад. Напрасно Джерри пытался его удержать, всё было бесполезно. «Они там, и ждут меня. Я скоро всё им объясню,
и они меня поймут» - эта мысль не давала ему покоя. Виктор
страстно хотел избавиться от этой своей боли и чувства вины. Он понимал, что, только объяснившись с его подопечными, он сможет жить дальше. Жить и любить. Любить свою жену, своих дочек, и самое главное, любить самого себя. Виктор добежал до пролома, быстро вылез, ободрав, при этом до крови свои руки и побежал туда, где виднелся забор. Дождь перешёл уже в ливень. Всё небо было в свинцовых тучах. Тучи заслонили собой Луну, и ничего не было видно вокруг. Но Виктор, был профессиональным военным, и не нуждался в освещении. Он точно запомнил, где его цель, и бежал туда. А вот и тот ржавый забор. Церковь. В темноте, при сильном дожде она выглядела совсем по-другому. Будто кто-то украсил её в тёмные траурные одежды. И тут Виктор снова увидел их. Своих ребят Он сначала удивился, что они стоят здесь перед забором, а потом всё понял. Они вернулись за ним. Они ждут его и вместе пойдут туда, где он наконец-то сможет избавиться от своей боли, от своего чувства вины и стыда. Три неясных силуэта продолжали стоять перед ним. Темнота
скрывала их лица. Но Виктор точно знал, что это они. Его
ребята. Он уже подошёл к ним на расстояние вытянутой руки. Ещё
мгновение, и он сможет до них дотронуться, обнять каждого из
них, прижать к своей груди. Прогремел гром, а потом, спустя
мгновение, ярко сверкнула молния. И она на какую-то долю секунды,
осветила лица стоящих перед ним людей. То, что увидел Виктор,
заставило его замереть от ужаса. Кровь застыла у него в жилах. Он увидел их лица, так близко, словно он там на поляне, наклонился над ними и пристально рассматривал их. У Сергея, был пулей выбит глаз, а второй глаз почему-то слезился. Всё его лицо было измазано застывшей кровью. Рот был оскален, словно он что-то пытался сказать в последний момент. У Павла было перерезано горло, и кровь ещё булькала и хлюпала из его
страшной зияющей раны. Хуже всех выглядел Миша. У
него просто не было лица. Кровяная каша заменяла ему лицо.
Виктор отступил назад. Страшная догадка озарила его. «Все-таки
их убили. Иначе я бы никогда не оказался в этом городе. Их
убили, и теперь некому объяснить всё то, что я так хотел объяснить".
Силуэты всё ещё стояли перед ним, а потом, медленно развернувшись,
стали исчезать в стене ливня. Только Сергей, перед тем как уйти, протянул ему пистолет и сказал низким, леденящим душу, голосом: "Ты знаешь командир, что с этим делать". Сказал и исчез вслед за своими товарищами. Виктор посмотрел на пистолет. «Я всё-таки увижу их, и всё объясню". Глухой выстрел нарушил тишину.
       
       
       ГЛАВА 9

       Тогда сидя у костра, Влад ничего не сказал Джерри. Ни про забор, ни про воронов, сидящих на нём и стороживших его. Ни про церковь. Он боялся, опять боялся и ещё больше ненавидел себя за это. Влад боялся внушить этим людям ложную надежду, обмануть их ожидания. "Я должен сам, прежде всего всё проверить и узнать хоть что-то, за что можно будет зацепиться, я спасу этих людей. Спасу во что бы то ни стало". Он вспомнил свою маленькую дочь, Юлиану. Она тоже ждала его домой, как и его жена Ольга. И он тоже должен сделать свой выбор, как и Виктор тогда, на той чёртовой поляне. И Влад его сделал. И тем самым убил, впервые в своей жизни, один из своих самых сильных страхов, страх смерти. И сделав такой непростой выбор, выбор между жизнью и смертью, Влад сразу же успокоился. Он сам ещё не знал о своей победе.
Он просто решил, что он обязан пойти туда, наверх. Туда, где его ждали вороны, туда, где была церковь, окружённая забором. Оставалось только лишь ждать благоприятного случая. Он хотел уйти незаметно для всех, чтобы избежать лишних и ненужных вопросов. Но живя на таком крошечном пяточке жизненного
пространства, это было сделать нелегко. Все всегда были постоянно
у всех на виду. Влад ждал. Ждал и готовился. Готовился и настраивался. Это даже трудно было назвать аутотренингом. Это было совсем другое. Это были первые его шаги, пусть пока робкие к познанию самого себя. Только в тяжёлых экстремальных условиях, человек как личность может увидеть себя со стороны. И познать себя. Всего, без фальшивой шелухи обстоятельств и оправданий. Виктор тогда на поляне познал себя и ужаснулся. И не смог с этим знанием дальше жить. Не смог и не захотел. Теперь Влад готовился к своему часу. Часу истины и откровения.
       А жизнь тем временем продолжалась в этих каменных катакомбах. Так их
жилище называла Стела. Рутина, если конечно уместно назвать это банальное слово при их непростой и опасной жизни. Всё шло своим чередом. И это убивало людей своей серой безысходностью. Все знали наперёд, что будет через месяц, а то и два. Причем знали до самых мелочей. Утром прозвучит звон от маленького колокольчика. Так Джерри извещал всех, что пора вставать. Потом, до обеда, свободное время, кроме тех, кому предстояло подняться наверх за водой и пищей. Потом борьба с наглыми крысами, норовящими уничтожить их скудные запасы еды. Потом поиск всего, что может гореть. И наконец, вечером, разжигание костра. О, это была целая церемония. И все очень дорожили и ценили этот единственный праздник в их такой трудной и напряжённой жизни. За дрова был ответственный Хорхе. Он складывал ветки в виде маленького шалаша. А потом Джерри доставал спички и осторожно поджигал клочки грязной бумаги, лежащие внутри шалашика. Пламя сначала нехотя, словно ещё не проснувшись от вечной спячки, лизала бумагу, ветки, а потом быстро, как будто очнувшись ото сна и проголодавшись, набрасывалось на всё, что было перед ним. И люди при виде пламени улыбались. Оно символизировало для них самое главное, жизнь. И они твёрдо верили, что пока они могут каждый вечер разводить этот костёр, с ними всё будет в порядке, и беда обойдёт их стороной. Так они, усевшись тесным кругом вокруг костра, смотрели на отблески языков пламени и молчали. Каждый думал о чём-то своем, глубоко личном, о том, что даже и лучшему другу он никогда не решится рассказать. И так проходил ещё один день, ещё и ещё. В тот день произошёл бунт крыс. Крысы и раньше досаждали людям. Они всегда незримо присутствовали где-то рядом. Но между людьми и крысами словно существовал негласный договор. Днём в катакомбах хозяйствовали люди, а ночь принадлежала крысам. И обе стороны честно выполняли условие этого соглашения. Каждая сторона вынуждена была мириться с присутствием другой. И так продолжалось до того самого вечера, когда произошёл бунт крыс. В тот вечер все собрались возле костра. Все кроме Жанет, которая ушла "погулять", как она всегда говорила. Девочка всегда вечером, взяв с собой
маленький фонарик, который ей подарил Хорхе, гуляла недалеко от
их жилища. Она всё время будто что-то искала. Наверное новую
игрушку, хотя шанс найти её здесь был ничтожно мал. В тот вечер
все слушали Джерри. Все слушали его, и каждый одновременно думал про свое личное. Влад вспоминал о жене и дочери. Ему казалось, что он их не видел уже целую вечность. Странно, он почему-то ясно видел лицо своей дочки, но не мог вспомнить лица Ольги. Та виделась ему в образе Эльзы. Влад попытался вспомнить ещё раз черты лица своей жены, но снова видел, манящее своей красотой, лицо Эльзы. И сразу же, блаженная радость наполняла его всего. Стела думала про Джека. Но это воспоминание причиняло ей боль, и она гнала его от себя. Но та картина, где Джек дарит другой девушке её куклу, всё время приходила к ней. И во сне и днём. Напрасно Стела пыталась переключиться на что-то другое, более радостное и светлое в своей жизни. Ничего у неё не получалось. Она была красива, но как говорится, красота дается женщине как испытание и при этом не является гарантией её счастья. Стела чувствовала себя несчастной и преданной. Преданной самым близким для неё человеком, её Джеком.
Хорхе думал о том, сколько времени ему осталось жить. Год, месяц, а может быть неделю. Страх умереть окончательно опустошил его. Он высосал из него последние жизненные силы. "Скорее бы всё это уже закончилось" - часто он думал перед сном. Хорхе ловил себя на мысли, что он перестал ощущать другие эмоции. Страх подавил в нём всё. Хорхе хорошо помнил, что он когда-то радовался, любовался красотой женщин, любил. Он всё это помнил, но все эмоции, связанные с этими чувствами, совершенно позабыл. Позабыл навсегда, как ему казалось. Жаклин думала про Джерри. "Мой большой и неуклюжий медвежонок" - так часто она звала его. Ей было приятно, что он всегда сейчас с ней. А ведь так было не всегда. Но об этом она предпочитала не думать. "Мой медвежонок обязательно что-нибудь придумает, и мы вернемся домой. Я, он и наша Жаннетт". Она была так в этом уверена, что от этой мысли ей делалась легко и спокойно на душе. Внезапно Стела перебила Джерри и спросила с тревогой всех сидящих: "Вы слышите это, или только мне одной это кажется". Джерри замолчал и все тревожно стали вслушиваться в эту беспокойную и такую обманчивую тишину. "Ну что вы молчите. Неужели вы не слышите это тонкий и противный, как комариный писк, звук" – уже в панике, закричала Стела. Но никто ничего не слышал. Прошло ещё несколько минут молчания, пока и Жаклин услышало это. Какие-то неясные писки Они доносились откуда-то снизу, оттуда, куда ушла Жаннетт. Послышался громкий, на этом фоне тишины, звук топающих ножек Жаннетт. «Мама, там мышки, большие мышки» - кричала на бегу Жаннетт. Вскоре и сама она, вся запыхавшаяся, появилась из темноты, и стала махать своими фонариком в сторону раздающихся писков. Звуки становились всё сильнее и сильнее. Они настолько были противные, настолько тонкие и высокие, что Жаннетт зажала своими маленькими ручками уши, и прижалась к Джерри. "Боже мой, это что ещё" - спросил Хорхе и медленно пошёл по направлению звуков. "Стой, подожди меня" - прокричал ему вслед Джерри. "Все остаются здесь.
Влад, ты идёшь с нами" - торопливо сказал он, и попытался оторвать
от себя жмущуюся к нему дочку. Но Жаннетт не хотела его отпускать, и ему пришлось с силой оторвать её от своей груди. Он забрал у неё маленький, почти игрушечный фонарик и пошёл первым. Влад и Хорхе шли за ним. Они прошли буквально несколько десятков метров и увидели первых крыс. Крысы были огромных размеров. Они ужасали своими необычными размерами. Крысы торопливо перебирали своими мерзкими лапками и тащили за собой длинные голые хвосты. Влад моментально вспомнил ту мышь, во дворе его дома. Он машинально посмотрел в глаза первой огромной бегущей крысы. В её глазах стоял дикий животный ужас. «Всё повторяется. Всё как тогда» - пронеслось у него в голове. Он увидел, как Джерри стал бить крыс ногами. И ещё больше от этого испугался. Ужас буквально пронзил всё его тело. "Он бьёт их ногами. Всё
возвращается. Всё повторяется. Неужели всё это я вижу наяву". Из оцепенения его вывел громкий крик Джерри: "Ну что ты стоишь как столб! Делай же что-нибудь!". Влад видел перед собой серую, дрожащую и шевелящуюся массу. Она приближалась к ним всё ближе и ближе. Это были крысы. Море огромных крыс. Они оглушительно громко пищали, словно кто-то их смертельно напугал. Крысы сами боялись людей, но ещё больше они боялись тех, кто послал их сюда. "Бери что-нибудь в руки и бей их" - услышал он голос Хорхе. Влад увидел, что в руках у Джерри и Хорхе длинные деревянные палки, которые они нашли в куче мусора. Они, остервенело, били этими палками по крысам, но те не обращая никакого внимания, продолжали свой путь. На место убитых приходили десятки новых. Влад нашёл в куче мусора широкую доску, и стал бить ей по этим мерзким созданиям. Он весь вспотел, но так и продолжал бить и бить. Внезапно он заметил, в самой середине этой серой массы, огромную чёрную крысу. Она ужасала своим видом и размерами. «Это их вожак" - подумал Влад. "У этих тварей есть вожак. Его надо уничтожить в первую очередь". За вожаком Влад заметил какую-то тень. Она была такая огромная, что никак не могла принадлежать ему. Пробиваясь к вожаку, и сбрасывая с себя озверевших от страха и крови крыс, Влад увидел её. Он даже не поверил своим глазам. Он увидел
седую женщину. Она, молча, стояла и смотрела прямо ему в глаза.
Влад всё понял. Это она привела сюда крыс. Страхам уже недостаточно
просто держать нас внизу, как в резервации. Они хотят нас убить
здесь, внизу, на нашей территории. От обуявшего его животного страха он закричал. Как тогда во дворе. Но стая крыс не исчезла. Они продолжали, громко пища нападать на него. У Влада уже были покусаны обе ноги и левая рука. Не лучше обстояло дело и у его товарищей. Хорхе уже шатался от усталости. Порванная одежда свисала клочьями с его тела. У Джерри, по спине, сочилась кровь. Внезапно, одна из крыс, свалилась Владу прямо на голову. Он почувствовал резкую и сильную боль в затылке. Ещё громче заорав от отвращения и боли, он стряхнул её с себя. Это был вожак. Его кровавые глаза сияли какой-то сатанинской злобой. Влад невольно отступил назад. Крыса снова ринулась на него. Влад, как сумасшедший, стал бить палкой ей по голове. Эта крыса, в отличие от своих собратьев, не пищала, а рычала как раненый зверь. "На помощь" - не выдержав, закричал Влад. К нему подскочил Хорхе, и они уже вдвоём стали наносить удары по этому чудовищу. Крыса просто отказывалась умирать. И тогда они не выдержали и побежали, совершенно позабыв про Джерри. Они пробежали уже несколько метров, когда благоразумие вернулось к ним. Они посмотрели назад и ужаснулись. Джерри упал на землю, и полчище крыс буквально облепило его. Его не было видно из-за серой массы озверевших чудовищ. Ещё какие-то мгновения и всё будет закончено. "Влад, оставайся здесь и постарайся не пропустить их дальше» - еле слышно прозвучал голос Хорхе сквозь этот, сводящий с ума, писк. "Я пойду на помощь к Джерри" - прокричал он, и быстро побежал вниз. Дальше Влад видел всё, как в замедленном кино. Он увидел, как Хорхе, подбежав к лежащему Джерри, отбросил палку и голыми руками стал отшвыривать этих тварей с тела Джерри. Как крысы рвали своими острыми зубами мясо с его рук, как Джерри, шатаясь, с трудом поднялся на ноги, как Хорхе подставил ему свое плечо и они медленно побрели по направлению к нему. "Они сейчас погибнут. Крысы сожрут их" - немой крик разрывал его голову. Внезапно писк затих. Всё замерло, будто лента фильма оборвалась. Наступила тишина. Такая же абсолютная тишина, как там наверху. Крысы развернувшись туда, где он недавно видел седую женщину, стали убегать. Они убегали в полном молчании, и это ужасало ещё больше. Кто-то позвал их обратно назад, и они беспрекословно подчинились. И тогда Влада, как вспышка молнии, озарила догадка. Страхи, это плод нашего воображения. И если погибнем мы, то и не станет их. И страхи не хотели убить нас. Они хотели ещё раз напугать нас, так сильно, что, будучи даже здесь внизу, мы будем их вечными пленниками. Они, наши страхи хотят, чтобы мы даже и не помышляли высунуть своего носа наверх. Но почему. Эта догадка на миг озарила Влада, но он не успел за неё
зацепиться, и та ускользнула и растаяла, как утренний туман.
Влад подбежал к Хорхе и помог ему поддержать уже теряющего сознания Джерри. " Мы выжили. Мы живы. Пока живы. Но и это уже что-то. А завтра будет новый день, и неизвестно что он нам принесет" - подумал Влад, поддерживая Джерри за плечо. Через несколько минут они были дома. Их встретили испуганные лица женщин.

       ГЛАВА 10

       Наступил вечер. Все, как обычно, собрались возле костра. Это было сейчас единственным, что еще оставалось как прежде, неизменным. После нападения крыс, что-то изменилось в общей атмосфере. Напряжение, и так постоянно присутствующее, достигло своего апогея, и это невольно сказывалось на поведении людей, по воле случая, вынужденных находиться изо дня в день рядом друг с другом. Громкий, истеричный крик заставил всех вздрогнуть: "Где моя кукла! Отдайте мне мою куклу!". Этот крик был таким отчаянным, таким тоскливым, что все сидящие возле костра вздрогнули. Казалось, будто одинокая волчица, вернувшись в своё логово после неудачной охоты и не обнаружив в нём своих щенят, тоскливо взвыла на луну. Из темноты выбежала Стела и направилась прямо к костру. "Опять эта дрянная девчонка взяла мою куклу. Сколько раз я ей говорила, что это моя кукла. Никто не смеет к ней прикасаться". Стела была сейчас просто разъярённой хищницей. Миловидная девушка исчезла в одно мгновение. Куда пропало всё её женское очарование и мечтательное выражение лица. В этот момент её с трудом можно было узнать. Её глаза горели от ярости, волосы были скомканы и запутаны, лицо покраснело от возмущения. "Это не просто кукла. Это всё, что у меня осталось. Никто не смеет даже прикасаться к ней. Я убью эту маленькую воришку" - даже тембр её голоса изменился до неузнаваемости. И всё это, при мерцании огня, выглядело так ужасающе, что даже Джерри почувствовал озноб во всём теле. Он встал и направился к ней. "Успокойся. Она же всего лишь маленькая девочка, Я сейчас её найду и верну тебе твою куклу". Но Стела не замечала его. На свою беду показалась Жаннетт. Она тоже услышала страшные вопли Стелы и, подбежав к Жаклин, пугливо прижалась к её груди. В руках она сжимала куклу. Увидев её, Стела казалось, потеряла последние остатки рассудка. "Не смей её никогда трогать, Это моё. Никогда, слышишь меня, никогда не прижимай её к своей груди. Это же..." - она не смогла закончить свою фразу, и глубокие рыдания вырвались из её груди. Она подбежала к Жаннетт и стала её трясти, как тряпичную куклу. Все сидящие у костра были потрясены этой сценой, разыгрывающейся у них на глазах. Даже Жаклин поначалу опешила. И только плач ребенка вывел её из какого-то стопора. Стела продолжала изо всех сил трясти девочку. Кукла выпала из маленьких ручек Жаннетт и упала на землю. Но Стела не успокоилась. "Это моя кукла. И это принадлежит мне, только мне и никому другому. И это не кукла. Это…» - она никак не могла закончить предложение. Наконец Жаклин пришла в себя и, подскочив на ноги, попыталась оторвать Стелу от бедного плачущего ребенка. Но казалось, что все силы зла в этот миг вселились в ничего не понимающую и не соображающую Стелу. Она так сильно вцепилась в Жаннетт, что даже Джерри, подбежавший к ним, с трудом, только дав Стеле две звонкие пощёчины, смог оторвать её, от ребёнка. "Стела, успокойся и возьми себя в руки. Что ты творишь, она же ребенок!» - закричал он девушке. Но та не слышала его. Увидев перед собой лицо Жаклин, она вцепилась ей в волосы. "Это ты научила её. Ты подговорила её украсть мою куклу. Это ты виновата". В эти мгновения Стела была просто невменяема. "Ты давно мечтала украсть мою куклу и послала эту глупую девчонку. Я всё знаю. Я всё вижу. Вам меня не обмануть". Тогда Джерри просто вынужден был схватить её за руки и отодрать от Жаклин. "Не смей её трогать" – увидев такое, закричал на него Хорхе. "У тебя здесь есть и жена и дочка. Так тебе этого мало». Казалось, сегодня все сошли с ума. Хорхе подлетел к Джерри и сильно ударил его по лицу. Тот не ожидая нападения, упал на землю. Хорхе стал пинать его ногами и кричать: "Ты полное ничтожество. Никогда не смей подымать руку на женщину. Я тебя сейчас просто убью!". Влад, тоже ошарашенный всей этой картиной, наконец-то пришел в себя и, подбежав к Хорхе, схватил его за руки. "Что вы делаете, люди" - закричал он изо всех сил. "Опомнитесь, что вы творите. Нам, особенно сейчас, нужно сплотиться и быть вместе. Поодиночке, врозь, мы все здесь сдохнем". Он так громко это прокричал, что все замерли и молча, посмотрели на него. "Сейчас, когда и эта наша последняя крепость уже не является нашим спасением, нам нужно быть вместе. Вы слышите меня, вместе" - продолжал кричать Влад. "Только вместе у нас ещё есть призрачный шанс выбраться отсюда. Только вместе мы сможем победить в себе всё то, что поодиночке сожрёт нас изнутри". Все как завороженные слушали его. Слушали или казалось, что слушали. Всегда и везде, человек попадая в критическую, запредельную для него ситуацию, обнаруживал в себе такие тёмные и скрытые стороны своей души, что потом просто ужасался. Потом, если ему посчастливилось выбраться из этой ситуации живым. Все, находящиеся возле угасающего костра, почувствовали тоже самое. Костёр угасал, и вместе с ним постепенно угасали страсти и эмоции, охватившие всех только что. Все молчали. Каждый остался при своём мнении. И каждый думал, а что же теперь будет с ними, после всего этого. Ведь новые вспышки ссор и гнева непременно ещё вернутся. Что-то надо было делать. Но что. Джерри молча, встал на ноги и увёл Жаклин с ребёнком. Молча, Хорхе освободился от объятий Влада и пошёл к себе. И только Стела, подняв с земли свою куклу и прижав её к груди, тихонько плакала. Влад, обняв её за плечи и прижав к себе, пытался её успокоить. Костёр, вспыхнув последний раз, угас.

       
       ГЛАВА 11

       
       После случая с куклой и скандала, Стела решила одна уйти наверх и найти церковь. Она уже задыхалась в обществе всех этих людей, когда-то бывших ей такими близкими. Она чисто физически уже не могла ни видеть, ни слышать их. Их голоса причиняли ей невыносимую боль. Эта боль начиналась где-то в районе висков, расползалась по всей голове и не давала ей ничего видеть и ощущать. "Я найду церковь и избавлюсь от этих страданий" - эта мысль сверлила ей сознание. "Я обязательно найду церковь, и всё станет как прежде. Как давно было это прежде". Стела пыталась вспомнить своё прошлое, но оно приходило ей в виде каких-то несвязанных обрывков. И она никак не могла связать их в единое целое. Даже образ её любимого Джека потускнел и стал мерцающей тенью. Она ловила себя на мысли, что всё чаще именно тени, а не лица посещают её. И напрасно она напрягала свою память. Та отказывалась ей подчиняться. Стела ушла ранним утром, когда все спали. Прижав свою куклу к груди, она долго стояла, не зная, куда ей идти. Туман скрывал от неё всё. Точно такой же туман давно уже поселился в её голове. Наконец она решилась и пошла туда, где обрывки тумана позволяли хоть что-то видеть. Стела долго шла, ничего не видя перед собой, и говорила со своей любимой куклой. "Ещё немного, моя девочка, потерпи. Я знаю, что ты устала. Но я тоже устала, но не хнычу, в отличие от тебя. Скоро, совсем скоро я тебя напою, и ты уснёшь у меня на руках". Стела внезапно вышла к железному ржавому забору. Он появился перед ней так неожиданно, что она растерялась. За забором она увидела церковь. Та манила её и звала. "Войди и освободись от всего. От боли, от съедаемой тебя тоски, от муки разочарования. Зайди. Я здесь для тебя» - Стела явно слышала голоса. Эти голоса, почему-то были разные. То она слышала женский голос, то мужской. Мужской голос кого-то ей сильно напоминал. Стела попыталась вспомнить, кому он принадлежал, но туман в её голове не давал ей этого сделать. Стела открыла калитку и зашла в церковь. «Сейчас, ещё немного и мне будет хорошо и спокойно. Как давно я не испытывала эти ощущения и эмоции. Я уже забыла, что это такое" - подумала она и осмотрелась. Церковь была пуста. Совершенно пуста. Голые стены давили своей пустотой. Стела поглядела наверх, на потолок, ожидая хоть там, что-то увидеть. Потолка не было. Сверху на неё опускался туман. Туман был такой густой и вязкий, что Стела ощущала его неприятные прикосновения на своём лице. Она ещё раз обошла весь зал церкви. Ни икон, ни креста. В церкви не было ничего. Только голые стены и леденящий душу туман. Глубокое чувство разочарования охватило Стелу. Она так надеялась, и так ждала маленького чуда, но чудо не произошло. Наоборот. Вся её боль, которую она уже давно носила в себе, усилилась многократно и превратилась в огонь. Он сжигал её изнутри. Стела выбежала из церкви. «Они меня обманули. Никакого затерянного рая не существует. Опять обман. Никому нельзя верить» - эта мысль застряла огромным комком у неё в горле и мешала ей дышать. Стела, еще сильнее прижав куклу к своей груди, медленно поплелась назад, туда, откуда она только что пришла. Ей казалось, что она идёт целую вечность. Внезапно она увидела его, своего Джека. Его любимое лицо выплыло прямо из тумана. Она сразу же вспомнила, как когда-то, давным-давно, она любила лежать возле него в постели и любоваться каждой чёрточкой его лица. Сейчас лицо Джека было печальным и чем-то расстроенным. Она услышала его голос. Он ей нежно и печально говорил: "Любимая моя девочка. Куда ты пропала. Я так скучаю без тебя. Я жду тебя ежедневно. Мне не хватает тебя. Приди же ко мне. Я здесь". Стела отчётливо видела его лицо. Оно было так близко, что она хотела протянуть свою руку и дотронуться до него. Но не успела. Стела увидела, как лицо Джека вдруг превратилось в лицо её куклы. Кукла продолжала говорить голосом Джека: «Иди же ко мне, моя девочка. Не мучай больше меня. Я хочу тебя». Стела с ужасом оторвала куклу от груди и стала истерично кричать прямо ей в лицо: "Я тебе не верю. Ты слышишь меня, я тебе не верю. Я никогда тебе уже не поверю". Кукла открыла свои глаза и безразлично сказала: "Ну и не верь". И захохотала прямо в лицо Стеле. Ужас сковал всё тело Стелы. Она с огромным трудом оторвала от себя куклу и бросила её на землю. Та продолжала хохотать голосом Джека. Стела отбежала на несколько шагов от неё и хотела уже просто убежать. Но что-то не давало ей этого сделать. "Я не могу её здесь бросить. Это же Джек вселился в неё. Я сейчас успокоюсь и заберу её". Но страх не проходил. Наконец-то кукла закрыла глаза и замолчала. Стела осторожно на цыпочках приблизилась к ней. «Кукла умерла» - подумала она. Она взяла её за волосы и на вытянутой руке поволокла за собой. Стела сейчас ничего не ощущала. У неё внутри была пустота. Такая же пустота, что и та, которую она обнаружила в церкви. Так она и пришла назад, в коллектор, молча волоча свою куклу за волосы. Все обступили её, стали расспрашивать, что-то говорить. Но она уже не слышала их. Она уже и не видела их. Она была где-то далеко. Стела, молча, ушла к себе, и с тех пор её больше никто не видел. Утром, когда Джерри пришёл за ней, чтобы позвать к завтраку, её уже нигде не было. И только её любимая кукла сиротливо лежала на полу возле её кровати.


       ГЛАВА 12


       Этим утром Влад вышел в город. Над городом повис тяжёлый вязкий туман. Он укутал город белым покрывалом, и казалось, что он чего-то выжидает. Но чего, понять было невозможно. Влад с трудом видел перед собой на несколько метров вперёд. Сколько он так шёл, он и сам уже не мог определить. Влад отчаянно искал церковь. Искал и не находил. Город будто издевался над ним. Он, словно живое существо, играл с Владом в прятки. То лёгкий ветерок разрывал в клочья туман, давая Владу возможность увидеть перед собой молчаливые чужие дома, то туман снова ревниво и бережно укутывая город в белое полотно неизвестности, скрывая от Влада истину. Влад не знал, сколько времени он, словно слепой, продвигался на ощупь, по этому, каменному и молчаливому городу. Время потеряло свой отсчёт. "Церковь. Я ищу церковь, и я её найду. Обязательно найду. Это моё единственное спасение. Я уже там был, я заходил за ржавый забор. Я сейчас успокоюсь, соберусь с мыслями и найду церковь. Ведь я просто обязан её найти. Она мой путь назад, к моей прошлой жизни. Нет, наверное, вперёд, к моей новой жизни. Той жизни, где всё пойдёт уже по-другому" - подбадривая самого себя, Влад упорно продолжал идти вперёд. Город, словно услышав его, сбросил наконец-то с себя рваные остатки тумана и предстал перед Владом в его истинном обличии. Чужой каменный повелитель человеческих душ и страхов, молча, смотрел на Влада. И тем самым ещё больше приводил в отчаяние его. "Соберись. Ты же сильный. Вспомни, где ты видел церковь" - внушал сам себе Влад, но ничего в голову не приходило, кроме страха. Страха не найти того, что он так страстно искал. Влад посмотрел вверх, на небо. Черные тучи сгущались, и, соединяясь друг с другом, принимали странные образы. Одна туча была похожа на лицо старика. Тот свысока насмешливо смотрел на Влада. Другая туча, почему-то была похожа на голову молодой женщины. Она печально плыла над головой Влада и словно пыталась что-то ему сказать. Влад резко опустил голову и стал смотреть только вперёд. "Не смотреть наверх. Только вперёд. Эти образы я уже прекрасно знаю. Мне же сейчас нужен другой образ" - подумал он, и быстро, почти бегом, направился к дому, где почему-то горел свет. Никогда ещё Влад не видел, чтобы где-то в домах горел свет. Он подошел к двери этого одноэтажного маленького домика и в растерянности остановился перед входной дверью. "А вдруг там кто-то есть". Так он простоял несколько минут, не решаясь взяться за ручку двери. Но потом, досчитав до десяти и вздохнув полной грудью, он всё-таки, переборов себя, это сделал. Дверь бесшумно открылась, словно кто-то внутри его давно уже ждал. Влад зашел и остолбенел от увиденного. Он увидел маленькую комнату, весь пол которой был покрыт бумажными купюрами. Их было так много, что не видно было даже и сантиметра поверхности пола. Комната была наполнена ароматом, таким любимым и обожаемым Владом. В комнате пахло деньгами. Влад несколько секунд, закрыв глаза, просто стоял и наслаждался этим ароматом. Он тут же всё забыл. И церковь, которую он так отчаянно искал, и своих друзей по несчастью, которые пропали так неожиданно. Про свои муки и боль одиночества. Влад забыл про всё. Он чувствовал, как его голова кружится от этого пьянящего запаха, как тревожные мысли в его голове улетают куда-то, а их место занимает чувство неземного восторга и эйфории. Влад шагнул вперёд подгибающимися, от слабости ногами и упал на этот ковёр из новеньких хрустящих банкнот. Сначала он просто так и лежал, широко раскинув в сторону руки и ноги. Лежал и упивался своими ощущениями. Он был просто счастлив в полном понимании этого слова. Потом он сел и стал собирать в руки эти такие приятные на ощупь купюры и подбрасывать их вверх. Деньги медленно и плавно, паря в воздухе, опускались ему на лицо. О боже, как ему были сейчас приятны их касания. "Ни у одной женщины в мире нет таких ласковых рук, способных так нежно прикасаться к моему лицу"- со счастливой улыбкой подумал он. Влад, закрыв глаза от сильнейшего удовольствия, продолжал творить денежный дождь, самый обожаемый им на свете. Всё в нём ликовало. Он ждал и готовился к встрече со своей любимой. И она появилась. Эльза, паря и мерцая, опустилась сверху на облаке из бумажных купюр. "Любимая. Как долго я тебя ждал. Я перенёс столько невзгод, столько душевных и физических страданий. Но я, ни на секунду, не забывал о тебе, моя любимая Эльза. Я молил бога, чтобы он послал тебя ко мне. Ведь только ты одна на свете можешь меня утешить и подбодрить. Только ты, своими лёгкими, как дыхание весеннего ветерка касаниями, можешь сделать меня счастливым. Влад так страстно шептал ей свои признания, что Эльза наконец-то приблизилась к нему. Но он увидел, что она печальна. "Любимая моя Эльза. Не печалься" - продолжал шептать ей Влад. Он взял в руки огромную пачку денег и подбросил её вверх. "Танцуй любимая, танцуй. Я буду тебе играть музыку дождя. Нашу любимую с тобой музыку. Видишь эти деньги" - Влад снова подбросил их высоко вверх. "Это даст мне власть и уважение. Фа-Фа-Си-Ля-До. Видишь их. Это даст мне изысканные удовольствия. До-Си-Ми". Влад, как безумный швырял и швырял деньги вверх. "А эти деньги позволят мне путешествовать по всему миру. С тобой, моя милая Эльза. Соль-Ре-Ми-Фа-Ля-До! Ты слышишь эту музыку дождя, нашего с тобой дождя. Танцуй моя любимая. Я так люблю на тебя смотреть, когда ты плавно двигаешься под музыку дождя". Но Эльза не приближалась к нему. Она застыла в воздухе и словно пыталась что-то ему сказать. Скоро её образ стал бледнеть, удаляться от него, а потом и совсем исчез. "Нет, не уходи. Я прошу, я заклинаю тебя, любимая. Не уходи, не бросай меня здесь одного" - Влад уже отчаянно кричал. Но Эльза растаяла в воздухе, как утренний туман, оставив его одного со всеми этими деньгами. И тогда Влад понял. Деньги в этом мире, где он сейчас находится, не более чем бумажные фантики, те самые фантики, которыми он играл в детстве. Здесь все эти деньги не принесут ему ни любви, ни счастья. Они даже не смогут помочь ему найти его церковь. Влад снова вспомнил, зачем и как он здесь оказался. И понял, что сейчас ему нужно подняться, оставить никому ненужные фантики и снова выйти наружу. Искать то, что может ему помочь. Искать церковь. Он резко встал, и, отряхнув с себя последние остатки иллюзий в виде презренных бумажек, шагнул за дверь. Поиск церкви продолжался. Вернее он никогда и не прекращался. Иллюзии порой просто задерживают нас и сбивают с нашего пути. А от этого путь не становится короче. Влад снова вышел на дорогу и пошёл сквозь дождь туда, где ему казалось, он обретёт такой долгожданный покой.


       ГЛАВА 13


       Шёл дождь. Впервые за всё это время, Хорхе почувствовал, что этот дождь нравился ему. Крупные капли падали ему на лицо и смывали с него пот, грязь и ещё что-то неуловимое. Что-то, что он и сам пока не мог понять. Хорхе опустил голову и стал наблюдать, как капли дождя, падая на землю, змейками собираются в большие лужи. Хорхе задумчиво посмотрел на одну из них, самую большую. Тёмная вода сверкала в лунном свете, притягивала и завораживала. Внезапно, Хорхе понял, что он находится на самой середине большого озера, в маленькой лодке. "Лужа превратилась в озеро" - подумал он с удивлением. Он ещё раз огляделся. Озеро было таким большим, что он с трудом увидел редкие камыши на противоположном берегу. Хорхе поначалу растерялся, но потом, взяв в руки весла, стал грести в направлении берега. Он долго плыл но, почему-то, никуда не приближался. Берег так и продолжал манить его издалека. Хорхе устал, и, бросив весла, решил немного передохнуть. Внезапно по озеру прошла сильная рябь и лодку закачало. Хорхе схватился за борта лодки, и, старясь не упасть вниз, лег на самое дно. Рябь прошла также неожиданно, как и началась. Вода в озере успокоилась, и превратилась в зеркальную гладкую поверхность. Ничего не нарушало её спокойствия. Хорхе почувствовал умиротворение. Ощущение было таким сильным, что оно вытеснило собой все остальные чувства. Оно, словно мягкое и приятное покрывало, окутало собой Хорхе и защитило его ото всех обычных ощущений, которые он испытывал в последнее время. Страх, потерянность, неуверенность в завтрашнем дне. Всё это куда-то ушло, словно их никогда и не было. Хорхе облегчённо вздохнул. Как хорошо и легко стало на душе. Будто кто-то успокоил его душу, словно положив на горячую рану прохладную и приятную мазь. Он взглянул вниз и увидел, через прозрачную воду, дно озера. Он увидел, как по песчаному дну ползают огромные чёрные раки. Те самые, которые приходили к нему в его кошмарных снах. Но сейчас Хорхе смотрел на них взглядом постороннего наблюдателя. Они уже не ужасали его своими большими клешнями, не вызывали в нем того леденящего страха, как тогда. "Они там, на дне, а я здесь в лодке. И нас разделяет чистая прозрачная вода" - с удивлением подумал он. "Я их не боюсь. Да-да, я никогда уже не буду их бояться. Боже, как всё просто. Они там, а я здесь. И мы никогда не пересечемся" - эта мысль успокаивала его, приятно обволакивала всю его израненную душу спасительным бальзамом. Хорхе внезапно для себя громко рассмеялся. Как давно он не смеялся. Ему казалось, что смех и другие эмоции и ощущения нормального хорошего настроения уже навсегда безвозвратно покинули его. Хорхе смеялся и его смех нарушал эту тишину, и звучал в его ушах забытой музыкой. Он долго не мог успокоиться и так, стоя на ногах, продолжал смеяться. Смех был его наградой за первую, пусть ещё неосознанную, но такую важную победу. Хорхе поднял голову наверх и стал тихо говорить. Сначала его голос звучал неуверенно, но постепенно, крепчал, в нём появлялись оттенки, уже давно потерянной, мужественности и уверенности в себе. "Я не боюсь, перестал бояться. И уже никогда, ты слышишь меня, никогда, ты не завладеешь моей душой и жизнью. Никогда больше я уже не пущу тебя к себе. Ты остался там, глубоко на самом дне этого озера. Я тебя оставил там, в образе этих таких, уже безобидных рачков, медленно ползущих на своих клешнях. Ты больше, уже никогда, не будешь мешать мне жить, мешать радоваться и смеяться. Я смеюсь тебе в лицо. И ты, молча, принимаешь это. Я буду дальше жить без тебя, ты слышишь. Ты даже не можешь мне ответить. Всё кончено, Я вырвался из твоего мрачного и удушающего плена. Я уже не твой раб, а ты - не мой повелитель. И так будет теперь всегда. Я не боюсь умереть. Все мы когда-нибудь умрём. Но тот путь между рождением и смертью называется жизнь. И я его проживу без тебя. Я не буду больше тратить все свои жизненные силы и эмоции на служение тебе. Ты сверженный божок. Убирайся же прочь, к своим смешным ракам" – кричал Хорхе своему страху. Он давно уже бросил вёсла, но лодка сама, незаметно пристала к берегу. Хорхе вышел на берег, и в последний раз поглядев на озеро, не оглядываясь, пошёл вперёд. Туда, где его ждала новая жизнь, без страха и унижения. Он прошёл всего лишь несколько шагов, но внезапно оказался прямо возле своего дома. Хорхе увидел, как на крыльцо выбежал его сын Рауль, а за ним вышла Мария. Они сразу же заметили его, и, улыбаясь, начали махать ему руками. Хорхе ещё раз вдохнул полной грудью, и шагнул навстречу к ним. Машинально он взглянул на часы. С того момента, как он выбежал с ужасом на улицу, чтобы поехать к врачу, прошёл всего лишь час. Рауль, с радостными криками бежал ему навстречу, и скоро очутился на руках у Хорхе. "Папа, а мы сегодня будем играть в самолётики" - радостно спросил он отца. "Обязательно. И сегодня и каждый день. До тех пор пока ты не женишься" - шутливо ответил ему Хорхе и понёс его домой. Мария с улыбкой ждала его на крыльце. "Какая приятная неожиданность, милый. Я уж забыла, когда ты в последний раз приходил домой обедать" - удивлённо сказала она. "Теперь любимая так будет всегда"- улыбнуться ей Хорхе и поцеловал. "Да вот что ещё"- прошептал он и ей на ухо. "Я хочу, чтобы у нас был ещё ребенок. Желательно девочка. А то будешь мне рожать, пока не родишь её". Мария покраснела, и её глаза вспыхнули озорным огнём, который он так любил в ней. Он обнял её, и так обнявшись, они зашли в дом.

       ГЛАВА 14

       Трудно было объяснить, что толкнуло Джерри взять с собой, на поиски Стелы, Жаклин и дочку. Нежелание и страх оставить их одних. А может быть то, что они так и не успели помириться со Стелой после вчерашнего инцидента. Неприятный осадок после всего этого был на душе и у него. «Как все нелепо получилась. Я найду её, и отдам ей её любимую куклу. Она так расстроилась, что даже забыла про неё" - думал он, крепко держа Жаннетт за руку. Его дочка была просто счастлива. Она прижимала к себе куклу. Как долго она мечтала о ней. Но Стела почему-то никогда не разрешала ей с ней поиграть. А ей так этого хотелось. "Может сейчас, когда мы её найдем, я ещё раз попрошу хоть иногда, хоть чуть-чуть, давать мне с ней поиграть"- мечтательно думала она. Жаклин, молча, шла за ними. Ей было неуютно, и странное предчувствие чего-то плохого не давало ей покоя. Она стала думать про Джерри. «Как хорошо, что он у меня есть, он и моя Жаннетт. Они составляют весь мой мир. Джерри,
она так любила произносить его имя. В нём было всё, и нежность, и
приятное волнение, и спокойствие, и надёжность. Вся её жизнь была
посвящена ему. Жаклин иногда с ужасом думала, что бы было с ней,
если бы она его не повстречала в своей жизни. Ведь именно он
подарил ей всё то, что она любила. Их маленькую дочку, любовь к ней, утренние поцелуи, которыми он будил её. Их вечера возле камина, когда он, приходя с работы, неторопливо рассказывал ей про прошедший день. Жаклин почувствовала, как тревога уходит, и её сердце наполняется тихим и приятным ощущением любви. Здесь, в этих мрачных катакомбах, она, из-за
постоянных напряжённых будней, так редко вспоминала об этом. Жаклин, мысленно пообещав себе, что она никогда не будет про всё это забывать, ещё быстрее пошла за ними, за своим мужем и дочкой. Туман становился всё сильнее и сильнее. Она, уже с трудом видела широкую спину
Джерри, но он, почему-то, шёл вперед не оглядываясь. Жаклин хотела его окликнуть, попросить его подождать её, но напрасно она кричала ему. Он её не слышал. Вскоре он совсем исчез в белой вате тумана. Жаклин стало страшно. Всё то, что она с таким большим трудом гнала от себя, вернулось к ней. Она остановилась и стала всматриваться в белую плотную стену тумана, скрывающую от неё её близких и любимых людей. Но она ничего не могла увидеть. «Джерри должен увидеть, что я отстала. Он сейчас придет за мной" - стала она успокаивать сама себя. Но тоскливое чувство тревоги и предчувствие чего-то ужасного снова охватили её. Она вдруг подумала: "Мой ребёнок. Жаннетт. С ней что-то случилось". Остановившись, Жаклин в ужасе шептала: "Жаннетт, моя девочка". Пока из тумана не показался Джерри. Он был один. У Жаклин всё оборвалось внутри. Она, так и ничего не спросив Джерри, села на сырую землю. Ей и не нужно было спрашивать его. Её материнские чувства, её щемящая боль в сердце, и то, что он появился перед ней один, подтвердили её догадку. "Жаклин, я потерял
ее" - услышала она. А потом она уже не слышала его, а только видела его шевелящиеся губы. Она вдруг резко подскочила к Джерри и стала трясти его и бить его своим кулачками по груди. Всё то, что она ощущала уже давно, безумным криком вырвалось наружу: "Где наш ребёнок. Куда ты её дел. Где моя девочка. Ты не уследил за ней" - истерично кричала она, но вязкий как вата, туман гасил её крики. Жаклин казалось, что ещё чуть-чуть, и она просто умрёт от горя. Джерри, молча, стоял и даже не пытался схватить её за руки. Наконец, последние силы оставили Жаклин, и она, как сдувшийся баллон, опустилась на
землю. "Я только отвернулся на секунду, и её уже не было. Она уронила куклу и нагнулась за ней. Я её потерял" - отрешённо, как заводной, всё повторял и повторял Джерри. "Мы её найдем, вот увидишь. Пошли скорее, пока туман не стал ещё сильнее" - он буквально умолял Жаклин. Но она начала биться в истерике. Всё напряжение последних дней, все страхи и ужасы, властвующие
над ней, словно прорвались наружу, и она уже не могла держать
себя в руках. «Ты убийца. Ты, только что, убил нашего единственного ребенка. Я тебя ненавижу. Убийца!" - неистово кричала она прямо ему в лицо. И тогда Джерри сделал то, что никогда в жизни раньше не делал. Он подскочил к ней, рывком поднял её на ноги и дал ей две пощечины. «Прекрати истерику. Мы сейчас пойдем, и вместе найдем нашу дочь. Ты слышишь меня. Ты сейчас успокоишься, придёшь в себя, и мы вместе найдем нашу Жаннетт. Странно, но эти пощечины привели Жаклин в чувство. Она прижалась к груди Джерри и зарыдала. Он, молча, стоял и гладил её по голове. Казалось, что это продолжалось бесконечно долго, хотя длилось всего несколько минут. Наконец-то Жаклин подняла своё заплаканное лицо, и посмотрев ему в глаза, тихо сказала: "Мы её найдем, ведь правда". Джерри дал ей свою руку, и её ладошка утонула в его широкой
ладони. "Мы её обязательно найдем. Я тебе это обещаю". И от этих
слов её мужчины, она успокоилась и пошла за ним, так и держа его за руку. Туман стал разрываться на рваные куски, которые ветер тут же подхватывал и уносил за собою наверх. Пошёл дождь. Но они его не замечали. Они сейчас не замечали ничего. И только желание найти Жаннетт вело их вперед, туда откуда пришел Джерри. Они увидели её одновременно. Она была в тридцати шагах от них. То, что они увидели, ужаснуло их. Жаннетт, сидя на корточках, кормила с руки больших чёрных воронов. И те, словно уличные городские голуби, брали своими страшными и острыми клювами крошки хлеба с её маленькой детской ручки. Жаннетт улыбалась и говорила: "Кушайте мои птички. Вы такие голодные. Вы, наверное, так устали. Кушайте, кушайте". И эти страшные птицы, словно понимая, что она говорит, осторожно, чтобы не поцарапать её ручку, брали с неё хлеб. От увиденного, Жаклин хотела закричать, но Джерри зажал ей рот рукой. "Она не боится их, она вообще не ведает что такое страх. Ты видишь, любимая, они не могут причинить ей никакого вреда. Все страхи у нас в голове. И мы можем управлять ими, а не наоборот, они нами. Мы, милая, первичны, а они, какими бы они нам не казались ужасными, вторичны. Жаннетт оглянулась и радостно закричала: "Мама, папа, смотрите какие чёрные птички. Идите скорее сюда. Джерри и Жаклин пошли к ней навстречу...
       Джерри очнулся и долго не мог понять, где он находиться. Он, с трудом, оглянулся и увидел себя и свою жену, сидящую в их машине, которая стояла на обочине дороги. Жаннетт, с заднего сидения кричала им: "Мама, папа, смотрите какая чёрная птичка. Он обернулся назад и увидел большую чёрную ворону, сидящую на заднем капоте их машины. Он постепенно приходил в себя. Жаклин с удивлением спросила его: "Что случилось, почему остановилось движение. Они оба посмотрели на противоположную полосу и увидели, как огромный грузовик, раздавив в лепёшку маленькую красную машину, стоял на обочине. Послышалась громкая сирена "скорой помощи". Люди толпились возле места страшной аварии и мешали ей подъехать. На красном от крови асфальте лежали три тела, мужчины, женщины и маленькой, примерно одного возраста с Жаннетт, девочки. Джерри испуганно отвернулся и завёл машину.
       
       ГЛАВА 15
       
       Влад шёл по дороге и думал о том, как он жил все эти годы, и что его ждёт впереди. Он вдруг ясно понял, что всё это время он не жил, а существовал. Сколько лет из своей жизни он безвозвратно потерял, и упустил самое главное. При этой мысли, Влад невольно поёжился. Он вспомнил, как родилась его дочь Юлиана. Маленькая и беззащитная, она пришла в этот мир, чтобы быть его продолжением, а он не мог быть ей хорошим отцом. Он был весь погружен в себя, в свои мысли и страхи. Он был не в состоянии поделиться с дочкой своим теплом и любовью. Влад любил её, но страхи, живущие в нём, отбирали у него последние остатки сил любить и жить. Влад вдруг вспомнил, как Юлиана сделала свои первые шаги. Он тогда сидел в своей комнате, а Ольга радостно позвала его: "Влад, иди скорее, посмотри, наша малышка пошла". Но он, тогда не слышал свою жену, он был в компании своих постоянных властелинов, своих страхов. Сколько боли он причинил своим близким, любимым людям. Тогда он их не замечал, а они так сильно и остро нуждались в нём и в его внимании. Он пропустил всё самое главное в своей жизни. И от того, что этого уже никогда не вернуть, Влад почувствовал сильную боль в области груди. Он совершенно не помнил, как росла его дочь, а если и помнил, то эти воспоминания были смутными и неясными. Будто он всё это время был глухим и слепым. Влад попытался вспомнить хоть какие-то яркие и приятные эмоции, связанные с этими годами своей жизни. Пытался и не мог. Зато он хорошо помнил свои страхи, своё состояние беспомощности перед ними, и ещё он помнил постоянную дрожь внутри себя. Эта дрожь прочно и глубоко сидела в нём все эти годы, и не давала ему жить. И только редкие появления Эльзы напоминали ему, что в мире есть ещё и другие чувства и ощущения, такие, как радость, счастье и любовь. Пошёл дождь, но Влад не замечал его. Он вдруг внезапно остановился и и посмотрел наверх, туда, где, в последнее время, своей жизни, видел только тяжёлые свинцовые тучи. То, что он увидел, поразило его. Солнце, такое яркое и горячее, разорвало чёрную цепь туч, и, пробивая себе дорогу, коснулось его лица, своими первыми лучами. Эти лучи, словно нежно гладили его, успокаивая израненную душу. Солнце, будто говорило Владу: "Всё будет хорошо". И от этих ласковых и нежных, чуть робких прикосновений, Влад улыбнулся, впервые за всё это время. И улыбка преобразила его. Влад сразу же помолодел на несколько лет. Его голубые глаза засияли, и всё его лицо как будто засветилось. "Я буду счастливым. Я обязательно буду счастливым" – с улыбкой, сказал он себе. Он сказал это с такой твёрдой уверенностью, с такой убеждённостью, что впервые за долгие годы почувствовал в своём сердце забытую радость и тревожно щемящее ощущение надежды. "Я могу радоваться. И это я чувствую, впервые без Эльзы. Прощай моё наваждение. Я возвращаюсь в свой мир. Мне было прекрасно с тобой, но теперь я нуждаюсь в реальной любви. Я буду любить и буду любимым. Прощай любимая Эльза. И не поминай лихом". Влад пошёл вперёд, не оглядываясь на своё прошлое. Оно навсегда осталось у него за спиной. Дождь прекратился. За спиной Влада появилась огромная, переливающаяся всеми цветами, радуга. Она своей длинной дугой разделила голубой небосвод надвое. На радуге танцевала женщина. Это была Эльза. Она, прощаясь с Владом, дарила ему свой танец. Как она была прекрасна в эти мгновения. И как был прекрасен её танец. Но Влад всего этого не увидел. Он упрямо шёл вперёд, только вперёд. Все слова были уже сказаны. Радуга медленно стала таять, а вместе с ней растаяла и Эльза. И только последние обрывки облаков напоминали о ней. Влад увидел перед собой яркий солнечный свет. Этот свет будто манил его, и он пошёл к нему.
       
       Влад с трудом открыл глаза от яркого света. Какая-то позабытая мелодия приятно ласкала его слух. Он явно, где-то уже её слышал. Но где, Влад постарался вспомнить, но не смог. Влад долго не мог понять, где он находится. Вокруг, всё было белоснежным. Наконец, он понял, что находится в больничной палате. Тихо жужжал монитор с какими-то приборами возле его кровати. Прямо над его головой, на потолке, висела большая лампа, наверное, от её яркого света он проснулся. Влад снова прислушался. За окном шёл дождь, и шум этого дождя заполнял всё пространство чудесной музыкой. Влад вспомнил эту музыку. Ну как же он мог её забыть. Фа-Фа-Си-Ля-До. Это музыка дождя. Ну конечно. Музыка нежно продолжала звучать. Соль-Ре-Ми-Фа-Ля-До. Влад на секунду снова закрыл глаза. Какая божественная музыка. Она ласкала его и вызывала в нём такие глубокие чувства, как вера, любовь, счастье и надежда. Влад открыл глаза, думая, что сейчас увидит Эльзу, но вспомнил, что уже навсегда попрощался с ней. Влад повернул голову и увидел Ольгу. Его жена сидела в кресле возле его кровати и спала. Её рука, даже во сне, сжимала руку Влада. По её лицу было видно, что она провела здесь, с ним, не одну бессонную ночь. Влад сначала хотел разбудить её, но не стал этого делать. Так и сжимая руку своей жены, он стал, словно в первый раз, рассматривать её лицо. Глубокая волна чувств охватила его. Влад ощутил уютную теплоту. Он продолжал жадно вглядываться в каждую черточку её лица. Её нежный овал лица, маленький нос, длинные, загнутые вверх ресницы, губы, чуть приоткрытые во сне. Он любовался этой умиротворённостью. Как давно ему не было так хорошо. Он вспомнил эти ощущения. Раньше, только Эльза могла вызывать в нём подобные чувства. Но на этот раз, всё было гораздо сильнее, нежнее и глубже. Влад так и улыбался, продолжая держать её руку, когда Ольга, почувствовав на себе его долгий взгляд, проснулась и открыла глаза. И эти глаза, такие огромные, такие голубые, отразили всю палитру чувств, что он испытывал сейчас к этой женщине. Влад понял, что всегда любил только её одну, свою Ольгу. И что, страхи, раньше живущие в нём, просто искажали все его видения. И он смотрел на весь мир, окружающий его, через кривую призму этих страхов. Он понял, что его танцующая Эльза всегда была рядом с ним. Это же была его Ольга, а он просто не мог этого увидеть. Ольга смущённо улыбалась ему. "Давно ты проснулся" - спросила она его. "Только что" - улыбнулся ей Влад. «Расскажи где я и как я сюда попал». "Ты поскользнулся и упал в нашем дворе, прямо возле нашего дома" - сказала Ольга. "А что было потом" - спросил её Влад. "Ты сильно поранил голову и потерял сознание. Врачи сказали, что ты в коме. Но я всегда знала, что ты вернёшься ко мне" - тихо, едва слышно прошептала Ольга. "И сколько я находился без сознания" - спросил Влад. "Недолго милый, всего лишь одну неделю" - нежно, успокаивая его, сказала Ольга. "Я сейчас позову медсестру" - вскочила на ноги она. "Подожди, не торопись, побудь ещё немного со мной. Только ты и я, и эта музыка… музыка дождя" - сказал Влад и снова взял её за руку. «Эта вечная музыка дождя».
18.10.2007