Торжество

Видавничий Гурт КЛЮЧ:
Дмитрий Каратеев & Константин Могильник

Фрагмент романа "Liebe dich aus..."

Читать:  http://proza.ru/2008/05/01/163
Скачать: http://www.scribd.com/doc/14975719/10-Liebe-dich-aus

ТОРЖЕСТВО

– Хи-хи, аллё-о? А с чего ты взял, что он здесь? (Попик, подвинься, а то так за трубку держаться неудобно). Ой, Цыпочка, я тебя сразу и не узнала, богатым будешь. Но главное – здоровье. Правда? Даю Попа.
– Попяра, бра, вот я откинулся из хирургии. Ну, опять на воле, ты понял.
– Так тебе выставляться.
– Дык и поляну мама Сидоровна накрыла, а как? И предки твои уже тут. Можешь буй оставить Нинке, а сам – мигом к нам, га-га!
Круглый стол, зелёный абажур с кистями, ковёр с оленятами, толпа дымных бутылей баскетбольного роста. Тарас Богданович, весь малиновый, щетинит седые усы:
– Платосю, сынку, добрался, га-га! От уже друг так друг. Усегда Сидоровне говорю: не, мать, ты Платона не обижай, он сыну твоему самый первый друг и учитель.
Мама Сидоровна:
– Да я ж ничего, тем более в такой день. Проходи, Платоша.
Цыпа [на лбу заплата]:
– Батька, штрафную ему.
Мама Зоя:
– Не надо ему так много. Не надо.
Тарас Богданович:
– Ну шо ты, Платоновна, в такой день! Это ж Андрюша обидится, и мы усе обидимся.
Изяслав Мстиславич:
– А ты, Тарас, цыц мне тут! Я спрашиваю: хто тут самый старший, а? И отвечаю: я самый старший. Значит, обижаться ты при мне не имеешь права. Замолчал? Значит, почувствовал. Пей, Платон.
Я:
– Ну, Цыпа, поздравляю с прочностью. Так держать. Давай за свободу. И за чистую совесть. Кх-х-ха! Ядрёный мутняк у вас, тётя Сидоровна!
Мама Сидоровна [польщённо]:
– А ты его грибочком сразу же. Главное – всегда закусить холодненьким, я и Андрюшу так учу, что мне ещё батьки твоего мамка [указывает на Тараса Богдановича], ну когда я к ним в Гадяч приехала, сразу так и сказала: «А ти, діточки, випий – і тут же закуси холодненьким». Вот так. И молодец.
Мама Зоя:
– И больше уже не надо. И тебе, Паша, тоже советую не увлекаться, ты меня понял.
Папаша Паша Петрович:
– Чо понял? Не, не понял. В красном уголке у себя, мамаша, командуй. А этим лоботрусам [то ли на меня, то ли на Цыпу] уже не страшно. Раньше надо было воспитывать. А теперь, давай, сынок, не в этом счастье.
Мама Сидоровна:
– Батька, наливай ему по второму. И Петровичу по… В общем, давай. Холодненьким закусите, Петрович. Я и сама так делаю, и сына учу, это свекровь Ульяна Прокоповна на Полтавщине меня учили: «Валя, діточки, ну чого ж ти в нього така тщедушненька. Он Василь узяв жінку в городі, так то ж по крайній мірі. Їж ото, а лучше випий – і зразу закуси холодненьким».
Изяслав Мстиславич:
– А ты, Валентина, цыц. Что ты знаешь? Нет, товарищи, казак;, вы мне скажите, что баба может знать? Вот замолчала, потому что нечего сказать. Она зна-а-ает, на кого я имею в виду. Потому что, кто тут самый старший? И притом ветеран. Все замолчали? То-то. Значит, поняли. Вольно. Всем наливай, Тарас, и бабам тоже, а как? Шоб казаков любили.
Мама Зоя:
– Ой, да так много! И ведь уже не первый. Кх-х-ха! Ой-ой-ой, [зажмурясь] ужас, какой мутняк. Вот когда я училась в Чите в культпросветучилище, так мы с девочками там всегда шампанское пили. Не всегда, преувеличиваю, но на Новый год – так обязательно. Галка Сергунцова, помню, всегда спрашивает: «А где ваше шампанское?» Она, знаете, не понимала, как это – праздник и без шампанского. А парень был у нас один – их всего-то в училище два парня было, Эдгар и Коля, не знаю, сколько сейчас. Так он отвечает, и так неожиданно: «В ШаблИ». Мы так и покатились. Но это надо знать контекст, почему мы покатились. Этот парень, его, кстати, Эдгаром звали – Паша и теперь ещё ревнует, – а он был такой кавалер, знаете. Были мы на картошке, напахались, уже копыта откидываем, га-га, и тут Эдгар Коле подмигнёт и начинает стихи читать:

На винограднике в Шабли
Два кавалера дам пленяли.
Они сонеты им читали,
Но после всё-таки… хи-хи!

Папаша Паша Петрович:
– Зоя, мля, ты наш разговор вчера забыла? Забыла, так я напомню. Я что тебе сказал: не увлекайся. Куда тебе столько! Ещё культурный работник, образованная, мля, дама. Ты меня поняла.