05. 101 жестокость

Артём Киракосов

ПРО СЕБЯ



сто и одна ночь с самим собой
 
 
 


5 \\ 101
 
**** жестокость ****


Кровь матерей – дети. Та боль, что не лечится ничем. Жестокость – отключённый телефон. Выключённое сердце. Что может сделать ребёнок с тобой? Котлету – из живого мяса. Он это и делает. Если что-то не по нему. Жестокость. Выросла в наших детях, как грибы. После дождя – дождя любви. Ну что ещё из «доброго, хорошего, вечного» не преподносили, не внушали, не показывали на примере, на своём, на чужом, на соседском?

Месть – каждой морщиной по нашим любимым женщинам – матерям наших детей. И это не смывается волной полноводного отдыха. Это – яда стрелы, что вонзают дети, дети наши. В сердца матерей своих. Это – приближение гибели, старости, немощи, боли, смерти.

Ты видел ли – сердце более жестокое, чем сердце «сына»?

Оно безжалостно.

Отключённый телефон. Новая девица. Закрученная ночь. Вновь. (! – восклицательный знак.)

С отцами попроще. А давно ли ты сам стал другим. А стал ли? Другим? А мало ли боли ты принёс своей суженой? Ты – вонзавший когти своего бессердечия? И не всякая ли женщина ждёт «у окна» – своего мужчину: отца, брата, возлюбленного, мужа, сына. И не мы ли (все!) – отключаем свои сотовые – когда нам особенно ХОРОШО!! Чтобы «она» не искала нас. И у кого научился этому твой сын, сынок, сынуля. Это пренебрежение к нежности и ласке – не из твоего ли сердца растёт, предатель. Не ты ли ``закручивал`` ночи ``любви``? Будто искал ++вдохновенья++ – чем? оправдывая себя? Не эти ли твои поношенья \\ преступленья перенял наследник. (? – это вопрос, да!)

И вот – рыдающее сердце матери…

Бессонные истерики. Пока твой воспитанник извлекает сладости звуки из красавицы. Как ему кажется. На сегодняшний день. Её черёд забывать всё. И совесть. И то, что у мальчика есть мама и папа, которые ждут его (ещё, круглосуточно) к его немой пустой постели. Что ж? Вкусишь ты и горечь прорезания морщин по молодой коже ещё не старой матери. Боль – такая штука – пронзает… Ищи лекарств… Оно – не в капсулах, таблетках, каплях.

Жестокость. И ты – мечешься, успокаивая жену. Мужское сердце – жестокое. Лишить довольствия, крова, достатка, фамилии, всего – ты видишь один путь лишь. Ты – жесток ещё более… Это сын твой – плод жестокости.

Наши дети. Откуда они? С какой планеты? Кто дал им эти навыки унижать, презирать? Кто научил их так тонко торговать любовью, нежностью? Так изощрённо истязать? Любящих. – Материнское сердце… Им ещё и теплится жизнь на Земле. Мы – мужчины – пепел вулкана. Нет живого в нас. Унижать и изощрённо рвать. Вот – суть. Ненависть.

И ты не можешь ничего сделать. Так и Господь. Даровавший нам свободу – жизнь! Что он мог? А после Распятия?

Хохот!!!! – юная кровь!!!!

Жестокость! – орудие сыновства, наше.

Как дышится тебе, ..? (Имя!)

В объятиях сладких – её, той, что избрал ты – на ночь сегодня. Материнское сердце. А кто думал о нём? Кто щадил? И давно ли ты стал другим, Артём? Ты – повзрослел? РАЗВЕ!

Что выдерживают эти Иконы, выслушивая мам. И меня. И жену мою – лучшую маму планеты. Власть детей – изводить жизнь в родителях. Власть – обернётся гибелью. И солнце – не взойдёт. Солнце – не для всех. Оно – будет сегодня поразборчивее.

Несколько часов до рассвета. Меч молитв я достаю, жестокий. За жену! Это мой долг. Никому не дам прав унижать создание любви моей. Обязан сделать счастливой! Отсекая блудное…

Пусть каждый идёт дорогой своей. Лишу всего: достатка, крова, фамилии…

Блудный сын… Древнее сказание…

И я был таким, вкусив в полной мере несчастие неродного дома.

У порога дома своего буду ждать возвращения. Вот тебе посох, котомка, еда – прочь! пошёл! Моя жестокость страшнее… Я сильнее. И моё право – решать – кому пытать жену! Женщину, что мне принадлежит. По праву.

Жестокость!
 
       
6 января 2007, утро