Город-призрак Фивы

 
«Двуды-ы-мок!» - проревела корова, увидев, как вдруг из одной трубы повалили два дыма. Сморённая усталостью, она трижды валко шагнула и тяжело легла, видение рассеялось. Её стараниями они достигли Фив, города-призрака в ладошке холма, бурьяном поросшего. За белесой шерсти лунами на боковинах её живота, след в след долго брёл обременённый хвостом финикиец. В небе совиный глаз мышатника следил в который раз за схваткой на Луне – Авеля и Каина. Сердце коровы сжалось, предчувствием горюя: быть ей принесенной в жертву. Кадм, не найдя сестры своей, Европы, похищенной быком белым, пустит корни в Фивах, убьёт дракона и из посеянных его зубов взрастит фиванцев, а также грекам преподаст язык. Вскоре корову надвое разрубили, часть с выменем досталась грекам, а перёд попал во щи ко Руси. Славен стал град Фивы легендами, слагаемыми полётами ночных мотыльков, плеском звёзд в воде и мышиным писком меж стеблей травы ползучей. А мир Руси окрасился в грецизмы: купец-грьчьникъ, крупа языческая - греча, сено грецкое, собака грецкая, орех грецкий, шубка женская “гречанка” и мыло тоже грецкое. То ли Климент, то ль всё-таки Кирилл, сняв мерку душ, пошил костюм, одел славян в язык из грецких букв, что Кадм привёз всем в Грецию из Финикии. ТрусИт с тех пор кириллица, мать её – гречанка (г. Фивы), бабка – финикийка (г. Тир), прабабка – ханаанка (г. Библ?), прапрабабка - египтянка (г. Мемфис) тихой конской побежкой по российским дорогам