Радужное небо глава 7

ГЛАВА VII
РУССКИЙ НАРОД ГЛАЗАМИ КИТАЙЦА
       Юэнь Чюнь, пожилой китаец, стоял возле окна своей квартиры и, заложив руки за спину, смотрел на улицу. Это был владелец одной из самых крупных фабрик, занимающихся производством обуви. Он приехал в Россию десять лет назад и, пользуясь неразберихой и беспределом того времени, купил эту фабрику, буквально, за гроши. С тех пор он жил в России, зарабатывая при помощи этой фабрики большие деньги. Его квартира находилась совсем неподалеку от нее, и он мог видеть ее крышу из своих окон. Как раз сейчас он глядел на дымящиеся трубы фабрики, полностью погруженный в свои мысли.
       Несмотря на то, что Юэнь Чюнь прожил в России столько лет, он так и не смог понять ее народа. Он не понимал, как русский народ мог допустить того, что произошло с его страной. Многократно он слышал от людей, что во всем виноваты чиновники и правительство, так как именно они и разворовывают Россию. Но, чем больше Юэнь Чюнь наблюдал за русским народом, он все более убеждался в том, что, практически, каждый человек в России старается что-нибудь украсть. Воруют все и везде, кто на своей работе, кто старается украсть у соседа, а тот, кто не имеет возможности что-либо украсть, тот ненавидит лютой ненавистью того, кто имеет такую возможность. Даже на собственной фабрике ему пришлось вводить жесткий контроль, иначе бы ее всю растащили сами рабочие. И при всем при этом, каждый ворующий не считает, что он ворует, а считает, что он забирает себе то, что ему задолжало государство, то есть то, что принадлежит ему по праву. При этом каждый, в каких бы степени он не воровал, оправдывал себя еще и тем, что другие воруют еще больше его самого.
       Юэнь Чюнь не понимал, как в таком обществе, обществе воров, могут быть честные чиновники, когда каждый человек, стремящийся к власти, мечтает лишь о том, как бы использовать эту власть в своих личных целях. Ведь все власть имущие в свое время выходили из простого народа, народа, где каждый печется лишь о собственном благе, стараясь втоптать в грязь любого, кто встанет на его пути. Да разве у такого народа может быть честная власть? Ворами не может править честный человек, потому как сами воры ему этого не позволят. Точно также и появись в России честное правительство, что оно сделает в первую очередь? Попытается создать такие условия, при которых было бы невозможно проявление воровства в любой форме. Но разве это нужно будет народу, привыкшему воровать все, что плохо лежит? Конечно, нет. Такой народ будет проклинать честное правительство еще больше, чем правительство ворующее. Не сможет народ жить с правительством, которое будет честнее, благороднее, чем он сам. Не зря же еще древние сказали: «Всякий народ заслуживает такое правительство, каков он сам». Да и не может быть иначе. Народ, привыкший вести распутный образ жизни, не позволит править собою целомудренному правительству. Воинственный народ не захочет жить в мире с соседями, ему нужно будет правительство, которое поднимет их на войну с другими народами. Так было всегда и везде, и всегда так будет.
       Но больше всего Юэня Чюня поражало то, что русский народ оказался единственным в мире народом, который уничтожил свою собственную культуру. Мысль об этом приводила в ужас старого китайца. Народ, не имеющий своей культуры, уничтоживший все традиции своих предков, обрубивший свои корни, был, просто-напросто, обречен на вымирание. Какими бы не были другие народы, какие бы ошибки они не совершали в своей жизни, они всегда продолжали опираться на многовековую культуру своих предков. Придерживаясь уважения к своим предкам, к их верованиям и достижениям, народы земли преодолевали все земные трудности лишь благодаря этому. Именно соблюдение традиций своих предков и делает народы сильными и могучими.
       Но русский же народ, последние двести лет, жил лишь тем, что постоянно уничтожал свое прошлое, отказавшись от своей культуры, своей веры. Отрекшись от православия, русский народ пытался написать свою историю с чистого листа, в чем потерпел полный крах. Объявив войну своему Богу, которому поклонялись их предки, русский народ не смог его никем заменить. Была, правда, у него вера в коммунизм, вера в светлое будущее, но слишком быстро стало ясно, что такая вера основана на пустом месте, а вера, не имеющая под собой твердого основания, мертва и недолговечна.
       То, что видел сегодня Юэнь Чюнь в России, это полную деградацию русского народа, уничтожившего свое прошлое, а вместе с этим, уничтожившего и свое будущее.
       Да, в его родном Китае тоже была революция, приведшая к тяжелым последствиям. Но, каким бы не было тяжелым положение в стране, его народ не уничтожал своей культуры, а традиции своих предков уважал. Русский же народ не знал о традициях своих предков ничего. Да его и не интересовало это. Он жил лишь мыслями о своем бренном теле, ублажая его, как только возможно. Потому то и происходила деградация русского общества, оттого, что оно уничтожило свою собственную душу, оставив себе лишь тело. Тело было Богом для русского человека. Традиционную веру своих предков, русское общество втоптало в грязь. Для него не стало ни Бога, ни души, ни вечной жизни. Русский народ завел себя в тупик, убедив самого себя в том, что впереди у него лишь смерть.
       Юэнь Чюнь с ужасом смотрел на то, как русские люди относятся друг к другу. Такой злобы и ненависти он не видел нигде в мире. Больше всего Юэня поражало то, что родители, бабушки и дедушки, зачастую, буквально, ненавидели своих собственных детей и внуков. Все было относительно нормально до той поры, пока дети не вырастали, и их уровень жизни не превосходил уровень жизни родителей. Но стоило лишь им начать жить лучше родителей, то у тех начиналась черная зависть к благополучию собственных детей. Юэнь сам был свидетелем разговоров на эту тему, слышал, как родители, за спиной, проклинали своих детей, завидуя их успеху. Он не понимал, как можно завидовать своим детям. Как это вообще возможно? Ведь если детям хорошо, то и родителям радость, бальзам на сердце. Как же может быть иначе? Поэтому, слыша, как родители проклинают своих детей и желают им смерти, Юэнь всякий раз ощущал слабость в ногах. Слышать подобное было выше его сил.
       Что может ожидать народ, втоптавший в грязь тысячелетнюю веру своих предков, называющий их врагами народа и проклинающий своих детей?
       Впрочем, ему-то какое до этого дело. Если русский народ не изменит своего отношения к ближнему, то он полностью вымрет, уничтожит сам себя, и тогда его место займет народ Юэня, то есть китайский народ. Он и сейчас заселяет Дальний Восток России. Китайскому народу нужна территория для заселения, русский же народ свои земли не осваивает, и даже наоборот, забрасывает их на произвол судьбы. Тяжело видеть, как пропадает бессмысленно столько полезной территории. Китайский народ хочет создавать семьи, русский народ – нет. Китайский народ хочет иметь много детей, русский народ не хочет иметь их вообще. Что ж, да будет так! Пусть же русскую землю заселяют те, кто хочет жить, и верит в то, что призван служить своим потомкам, а не те, кто видит впереди лишь смерть и безысходность, живет исключительно для себя, и не желает ничем жертвовать ради своих детей.
       Нет, Юэнь Чюнь не был жестоким и бесчеловечным человеком, он лишь был представителем другого народа, и не считал себя виновным в том глубочайшем моральном и нравственном падении, которое происходило с русским народом. Юэнь Чюнь испытывал жалость к этим несчастным, но, в то же время, он жил для своих потомков. Ему было семьдесят лет, и он знал, что его смерть не за горами. Поэтому ему необходимо было приложить как можно больше усилий для того, чтобы облегчить жизнь своим потомкам.
       Жена Юэня Чюня умерла еще лет пятнадцать тому назад. Создать полноценную китайскую семью ему так и не удалось. У них родился лишь один сын, которого они назвали Тенгом, но когда сын вырос, то стал называть себя на американский манер; Терри.
       Семья Юэня жила в Пекине, а в Китае выбраться из бедности крайне тяжело. Юэнь Чюнь с юности был натурой кипучей и деятельной. Его не устраивало его место в жизни. Он хотел разбогатеть. Должно быть, в его натуре сидел предприниматель, который рвался наружу. Поняв, что его мечты в Китае бесперспективны, Юэнь Чюнь перевез свою семью в Гонконг. Там ему удалось успешно заняться предпринимательской деятельностью, и скопить приличный капитал. Когда финансовые дела его были на высоте, жена Юэня трагически умерла, и он остался вдвоем с сыном. Смерть жены Юэнь пережил тяжело, но, все-таки, пережил. Он знал, что не имеет права впадать в отчаяние, и должен жить ради своего сына.
       Вскоре после этого в России началась эпоха перемен, и Юэню удалось скупить одну из фабрик за бесценок. Чувствуя, что эта фабрика может принести колоссальное богатство, он, вместе с сыном, переехал в Россию.