Ко дню рождения Эдварда Грига

Он проснулся как обычно. В носу неприятная горечь,на душе тяжесть от нестабильного материального состояния,все мысли концентрированы на решении проблем. Да, он всегда так просыпался.В его жизни не было покоя. О проблемах нельзя было забыть ни перед сном, ни во сне, ни после него. Горечь в носу была последствием его непродолжительного проживания в Будапеште, где после музыкального фестиваля он приобрел всемирную известность и менингит в легкой стадии. Нестабильное материальное состояние обуславливолось тем, что после смерти своей годовалой дочери, у него наступил так называемый "творческий кризис". Вот уже год он не написал ни одной симфонии, вот уже год его никто не видел в высшем свете. Вот уже 15 лет он не говорил с отцом, с того самого момента как он проклял
своего одаренного отпрыска. Мысль обю отце грызла его каждое утро, ведь пятно в душе осталось на всю жизнь. Григ был проклят за то, что начал работать на благо человечества,а не на благо семьи.
Он поднялся с кровати, надел свой любимый зеленый махровый халат, закурил трубку, которую купил в Тоскане после своего первого концерта. Он пошел на кухню, слегка опираясь на стены - ноги ,как обычно помле сна, немного затекли. Кухня была единственным местом в доме,где композитор мог спокойно курить, пить теплый мед и думать о своем. Ни того,ни другого,ни третьего Нина ему не разрешала делать в других помещениях дома.
Он ненавидел кофе,чай, вообщем любой традиционный утренний напиток, он пил только теплый мед.Преимущественно вересковый, как истинный норвежец. Единственное что могло вызвать у него улыбку, хотя нет, скорее ухмылку, это утренняя газета с мировыми новостями. его любимая газета была "Дейли пост". Что интересно,она же первой, через 20 лет опубликует его некролог. Судьба не лишена иронии.
Допив мед, он прошел к огромному плотяному шкафу, стал переодеваться. Он носил строгую одежду,преимущественно коричневого цвета, и никогда не выходил на улицу без своей позолоченной трости, и шляпы-котелка. Он оделся, посмотрел на карманные часы причудливой формы, на них было пол двеннадцатого. Сказав Нине что как обычно через два часа вернеться, он вышел на свою уже традиционную прогулку по Хайд парку. Он шел медленно, курил свою трубку. Прохожим казалось что он очень устал, что еле ходит. На самом деле он все еще был полным сил,несмотря на все невзгоды, просто он так всегда ходил пребывая в задумчивости.
Конечно, он не знал, что через полчаса он встретит как всегда жизнерадостного старика Ференца Листа, который предложит ему идею о написании симфонии "Пещера горного короля",
он не знал,что именно по ней его будут помнить. Он не знал, что она принесет ему целую уйму денег и вернет его из забвения.Он этого не знал, а пока, докуривал трубку с ромовым ирландским табаком.