Света в комнате не было

Света в комнате не было, только белое лицо фонаря из окна. С любопытством я смотрел в спину той, чьё имя знал. Той, с чьим запахом только и знаком. Она привела меня, и зачем-то ушла, мне стало горько. Комнатным обитателям она представила меня словом «Пишет».
И ушла. Со звоном ключей, всё, как полагается.
Ей казалось, что я не вижу других после знакомства с ней, вот она и забросила меня в свою какую-то плохо знакомую даже компанию, как в вольер. Я не понимал, что это за камера. Дикие тела, простреленные круглыми глазами - подползали ко мне задушить гибкими хребтами. Инопланетно разглядывая, они почти трогали меня, водили конечностями по воздуху. Одна поинтересовалась моим именем. И оно было названо – не уходящей спиной знакомого запаха, а мной, тихо. Больше слов не было, и я начал своё инстинктивное зрительное исследование.
По более чем странным классификациям распихивал их наспех, чтобы слой за слоем соскребать всё инородное - до свободы.
Так. Пара сине-зелёных девушек. Трое ярко-голодных. Одна прозрачная. На полу в углу какое-то оно предсмертно любит свои колени.
А вот и пара. Типичный союз - первый счастлив, второй участлив.
Они так часто уединялись, что когда появлялись в чёрной комнате вновь, была уверенность, что пересеклись миры, и союз – это видимые проблески – в свидетельство о том, что мы подглядели друг друга.

Буквы капали из меня изредка, и гасли в бездонности всепоглощающей немоты.
Два часа от третьих якобы зимних суток. Воскресный ливень. Я не понимаю, зачем я здесь. Я всё равно никого не увижу. Где мой знакомый запах. У меня аттрафируется обоняние без неё, заключившей меня сюда, вместо своих объятий.

Я пялюсь в рот одной из сине-зелёных девушек. Трое ярко-голодных смотрят в рот мне.

А прозрачная, губами потирающая свои согнутые ноги, глядя из тёмного угла, просит:

- ПОЧИТАЙ...

Здесь все оставлены моей любовью. Я ей оставлен и заперт, а остальные давно уже оставлены ею же - оттого что когда я её встретил - оставил всех, кто ещё тянулся, кто всё ещё был моим. Я вглядываюсь - это всё мои бывшие, исхудавшие, поменявшие цвет, потерявшие память. Им нечего сказать, всё когда-то слишком было сказано, и имя они моё знают. Она собирала моих бывших сюда, как жуков в коробок, такие игрулечки. Сначала из ревности. А теперь - и меня сюда за шкирку. Ищи, мол, и долюбливай, кому недодал.
А может, ей просто стало нечем их кормить.

- Но я никого не вижу, кроме тебя. Ты мой свет, - я пытался обернуться, но она втолкнула меня в дверь комнаты.
- У тебя будет время глазам привыкнуть к темноте без своего света - и увидеть, что существуют другие.

- Хорошо, я почитаю...
Я читал, про неё, своим бывшим. У меня давно всё другое сожжено. Читал наизусть. Про свою самую светлую.

Света в комнате не было... Да причём тут белый фонарь??