Душевное

       Я хороший охотник. Пробрался в 10 утра к ларьку и из двустволки холодного пива завалил день на его подлёте. Всё - спешить никуда не надо. Ларёчек тот стоит у трассы, а вокруг него раскинулся небольшой рынок, где все бабки нашей деревни пытаются укрепить экономику страны.
- От, уж ты, собака, с утра и опять нажираешься, - начала одна из них.
- Вот, вот, - подхватила другая, - дождёшься.
- Чего? – вопросил я
- Кары небесной. Бог – он всё видит.
- Видишь ли, Семёновна, я, как инженер, - мне пришлось поднять ладонь, чтобы утихомирить поднявшийся шум, - ну, бывший в употреблении, так сказать. Неважно. Вот я должен заметить, что вид сверху – мало информативен. А вот вид снизу, - и я подмигнул бабкам, - особенно летом, пусть не очень эстетичен, но информации в нём больше. Вот потому у нас всё так и происходит: Богу мало понятно, а Чёрт в самую суть смотрит.
- Ах, ты Антихрист! – взвыла Семёновна…
       Но тут возле рыночка остановился тёмно синий Мерседес. Мой любимый цвет. Из него выкатился краснолицый господин Плавленый сырок, а с другой стороны - того же цвета госпожа Выдохшаяся Пепси-Колла. Видно едут с моря. Красное на синем – моё любимое сочетание. Но мне показалось, что в этом случае был какой-то диссонанс.
- Что пожрать есть, мать, - по всей видимости, это был крутой выпад. Бабки загалдели.
- Пирожки…
- Картошка, огурчики…
- Вода, шоколад…
- Понял, - Плавленый сырок почесал в затылке и тыча пальцем стал чётко перечислять, - пять чебуреков, две бутылки пива, кило огурцов, кило яблок, вот этих орехов, тех конфет и во-он того леща, - затем обернулся на Выдохшуюся Пепси-Коллу.
- Да мне б чё почитать в дорогу, -вяло сказала она.
       Взгляд Плавленого сырка заскользил по бабкам и остановился на прилавке деда Миши. Он продавал книги.
- О! - воскликнул краснолицый, - да тут есть всё. Респект, аборигены. Так … так… так , - он скользил взглядом по книгам, - а это что? Танки? Японская поэзия? Это как?
- В пору цветенья
Вишни сродни облакам -
Не потому ли
Стала просторней душа,
Словно весеннее небо...
Камо Матуби , - вмешался я.
- Это кто? – Плавленый сырок взглянул на меня недобро
- Да это наш, - вмешалась Семёновна, - ему тоже, этот… респект.
- Да? А чё он?
- Да он о душе. Он у нас всегда такой.
- О душе? – сырок нахмурился, вытащил бутылку пива, подошёл ко мне и протянул её.
       Я пиво взял. В моих принципах - отказываться от пива – принципа нет. Плавленый сырок сгрёб продукты, Выдохшуюся Пепси- Коллу и затолкнул всё в машину. Сел, опустил стекло и исподлобья взглянул на меня.
- Широкая у тебя душа, - сказал я ему.
Он улыбнулся, поднял тонированное стекло и поехал.
- Широкая, но мелкая, сказал я негромко ему вслед.
Все бабки и дед Миша закивали головами.