Болезнь

       Пить с Павловым – быть драке. Ну, я-то сильнее, поэтому драка у нас возникает в одностороннем порядке, в одностороннем продолжается, ну и заканчивается, соответственно. Но я не виноват. Павлов – это доктор. Знаете? Ну тот, что рефлексы изучал, собак мучил. Я как про собак вспомню – у меня так кулаки и сводит. А он то ещё и поумничать любит.
Мне б не пить с ним, но у него есть халявный спирт. Ему б не пить со мной. Но мне-то разве откажешь, с моей-то харизмой. Да ещё мать из деревни сала присылает, а Павлов на это дело падкий.
       Вот и в этот раз случилась драка. А разговор поначалу был пустячный. Ни о чём. Впрочем, как всегда.
- Скажи мне доктор, ты меня уважаешь, - начал я после распитой бутылки спирта.
- А за что? – спросил Павлов.
Мне б его сразу ударить надо было. Пару тумаков и я бы успокоился. Но у меня ж харизма.
- Да я мужик. Ты знаешь, какой я мужик!
- Нет, не знаю.
- Да ты чё! Да я этими руками на границе с Монголией Пирл Харбл чуть не устроил.
- Что не устроил?
- Не умничай, - я начал заводиться, - кино видел с самолётами.
- Много фильмов видел.
- Вот и я чуть было там кино не устроил. Ну да ладно об этом. У меня баб было знаешь сколько?
- Сколько?
- Больше, чем у тебя собак в опытах.
- Ну, были то они у тебя, были, а у тебя что-нибудь с ними было? – съехидничал Павлов.
- Да было больше, чем у тебя со всеми твоими собаками вместе взятыми! – громыхнул я.
- Хи-и-и-и-и-и-и, - мерзко прыснул доктор.
Я понял, что сморозил какую-то глупость. Но не отступать же. И я начал думать, куда ему ударить в первую очередь. Посмотрел на лицо. А ведь умный мужик, верно. В очках. Может и не бить его. Взять и простить. У него ещё спирт есть, да и кабинет тёплый, и на кушетке вздремнуть можно...
Но тут случилось страшное: Павлов понял мой взгляд до момента прощения и сумничал, чтобы нанести первый удар.
- Болен ты мой друг.
- Чем это?
- Своей значимостью. Я бы вылечил тебя, но, увы, медицина за такую болезнь не берётся.

И тут я вспомнил про собак...