Крымская зарисовка - 1

"Я буду приносить тебе кофе по утрам" - сказал он и странным, слишком женственным движением руки отбросил волосы со лба.

А в памяти о тех двух неделях всегда одна и та же картинка с верандой: невероятная рань, что только горлицы проснулись, два этажа и дикий виноград, и обязательно красная лаковая сумка и скучный детектив в руке. Ощущение такое же, как когда ждали маршрутку в том чертовом вересковом поле, где небо над башкой было совсем пластмассовым, а на той стороне дороги высились десятки недостроенных в советское время пятиэтажек из белого кирпича.

"Лежал в реанимации и ничего не чувствовал - ни жара, ни боли, совсем ничего, просто в один момент вся палата дрогнула и куда-то полетела, вместе с врачами, приборами и койками, я видел, что пролетали над городом и даже над этой самой пыльной улицей с палатками. И солнце глаза слепило.
Медсестра сказала что то про нарокоз и причмокнула.

Это она уже через день, когда я лежал более-менее в сознании, объяснила, что такие глюки при ожоге 3 степени - норма ("ты же горел, дорогой!"), но только три дня, а если больше, то значит "не приживетЬся", и "кабздеец". Снова причмокнула и для пущей убедительности постучала по тумбочке. Я ответил, что "да да, все уже прошло", а сам пытался сопротивляться тому, что кровать медленно заползала на стену, желая встать в вертикальное положение.

Короче, у меня это как раз ровно три дня продолжалось. Правда потом пришла боль..."

А обратно ехали в купе, и я проспала все два дня, не то что в этом симферопольсоком плацкарте, где мы наслушались таких историй, что у тебя была бессонница из-за страха упасть с узкой верхней полки и разбить лицо об стол, а я тайком положила ботинки под голову - вдруг украдут.

"Так горел два раза. Раз пожар в кухне был, а раз переливали топливо и кореш по привычке закурить захотел."

Привезла мешок ракушек, желтые сливы и бутылку сладкого портвейна.
Телефонами не обменялись.