Звезда Василия Аксенова

Его болезнь - будто оторвали от страны кусок организма. В глазах многих он стал звездой еще в 1967 году. Тогда я «съел» его повесть «Никита и Дунечка». И сразу понял, что это «вкусно». Затем его «Пора мой, друг, пора!», «Апельсины из Марокко», «Затоваренная бочкотара» в «Юности». И затем уже Василий Павлович на целых два десятилетия исчез за границей. И связь с его «пером» оборвалась. И уже после — кого не читал, не находил того, что называется талантом. Эта связь легкого ритма фраз с логикой и духовности текста.
Правда, позже взошла звезда Василь Макарыча Шукшина. Но она угасла рано, оставив после себя яркий, с надрывом, свет упавшей звезды. Хотя, впрочем, стала зреть проза Василия Белова. Но больших вещей никто не писал.
 А вот «кирпичи» клали ребята! И все крутилось на одной ноге вокруг «хороших» парторгов и плохих «директоров», «умных» членов бюро обкома партии или ЦК КПСС.
Правда, кидались для идеи «крутить» Валентина Распутина, Маканина… Да прозу о деревне. Но рука ред. толстых журналов тех времен гасила все. В итоге — проза, как таковая, давно угасла, ибо Союз писателей с давних времен стал одним из «свинячих базков» при ЦК КПСС. В нем, само собой, имелась «расстрельная» команда, куда входили многие тогда «именитые». Одни «котов» выявляли. Другие их ловили. А третьи, словами героя «Собачье сердце», их «душили, души, душали». Кого рукояткой нагана по затылку – бац, «и уноси готовенького». Иных «рихтовали», чтобы затем передать на покраску в другой цвет, пополняя ряды своей «фермы».
В то время досталось на «орехи» и Василию Павловичу.
По иронии, часть этих душителей еще ходят в живых. Смотришь на них, а им – хоть бы хны: еще и медали за свои «боевые» заслуги цепляют на грудь. Правда, один все-таки «пустил себе пулю в лоб»: совесть заела.
При том «свинбазке» имелся склад с харчами. «Первым» отсыпали манную кашу, кто пониже - тому поплоше. А самым «тощим» – так «кирзуху» (перловка).
К крупе добавляли дачи в Переделкино, Сталин-Ленин-ВЛКСМ премии, доступ к «телу» и трибуне. Поездки за рубеж в свите этого самого «тела». Пере… Крас… Знамена, вымпелы, грамоты… А «Москва-Петушки» смог написать только один Венечка. Хотя и «состоял» в пьяном виде.
А когда Борис Ельцин «турнул» в шею «дармоедовские» Союзы, они мигом захныкали от тяжести и лишений. Ибо в авторах-то они ходили, а вот писателями, как Василий Павлович, быть не могли.