К морю

В саду скучно. И очень тоскливо. Не с кем поговорить, и заняться нечем.
Все разъехались, разошлись. Бросили одного. Тоска, надоело все. А время как назло, не идет вовсе. Ползет черепахой, до вечера доберется дня через три, не раньше.
А родители обещали на пляж. А вчера разругались. Значит, пляж отменяется.
Оставили с бабкой, а она старая и злая. Занимается чем – то в доме, а на меня ноль внимания. И на том спасибо, хоть не ругается.
Но чем, же заняться? Тоска…. А может самому, к морю? Пока никто не видит, а?
А что, родителей не будет до вечера, а бабка не хватится, занята сильно.
Страшно конечно, но здесь надоело. А там море…. И чтобы не думать, сразу через забор, на улицу. Соскочил, и вперед.

Вообще – то здесь тоже ничего нет, только пыль и заборы. Старые, рыжие стены, выложенные морщинистыми камнями, и горячая пыль. Жара невыносимая. Солнце, сумасшедшее. Спалило все облака, и кажется, навеки застыло в пронзительно – ярком небе. Трава желтая, жесткая, и колючая. И даже грязь окаменела. И весь город, словно большая сковорода.
В таком пекле, наверное, хорошо жить чертям, веселым и чумазым.
А тут и страшно, и неловко, и жарко и непривычно. И непонятно, куда девать руки, глаза, как смотреть на людей. Краснеют уши и щеки, и потеет спина. И отчего – то очень стыдно, и хочется спрятаться, пройти незаметными тропками, чтобы не видел никто.
Но прятаться негде, и взгляд опускается вниз, к земле, чтобы не видеть, не встретить чужие глаза. И на мягком, раскаленном асфальте остаются следы. Очень страшно, и трудно идти.
Но каждый шаг приближает к морю.

К синему, прохладному, безбрежному морю.
Туда, где волны тихонько ласкают песок, и белые, кружевные барашки бегут по воде.

А потому, вперед, на станцию, в электричку. В первый раз зайцем. Сесть на скамеечку, отвернуться от всех, смотреть в окошко.
И уже доехал почти, почти добрался, но входит в вагон строгий мужчина в синей фуражке, и проверяет билеты. И приближается, медленно, страшно. И ужас смертельный хватает за грудь. И спрятаться негде, и не сбежать, не исчезнуть. И замер в испуге, и в робкой надежде на чудо.
И чудо, чудо свершается. Остановка!
Тряхнуло всех, дернуло, встали. И с шипеньем раздвинулись двери. Спасен!
Вырвался из вагона, и нет контролера, нет электрички.
Белые колонны, а за ними ступеньки. Узенькая, благословенная дорожка между зелеными кипарисами.
И туда, туда, между стен и домов, навстречу прохладному ветру.
И вот уже нету домов, нету стен. Скалистый обрыв, и воля, и простор.

И море, синее, и прекрасное, словно мечта.
Такое синее море можно увидеть лишь раз в жизни, семи лет от роду сбежав из дома, и добравшись до этих заветных, поросших травою скал.