Привкус желтого лимона

Соловьи пели из каждого придорожного куста. Василий заглушил мотор, слушая это великолепие и на время отключил рацию. Он старался выделить самого голосистого, самого певучего, но это было невозможно. Один заканчивал рокотать, с противоположной стороны дороги начинал еще более напевный соловушка. Любил Василий эту пору, две последних майских недели, пока еще не появились комары. А с ними какие уж там соловьи?
Василий завел мотор и тронулся было, но углядел наметанным глазом, что навстречу слишком уж резво мчится легковушка. Вот она нырнула в овражек, сейчас выскочит на горку. Василий взял жезл, нахлобучил на голову форменную фуражку, оправил китель и вышел, хлопнув дверцей, из машины.
Желтая шестерка заметно притормозила, но как-то неуверенно засуетилась на дороге и, приблизившись к Василию, вдруг рванула проскочила мимо, несмотря на требовательный жест.
- Ах ты, зараза, ё-моё! - воскликнул Василий и запрыгнул на сиденье, намереваясь развернуться и начать погоню, но заметил в зеркало, что шестерка резко тормознула и тихонько пошла задним ходом к нему. Василий хмыкнул в отношение водителя, что это ты неуверенный такой, а сам раздумывал, развертываться ему теперь или нет.
Василий велел подкатившей шестерке съехать на обочину. Водитель выполнил его указание и затем выключил мотор. Инспектор неспешно подходил к машине, внимательно разглядывая передок и крылья. Вроде все нормально, не помято. Но он явно хотел удрать, а потом раздумал. Что-то тут не то. И хотя у Василия кипело в груди, но подойдя к опущенному стеклу, приложил руку к фуражке и представился:
- Инспектор Рачиков! -
Добавив суровости в голосе, спросил:
- В чем дело?
Водитель, веснушчатый рыжий молодой мужчина в синей полосатой рубашке был явно взволнован. Руками он перебирал руль. То и дело закусывал верхнюю губу.
- Командир, ты уж прости! - забасил он. - Замечтался, не заметил тебя сразу.
- Документы ваши! - не сбавляя суровости продолжил Василий, склонившись к окну, будто бы разглдывая салон. Вроде спиртным не пахнет, на свой нюх надеялся больше, чем на трубочку.
- Ну, конечно, конечно, - засуетился водитель, хлопая себя по карману.
Затем открыл бардачок. Но не найдя и там ничего потянулся к пиджаку, который висел сзади. Оттуда-то он и выудил бумаги и протянул их инспектору.
Так вот ты, и меня увидя, суетился, подумал про себя Василий и, не спеша, разворачивал документы, а сам искоса, незаметно поглядывал на водителя.
А тот, то уберет руки с руля, то опять положит, а пальцы все выплясывают на баранке трепака.
Нет, не зря волнуется и не оттого, что не остановился сразу, рассуждал Василий, но документы вроде в порядке.
- Да, Антонов Сергей Петрович, - как бы специально нагнетая напряжение, медленно произнес Василий. - что же мне с вами делать?
Водитель дернулся и во взгляде его на миг мелькнул испуг:
- А что?
- Скоростишка у вас приличная была, да и не сразу подчинились мне.
- Но я остановился!
- Это верно, иначе бы с вами другой разговор был... - Василий снова стал перебирать его документы.
Водитель в ожидании смотрел на инспектора и по мере того, как пауза затягивалась, начал успокаиваться, пальцы уже не ходили ходуном по рулю.
А Василий еще раз окинул взглядом автомобиль, надеясь все же что-то высмотреть,
и как-то неохотно вернул права и техпаспорт Антонову
- Ну что ж, Сергей Петрович, доброго пути! Не мечтайте за рулем.
- Конечно, конечно, командир! - повеселел Антонов и, заведя свой "жигуль", плавно тронулся.
Проводив его взглядом, Василий вздохнул и, похлопывая по ноге жезлом, направился с своему разрисованному синими полосами автомобилю.
Первым делом он записал в блокнотик запомнившиеся номер машины и место жительства этого Антонова, так, на всякий случай. А еще подумал, что если есть люди, читающие чужие мысли, то им надо работать только в милиции, как бы это облегчило службу. В том, что у этого Антонова имеется какой-то грех за душой, у Василия сомнений не было. Он выдал себя с головой.
Соловьи уже не радовали, хотя в сумерках ( а уже потемнело) только и начиналось их время. Но в соловьиному пению нужно особое настроение
и расположение души. А душа у него сейчас изнемогает от тяжести неизвестного, все по поводу странного поведения водителя.
И поехал Василий от соловьев, стараясь забыть эту желтую, как лимон, шестерку. Пусть себе катится, куда хочет. А у него, Василия, кончается смена. Дома ждет сын Вовка, чтобы перед сном сыграть в шахматы. Они, как истые гроссмейстеры мирового класса, играют каждый день по партии на первенство их квартиры. Тем более имеются и болельщики - мать да кот Персик.
Вот с такими ближайшими планами въехал Василий в город, к зданию ГИБДД, и остановил машину среди таких же, как она, близняшек.
Когда вошел в помещение, все что-то горячо обсуждали.
- Что, зарплату на завтра обещают? - пошутил Василий.
- Да нет. Час назад какой-то подлец сбил девчушку шестилетнюю и скрылся. А она без сознания сейчас в больнице, жизнь на волоске. "Скорая" не сразу приехала и нам долго не сообщали...
Как жаром обдало Василия. Ах ты, рыжая сволочь, вон оно что. Ну если бы знать!
- А кто на место ездил? - поинтересовался Василий.
- Да вон, Свиридов.
Полный нетерпения, Василий взял приступом Свиридова, усатого жизнерадостного по натуре коллегу.
- Никаких вещдоков, только одна свидетельница сообщала, что это была
желтая машина. Промчалась на скорости. А девочку, сбитую, уже потом нашли.
- Ну все сходится! - с жаром воскликнул Василий, стукнув кулаком в ладонь.
- А что такое? - встревожился Свиридов.
- Да в руках я держал эту желтенькую. Там и водитель-то в масть рыжий. Как змея поганая выскользнул. Кто-нибудь хоть циферку с номера запомнил? Висит это в протоколе?
- Нет, он быстро проскочил. Да и мало ли желтых машин, мы даже марку не знаем. А ты ориентировку на желтую по рации не слышал?
- Да все соловьи...- пробормотал смущенно Василий.
- Какие соловьи? - не понял Свиридов.
Василий не отвечая на вопрос, вынул из кармана блокнот и потряс им:
- Тут все: и адрес его и номер "шестерочки". Да зацепки нет.
- Ну это все же горячее! - спрятал улыбку в усах Свиридов.
- Горячо-то горячо, да остынет. А ведь, как уж на сковородке вертелся на моих глазах.
- Слушай, Василий, а может быть, по адресочку съездить, поговорить
с ним.
- Не знаю-не знаю, но он сейчас из города уехал. А приедем впустую, вдруг родственники сообщат, вообще командировочку продолжит, а то и машину спустит, и останется у нас привкус желтого лимона. Надо мне самому лично с ним встретиться.
Пришел Василий домой с еще более отяжелевшей душой. Соловьев вовсю клял, ведь из-за них пришлось рацию отключить, а то иначе бы не ушел от него этот рыжий. Хотя расстроен был Василий донельзя, но в шахматы с Вовкой играл. Продул. конечно. Не до пешек и не до ферзей было. Смотрел он на Вовку, веселого и довольного ходом игры, и сердце его щемило от воспоминаний.
Еще, когда сыну было семь лет, напросился он к Василию на работу, покажи да покажи, как ты машины останавливаешь. Ну и взял его как-то днем на машине покататься. Велел в салоне сидеть и не вылезать никуда. Но разве углядишь. Вышел Вовка и стоял на обочине у перекрестка. И тут, как назло лихой мотоциклист не остановился на указание жезла и - на бешеной скорости прямо к перекрестку и на Вовку. А тот стоит, как в шоке. Заорал Василий, что было сил: "Беги!" Отскочил Вовка и прямо в канаву. Слава Богу, обошлось. Руку только царапнуло.
Смотрел Василий на сына, а перед глазами была девочка в реанимации,
куда он зашел по дороге домой. Никто ему этого не поручал, да и не в дознании он работает, а рядовой инспектор. Но чувствовал он себя виноватым, да и про Вовку вспомнил и подумал, а что было бы, если бы... Ведь мотоциклиста того он не смог задержать. У девочки обошлось без крови, но синяки по всему телу огромные.
И врач говорит, есть внутренние переломы, да и что с головой неизвестно.
Правда у рыжего на машине не было ни одной вмятинки. Но что будет от такой пушинки? Вот только... Потому-то Василий и попросил принести девочкину одежду. Все внимательно осмотрел, каждый сантиметр прощупал пальцами и на свет проглядел.
Заметил, что одна пуговка на платьице полуоторвана, да причем с "мясом". Если эта пуговка прочертила по боковине машины, когда девочку сбило, след мог остаться на краске. Но только если очень уж приглядеться.
Несколько дней ездил Василий мимо дома Антонова. Желтой " шестерки" не было. И вот как-то, уж совсем отчаявшись, он увидел ее еще издалека. Стоит, сердечная, на мостике перед домом. Подъехал Василий, перегородив ей путь. Но вокруг никого. Машина чистая, вымытая. Дверь гаража не заперта, приоткрыта. Хозяин или собирается загнать ее в гараж, или вывел, планируя куда-то ехать.
Василий обошел вокруг "шестерки", склонился, обращая внимание на все выщербленки и следы на краске. Удачно было то, что машину вымыли. Все было видно, как на ладошке. Конечно, лучше всего бы каждую полоску осмотреть через лупу. Но со стороны это будет выглядеть очень смешно, вот Шерлок Холмс явился. Хмыкнул в ответ на эту мысль. И тут он услышал, как скрипнули ворота гаража. Встал во весь рост и сразу увидел встревоженное лицо Антонова.
- А, приветствую вас, Сергей Петрович! - воскликнул Василий.
Тот подошел к своей машине и, стараясь скрыть взволнованность, напустил на лицо удивление:
- Это ты, командир? Вроде бы я сейчас не превышаю скорости? Стою.
- Да-да, и не мечтаете, - поддержал шутку Василий, но сразу решил идти в наступление. - хотя вам сейчас не до этого, дело-то серьезно.
- А что случилось? - с Антонова слетела беспечность.
- Да это уж вы сами должны знать...
- Ничего я не знаю! - в голосе Антонова появилась твердость.
- Вам ли это говорить? - пожал плечами Василий и стукнул по левому крылу костяшками пальцев. - Впрочем, тут все написано и доказывать ничего не надо.
Антонов рванулся к указываемому Василием месту и непонимающе провел по нему ладонью.
- Да нет, вмятен не наблюдается, - обронил инспектор. - легка для этого девочка.
- Какая девочка?! - вскрикнул Антонов и то, какие чувства вложил он
в этот вскрик, еще больше убедило Василия в виновности рыжего водителя. Жаль только, что вот эти эмоции к протоколу в виде доказательств не приложишь.
В это время из гаража выскочил шестилетний пацаненок в панаме, рубашечке и шортиках:
- Пап, ну когда мы на масыне поедем?
Увидев милиционера, он застыл на месте.
- Какая девочка, говорите? - покачал головой Василий. - Да почти такая же, как ваш сынок. Только вы его покатать собираетесь, а она, бедняжка, лежит
в реанимации, да никак в сознание не придет. А будет ли жива, одному Богу известно.
Лицо Антонова покраснело так, что скрылись все его веснушки. Но он еще пытался защищаться:
- Вы думаете, что это я, только из-за того, что не сразу остановился.
- Да почему, не только. У девочки на платьице пуговица полуоторвана,
а найти на ней частички вашей краски для экспертизы дело плевое.
Василий отъехал от желтой "шестерки". Антонов же стоял, склонив голову, с потерянным лицом.