Глава 6

Глава 6,
в которой события разворачиваются стремительно, происходит первая драка и Лучезар понимает, почему Федора Ге назвали именно Медведем, а не Хомячком, к примеру.

Лес был темный и суровый. Настолько темный и суровый, насколько вообще мог выглядеть обычный лес. Черные деревья протягивали свои сучья к Героям, пытаясь утащить в свои дебри, да и к тому же моросил дождь. Противный, не идущий, а висящий в воздухе пеленой. Капающий за шиворот, залезающий в ботинки. Липнущий грязью на подошвах. Противный.
И лес был очень неприятный. Из него пахло гнилью, а не лесом. Гнилью и гумусом. «Надо же было так построить Учебку, чтобы каждый раз, оказываясь на Тропе Без Возврата, ощущать себя сырым мясом, идущим на бойню, я вот не понимаю?» - Думала Холодный Ручей, вертя в руке свой амулет, похожий на монетку. – «Ох, не нравится мне этот Лес сегодня. Ох, не нравится!»
Но между тем путники шли. Лучезар держался стойко, не скулил, не ныл. Но было видно, что силы его покидали. Он был измучен и утомлен физически и морально. Федор просил Исгерд дать парню несколько дней для адаптации. Девушка обещала подумать. Что было равносильно ответу нет.
-Десять лет – срок небольшой. Нас готовили двадцать пять зим. Изо дня в день, из недели в неделю. Из года в год. Мы не знали слова «спать» и «спокойствие». А тем более слова адаптация.
-Это первое время мы не знали покоя. А потом? – Не унимался Ге. – Мы можем сейчас дать ему отдохнуть, а потом гонять как сидорову козу. Ис, ну, правда…
-Ты сам не веришь своим словам, Федь. – Нордесса подняла на мужчину свои ледяные глаза. – Потом, когда Зар вырастет, у него будет меньше времени на учебу. И ты сам прекрасно понимаешь почему. Это сейчас он спокойный и уравновешенный. А когда пойдет взросление? Я только и буду гонять по кабакам, разыскивая двух пьяных мужланов, которые соизволили в вечер пятницы посвятить время себе, а не отдыху. Нет, ты меня уволь, но я такого не хочу. Тебя не воспитали, а его пока еще можно.
В лесу хрустнула ветка, заставившая непроизвольно напрячься и прийти в боевую готовность двух редегастов. Дождь моросил. Грязь липла на ботинки. Пришлось ждать, когда Федор снимет обувь. Исгерд расстегнула куртку и повесила медальон на шею, а на лице южанина расплывалась жуткая улыбка мясника. Лучезар жался к Героям. Точнее, редегасты сжимали парнишку между собой.
Шаги становились плавнее и мягче.
Дождь моросил. Мир замирал, корявые пальцы деревьев складывались в один страшный узор.
Что-то начиналось.

***
-Быстрее. – Не приказ. Но поспорить никто не решил. – Не шумите… Быстрее!
Они бегут так, точно стелятся по земле. Почти не касаются листьев и иголок. Почти не издают шума. Деревья зашумели. Их костлявые руки-ветки цепляли убийц за уши, свалявшуюся шерсть и ошейники.
Псы Войны неслись по Лесу Без Возврата.
Что-то началось.

***
Федор одним нечеловеческим прыжком рванул вперед, сильным ударом кулака, похожего на таран, сбив волкоподобную тварь с траектории прыжка.
А Исгерд уже разворачивалась, закрывая собой Лучезара.
И тогда началось.

Твари высыпали на дорогу – около трех десятков скалящихся и пускающих слюни собачьих морд. Живое кольцо смыкалось вокруг Героев.
Жаль, никто не видел, как голубые глаза Холодного Ручья меняют свой цвет на насыщенный синий. Девушка отставила правую ногу назад, подняла ладони с растопыренными пальцами на уровень лица.
И тут же ощутила, как начинает бешено дрожать медальон, как гитарные струны пронзают ее тело, как вибрируют от едва заметных движений.
-Федор, давай!
-Федор даагрхррррр!!! – послышалось в ответ.
Лучезар чувствовал, как подкашиваются ноги и сознание ускользает. Варвар, стоявший до этого вполне спокойно и собрано, вдруг поднял голову к небу, издал ужасающий рев. Кости лица ломались под натиском силы, меняя форму. Длинные светлые волосы темнели, вырастали клоками в разных местах тела южанина. Косуха лопнула, разлетелась кусками по дороге.
-Бей!
И тогда запела магия Редегаста.
-Follow the signs of the Crimson Thunder! – Задрожало в воздухе, распалось сотнями нот на дороге.
И грянул гром. Только многие его уже не услышали.
В обличии Медведя Федор представлял собой колоссальное зрелище. Он и человеком был не слишком маленький, а тут… Лучезар видел только силуэт, так иногда показывают супергероев в кино. Парень не мог двинуться от страха, который сковал его с ног до головы, а только глотать ставший вязким воздух. Трехметровый Медведь навис над Заром, дико и оглушительно заревел, когда Псы ринулись.
-Федор! Забирай Зара и прочь отсюда!
Ге отбивался, его лапы, сравнимые только с экскаваторными ковшами, свистели в воздухе. Когти, в локоть каждый, рвали неудачливых противников в полете.
Через какое-то время Псы Войны сменили тактику. Они стали кружить вокруг Героев. Что дало время Лучезару залезть на спину Федора, вцепиться в его шерсть мертвой хваткой. Парень никогда не считал себя трусом. Это он будет вспоминать потом, когда отойдет от звериного ужаса, что в Соловецких Падях он один из немногих просидел на кладбище всю ночь и не испугался. И только потом поймет, что пугаться было нечего. Потому, что никто бы не выдержал того, что пришлось вынести на Тропе Без Возврата.

Исгерд видела, как Федор с Лучезаром прорываются через строй Псов, как могучий Медведь расшвыривает противников, как уносится прочь. А за ним – около десятка убийц.
-Исссгеррррд! – Белый Пес вздыбил шерсть на загривке, зарычал.
Но Холодный Ручей не ответила. Она развернулась на одной ноге, делая вольт, а в ее руках появлялись сотворенные сабли. Прошла секунда. Вторая нога девушки коснулась земли. И тогда твари прыгнули.
Она вертелась как сумасшедшая, клинки чертили в воздухе страшные линии, каждый раз отмечая траекторию кровью. Становилось холодно. Иней покрывал дорогу и деревья, морось превращалась в снег.
Исгерд прыгнула в сторону, соскользнула по мокрой земле в овраг, прокатилась, теряя оружие. А сверху уже неслись Псы Войны, раздирая землю, взятую льдом, своими когтями. Псы выли, и им подвывала Музыка, которую раненая девушка собирала для удара.
Музыка выла, просто Псы ее не слышали.

Медведь несся по скользкой дороге, грязь летела из-под его лап. Лучезар пытался удержаться на спине Федора, в этом помогал ужас, ибо, если бы парень сорвался, Стая его непременно бы разорвала на сотню маленьких Лучезариков.
Псы догоняли.
«Держись, маленький брат!» - получил спасаемый мысль. Только еще не понял, чья она – его или Федора. Но в шерсть вцепился еще и зубами.
Зверь оттолкнулся, проехал юзом и, получив силу для удара от инерции, снес голову особо рьяному Псу. Другого порвал острыми, как мечи, и такими же длинными зубами. Впавший в отупение и беспамятство, граничащее с сумасшествием, Лучезар мог только держаться, как на родео.
А Медведь сражался. На одного Пса наступил задней ногой, потом встал в полный рост и опустился так, что подпрыгнули противники. Но Лучезар этого вынести не мог. Слабеющие пальцы разжались, парень заскреб по влажной от дождя шерсти гиганта и рухнул на землю, прямо в грязь лицом, чуть не захлебнувшись. Что-то черное нависало над будущей, если конечно выживет, Рукой Демиургов. Это была либо одна из них, либо что-то хуже. Молодой человек попытался зарыться в грязь, закрывая голову руками, когда услышал рев.
А потом что-то точно скрутило его грудь болью, казалось, что раскаленные спицы вошли в спину, пронизав легкие. Где-то загудело низко и надрывно, жутким эхом забили барабаны. Стальной пилой завыли гитары, разрезая, подобно ножу, существо и дух. Скрипка, контрабас и орган выдавливали своими звуками что-то такое из тела, с чем плоть расставаться не хотела. Кровь лилась из саксофона, а туба низвергала из себя потоки желчи, смешанной с грязью и звездами.
И не закричать, не позвать на помощь…

Белый волк победно завыл, делая ужасающий по мощи рывок, открывая пасть, чтобы разорвать горло нордессы.
Но Исгерд не была бы дочерью Демиургов, если бы позволила себя так бесславно сожрать. Она не кричала заклятие, лежа на земле. Ее губы чуть дернулись и расплылись в живодерской улыбке, когда Гром грянул второй раз.
Псам войны уже не дано было его услышать.

***
Федор взял бесчувственное тело Лучезара на руки и понял, что парень ледяной. Кровь, хоть раз в несколько секунд, но пульсировала в шейной артерии. Южанин чувствовал, как холодает. К тому же, он был абсолютно голый, одежда разорвалась на нем, как только Медведь вышел наружу. Федор был грязен, в крови и кровью же истекал. До Учебного центра было не больше десяти минут, но мужчина не думал, что сможет их вынести. Медведь едва удерживал легкого Лучезара на руках. И тут из тумана вышла Исгерд.

Куртка была разорвана почти в клочья, в лоскуты были превращены брюки. Лицо – грязное, с отметиной от зуба Белого Пса. Но Холодный Ручей несла ботинки Федора.
-Ты там кое-что забыл. И, как всегда, играешь в нудиста.
-Извини, как-то во время боя мне было не до одежды.
-Надень хотя бы ботинки, что ли. Донесешь?
-Да. Ты опять призывала Багряный Гром?
Исгерд помолчала, потерла шею, на которой проступила шерсть вперемешку с чешуей. Дефекты исчезли моментально.
-Было дело. Псы Войны сильные противники. Иначе их было не победить. Надеюсь, они там тебе ничего не откусили?
-Твои шутки неуместны, Ис… я волновался за тебя.
Герои шли в молчании несколько минут. Повернув за очередной поворот, встали у идола, который возвышался у дороги. У истукана была широкая идиотская улыбка, он развел руки в приглашающем жесте. Когда Герои были учениками, Холодный Ручей и Ге глумились над ним – то в руки запихивали предметы обихода, то писали на его теле всякие гадости.
-Багряный Гром не дал бы меня убить. – Тихо прошептала Исгерд. – Пошли. Я начинаю мерзнуть. Оставь надежду всяк сюда входящий.
Истукан захохотал после произнесенного заклинания, между его руками открылся портал. Герои вошли в безопасный мир.