Арганза

Я назвала ее Арганза. И, все.
- Как это? Какая арганза? Почему арганза и что, это вообще? – вопросы сыпались со всех сторон. Спрашивали все, - соседи, знакомые, родственники и все, кому не лень. – Да ни почему. Просто так. Красиво звучит. Ткань такая... хотя, если правильно, то – органза.
Она появилась неожиданно. В апреле. Из-за угла дома, нарисовалась ее серая, тревожная мордочка. Глаза дикие, повадки хищные, размеры - среднего щенка.
- Подбросил кто-то на край участков, - доверительно сообщила соседка, - было три, двоих сожрали. Таджики. – Смотри, не покорми, не отвяжется потом, и, хрустнув яблоком, зажевала челюстями, разглядывая мой свитер.

В куски шашлыка, брошенные ей на третий день (не выдержала я), вцепилась, как волчица. Бесшумно, резко. Поводок, что купила неделю спустя, перегрызла тоже тихо и бесшумно, четко наискосок, как бритвой и в секунду. – Да, подружка, не легко с тобой придется, - подумалось с тоской. Мысль оказалась провидческой. В первое же возвращение, после трехдневного пребывания в Москве на работе, предстала картина полнейшего разгрома. Из-под навеса было вытащено все, что можно было вытащить. Пакеты, мешки, перчатки; разгрызены и рассыпаны удобрения, раскатаны мотки шнуров, и даже тяжелая лопата, валялась в трех метрах, от места «приписки». А сверху, все это крест на крест перевязано зигзагами туалетной бумаги.
- Хорошая девочка, - сказала я и обреченно вздохнула. Мелькнула мысль о яде…
Но, - нет, нет. Прочь малодушие. Бороться и побеждать! И… купила цепь.
На цепи, она просидела спокойно ровно пять минут, затем раздался такой истошный вой, что сбежались перепуганные соседи. – А мы подумали, что у вас кто-то умер!
- Нет, нет! Все живы и здоровы, может чайку? Проходите…
- Говорила, не корми, бубнила давешняя советчица, прожевывая кусок пирога. Ну, да. – А, свитерочек, по чем брала?
- Не помню. Как пирог-то?
- Вкууусный….
Ну, ешь, ешь.

Куда бы я не направлялась, она волочилась за мной, наступая на пятки, суя морду под руки, ничего не давала делать. Все валилось из рук. Днем, подлезала под ворота и облаивала проходящих людей, ночью, - лаяла просто так. Может быть от скуки. Каждый приезд из Москвы, превращался в генеральную уборку. Даже мыло лежащее в мыльнице на полке летнего уличного умывальника, валялось, разгрызенное на куски. – Господи! Мыло-то тебе зачем…

Прошло лето, наступил сентябрь. Арганза выросла. Превратилась в крепкую суку, с лоснящейся волчьей шерстью. Широкие лапы, хищные безжалостные глаза. Я, по- прежнему уезжала в Москву на работу, возвращаясь, по-тихому собирала разгрызенные куски. Терпела, но все больше таяло мое терпенье…
Последняя капля оформилась во все ту же соседку, как-то по моему приезду тревожно замахавшей мне рукой из-за забора – подойди!
-Ну? Говори!
- Кур повадилась таскать. У деревенских, - и мотнула рукой в сторону ветхих крыш. Танька на днях говорила – застукали ее с курицей в зубах. Шуму было! Еле отбили. Орали так, что думала, глаза у них лопнут. Смотри! С ними лучше не шутить… хозяйство. Не простят.
- Курицу схватила… а, ведь сыта-кормлена… ну, - не судьба, значит.
Ночью извертелась, все думая, - куда ж ее. В квартиру? - Разнесет. Дикая она, и место ей на природе, да...

Утром, с трудом затащив ее в машину, повернула ключ, - ну, поехали…
Гаражи, где и мой бокс, - встретили, как обычно – тишиной и покоем. Пока ехали по рядам, то и дело попадались кучки разноцветных собак, лежащих на земле и щурившихся на восходящее светило. Вот и мой ряд. Никого, лишь в отдалении, у ограды, чепрачного окраса, красавец пес, по кличке Буян. Крупный, изящный, грациозный. Я зову его по-своему, - Бублик, Бубляра, Бубляшечкин. Он знает и любит меня. Вот и сейчас, привстал и завилял хвостом.
- Что же ты сегодня мне привезла на завтрак? Неужели, моих любимых сахарных косточек?
- Лучше, - и решительно дернув ручку, распахиваю дверцу, - Оп! Получите!

Стремительный вылет Арганзы, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Тишину прорезал всеобщий лай. Со всех сторон сбегались маленькие и большие, черные и белые, гладкие и всклокоченные собаки. Но, подлетев, резко тормозили, упершись в мощную грудь Буяна. Что-то во взгляде его заставило их замолчать и отойти, трясясь и недовольно ворча, лишь самые маленькие, продолжали бестолково подтявкивать. Но, они еще глупые и не вполне уяснили себе законы стаи. Им простительно. Пока. Выбор сделан. Вот она – новая фаворитка, под стать хозяину, - молодая, с лоснящейся шерстью и крепкими зубами. Лапы мощные, спина вытянута в струну, глаза бесстрашные, - такая не пропадет. Удивительно, - как похожи их стати и даже окрас. Они словно созданы друг для друга. Стоят, как две статуэтки. Вот они уже кружат в извечном танце, принюхивая друг у друга под хвостами. Первый припадает на передние лапы Буян, - это приглашение к игре, следом она, заработали хвосты. Вот уже понеслись, стремительно, едва касаясь лапами земли, почти по воздуху, хвосты в линию. Это погоня. Он догоняет ее, как тысячи, а может быть и миллионы лет назад. Награда – вечность, выраженная в нескончаемой череде крепких поколений. А они, уже маячат, двумя серыми кляксами где-то у горизонта и мотаются в разнобой крючки их острых хвостов. Тени от проводов становятся длиннее, зевают с визгом, получившие отставку, теперь уже бывшие «невесты», я спокойно поворачиваю ключ в замке зажигания. Руки, привычно ложатся на упругий руль. Легкий, утренний ветерок теребит локон. И никаких тебе кур….




© Copyright: Егорова Тамара, 2007
Свидетельство о публикации №2712110458