Бездность и Бог адства

В один миг на Земле рождается множество детей. Некоторые из них обязательно станут убийцами своих ровесников, которые сами тоже уже успели кого-нибудь убить, может быть, ещё даже не достигнув совершеннолетия. Огромное количество детей является сыновьями или дочерями убийц…убийство изначально заложено в развивающемся под его чутким руководством Естестве. В самом слове Естество слышится что-то первобытное, искренне призывающее вас кого-нибудь убить и съЕсть, чтобы остаться в живых. Кто-то обязательно должен стать жертвой, а кто-то её пожирателем, иначе нарушится природное равновесие, и Жизнь, пусть даже изначально порочная, погибнет. Воспевание Природы безнравственно, но без этой безнравственности невозможно в Ней существовать. Очевидно, что зачатие жизни, тоже является своеобразной «игрой в смерть», как утверждают наблюдательные люди потому, что самец или мужчина обладает самкой или женщиной, которая внутренне или внешне, подсознательно или сознательно сопротивляется ему, даже когда соитие происходит по взаимному согласию. Ведь, в результате ей грозят: и болезненные роды, и вероятная смерть от них; и внематочная беременность, и т.д. и т.п. … Но, чем более высокоразвитыми становятся живые существа, тем сильнее претит им, кажущаяся непреодолимой, насущная жестокость Естества, что проявляется в их повседневном поведении. Первым, и самым важным шагом в сторону от лютой мудрости пращуров является способность этих существ к самопожертвованию, выражающимся в защите своего потомства и своих собратьев от вражеского нападения. Они сознают свою конечность, и не хотят мириться с этим, иногда доводя своё желание жить вечно до глубокой веры в бессмертие души, которая, по их ошибочному мнению, отделима от тела. Такие их взгляды, поддержанные уверенностью в том, что именно телесность – причина всех страданий, а не грозящий ей распад есть не что иное, как своеобразная дань бездне, именуемой ими «господом». Но душа, т.е. сознание, неотделима от тела, представляя собой живое зеркало, отражения которого действительно бестелесны. Она умирает вместе с ним, даря нам на прощание яркие видЕния и картины прожитой жизни в одном миге, представляющимся вечностью. Слабым подобием этого сверхсна можно считать сон в транспорте, очнувшись после которого, вам кажется, что вы проспали целый час, и проехали свою остановку, когда на самом деле вы спали всего минуту, не проехав ещё даже половины пути. В своей половой жизни высокоразвитые живые существа, ставшие людьми, всё более начинают руководствоваться извращениями, пытаясь т.о. избавиться от естественной заданности на насилие и необузданность в отношениях между полами. Но это тоже является ошибкой потому, что насилие и необузданность перекочёвывают из всего естественного во всё искусственное без каких бы, то, ни было трудностей, за исключением тех, которые бывают связаны с нежелательной беременностью. Кроме того, однополая любовь в разнообразии и удобстве ничем любовь двуполую не превосходит, а, скорее, уступает ей. И, всё же, ИСКУСственная установочность в отношениях между людьми, предпочтительнее ЕСТественной заданности, ибо быть ИСКУСанным и остаться в живых лучше, чем когда тебя, уже мёртвого, кто-то ЕСТ. Это замечание исключительно справедливо особенно в отношениях между двумя полами. В развитых странах искусственность такого рода сразу бросается в глаза, ведь в них в законодательном порядке всё сделано для того, чтобы женщина первой проявляла неравнодушие к своему избраннику, а не он к ней, как по-большей части водится в странах отсталых, ещё не до конца вышедших из мира животных. Ведь женщина – прямая наследница Бездны, словесное обозначение которой по звучанию сходно со ставшим ныне «срамным» словом, обозначающим часть женского тела, отвечающую за деторождение. И, конечно же, лучше, когда Бездна сама хочет допустить в себе жизнь, нежели, когда Её насильно или навязчиво пытаются этой жизнью осчастливить наперекор, обычно свойственной Ей, смертоносности. Бездна – женского рода. Она являет собой всеобъемлющую хищную любовь, часть которой передаёт своей прямой наследнице. Бог – мужского рода. Он являет собой жизнеутверждающую страсть, которую передаёт своему прямому наследнику – мужчине. Славяне поклонялись Ему в виде детородного члена, словесное звучание которого напоминает междометие «уй!», исходящее от женщины, которая впустила Его в своё лоно, и ныне не считается приличным. Он, конечно же Бог, но Бог того естественного адства, в котором всем нам пока приходится жить. Став независимой от своей первородной бездности, женщина сможет осчастливить любимого ей мужчину, переставшего быть рабом бога адства, и продолжить человеческий род во вновь обретённом, но уже искусственном раю.