Совещание

(черновик)

- Я недоволен. Я крайне недоволен работой отдела. Причем, всего отдела! Да, да, да! … недоволен всеми сотрудниками. Всеми… и каждым в отдельности. Сплошная поголовная инертность, нет служебного рвения! Нет суеты, суеты не вижу! Огонька в глазах не вижу! Нет азарта, нет рвения! По коридору еле ходите, а должны летать, быстрее звука носиться! На лицо всеобщая пассивность и полная бесхребетность! Конец года, а в отделе конь не валялся. В делах полный раздрай и бардак! И даже не оправдывайтесь! Не хочу ничего слушать! Документы в архив не отписаны, служебные записки должным образом не оформлены… Генералу доложить нечего! Нечего! Мне стыдно идти к генералу, так как доложить нечего. Не-че-го! Успехов и явных подвигов нет. И не надо мне тут хором гундеть, возмущаться и вякать, что сделано то, сё, пятое, десятое… Мало! Мало все это, и несущественно. Инструкции не согласованы, проекты приказов так и остались в проектах. Планы за прошлый год не закрыты, на будущий год – не составлены вовсе. Отчеты о проделанной работе не готовы. Анализы не проведены! Кто будет анонизирова… агонизи… анализировать анализы?! Для качественного анализаторного процесса клитерии… тьфу, критерии для анализов до сих пор не разработаны. Где клитери…, клите…, кли…, ну вы меня поняли! Где они?! Я вас спрашиваю?! Надо срочно бросить все дела и начать срочно анализировать анализы для последующего включения этих анализов в годовой анализ по итогам года, за весь период прошедшего года, вот! Чтобы можно было всегда взять в секретариате аналитический анализ и, прочитав его, еще раз обстоятельно и глубоко проанализировать. Анализ надо написать так, чтобы каждый дурак смог его понять с первого раза. Выводы должны быть простыми, четкими и аналитически правильными. Чтобы генерал взял этот анализ и смог его прочитать самостоятельно, а также осознать написанное, и не стал вызывать меня каждые 5-ть минут, чтобы я ему объяснил всю эту аналитическую хренотень. Напишете черти чего в этих анализах, вообще ничего непонятно. Стою там, краснею за вас, толком ничего сказать не могу. Понаписано всего много, а толку?! Ничего непонятно, фразы, одна заумней другой, без словаря Ожегова не разберешься. Вы что, специально издеваетесь?! А где материалы по проведенным в течение года служебным разбирательствам? Опять виноватых нет?! Ну, что вот опять за хрень получается, я вас спрашиваю?! Вы, что совсем не мужики?! Уже привлечь к неотвратимой и справедливой ответственности никого не можете?! Или не хотите?! На жалость опять пробило, да?! Сидите, сопите тут, сказать нечего?! Молчать! Молчать, я сказал! Ничего не хочу слушать! Сейчас, я говорю… Где ваша профессиональная бультерьерная хватка и мужская настойчивость?! Где результаты?! Ась…?!

Зазвонил городской телефон. Полковник взял трубку и, не слушая абонента, положил ее на рычаг, дав отбой. Затем, раздраженный начальник ударил ладонью по обтянутой зеленым сукном столешнице своего внушительного рабочему стола, на котором стоял добрый десяток различных телефонов. Потом, резко оттолкнув от себя огромное кожаное кресло на колесиках, шеф переместился за трибуну у длиннющего стола для совещаний.
- Корнеев! Не спать! Чего зеваешь как сонная муха и глазами моргаешь?! А ну, сядь за мой стол, будешь посылать всех на хуль, кто позвонит по телефонам. Меня ни для кого нет! У нас совещание и предварительное подведение итогов за год. Да, посылать всех поголовно… Хотя, это… на звонки АТС-2 (вертушка), ЗАСов и ОСов, представляйся корректно и вежливо, я подойду. Вдруг, чего важное?! Да верно, для АТС, ПМ, ЗАС и ОС, я есть в наличии. Всякие ВнАТСы , «тройки», "четверки" (местная, внутренняя связь) и город - в пень, на хуль! Причем, жестко и однозначно. Понял?! Ну, вот и хорошо… К «прямым» телефонам не прикасайся! Я сам подойду. Понял?! Не трогай «прямые»! Итак, продолжаю, поехали дальше. Складывается устойчивое впечатление, что вы все, совсем обнаглели и перестали активно работать, пользуясь моей бесконечной благосклонностью и наивной доверчивостью, а также – постоянной занятостью… Да, что там активно?! Вы совсем перестали работать, то есть абсолютно… Я фактически один тащу всю работу в отделе, поручить некому. Что за моду взяли - отпрашиваться со службы посреди рабочего дня?! Вон, Феоктистов! Задолбал уже отпрашиваться почти каждую неделю. С ребенком в поликлинику ему надо?! В выходной день… Как не работает поликлиника в воскресенье?! Да вы что?! Надо же, не знал. Тем не менее, это не уважительная причина. Больше не отпущу, даже и не подходи. Пусть жена ходит … с ребенком … в поликлинику! Она рожала, вот пусть она и ходит и с работы отпрашивается. И не надо мне тут говорить, что у жены зарплата в три раза больше, боится место потерять… Не это главное. Главное – это надо мужиком быть надо, хозяином в доме. …в три раза?! Это ж, сколько на круг получается?! Ого?! Ничего себе! Неплохо, однако. Мда… Так вот, надо быть мужиком в доме! Вот у меня двое детей выросло, так я вообще не принимал никакого участия в их воспитании… ни в школу на собрание, ни в поликлинику, ни…

В паузе пламенной речи сурового полковника прорывается еле слышный шепот из «народа», который сразу тонет в приглушенных смехуечичках.
- А в зачатии детей, тоже не принимал участие?!

Полковник, увлеченный эмоционально-обвинительной речью, накручивая самого себя, покрывается красными пятнами.
- Я уже давно чувствую, что пора переходить к непопулярным мерам – к оргвыводам и к суровым наказаниям! Я понимаю, что выговор - это не выход и ничего в принципе не изменится, но я вынужден это сделать. Пора накладывать взыскания, пора. Итак, начнем по порядку…

Опять раздается звонок городского телефона. Периодически засыпающий в уютном «монаршем» кресле с высокой спинкой под самую голову, Корнеев берет трубку и, недолго пошептавшись с абонентом, пытается привлечь внимание бушующего начальника. Тот крайне возбужден и раздраженно рычит в ответ.
- Я же сказал! По городу меня нет, всех на хуль! На хуль всех! Вот какая *лядь…?!
- Ваша жена, товарищ полковник…
- Хм…

Начальник, подавившись на полуслове, поспешно подходит к рабочему столу с телефонами, берет трубку из рук Корнеева и, сменив тон, с резко-лающего на ласково-подобострастный, начинает жалобно блеять.
- Да, Зина?! Нет, не слышал. Когда звонила?! Только что?! Нет…, не знаю, был на месте, да…, я… Да…, нет, не могу…. У ме… Зин… у …на… …ня … лю… хмммм …ди, да, сове…ща…Зи…ние…на. Нет, сейч… не могу, лю….не…сов…ди… Конечно! Однозначно! Обязательно! Ну… …ммм… со… год…. все…ито…ги. Носки?! Конечно, надел! Носки надел, новые. В комоде. Цвет?! Сейчас посмотрю.

Начальник сгибается в три погибели, лезет под стол и задирает сначала одну штанину своих брюк, затем – вторую.
- Оба…, да надел оба, синие. Оба синие. Точно! Синие, из одной пары, новые. Нашла один непарный?! Не знаю… Зина, Зи… не…. люди, …на, зззннн… по….Зи ….да, пот…ввв...ом, хорошо. Обязательно заеду, хлеб куплю, два батона и с отрубями. Да! Хорошо и лак для волос тоже. Да, помню, «Вэлла дизайн». Конечно, да, в розовом баллоне. Все! …и тебя и… два раза. …и в глазик, и во второй. И в носик. Ну, давай, пока рыбка. Пока милая, сразу домой, да, никуда, я сразу домой, солнышко. Ну, Зина…?! Все, пока, целую.

Положив трубку телефона и вернувшись к трибуне за «совещательный» стол, начальник снова сурово нахмурил брови и после продолжительной паузы, грозно спросил с металлом в голосе.
- Так! На чем я остановился?!
- Какая *лядь…?!
- Ах, да!

Полковник эмоционально врубил кулаком по трибуне и надув щеки, продолжил.
- Какая *лядь, постоянно сует в «шредер» (машинка для уничтожения документов) листы бумаги не снявши скрепки от стиплера?! Увижу, лишу премии за год. Всё! Все свободны! Корнеев! Чего расселся в полковничьем кресле?! Что, понравилось?! Пригрелся?! Удобно, да?! А ну слезай, а то привыкнешь, потом не выгонишь! Ишь, развалился! Пошел на хрен, иди работать, конец года на носу… Феоктистов, на завтра свободен до обеда…, не управишься в поликлинике до обеда, свободен на весь день… Все, меня нет, я сейчас к генералу на доклад, а потом отъеду в город на полчасика по очень важным и неотложным делам…