Ч. 1 Глава 2

ГЛАВА 2

Выехав за околицу, я после первой же сельгены завернула прочь от тракта, углубившись в лес, тянущийся вдоль крутого берега. Сэры не чувствовала себя ущемленной в лесу, невозмутимо перешагивая мускулистыми ногами поваленные деревья, кочки и пеньки. Ей кажется даже нравился лес с его золотисто-зеленой громкоголосой тишиной. Мы нашли небольшую тропинку между деревьями и пошли по ней.
Я остановила кригану возле большого пня, оставшегося от раскидистого дуба. Вытащила из сумы небольшой сверток, раскрыла тряпицу и положила на охряную поверхность годовых колец с полковриги хлеба и малосольный огурчик. Спешилась и, затащив лошадь вслед за собой, затаилась в кустах.
Как я и рассчитывала, минуты через три на тропке послышались мягкие прыжки звериных лап. Я кончиком языка провела по сухой верхней губе, плотоядно облизываясь, и серой тенью метнулась вперед, цепкими пальцами хватая заверещавшего от подобной наглости серого, облезлого и невероятно тощего зайца.
– Попался, ворюга мохнозадый, – довольно прошипела я, несильно потряхивая гнусаво и безнадежно вопящего на одной ноте косого, из-за чего вой стал вибрирующим. – Без разрешения решил подачку взять? Просто так, да?!
 – Ухи-ухи-ухи отпусти, не казенные же! – верещал заяц ломаным тенорком. – Да я же просто так!
– За просто так я бы тебя не трепала! – парировала я, еще раз хорошенько тряханув его как грушу. – А ну-ка, быстро перекидывайся, хмырь облезлый!
Я отпустила пальцы, и заяц лягухой шмякнулся в дорожную пыль. Несколько секунд ворчал что-то нелицеприятное в мой адрес, а потом контуры его начали смазываться. Через пару секунд я увидела сидящего на дороге паренька лет четырнадцати, босоногого, одетого в потертые штаны, длинную рубаху и стеганую безрукавку, препоясанного плетеным кожаным ремешком. Паренек недовольно смотрел на меня из-под растрепанной челки русого цвета и держался за ухо, опухшее и ставшее напоминать башмак.
– Чего тебе? – хмуро буркнул он. Я добавила молоденькому лешаку подзатыльник. Он взвизгнул.
– Ишь ты, взял манеру старшим «тыкать», – сурово сдвинула брови я. Лешачок рукавом утер нос.
– Чего вы хотели, госпожа?.. Стоит тут, сироту обижает… – сквозь зубы забухтел он себе.
– Зря ты. Я ведь все слышу, – сладеньким голоском осведомила его я.
– Нежить что ли?
– А то ты сам не видишь? – Я уперла руки в бока и самым наинаглейшим образом уставилась на него.
Паренек прищурился, глядя на меня. Его глаза из прозрачно-наивно-голубых стали мшисто-зелеными, а конопатый носик сморщился.
– Теперь вижу, – негромко произнес он. – Так что вы хотели, госпожа?
– Мне реуна нужна. Пучок на пятьдесят метелочек.
Глаза лешачка в ужасе округлились.
– Боги с вами, госпожа! – замахал руками он. – Откель у меня в лесу сокровища такие?! Тут же ничего окромя крапивы и росло вовсе!
– Ты мне клыки не заговаривай! – снова повысила голос я. – Чтобы у лешака и не было травяных запасов? Ты меня за дуру не держи, бревно липовое!
– Смилуйтесь, госпожа… – снова заныл лешачок, но я лишь грозно свела брови на переносице.
С мелкой нежитью вроде лешаков или кикимор по-другому нельзя. Уже испытанный метод. Если их боишься – они глумятся, если нежничаешь – они наглеют. Только показав зубы можно с ними договориться к взаимной усладе. Он сейчас еще поунижается в свое удовольствие, жалостливо закатывая глазки и называя меня госпожой, а потом все равно принесет мне мой заказ. А я в свою очередь оставлю ему подачку, да еще и добавлю пару булочек, после чего лешачок, если еще раз встретит меня, будет вести себя уже более покладисто и добро.
Я великодушно разрешила пареньку еще немного облобызать мои грязные сапоги, после чего твердо зыркнула, и лешак, брюзжа себе под нос, растворился в лесной полумгле, вернувшись минут через десять с душистой травкой в зажатом кулаке и самым разнесчастным лицом. Я обстоятельно проверила, расплылась в довольной улыбке, с удовольствием вдыхая пряный аромат свежей реуны, и, положив ее к своим запасам, из другого кулька вытащила на белый свет пару свеженьких кисленьких яблок и головку сыра и положила по соседству с хлебом. Лешачок неверяще уставился на это, потом поднял глаза на меня. Я долго и холодно смотрела ему в лицо, потом неожиданно тепло улыбнулась и, подавшись вперед, легонько поцеловала его в загорелый лоб. Не оборачиваясь, свистнула Сэре и пошла вперед по тропинке.
– Желаю вам найти то, что вы ищете! – крикнул мне во след лешачок. Я резко остановилась и обернулась, но у пенька уже никого не было. Как и обеда лесному Хозяину.
Сэра, извернувшись и цапнув у себя с бока прицепившейся репей, вопросительно ткнулась мне в основание шеи мордой. Я взяла кобылу под уздцы, не желая прыгать в седло, и повела ее вперед по тропке.
Лешак проложил тропинку видной и утоптанной, и мы в полчаса вышли из его леска прямо напротив частокола Хагаласа.
Я отпустила железную узду, хорошенько проверила все ремни, особенно подпругу, и, сняв с лошади чересседельные сумки, бросила их прямо на землю. Обхватила умную лошадиную морду ладонями за щеки и прижалась к ней лбом, смотря в глаза. На этот раз я с ней прощалась надолго.
– Ну что, паршивка, иди домой. Но только попробуй потерять седло на этот раз!.. – Я угрожающе погрозила ей пальцем, но тут же улыбнулась и чуть коснулась стального лба губами. – Ладно, иди.
Я выпрямилась и повелительно махнула рукой. Кригана развернулась и уверенно поскакала в сторону загоризонтных гор.
Жесткий ремень сумки мгновенно оттянул мне плечо вниз. Я поднатужилась, обхватила вытянувшийся мешок руками и гуськом потопала к воротам. Стражи, увидав меленько семенящую барышню с огромной котомкой, кою та нежно обнимала, не почувствовали ни капли мужской вежливости и неприлично заржали. Я молча прошла мимо них, проигнорировав дурацкий смех, но когда уже скрылась из виду за домами, один из стражников внезапно схватился за живот, нехорошо побледнел и стремительно побежал в кустики, костеря на ходу «мерзенную ведьму». Ну-ну, будто бы никто, кроме ведьмы, не может использовать слабенький, но очень эффективный амулет мелких неприятностей.
– Ох, госпожа, а вот и вы! – радостно воскликнул Кёрт-фа-Аэн, едва я показалась на пороге его придорожни. – Куда ж вы запропали-то? Спину, гадина, так и ломит.
Да, я заметила. Сначала мне показалось, что бедный хозяин постоялого двора нарвался на уличных хулиганов, и те «натянули ему копчик на уши» в прямом смысле этого слова. Выскочивший из-за стойки прибес был согнут зюобразной загогулиной с руками над лопатками и головой, дышащей своему же телу в пупок. Попробуй кто повторить, даже на спор – не получится! Меня сначала разобрал смех, а потом жалость.
Я торопливо вытряхнула из своей сумки на стол недоделанное варево, побросала в заготовку свежей реуны, еще одной гадости из баночки и все развела в ледяную гелеобразную субстанцию, которую выставила на край.
– Но сначала надо вас выпрямить… – неуверенно вякнула я.
Кёрт-фа-Аэн шмыгнул носом и развернулся. Я посчитала это жестом к началу процедур, взяла прибеса за плечи, уперла коленом в прихваченную спину и резко дернула на себя.
Послышался оглушительный хруст вставших на место позвонков.
У хозяина аж дыхание перехватило, а глаза подозрительно начали напоминать рачьи. А главное, стройненький, как пенек на выданье! Я поспешно, пока в меня за подобное «леченье» не запустили чем-нибудь увесистым, щедро наляпала мазью ему на спину, предварительно задрав рубаху, и растерла чуть ли не до самой шеи. И быстренько улизнула, оставив остатки в баночке на столе. Нет, через минут пять спину отпустит, и возможно хозяин даже скажет мне спасибо, но когда-нибудь потом, когда на язык из цензурных слов перестанет приходить только мое имя.
Вихрем ворвавшись в клеть и с грохотом захлопнув за собой дверь, я наконец смогла перевести дыхание и медленно сползти по двери. Клеть при придорожне была неплохая, элеров пять в длину и столько же в ширину – квадратная деревянная коробка с крышей. Сквозь неплотно пригнанные доски пробивался дневной свет, неровными полосами и стрелами разливаясь по темному помещению. Запасов здесь давно уже никто не держал – холодный подпол гораздо лучше хранил продукты и напитки, а клетушку считали одной из комнат. Мне здесь нравилось даже больше, хотя это, скорее, во мне говорил не человек, а волчица, признавшая хорошее логово. К стенам, почти до самой крыши, было свалено сухое хрустящее сено, неизвестно как оказавшееся здесь в начале лета.
В последний раз глубоко вздохнув, я шагнула и провалилась в душистое золото, закрывая глаза и мгновенно засыпая.


Разбудили меня крики, лязг мечей и звук бьющегося стекла. Я сонно перевернулась на спину и снова уткнулась лицом в сено.
Опять кто-то пьяные дебоши устроил…
…Вставай, дура, пираты пришли!
Какие к черту пираты?!.. Их здесь и так как тараканов в кладовой, того и гляди наступишь.
…Щас наступят… Щас на тебя так наступят… ВСТАВАЙ, СКАЗАЛА!!!
От вопля Ател я подскочила и свалилась на жесткий земляной пол, отчаянно моргая и протирая глаза. Свет в щели бил уже не дневной, солнечный, а какое-то жуткое кроваво-красное марево, мерцающее и неустойчивое. По полу бегали тени и красно-оранжевые блики.
В нос резко ударил запах дыма и крови.
Какого черта?..
Я выхватила из ножен меч и пинком отворила дверь.
– Мама дорогая…
…Какая из них?
Хагалас гудел, горя и рушась. По улицам бестолково шныряли одетые в ночные рубашки бабы и девицы, отчаянно вереща; кое-как сгруппированные мужчины с оглоблями и обломками досок (кое у кого в руках мелькали мечи) отмахивались от здоровенных зеленокожих бугаев в крепких деревянных бронях, шкурах и рогатых шлемах.
…Орки!
Плохо дело.
А в порте царила разруха. Я поудобнее перехватила длинную рукоять верной флиты и бросилась на подмогу. Люди косились на меня с неверием и изумлением, но дралась я хорошо, и мужчины молчали, сурово сдвинув брови и пытаясь отстоять свой городок. Орки удивились не меньше, когда на них порой с дикими азартными воплями налетала растрепанная девка с узким мечом наперевес и успешно держалась до исхода сил и последнего вздоха.
Махание мечом с одним двухэлерным мускулистым орком, зловеще рычащим мне под ухо и сверкающим длинными клыками из массивной нижней челюсти, оттащил меня в небольшой переулочек. Я тоже выщерилась и прочувственно зарычала, а потом внезапно откинула флиту и длинным звериным прыжком рванулась вперед, впиваясь острыми клыками в толстую кожу орка. Тот взвыл от боли и, отодрав меня от себя, отшвырнул подальше. Я полетела вверх, спиной ударилась о соломенную крышу стоящего рядом дома, пока еще целого, и покатилась по покатой поверхности на другую сторону, позорно вереща и цепляясь пальцами за скат.
Я смогла как следует уцепиться только за водосточный желоб, который тут же протестующее заскрипел, потихоньку отрываясь. Я оглянулась, нашла за спиной начинающее гореть дерево, уперлась ногами и, оттолкнувшись от стены, отпрыгнула на ветки, повиснув вниз головой и хорошенько приложившись о крепкий ствол. В глазах зарябило, пальцы мгновенно ослабли и соскользнули, я полетела вниз, спиной и задом ломая все ветки поменьше, встающие на моем пути, и ударяясь о все, что были побольше.
Глаза открыть я посмела только досчитав до десяти, чувствуя под щекой жесткий песок. Встала, чуть пошатываясь, несколько раз мотнула головой и уцепилась руками за ствол дерева, чтобы не грохнуться обратно.
Перед глазами открылась душераздирающая картина. Молодой невысокий орк (для орка, разумеется, а так он был на полголовы выше меня), одетый в песочного цвета мантию с ритуальными рисунками, а поверх – отлично выделанную волчью шкуру, откинул морду назад, прижал к стене хрупкую девушку лет шестнадцати и целовал ее.
Я разозлилась. Подлетела. Схватила обидчика за волосы, отодрала от девушки. Он зарычал и досадливо отмахнулся, но я сложила кулак и с силой влепила ему в переносицу. Орк свалился на спину, на миг ослепнув от удара, из носа брызнула кровь. Я довольно грубо рванула опешившую девушку к себе за спину. Она поняла и побежала в сторону моря, скрывшись в переулке. Если ей повезет, она сможет добежать до частокола и сбежать из разоряемого городка. Если же нет… Тут уж я ей ничем помочь не смогу.
Но побитый мною орк был воином. Он дотянулся и рванул меня за лодыжку. Я пикнуть не успела, стреноженная, и свалилась прямо на него. Быстро очухалась, с силой сжимая его коленями и резко садясь. Орк извернулся (черт, что за мелочь мне попалась! Худой, жилистый, словно и не орк вовсе!) и схватил меня в захват. Я впилась пальцами ему в ногу, сдавившую мне шею, но резвый мерзавец мгновенно сцапал меня за запястья и что-то прошептал. Я только ветерок творимого заклинания почуяла, когда ненавистная картинка начал расплываться и заливаться черной краской.
…Схватили, как барашка…
Главное, чтобы не зажарили…
…А кто этих нелюдей знает?..
Тьфу… Даже думать тяжело-о-о…

* * *

Волны мягко плескались о деревянные борта, мерно покачивая корабль из стороны в сторону. Тихий шорох соленых вод действовал как успокаивающее, наливая свинцовой тяжестью веки. Я смогла открыть их с огромным трудом, и то только после того, как осознала, что лежу на влажных досках, спиной к стене, почему-то ужасно неустойчивой (тогда до меня еще мало что доходило), и в обширном по ощущениям помещении есть небольшой источник света. А, да, еще кое-что… Я не связана. Ни по рукам, ни по ногам, что несказанно радует.
Только утвердившись в твердом сидящем положении, я посмела открыть глаза. Сначала почему-то левый. Зрение выхватило пятачок света, противоположную стену и небольшую заплатку тени, отбрасываемой от кого-то еще в этом месте. Я чуть подумала и открыла правый глаз.
Картинка сразу стала полнее и понятнее.
Я сидела в трюме корабля, предположительно орочьего. Единственный источник света в этой довольно большой «тюремной камере» – небольшой факел под потолком. В противоположный от меня угол забились три девушки чуть помладше меня, одна из которых была та самая, которую я пыталась спасти от нахального орочьего шамана. Они благоразумно держались вместе и не подползали к странной незнакомой девушке с черными растрепанными кудряшками в заляпанной рубахе навыпуск и тускло-голубых плотных узких штанах. Босой, как я успела заметить, посмотрев вниз на свои ноги. Даже сапоги сперли, гады.
Я оттянула врезающийся в горло ворот рубашки, машинально ощупывая толстую кожаную полосу шириной в три пальца, и отдернула руку, обжегшись о серебряные заклепки-шипы вдоль краев. Ясное дело, мы пленницы, попавшие оркам-пиратам. А хозяева могут делать со своей собственностью все, что угодно. Я, может, и смогу отбиться, выпустив когти и выщеревшись пострашнее, если орки полезут, но девчонкам не поможет никто. Я же на себя бремя спасительницы брать не желаю. Пробовала, не понравилось.
…Утешай себя тем, что ты просто бессовестная эгоистка.
Ладно. Я – эгоистка. Я – эгоистка. Я – эго… Тьфу!
Я вконец взбеленилась и в сердцах плюнула в угол. Потом подняла глаза к потолку за неимением неба, но божественного знамения не нашла. Только люк, выводящий на палубу. Да и тот запертый снаружи.
Просунув указательный палец между шеей и ошейником, я неуютно подвигала головой и вскрикнула от боли. Заклепки пронизывали пять слоев засаленной кожи насквозь, при малейшем движении давая о себе знать жгучим огнем.
Девочки, очевидно, залюбопытствовали, чего это их товарка по несчастью так странно себя ведет. Но подойти забоялись. Спасенная мною девушка переглянулась с остальными, сказала что-то на неизвестном мне наречии и на карачках опасливо подобралась ко мне. Света в трюме, слава богам, хватало, чтобы я могла не сверкать глазами, иначе мы так и сидели бы порознь, как идиотки.
– Спасибо, что пыталась спасти меня, – истинно женским голоском робко проговорила она, ободряюще касаясь моего плеча кончиками пальцев.
Я лишь хмыкнула, попутно замечая, что на ней ошейника нет. Верхняя губа непроизвольно задралась вверх. Чертов шаман, он поди открыл меня.
На самом деле, они могли поступить со мной и более бесцеремонно, но к моему счастью мироощущение расы зеленокожих очень похоже на клановые традиции гномов. Названия разные, совершенно не похожие Древние языки, одни горцы, другие – степняки (или морские пираты в отдельных случаях). Но традиции имеют одни корни, уходящие далеко во времена, когда эпоха Безмолвия казалась вчерашним днем.
…Что-то нам несказанно везет…
И не говори. Хотя я прочно уверилась, что жизнь – самая поганая вещь в мире.
…Но-но-но! Это ты на что намекаешь, а?!
Что я дура, Ател. Ну что мне стоило послушаться Клейменса и остаться?! Он же просил. Но нет, отправилась в этот забытый богами Галиндоор, рванулась за миражом!
…Уже жалеешь?
Ничуть! Я все правильно сделала.
– Чем я могу помочь тебе? – робко спросила девушка, глядя как у меня сдвинулись брови к переносице, заложив две маленькие складки между ними.
– Ну, во-первых, назвать свое имя. Или хотя бы прозвище на крайний случай.
Девушка сначала опешила, а потом рассмеялась.
– Прости пожалуйста. Конечно же! Я – Арна. А там девчонки Оррин и Валеска. А ты?..
– Меня зовут Лета. Еще вопрос. Ты случайно не знаешь куда нас везут?
– Оррин подслушала, что пираты говорили что-то вроде Галиндоора. Вроде как на продажу.
– Галиндоор – это хорошо, – довольно потерла руки я. – Галиндоор – это очень хорошо.
– И что же в нем хорошего?
– А мне туда и надо.
– Зачем?
– Переломное дело. Надо найти кое-чью могилу в Глинда-ане.
Арна вряд ли что-нибудь поняла, но благоразумно сделала вид.
В это время нас грубо прервали. Люк наверху отворился, явя нам квадратный кусочек ночного неба в россыпи звезд, после вниз спустилась веревочная лестница и по ней, запинаясь о длинную мантию и сдавленно ругаясь, спустился вниз давешний шаман, держа в руках котелок с похлебкой, в котором медленно проворачивались вокруг стенок три ложки. Спустившись на пол, он некоторое время постоял, осматривая каждую пленницу, задержал взгляд на Арне (кажется, даже немного смущенный), а после повернулся ко мне. Я нехорошо сузила глаза и поджала губы.
Шаман кашлянул, поставил котелок с едой на пол, поближе к Валеске и Оррин, и двинулся в мою сторону. Но близко подходить не стал, остановился в полутора элерах. Взялся за волчью шкуру и откинул морду от лица.
Так я и думала!
Он оказался не орком, а человеком. Молодым симпатичным мужчиной с длинными каштановыми локонами и темно-зелеными глазами, в которых на уровне зрачков плескалась неуверенность.
Я поднялась с пола, секундным касанием плеча Арны говоря, что ей лучше остаться внизу. Вышла чуть вперед. Он оказался ненамного выше меня, но здесь, в трюме, была явно не его территория.
– Вас подзывает к себе капитан, – негромким, чуть хрипловатым голосом произнес он.
– Да неужели? Надо же. С чего бы это вдруг?
– Он хочет поговорить с вами. Идите за мной.
– А ты меня заставь? – довольно дерзко откликнулась я.
Он хотел попытаться сплести подчиняющее заклинание, но я немного сдвинулась в сторону, и паутинка, опутывающая меня, разорвалась на начальной стадии. Шаман моргнул.
– А ты думал, что меня так легко «опутать»? – сквозь зубы поинтересовалась я. – Извини, но я слишком долго общалась с ведунами и посильнее тебя, чтобы ощущать нити заклинания. К тому же я – нежить…
Сзади охнула Арна.
– Я знаю, – процедил шаман. – Вот именно поэтому Трэлл и вызывает вас к себе. Прошу, пройдите за мной.
Я лишь отвернулась в сторону, скрестив руки на груди. Все-таки хорошо, что этот шаман – человек. Орк на его месте давно бы уже схватил меня поперек талии и на плече потащил бы к капитану.
– Я прошу вас, – снова сказал шаман, в упор глядя на меня. – Вам никто ничего не сделает плохого.
– Ты думаешь, я этого боюсь?
– Судя по вашим наглым глазам, нет. Это формальная фраза. Но неужели вам так сложно спрятать клыки на время в себя и просто проследовать за мной? Трэлл хочет поговорить с живым олицетворением древних традиций. Вы здесь не пленница.
– Я заметила.
– Я… не в этом смысле. То есть… По приезду в Галиндоор вас не станут продавать.
– А зачем тогда вообще с собой взяли?
– Трэлл настоял.
– Вы так безоговорочно слушайтесь орка? Насколько я помню, шаманы на кораблях имеют едва ли не большую популярность, нежели капитаны.
– Трэлл Говорящий с Духами не такой.
– Говорящий с Духами? Хорошая кличка.
– Это не кличка. Это его полное имя, – проворчал шаман. Похоже, ему уже надоело уламывать упрямую волкодлачиху. – Так вы пройдете со мной или нет?
– Я не хочу, чтобы меня выделяли из толпы. Здесь у меня такие же права, как и у этих девчонок.
Словно в подтверждение своим словам, я села обратно на свое место и скрыла лицо в зубчатой тени от острых кончиков волос. Шаман некоторое время недоуменно лупал на меня глазами, открыл было рот, чтобы еще что-нибудь сказать, закрыл, махнул рукой и поднялся по веревочной лестнице обратно наверх.
Только когда наверху снова заперли люк, я вздохнула свободно, сбрасывая с себя жесткую шипастую броню дерзкого безразличия. И тут же встретилась взглядом с Арной. Невольно сморщилась.
В голубых глазах девушки светилось неприкрытое восхищение.
– Ты ничего не боишься, – с восторженным придыханием сказала она.
Я устало опустила ресницы.
– С чего ты это решила?
– Ты так бесстрашно отвечала ему. У меня чуть сердце от страха не убежало, а ты…
– Нам всем было страшно.
– Даже тебе?!
– Даже мне. На свете не боятся ничего только дураки и покойники. Первые просто не понимают опасности, а вторым уже все равно… Хотя нет. Есть еще один человек, которого я не могу определить ни туда, ни туда. Потому что порой мне кажется, что он и вправду ничего не боится.
– Кто он?
– Мой муж.
– Так ты замужем?
– Да. За злейшим врагом.
Глаза Арны стали пугающе напоминать блюдца.
– Но как же вы?..
– Так получилось, – грустно улыбнулась я.
– И где же он сейчас?
– Муж?
– Да.
– Ждет меня в вехре От-Даль-Тида.
– Дождется ли? – с сомнением в голосе протянула девушка.
– Конечно. Этот человек смог вытащить меня из Ее объятий. Что уж говорить про какой-то там Галиндоор!
– Но ты же… только что приговорила себя к вечному рабству. Причем сознательно.
– Милая, я – волкодлак. И поверь, после первого же полнолуния, когда мой будущий хозяин найдет вместо девушки злющего клыкастого зверя, жаждущего крови, ему уже будет не до этого. Единственной мечтой станет дожить до рассвета, – предельно серьезно сказала я.
Арна лишь ошарашено покачала головой. Остальные девчонки притихли в углу, жадно ловя каждое наше слово.
– Нет, ты все-таки ничего не боишься, – твердо кивнула моя собеседница.
– Тогда я дура. Ибо на покойника пока еще мало похожу. – Улыбка получилась довольно вымученной. – Нет, Арна, я боюсь. Просто не то, чего боишься ты.
Я не смогу ей объяснить, что на свете есть очень много вещей, которых я боюсь. Девушка мне явно не поверила. Я долго смотрела на нее из-под полуопущенных ресниц и подумала, что, расскажи я ей всю свою жизнь – бесконечный поединок с двумя ярыми противницами, Безнадежностью и Болью, – она рассмеялась бы в лицо и посоветовала бы стать менестрелем с такой бурной фантазией. Именно поэтому я смолчала.
…Она человек. Она не сможет понять нас.
Ты как всегда права. Мало кто из людей может понять меня.
…Составим краткий список? – Она еще ехидничает.
Нет, пожалуй. Я устала, Ател. Спокойной ночи.
…Эй, но ведь ночь – наше время!
Я прошу тебя. Спокойной… ночи…
Ател вздохнула и закрыла глаза, уходя за Завесу сознания.
…Ладно, спи, моя дорогая… – Была ее последняя фраза перед тем, как кануть в Сон.
Я почувствовала, что Ател Заснула и расслабленно прилегла на дощатый пол. О боги, как же я устала…


Шаман еще два дня пытался вытащить меня на встречу с капитаном, но я была непреклонна. Нам исправно приносили еду каждый день, с девчонками я разговорилась, но не боялась меня, пожалуй, одна только Арна, здраво решившая, что ее спасительница ей уже ничего не сделает. Мы довольно легкомысленно болтали, даже как-то не особо огорчаясь насчет того, что нас вообще-то везут в неизвестную страну на продажу. Все это казалось каким-то далеким и незначительным, мы не придавали этому значения. Орки к нам не лезли, единственным посетителем был пресловутый шаман, в конце концов плюнувший на это гиблое дело. Зато эти два дня мы искренне поразвлекались. Шторма пока не предвиделось, и мы просто наслаждались жизнью.
На заре третьего дня я почувствовала уже ставший привычным запах шамана и чей-то еще. Хозяева следов подходили к люку, и через несколько секунд послышался скрип отворяемого замка, и к нам в трюм спустились двое: шаман и рослый, жилистый орк с длинными черными волосами, забранными в хвосты по бокам, тяжелой нижней челюстью, и в кожаном костюме. Он сразу же подошел ко мне, внимательно осматривая.
А я увидела, что за этим орком тянется небольшая черная трещина в пространстве длиной в локоть, словно пришитая к его куртке на спине. Трещина то и дело сочилась серебристо-белыми клубящимися нитями, которые облетали голову орка и возвращались обратно.
Похоже, это и есть капитан орочьего корабля, Трэлл Говорящий с Духами.
– Ты был прав, Ренн, – низким хриплым голосом произнес он. Тонкая нить ласково погладила его по зеленой щеке и пугливо нырнула обратно во тьму. – Духи говорят мне, что это Псица, причем уже заимевшая Хозяина… Но вот что странно. Ее связь с Хозяином прочна как никогда, несмотря даже на то, что между ними тысячи сельген. Это необычно.
– Я же говорил, что вы заинтересуетесь ею, – негромко добавил шаман.
Жаль только, что я не заинтересовалась им. Слова его, конечно, необычны и затеплили в моей душе искорку любопытства, но Галиндоор манил ответами, и я, пожалуй, ничего не буду говорить.
Трэлл сощурил черные глаза.
– Ты ничего не хочешь у меня спросить?
– Нет.
Орк довольно фыркнул.
– Что ж, а ты умеешь прятать свое любопытство. И настойчивость. Это поощрительно. Я думаю, ты сама найдешь ответы на все свои вопросы.
– Да, я тоже так думаю.
– Прекрасно, – довольно улыбнулся Трэлл. – Ренн, мне нравится эта женщина. Она не похожа на остальных. И ее действительно не волнует, что ее продадут кому-нибудь. Она вполне уверена в своих силах. Я думаю, мы воспользуемся этим. Вы стойкая женщина, – обратился он уже ко мне. – Позвольте узнать ваше имя.
– Лета.
– А полное?
– Зачем оно вам? – мгновенно напряглась я.
– Я не смею называть укороченным домашним именем гордую Псицу, – с достоинством ответил Трэлл, чуть склонив… нет, скорее отметив кивок.
Небольшая пауза.
– Эвангелеета.
– Мое почтение, госпожа Эвангелеета. – Еще один намек на кивок.
Пространственная трещина за его спиной чуть расширилась, и несколько серебристых извилистых нитей скользнуло по плечам орка, а потом проплыли у его ног, на долю мгновения повернув ко мне статную морду волка. Я, не отрываясь, следя за ним, чуть опустила ресницы, приветствуя. Серебряные кудели всосались обратно в трещину.
А через два вдоха Трэлл и шаман покинули трюм, оставив нас в одиночестве.
– Вот это да! – восторженно округлила глаза Арна, бросаясь на колени рядом со мной и резко хватая меня за руки. – Так ты Псица?! Здорово!
– Что это значит? – недоумевала я.
– Значит, что ты на ступень выше остальных волкодлаков. Потому что у тебя есть Хозяин…
– Бред. Волкодлаки свободны!..
– …который оберегает тебя, – не обращая внимание на мои слова, вдохновлено продолжала Арна. – Ты даже можешь не знать своего Хозяина, а он – не подозревать о твоем существовании! Однако если Хозяин в беде, ты найдешь его, где бы он ни был, и спасешь! Если Хозяин умрет, то и тебе не жить на этом свете. А если Хозяин еще и молодой, сильный, красивый мужчина… – По телу девушки прошла непроизвольная сладкая дрожь. Я скептически изогнула бровь. – Это же здорово!
– Не разделяю твоего восхищения.
– Я в детстве знала одну Псицу. Правда, я только потом узнала, что она Псица… О, какой у нее был Хозяин… М-м-м. Я тогда влюбилась в него без памяти, но он принадлежал не мне и был в два раза старше. Жаль… Послушай, ведь капитан сказал, что ваша связь крепка как никогда. Значит, ты знаешь своего Хозяина! И испытываешь к нему теплые чувства! И он мужчина?!! – В глазах Арны зажегся фанатичный огонь.
– Это вряд ли.
…Помочь?
Да. Помоги, пожалуйста, вспомнить всех, к кому я испытываю мало-мальски теплые чувства.
…Легко. Айра, Джелар…
Нет. Они должны быть живы. Ты же все слышала.
…Хорошо. Итак: Айра, Клейменс, Неренель, Алискан, Калкан…
Издеваешься?
Ател ехидно усмехнулась.
…А что? Грифон-Хозяин – это оригинально. К тому же, ты не уточняла, что это должен быть именно человек.
Ну, настолько не-людей не надо…
…Так мне продолжать?
Да.
…Дальше. Ахндраш, Велеслав, Тейвас, Вельгена, Мерена, Тэвонн, Рисенн, Нелли, Мастер…
Мастер сам волкодлак.
…А откуда ты знаешь, что Хозяин не может быть твой сородич, а?
Это же глупо.
…Но вопрос-то справедливый. Никто ничего не говорил.
Ладно. Знаю же – переспорить тебя что до луны доплюнуть.
 …Ото ж!..
Кто там еще?
Ател выдала еще с десяток имен, хозяев которых я если и помнила, то смутно. Ясное дело, чувства к ним были столь же туманны.
Список немаленький.
…Ото ж! Найдем каждого и спросим в лоб?
Лучше не надо. Провести остаток дней в поисках мистического Хозяина? Ну уж нет! Лучше я найду, что хочу, и вернусь. К реальному мужу, уж он-то станет оберегать меня как алмазный фонд мира.
…Здравая идея.
Ото ж!
Я усмехнулась своим мыслям и посмотрела на Арну.
– Мне без разницы, кто он, этот неизвестный Хозяин. Мне хватает одного собственника на душе. Мужа.
– Расскажи о нем, – негромко попросила она.
– О Клейменсе?!
– О муже.
– И что я тебе могу о нем рассказать? Что он высокий блондинистый ловелас, вовремя окольцованный мною?
– А он такой?!
Я рассмеялась.
– Нет. Высокий – да, блондинистый – навряд ли… вернее, наоборот – черный, как душа скупердяя… ловелас – определенно нет. По жизни ему капитально не везло с противоположным полом.
– Почему? – искренне изумилась моя собеседница.
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но факт остается фактом. Первая так и не узнала о его пламенных чувствах, а вторая оказалась такой стервой… Встречала – знаю. Ничего не могу сказать про номера три, четыре и далее, были ли они вообще…
– Даже не интересовалась?
– Знаешь, мы вообще друг о друге знаем довольно мало. Может, это и хорошо – узнавать в близком человеке что-то новое, неизведанное… Семейная жизнь не будет скучна!
– Он тебя хоть любит? – Похоже, Клейменс в глазах скрупулезной Арны встал где-то между тумбочкой и табуреткой.
– Как умеет.
– Интересно, как это «как умеет»?
– У него и остальных мужчин довольно разные представления о любви, – произнесла я. – Не спрашивай у меня, как, я не знаю. Просто полагаюсь на чутье.
– Волчье?!
– Женское, – фыркнула я и, протянув руку, взъерошила девушке светлые волосы. Интересно, как она с таким любопытством дожила до своих лет?