Любовь с обложки

в соавторстве с Андреем Теном

…Айдын, счастливый, бежал по склону, покрытому яркими полевыми цветами. Он не знал их названий, но важно было только одно – он был счастлив среди них! Его глаза слезились от ярких лучей солнца, но Айдын не замечал этого - он  громко смеялся от того необъяснимого ощущения счастья, которое не покидало его, поглотив полностью.
Обессилев, он упал в густую траву и в блаженстве  стал смотреть на кучевые облака, проплывающие над ним.
-Айдын! Айдын! – услышал он голос бабушки. Голос звучал с хрипотцой,  со строгими нотками, но, несмотря на это, глаза Алтынчач-эне, всегда смотрящие на внука с материнской нежностью, излучали ее безграничную любовь к нему.
Айдын приподнялся и увидел на холме маленькую фигурку своей бабушки, которая в этот момент выглядела очень комично. Сильный ветер то и дело сдувал с нее платок, обнажая покрытую сединой голову. Поправляя его, она одновременно пыталась двумя руками махать внуку, но злополучный цветной кусочек ткани снова срывал с головы  веселый ветер. Алтынчач-эне что-то кричала про телят и какую-то корову, что еще больше развеселило внука, и Айдын звонко засмеялся, недоумевая, почему бабушка думает о домашних животных, когда им обоим так хорошо и весело. Его громкий смех прокатился по полю, и ветер, подхватив его, пронес по цветочному ковру, заставляя жаворонков беспокойно взмывать вверх…
- И почему ты у меня такой хохотун, внучек, - нежно проговорила бабушка и осторожно положила свою грубоватую, шершавую ладонь ему на лоб. Айдын открыл глаза и увидел, что  Алтынчач-эне уже подмела полы, а на улице потрескивал самовар.
- Во сне я был такой счастливый! – грустно произнес он.   
- Знаю, сынок, знаю, - пробормотала она с довольной улыбкой, но вслух нарочито строго сказала:
- Уже пять. Надо напоить корову и отвести на базар.   

* * *

- Патриция Геральдески! Повторите, что я сказал! – грозно произнес профессор Марини. Патриция недовольно повела плечами. Естественно, она не могла повторить последнюю фразу профессора. После вчерашней клубной вечеринки с друзьями она устала и заснула прямо на лекции. Такой сон, какой она увидела сейчас, ей еще никогда не снился. На мгновение она оказалась среди сказочных снежных гор с крутыми вершинами, на которых лежал первозданный снег. Теплый горный ветерок играл в ее кудрях, прячась от лучей ослепительного солнца, и ласкал зеленую траву у ее ног. Виртуальные образы  горного ландшафта соединялись со звуками живой природы, как будто специально кем-то включенными для нее. Она почувствовала себя легко и не могла даже приблизительно объяснить свое состояние. Ее сокурсники вокруг злорадно хихикали, что воспринималось ею болезненно. Они считали -  не все же можно с рук спускать богатеньким девчонкам. Патриция, надменно оглядев недоброжелательных сверстников, произнесла:
-Простите профессор, я не могу.
-Садитесь, Геральдески, завтра зайдете к декану.

* * *

Мелкие камни вылетали из-под разбитых подков лошади, звенящих при каждом шаге. Она шла медленно, опустив голову и время от времени прихрапывала, мотая головой, пытаясь вернуть на место непослушную сбрую.
Айдын ослабил поводья, чтобы лошадь почувствовала свободу и ускорила шаг, но она, как будто намеренно продолжала идти медленно. Он нетерпеливо покрикивал  громко на нее: «Чу-Чу!» и похлопывал ногами по крупу лошади, после чего та начинала идти быстрее, но через какое-то время снова переходила на прежнюю тяжелую поступь. За ней нехотя плелась Чернуха; ее медленно плетущиеся ноги тормозили ход лошади. Казалось, что корова не хочет идти, чувствуя, что ее ведут на базар продавать.
Прошло два часа, как Алтынчач-эне проводила их, утро уже переходило в полдень, и солнце стало печь сильнее. Айдын, привыкший к беспощадным лучам горного солнца, невозмутимо держал в руках  поводья, и, щурясь, всматривался в силуэт проснувшегося райцентра. Совсем недалеко он видел маленькие дома и постройки, территорию автопарка, огромный, почерневший от угля, двор бывшей топливной базы. Кое-где виднелись двухэтажные жилые дома, построенные в годы Советского Союза. Трехэтажная  сельская школа из красного кирпича, здание почты и переговорного пункта, рядом с которым стояла высокая металлическая вышка с огромной, похожей на громкоговоритель, тарелкой, которая напоминала Айдыну большую хлебную печь. По мере приближения он увидел спрятавшееся за деревьями здание районной администрации «Ак-Уй» , - расположившееся на  главной площади села. Неподалеку виднелось старое здание поликлиники, рядом – кирпичное сооружение банка. Еще дальше, за жилыми двухэтажками, расположилась огромная территория центральной районной больницы. Она представляла собой комплекс зданий, и Айдын хорошо знал каждое отделение, начиная с хирургии и заканчивая инфекционным отделением, в котором он пролежал с диагнозом «бруцеллез» добрую половину прошлого сентября, да и Алтынчач-эне, однажды проходила лечение в терапевтическом отделении.
Айдын с нежностью вспомнил милую заведующую инфекционным отделением – Какен Калыковну в белом накрахмаленном халате, от которой всегда пахло духами с  цветочным ароматом. Она относилась к нему, как к сыну; ее добрые, мягкие руки каждое утро проверяли его пульс и трогали его горячий  лоб. От них веяло таким спокойствием  и умиротворением, что Айдын  всегда ждал утренний обход с нетерпением, как будто его родная мама должна была зайти к нему в палату. Она, улыбаясь, приносила ему с собой сладости, проверяла его состояние, затем назначала ему лекарства, давала указания медсестрам и переходила в очередную палату. Он любил эти минуты и где-то в глубине души представлял, что эта добрая заведующая - его родная мама и что скоро она его выпишет из больницы и отвезет в их родной, уютный дом. В то же время он чувствовал себя немного виноватым перед бабушкой Алтынчач-эне, и начинал с грустью думать о ней, зная, что она с нетерпением ждет своего внука и сейчас сама с трудом, но привычно справляется с их небольшим собственным стадом коров. Особенно трудно ей сладить с неугомонным молодняком. 
- 35 сом! – сказал контролер Айдыну, имея в виду оплату за место для привязи крупного скота. Айдын вытащил из-за пазухи старый потрепанный кошель из дубленой кожи, оставшийся, наверное, еще от деда.
Вокруг было привязано множество животных на продажу, и стоял специфический запах. Сегодня тут продавали даже верблюда. Он возвышался над другими животными, огромный и важный, презрительно глядя на копошившихся  вокруг него людей.
- Канча?  – спросил Айдын, кивнув в сторону верблюда его хозяину, который стоял рядом и курил сигарету.
- Бир мин доллар!  – невозмутимо ответил хозяин.
Айдын удивленно покачал головой.
- Канча сурап жатасын?  – спросил в свою очередь хозяин верблюда, указав в сторону Чернухи. Айдын оценивающе посмотрел на свою корову и сказал:
 - Он беш мин сом!
Его собеседник одобрительно кивнул головой, соглашаясь с тем, что это красная цена для такой коровы, как Чернуха.
* * *

Декан исторического факультета Миланского университета профессор Фабрицио Точини снял пиджак и повесил его на спинку своего антикварного стула. Глотнув кофе, он удовлетворенно улыбнулся, предвкушая грядущие выходные и, подойдя к окну, залюбовался видом на послеполуденный Милан. Вдруг аппарат громкой связи на письменном столе профессора замигал, и голос его секретарши приятно пропел:
- Доктор Точини,  как вы просили - Патриция Геральдески ожидает в приемной.
- Да-да, Элиана, пусть войдет, - по лицу декана пробежала  гримаса недовольства.
Эта девчонка, с весьма приятной внешностью, постоянно доставляла ему неприятности. Если бы не ее отец, она давно уже распрощалась  с  университетом ... Дверь в кабинет открылась, и перед профессором Точини предстал объект его головной боли – дочь одного из самых  уважаемых и богатых людей Милана.
- Смелее, смелее, сеньорина.
- Доктор Точини, я…
- Знаю, - профессор надел пиджак и сел за письменный стол. – За последний месяц вы совершили столько проступков, сколько самые отъявленные неучи не набирали за все годы своего университетского обучения. А ваши результаты за последний семестр отнюдь неутешительны. Что скажете,  Геральдески?
- Это больше не повторится, господин декан.
- Знаю, - «Дерзкая девчонка» - подумал Фабрицио про себя, а вслух произнес: - Потому что вы уже без пяти минут как отчислены, Патриция! - Патриция поймала себя на мысли о том, что она с вызовом улыбается прямо в лицо декану, но тут же одернула себя, поняв, что на этот раз все обстоит иначе, и даже связи отца не помогут. Она знала наверняка, что лучшая защита - это нападение, и решительно направилась к столу профессора. Сев на стул перед ним, она твердо произнесла:
- И? Почему же без пяти минут? Почему бы не сделать это прямо сейчас?
Терпение профессора окончательно лопнуло. Эта девчонка однозначно решила  испортить настроение на  все выходные.
- Да потому что я решил вам дать еще один шанс!
- Правда? – Патриция засияла. Она поняла, что выбрала неправильную тактику и сейчас старалась выправить положение, заискивающе улыбаясь декану. – Я попробую  сделать  все, что вы скажете.
- Взгляните сюда, - доктор Точини взял пульт и включил телевизор.
На экране появилось изображение великолепного горного пейзажа. Затем Патриция увидела какой-то населенный пункт. Все это ей показалось странно знакомым. «Где-то я уже это видела» - подумала она. На фоне неказистых домиков резвились дети. Вот мимо них проскакал на коне юноша, глядя прямо в камеру большими, суровыми глазами. У Патриции промелькнул вопрос: «Почему в окружении такой красоты  живут столь бедные люди?»
- Почему  вы мне все это показываете, сеньор декан?
- Вы знаете, что это за страна, Геральдески?
- Похоже, где-то в Гималаях... Монголия?
- И вы еще хотите стать квалифицированным историком! Это Кыргызская Республика!
- Какая республика?
- Кыргызстан! Впрочем, не важно. Скоро узнаете, потому что вы отправляетесь туда.
- Что? – глаза Патриции удивленно округлились, а про себя она подумала: «Курдистан, кажется, находится в Турции...»

* * *

Лошадь, чувствуя, что позади больше нет плетущейся коровы, шла легко, мелкой рысью. Айдын напевал народную песню, подбадривая себя и отгоняя грустные мысли. Хоть корова и была удачно продана, ему все же было немного грустно - жалко было Чернуху. Она была одной из умных и добрых коров в их небольшом стаде. Бабушка решила ее продать, пока она имела хороший вес. Айдын думал о том, как бабушка обрадуется, узнав, что за Чернуху ему дали кругленькую сумму. Ее, скорее всего, купили на убой, в город. «Что ж, такова судьба любой коровы», - грустно думал Айдын.
Когда Айдын поравнялся с газетным киоском, который стоял на главной улице районного центра, его взгляд привлекла обложка глянцевого журнала. Он спешился и подошел к киоску. С выцветшей обложки на него глядела улыбающаяся красивая женщина в красочном облегающем платье. Откуда Айдыну, скромному семнадцатилетнему сельскому парню, было знать, что на него, сидя в плетеном кресле, красиво сложив руки на коленях, смотрела одна из самых знаменитых актрис европейского кино. Зная, что бабушка будет злиться на бесполезно потраченные деньги, он все же заплатил за журнал трехмесячной давности 45 сомов и, любуясь изображением неизвестной красавицы, тронул  поводья своей лошади. «Вот в такую женщину не грех влюбиться», – подумал он.

* * *

- Что это? – спросила бабушка.
- Это журнал, - виновато улыбаясь, ответил Айдын, при этом его глаза лучились счастьем.
- И сколько он стоит? – спросила недовольно Алтынчач-эне.
- 45 сомов, - ответил внук и, ожидая упрек бабушки, понуро опустил голову. Алтынчач-эне покачала головой, вздохнула тяжело, как будто хотела показать, что недовольна покупкой, но отняла у Айдына журнал и с еле скрываемым интересом быстро  вытащила из висящей на стене юрты кожаной сумки свои очки, чтобы рассмотреть  получше. В отличие от своего внука, который окончил всего 4 класса кыргызскоязычной школы и был вынужден бросить учебу, она знала русский язык довольно сносно и могла еще получать информацию, читая русскоязычные печатные издания.
Поздно вечером Алтынчач-эне приготовила ужин и открыла сумку с продуктами, которые она просила Айдына купить на базаре. Вытащив чай, сахар, крупы и лапшу, она увидела на дне пакет с ее любимыми леденцами. О них она не просила, но поняла, что внук заботливо прикупил их, зная, что вечерком после ужина его бабушка любит полакомиться сладкими карамельками, шелестя красочными обертками. Она села на табуретку с короткими ножками, и умиленно глядя на пакет со сладостями, стала  думать о том, как повела себя с внуком по поводу купленного им журнала. Потом медленно поднялась со стула, подошла к дверям юрты и позвала Айдына, который возился  со щенком на улице, на ужин.
Мешая ложкой куски ароматной баранины с лапшой, Айдын задумчиво смотрел на прыгающий язычок горящего фитилька керосиновой лампы и отпил горячий бульон. Бабушка, кряхтя, подошла к нему, подала пиалу чая с молоком, затем, тяжело ступая, подошла к своей старой сумке, вытащила журнал и положила  на стол перед Айдыном. Тот, увидев этот жест, съежился, ожидая очередной всплеск недовольства. Но, к его удивлению, Алтынчач-эне спокойно произнесла:
- Пишут, что вот эта актриса, как ее там зовут?.. Сейчас, гляну… - сказала она и, надев очки, стала листать страницы. Найдя статью о ней, она еле-еле, по буквам прочитала ее имя:
- Фа-н-н-и Ар-д-а-н, оказывается.
Увидев, как внук оживился, она продолжала с намеренно безучастным видом:
- Так вот, эта Фанярдан снова начала встречаться с каким-то там Джерарди, - сказала она, морща лоб, вспоминая это трудное французское имя. Она снова глянула в журнал и ещё раз  прочитала по буквам, тыча пальцем в статью.
- Ж-е-р-а-р Д-е-п-а-р-д-и-е, - с трудом прочитала она, произнеся вместо мягкого «дье» – «дие».
- После нового кино... - опять запнулась она, вспоминая уже название фильма. – Н-а-та-л-и, - после долгой паузы, она нашла строчку с названием фильма, и прочитала следующее: «...не-дав-но их в-н-ов-и св-е-л эр-от-ич-ес-к-ий ф-ил-им "Ната-ли" ре-жи-с-с-е-р-а А-н-н-ы Ф-о-н-т-ен». Точно не зная, что означает слово «эротический», она решила не подавать виду и сказала назидательно:
- Видишь в «еротической филиме»!
Айдын глупо глядел на нее, думая, что означает вышеупомянутое слово и представлял телевизор, показывающий бразильские сериалы, вроде того, который стоял у их родственников, живущих в районном центре.
- Вот видишь! – произнесла бабушка, свысока глядя на него с умным видом, и поучительно произнесла:
- Надо бы тебе учить русский язык. А то сидишь и не знаешь даже, что означает слово «еротической»!
Почуяв, что Айдын намеревается задать ей вопрос по поводу данной терминологии, Алтынчач-эне быстренько сунула ему журнал и, торопливо встав с табуретки, произнесла:
- Кушай быстрее, остывает! Завтра снова рано вставать! Нужно съездить к Тынаю-аке и вернуть долг. А журнал-то спрячь, стоит-то он немало!
Айдын радостно улыбнулся, схватил журнал и положил его к себе в чемодан, предварительно глянув на изображение прекрасной Фанни Ардан. Он воодушевленно произнес про себя:
- Фаниордан.         
         
* * *

В аэропорту Патрицию провожал отец.
- Не могу понять, папа, как ты мог согласиться на такое?
- Это пойдет тебе на пользу. Ты научишься ценить жизнь, да и страна, говорят, красивая – этот Кыргызстан.
Сеньор Марк-Антонио Мауриано Геральдески тронул за плечо дочь.
- Но папа! – душа Патриции упорно сопротивлялась.
- Это всего на год!
- Вторая Швейцария! – иронично произнесла она. – Не припомню, чтобы в Санкт Морице люди жили в юртах! – вспомнила она прошлогодний отдых на горнолыжном курорте.
- Да, поэтому тебе надо одеться потеплей.
Патриция видела, что отец непреклонен. Как он мог отправить ее в эту неизвестную  развивающуюся страну, да еще с этими умниками – ее сокурсниками, которые также записались волонтерами по проекту Миланского университета.
- Посадка началась, Патриция, - сеньор Геральдески терпеть не мог такие моменты. После смерти жены, он всю свою любовь и теплоту отдал дочери. И, сейчас, глядя  на нее, он спрашивал себя, а правильно ли он поступил, поддавшись на доводы Фабрицио Точини о таком способе перевоспитания избалованного ребенка.
- Пока, папа! Будешь звонить?
- Конечно, принцесса! Но деньги не буду высылать! Ты должна, как и все остальные, жить на средства проекта.
- Знаю, знаю, - Патриция выпятила нижнюю губу.
- Ну, давай, беги!
Патриция вошла в зону паспортного контроля и решила не оборачиваться, чтобы не расплакаться.
- Патриция! Патриция! – услышала она, получив паспорт. Обернувшись, она увидела отца, машущего ей рукой:
- Дочка, тебе никто не говорил, что ты похожа на Фанни Ардан?
Патриция улыбнулась, послала отцу воздушный поцелуй и побрела по терминалу.
      
* * *

  - Поторапливайтесь, ребята! – Патриция торопливо одевалась.
- Сколько можно, Пати? – возмутилась Лилиана – волонтер из Красного Креста. – Мы уже две недели бродим по горам и ищем место из твоих снов. Это какой-то абсурд.
- Ну и что? Нам все равно надо обойти все поселения в районе. Я же не хнычу! Вот, посмотри на мое обветренное лицо! А, если не хотите, я пойду одна!
- Да не горячись ты так. Мы помним, что у нас осталась одна семья. Веренцио, напомни, пожалуйста!
Веренцио – один из самых умных волонтеров снял очки и заглянул в свой лэптоп.
- Они живут вдвоем. Бабушка и внук. Занимаются разведением коров, - произнес он.
- Берите-ка гуманитарку и поспешим, - воскликнула Патриция и вышла на улицу.
- Не узнаю я нашу Патрицию, - Веренцио закрыл лэптоп и принялся укладывать продукты и медикаменты в ящик.

* * *

Группа европейских волонтеров поднималась по узкой тропе. Патриция шла впереди всех. Она как будто спешила встретить нечто необычное - то, что очень сильно ждала. Из-за холма показался дымок, который шел из одиноко стоящей юрты. Айдын привязывал телят, когда заметил, как его черно-белый пес Жолборс сердито заворчал, почуяв непрошенных гостей. А маленький Рекс бегал вокруг Айдына и старался схватить  за конец аркана, мешая ему завязать узел. По мере приближения людей, Жолборс все больше настораживался и Айдын решил взять его за ошейник, чтобы тот не кинулся на гостей, как это не редко бывало. Но, к его удивлению, грозный Жолборс не спешил делать это, напротив, он успокоился и присел, не сводя глаз с гостей. А маленький Рекс сердито заверещал и ринулся вперед с лаем, но, заметив, что Жолборс даже не шелохнулся, трусливо бросился назад, не переставая лаять, и, недоуменно глянул на пса, как будто спрашивая: «В чем дело, я же лаю! Ты-то что молчишь?»   
Из юрты вышла бабушка. Семь веселых молодых людей направлялись к ним. Впереди всех бежала девушка. Вдруг что-то непонятное произошло с Айдыном. Он присмотрелся, повернулся и вбежал в юрту, открыл свой чемодан, вытащил оттуда журнал и вгляделся в фото улыбающейся актрисы, а затем выбежал и помчался в сторону волонтеров. Алтынчач-эне попыталась остановить внука и спросить, что случилось. Но Айдын выдернул свою руку и побежал к стоящей впереди всех девушке, крича:
-Фаниордан!

* * *

Патрицию окружали красивые горы, она полной грудью вдыхала горный воздух, а теплый ветер ласково играл ее волосами. Она увидела бегущего к ней навстречу парня, выкрикивающего имя знаменитой французской актрисы, и ее сердце вдруг бешено заколотилось. Она не могла поверить, что пастух из юрты, расположенной Бог весть где, среди высоких гор, кричал ей: - Фанни Ардан! Она могла только выдохнуть:
- Это здесь, мне снилось это…
Ее товарищи изумленно переглянулись:
- Патриция, что случилось?
Айдын подбежал к ней с изображением Фанни Ардан и сунул журнал в руки ошеломленной итальянки.

* * *

Айдын и Патриция ни слова не понимали даже после двухдневного общения. Но что-то было в них обоих, что помогало им понимать друг друга. Они вышли из юрты с ведром и чайником и, смеясь, объяснялись каждый на своем языке, направляясь к речке.
- Эй, Айдын! – Алтынчач-эне смотрела молодым людям вслед. - Спроси у  нее, что значит «еротической»!
- Хорошо, бабушка, - весело ответил Айдын, не представляя, как он это сделает.
Алтынчач-эне не по годам бодро засеменила  к юрте, чтобы начать готовить ужин.