Во сне и наяву. Окончание 3 части

XX

Мне казалось, что я нахожусь в какой-то глубокой тёмной яме, из которой никак не могу выбраться. Где-то вдали слышался знакомый голос:
 - Света! Светочка! Доченька!
До меня вдруг дошло, что это голос Мани, а темнота вызвана тем, что у меня закрыты глаза. Открыть их удалось почему-то с большим трудом, и я увидела заплаканную мать, трясущую меня за плечи.
 - Ну, наконец-то, - сказала она, когда наши взгляды встретились.
 - Мам, почему ты плачешь? – удивилась я.
 - После того, что здесь обнаружила, удивительно, как я вообще до сих пор жива, - Маня закатилась плачем со всхлипами и завываниями.
Я озиралась по сторонам, пытаясь понять, что здесь можно было обнаружить.
 - Ты лежала абсолютно голая и почти не дышала, - на секунду успокоившись, пояснила Маня.
 - Но я же укрыта, – моё тело скрывало старое пикейное покрывало.
 - Это я тебя сейчас прикрыла.
Двигаться было тяжело, но любопытство взяло верх, и руки мои слегка приподняли покрывало. Взору предстало голое тело. Скрипнула дверь, в зал вошёл Борис.
Переводя удивлённый взгляд с меня на Маню, он недовольно спросил:
 - Ну, что тут у вас на этот раз произошло?
 - Свету изнасиловали, - перестав плакать, тихо произнесла Маня.
 - Что-о? – лицо Бориса приобрело какой-то землистый оттенок, и он замер так, что стал похож на памятник. Постояв несколько секунд неподвижно, отец от чего-то вздрогнул, потом, почти шёпотом, спросил, - Ты уверена?
 - К сожалению, да, - Маня снова погрузилась в рыдания.
Услышав слово «изнасиловали», я сочла его однокоренным со словом «нести» и, как в тумане всплыл образ Коли, притащившего меня против моей воли на диван.
 - Да, - эхом повторила я за Маней.
 - Как?! Кто это сделал?!! Кто здесь был?!! – внезапно закричал Борис, в упор глядя на меня, а я, с трудом соображая, что ему надо, и постепенно вспоминая всё произошедшее, не смогла удержать слёз и совсем по-детски разревелась.
 - Зачем ты кричишь? – укоризненно обратилась к мужу Маня, - Ты же её напугал, - повернувшись ко мне, она ласково добавила, - Доченька, успокойся, не надо плакать, папа не на тебя сердится.
 - Конечно, я не на тебя сержусь, а на того, кто это сделал, - помягчевшим голосом добавил Борис.
Я ему верила, однако остановить свой плач не могла. Всхлипы судорожно перехватывали воздух в моей груди, не позволяя произнести ни слова. Вдруг я почувствовала острый приступ тошноты и, не успев никого предупредить, выдала всё на пол.
 - Быстро принеси стакан воды, - крикнула мужу Маня, и через несколько мгновений вода была у меня в руках.
По приказу матери я сделала несколько мелких глотков, предотвратив тем самым очередную рвоту. Потом Маня заставила меня выпить всё до дна.
 - Мам, почему я чем-то красным вырвала, - удивилась я, глядя на лужу на полу, - я, ведь ничего красного не ела?
 - Принеси ведро воды и тряпку, - попросила Маня Бориса, как бы не слыша мой вопрос.
Отец вышел, но очень быстро вернулся.
- На веранде две чашки, - отдавая Мане ведро, сказал он взволнованно, - Кто здесь был? С кем ты пила чай?
 - С дядей Колей.
 - Так это он сделал?!! - снова заорал Борис
 - А что он сделал?
Я не понимала Бориса. Он всегда был равнодушным к тому, что со мной происходило, даже когда от Эдькиных кулаков оставались синяки. От Колиных побоев наверняка синяков не осталось, ведь он бил меня в живот, как когда-то учил тому Эдика. И всё-таки отец сейчас зол на Колю, потому что, тот что-то сделал... Может быть Коля уходя, пока я спала, что-то разбил или поломал?
 - Оставь её в покое, - требовательно произнесла Маня, суетливыми движениями подтирая пол, - не видишь что ли, ребёнок немного не в себе.
Борис вышел в соседнюю комнату.
 - Почему сервант раскрыт? – услышала я недовольное его ворчание, и вдруг поняла, что Коля всё-таки что-то натворил, - О Боже! – раздался вопль отца, словно в комнате рухнул потолок, - Он украл глубинные часы! Он их украл!
Маня молча смотрела на дверь. Борис тоже какоё-то время не издавал никаких звуков, потом зашёл в зал.
 - Зачем ты позволила ему ковыряться в наших вещах? – сердито спросил он меня.
 - Я ему не позволяла.
 - А зачем ему вообще понадобилось лезть в сервант? Что он при этом сказал? – поинтересовалась Маня.
 - Не лез он при мне в сервант. Он, наверное, сделал это, пока я спала.
 - Спала? – удивился Борис.
 - Я же тебе сказала, ребёнок немного не в себе. Возможно, это был не Коля, она просто не может сейчас всё объяснить. Я застала её без сознаниия. Похоже, в таком состоянии она валялась здесь несколько часов, за это время кто угодно мог зайти и вынести отсюда полдома. Я сейчас пойду и приведу Колю. Ещё не известно, действительно ли он здесь был...
 - Так он тебе во всём и признался, - со злой усмешкой произнёс Борис, - нужно вызывать милицию. Пусть снимают отпечатки пальцев, и пусть не ты, а они приводят сюда Колю...
 - А если это он взял глубинные часы и обо всём милиции расскажет? – тихо спросила Маня, резко выпрямившись и заглядывая Борису в глаза, - Ты представляешь, что тебя тогда ждёт?
Наступила тишина, нарушаемая лишь шарканьем тряпки по полу. Потом Маня заговорила:
 - Пойди, вынеси ведро и давай, не будем гадать. Я сейчас схожу за Колей. Мы должны сначала сами во всём разобраться. А потом, если ты посчитаешь нужным... Что ж, тогда конечно вызовем милицию.
 - Придёт он сюда, как же, - не глядя на Маню, тихо пробубнил Борис, хватаясь за ручку ведра.

 - Я обещаю тебе, что через полчаса Коля будет здесь! – уверенно заявила Маня, когда Борис снова вернулся в дом. - Только мне сначала Свету надо в прядок привести. Она очень слаба, возможно, самостоятельно до душа не дойдёт, надо, что б ты её туда отнёс.
Я мысленно удивилась: откуда Маня знает, что я слаба, ведь с того момента, как меня стошнило, она в мою сторону даже не смотрела.
 - Сейчас. Я только одежду ей свежую возьму, - сказала мать и прошла в спальню, - О, господи! А здесь что творится? – раздался её возглас, - Света, ты, что, что-то в шифоньере искала?
 - Нет, - отозвалась я, с любопытством резко поднимаясь с дивана. Сильная боль внизу живота заставила меня снова лечь.
 - Не надо самой вставать, сейчас я тебе помогу, - сказал Борис, заметив, как я скривилась.
В спальне хлопнула крышка от кушетки.
 - Слава Богу, сюда он не добрался, - прокомментировала Маня.
Разумеется, в кушетку Коля не полезет, там же одно старьё и ненужные вещи, а ещё лоскутки ткани – обрезки от сшитых нарядов. Но он же не девчонка что б интересоваться подобными вещами, - мысленно рассуждала я, пока Борис, аккуратно завернув меня в покрывало, брал на руки. Уже из-за его плеча я увидела, что на диване после меня осталось большое, тёмно-бордовое, слегка блестящее пятно.
 - Что это, мам? Кровь что ли?
 - Не смотри туда, - взвизгнула Маня, - тебе нельзя на это смотреть!

Помыть меня, мать решила сама, как будто мне было не одиннадцать лет, а всего лишь три годика. Мне это не нравилось, но противиться сил не было. Хотелось прямо в бане, свернувшись где-нибудь в углу калачиком, уснуть.
 - Сейчас папа тебя заберёт. Сама в дом не иди, - приказала Маня и скрылась за дверью.
Я присела на табуретку в ожидании отца. Наконец, он появился и на руках отнёс меня в дом. Диван Маня застелила белоснежной простынью, когда я прилегла, она укрыла меня другой. Всё вокруг поплыло, и вскоре я уснула.
Проснулась от лая собаки, рядом со мной никого не было. Мне пришло в голову, воспользовавшись моментом, заглянуть под простынь. Пятно там было уже не бордовое, а просто тёмное. Что бы это могло значить, и почему нельзя на это смотреть? Мои рассуждения прервались тем, что в комнату ввалились Белла Наумовна с Колей и Маня с Борисом. Белла Наумовна взяв стул, села у моего изголовья, остальные, попятившись, отошли в дальний угол комнаты. По шатающейся походке Коли, и тому, как он врезался в стоящий посреди комнаты стол, я поняла, что родственник сильно пьян.
 - Ну, рассказывай, что здесь произошло, - Белла Наумовна была бледной, голос её - недовольный.
Её оторвали от каких-то важных дел, поэтому она такая сердитая, подумала я. Но что нужно ей рассказывать: То, что Борис кричал? Что было кровавое пятно, а потом исчезло? Жаловаться на Колю, мне казалось, ни к чему. Уже много лет я не ходила к Шрамко в гости. С моей точки зрения, Белла Наумовна всегда знала, почему.
 - Светочка, тётя Белла – врач. Ей можно всё рассказать - раздался из глубины комнаты голос Мани.
После такой фразы, я поняла, что взрослые ждут рассказа о чём-то постыдном.
 - Меня мама голой на диване нашла.
 - А почему она нашла тебя голой? - начала задавать вопросы Белла Наумовна.
 - Я не знаю, я спала. А когда проснулась, то была уже укрыта, - все события, произошедшие в течение дня, вырисовывались в моём сознании, как в тумане, соображалось туго.
 - Вот видите! - произнёс довольным голосом Коля, - Я здесь не причём. Я попил чаю и ушёл. И кто всё это с ней сделал, я не знаю.
Ненавистный мне голос, вырвал меня из тумана. Услышав его, я, не обращая внимание на боль, резко поднялась и закричала так громко, что у меня даже горло заболело:
 - Неправда! Ты не ушёл! Ты обманул меня! Ты сказал, что пойдёшь домой, а сам стал меня бить! Ты раздевал меня, чтобы я не успела никому пожаловаться! Но я сейчас всем всё расскажу!
 - Тише, тише, успокойся - зашипела Белла Наумовна и, взяв меня за плечи, снова уложила, - Так ты, говоришь, что дядя Коля тебя раздевал?
 - Да. Чтобы я не смогла соседей позвать и на него пожаловаться. Я сначала сильно кричала, думала, что кто-нибудь всё равно придёт, а он тогда сказал, что если я не перестану, то ударит меня головой об стенку.
 - А потом что? – продолжала задавать вопросы родственница.
 - Я сначала кричать перестала, а потом снова закричала, и он тогда меня ударил.
 - Ты после этого продолжала кричать? Или испугалась и молчала?
 - Я молчала не потому, что испугалась, а потому, что сразу же уснула.
Белла Наумовна посмотрела в сторону стоящих сзади, потом повернулась ко мне и после некоторой паузы, вздохнув, сказала:
 - Нда. Так значит, ты уснула. А потом, когда мама пришла – проснулась.
 - Нет, я ещё один раз проснулась, а он сказал, чтобы я глаза закрыла. А потом я снова уснула.
 - Понятно. А ты знаешь, кто здесь это сделал? - она слегка кивнула головой, и её взгляд упал на середину дивана, как раз на то место, где ещё недавно красовалось бордовое пятно.
 - Мама, - ответила я.
 - Что я сделала? - воскликнула Маня.
 - Диван помыла. Раньше там кровь была.
 - А кто эту кровь сделал? – допытывалась родственница.
 - Не знаю.
 - Так ты не знаешь, кто там тебе всё это наделал? - на этот раз Белла Наумовна дотронулась конкретно до того места, где внутри я испытывала боль при резких движениях.
 - Кто там сделал, знаю. Это он, - я показала пальцем на Колю, и до меня вдруг дошло, что кровь была моя.
 - Откуда ты знаешь? - рявкнул тот. - Ты же сама сейчас сказала, что уснула!
 - А я во второй раз не сразу уснула. Я только глаза сразу закрыла, а уснула потом, - тихо, но агрессивно уставившись на Колю, ответила я и, повернувшись к Белле Наумовне, всё-таки начала жаловаться, - Он там меня бил... Очень сильно бил... Не просто так, а чем-то.
 - Чем?
 - Я не знаю. Но я у себя там какую-то штуку чувствовала. И чувствовала, как он меня этим бил.
В углу что-то выкрикнули, но поскольку Маня и Борис сделали это одновременно, ни того, ни другого я не поняла.
 - Всё, - добавил Борис, обращаясь к Коле, - я пошёл вызывать милицию. И не вздумай куда-нибудь смыться, пока меня не будет!
Он решительными шагами направился к выходу и был уже в дверях, когда Коля, со слегка заплетающимся языком, выкрикнул:
 - Иди-иди. Сидеть вместе будем. Если сдашь меня сейчас милиции, я им тоже сдам ту железку, которую с собой прихватил.
Борис остановился и резко развернулся.
 - Понятия не имею, что ты там прихватил.
 - Это ты мне сейчас такие сказки рассказываешь, а железку-то ты с работы принёс, - Коля громко засмеялся, - Не так уж много в нашем городе нефтяников... Так что они там быстро вычислят, откуда она у меня, даже если я ничего не скажу. Да и отпечаточки, небось, и внутри, и снаружи...
Неужели отец украл на работе глубинные часы, и теперь его за это посадят в тюрьму, удивилась я и взглянула на Бориса. Его руки тряслись мелкой дрожью, цвет лица был, как у мёртвой бабки, за которой мне однажды пришлось наблюдать, сидя вместе с Катей на дереве. В комнате воцарилась такая тишина, что кроме собственного дыхания, я ничего не слышала.

 - Расскажи, что ты сегодня с утра делала, - тихо возобновила расспросы Белла Наумовна.
Обрадовавшись, что её интерес, в отличие от остальных, ко мне не пропал, я стала по-порядку всё излагать, она по-прежнему уточняла вопросами.
 - А о чём вы говорили, когда пили чай? - спросила Белла Наумовна, когда мой рассказ подошёл к визиту Коли.
 - Он сказал, что я его боюсь.
 - А ты?
 - А я сказала, что не боюсь.
 - Потом что было?
 - Он говорил, что надо идти спать.
 - А ты?
 - А я спать не хотела, потому что днём обычно не сплю. Он собирался уже домой идти, но вдруг стал меня целовать.
 - Ну, да, - раздался отвратительный, хрипловато-бубнящий пьяный голос, - Хотел её в щёчку поцеловать и уйти...
 - Неправда! - выкрикнула я, и, заглядывая Белле Наумовне в глаза, в которых мелькнуло желание что-то понять, сообщила, - Он целовал меня так, как целует маму, когда с командировки приезжает.
 - Ты что?!! - взвизгнула Маня, - С какой командировки? Ты что, доченька? Это наш папа ездит в командировки. Ты что-то перепутала.
 - Да-да, - сказала Белла Наумовна, и её помягчевший до этого взгляд стал снова холодным и недовольным, - Дядя Коля работает в поликлинике и ни в какие командировки не ездит.
 - Нет, ездит! - настаивала на своём я, - А когда возвращается, мама ему очень радуется, и они целуются.
 - Не забывай, что я тоже, ведь, к вам прихожу вместе с дядей Колей, и я ни разу не видела, чтобы твоя мама так радовалась, как ты это сейчас рассказываешь.
 - Ты вместе с ним у нас бываешь только по праздникам. А когда он один приходит, то приходит, потому что из командировки приехал.
 - И часто он, по-твоему, ездит в командировки? Когда последний раз был? - сердитый голос вдруг стал удивлённым.
 - Я не помню, какой это день был, но мы потом от Эдика телеграмму получили, - задумавшись, сказала я, пытаясь, в начинающей болеть голове, привести в соответствие дни и события.
 - Белла Наумовна! - закричала вдруг Маня. - Я поняла, я всё поняла! Света сама себе это наделала! Вы посмотрите, она же мужчин сейчас путает. Боря ездит в командировки, а когда возвращается, я, конечно, радуюсь. А она сейчас в Коле Бориса видит. Мы вот с Борей перед ней часто целовались, да не подумали, что девочка-то уже выросла. Видно глядя на нас, она тоже чего-то такого захотела.
 - Вы же с папой не целуетесь, - удивилась я, уловив в громком монологе Мани смысл только одной этой фразы, потом задумавшись добавила, - только когда он из командировки приезжает.
 - Вы слышали? – Маня всплеснула руками, - Теперь, оказывается в командировки ездит всё-таки Борис. Да, для неё сейчас все мужчины слились в одно целое. Я давно уже заметила её повышенный интерес к подобным вопросам, и, конечно же, при ней больше никаких нежностей ни себе, ни Борису не позволяла. Но кто ж мог подумать, что она всё это в голове держит? Попили с Колей чай, он ушёл, а она здесь на диване довела себя до такого состояния.
 - Значит, ты не видела, как твои мама и папа целуются? – спросила Белла Наумовна, глубоко вздохнув.
 - Видела, но очень давно, - уточнила я.
 - А теперь очень хочется посмотреть ещё раз? Тебе это действительно интересно? – её взгляд стал неподвижным, она как бы пыталась в моих глазах что-то прочесть, но ответить, я не успела.
 - Я, вот, не хотел сразу говорить, - оживился вдруг Коля, и мерзкая улыбка самодовольства растянула его лицо, - но она, когда мы пили чай, предложила мне: «Дядя Коля, давай пойдём вместе спать». А я увидел, что что-то с ней не то, уложил её на диван, и ушёл.
 - Это не правда! - крикнула я и снова села.
 - Так, Света, а ну-ка помолчи, - оборвала меня Маня, - Наслушались уже тебя! Нарассказывала нам сказок! И не стыдно? Четверо взрослых выслушивают, что она тут мелет. Как будто, дел у нас других нет!
Белла Наумовна медленно встала и направилась к выходу, потом резко обернулась к, последовавшей за ней, Маней.
 - Ты должна быть, прежде всего, матерью. Надеюсь, твоё материнское сердце тебе всё-таки подскажет, как надо правильно себя в дальнейшем вести. Я же, всего лишь, как врач, могу посоветовать, дать ей на ночь таблетку пенталгина или две таблетки анальгина. Завтра с утра придёшь ко мне на работу, и опять же, только как врач, я скажу, что тебе делать дальше, - тихо, но делая почти после каждого слова паузу, сказала она, сильно сощурив свои огромные тёмные глаза. После этого оба гостя исчезли.

(продолжение следует)