Пешком от Павелецкого

Ужасно не люблю путешествовать с большими сумками. Последние годы приноровился мотаться в Москву с планшетом сумкой под третий формат, купленной за четыреста ре три года назад на четвёртом этаже «Детского мира» в отделе «Товары для художников».
В этот планшет я вкладываю кроме эскизных проектов, смену белья, бритву, зубную щётку, а если забываю вложить, покупаю в киоске под Павелецким вокзалом. Планшет болтается на плече, а руки свободно засунуты в карманы.
Тридцать первый приезжает в половине седьмого, а шестьсот пятьдесят первый в половину пятого утра.
По возможности я пользуюсь шестьсот пятьдесят первым. В Москву езжу почти каждую неделю, поэтому экономлю. Архитектура моя получается не бизнесом, а творчеством, поэтому со мной любят работать студенты, понимающие, что большое количество вариантов, и отшлифовка качества на руку их предстоящей творческой жизни, а мне на старости лет стыдно было бы участвовать в создании халтуры. За последние годы центр тяжести моей творческой деятельности переместился из Тамбова в Москву. Платят правда не очень нам тамбовским, считают, что нам там в Тамбове легче прожить, чем в Москве, да это в общем-то так и есть, но, когда мои ученики получают дипломы, они уходят от меня и с моей даже подачи в московские фирмы, в том числе и моих друзей однокашников, они начинают зарабатывать намного больше, а я этому только рад, набираю новых, рвущихся в бой студентов нашего тамбовского АСФ (Архитектурно-строительного факультета). Со свежими силами работать интересно, ведь творческое лицо человека неповторимо, как и его личность, особенно приятно, когда появляется азартный человек любящий наше тяжелейшее и тончайшее искусство.

Летом, когда светает рано, я иду к Воротниковскому переулку пешком. Прохожу по длиннющему переходу под Павелецкой площадью и бреду по Новокузнецкой улице, затем по Пятницкой, прохожу Малый Москворецкий, затем выхожу на огромный Москворецкий мост, на который когда-то приземлился на своём самолётике Руст.
Новокузнецкая улица, так похожа на старый Тамбов. Правда в Москве намного меньше этих маленьких двухэтажных купеческих домиков, а ведь совсем недавно, лет сто назад (крохотный для истории срок) почти вся Москва состояла из таких домишек.
Центрическая планировка Москвы была спрятана в лабиринте тупичков, тупиков и тупищь, и если бы я брёл не в 2008 году, а в 1907, я без карты, так бы и не выбрался из этих тупичков и жил бы в них бродягою.

В тридцатых годах прошлого столетия был объявлен конкурс на реконструкцию генплана Москвы. Конкурс едва не выиграл, очень модный в ту пору французский архитектор Корбюзье, он лихо нанёс на все эти улочки переулочки планировку Нью-Йорка. Возможно, победи он, и мы привыкли бы к московским Стрит и Авеню, но будь моя воля, я бы и тупички восстановил, Миша Хазанов предлагает выселить из Кремля правительство и сделать Кремль чисто музеем, а я бы всю Москву внутри Садового музеем сделал, но только живым, пусть люди живут и работают тут, только не ломают и не перестраивают всё алчно. Хотя эта черта, всё ломать и перестраивать, почему-то была присуща и не рыночному социализму. За великую гостиницу «Россию» Юнеско Ансамбль Кремля из списков уникальных вычеркнуло. Снесли её и правильно сделали.

Прохожу мимо яркого Покровского собора (Храма Василия Блаженного) . Построенный по инициативе Ивана Грозного, в память о своём батяне - Василии. («Меня и так народ запомнит!» сказал Грозный.
Рисовал и руководил стройкой тёзка Грозного Иван Яковлевич Барма, его молодым помощником был Постник Яковлев. В ту пору Кремль был белокаменным и намного меньше кирпичного, если учесть, что вся Россия , да и Москва тогда была деревянной, это было грандиозное сооружение, хотя в Италии бушевала эпоха Возрождения, а в Европе была уже поздняя готика. Церквушка действительно получилась лёгкой по настроению, милой и весёлой! Хотя это и не Египетская пирамида, и не собор Петра в Риме, но строили её целых шесть лет.

Прохожу Красную площадь, действительно красную и от красного цвета её глухих кирпичных стен и красным, чтобы так не выпирал «Щусевским» мавзолеем. Сколько здесь было парадов. Большинство тех, кто радостно и счастливо стоял на трибунах подле мавзолея, на всякий случай были казнены саддистко-триллерской машиной ЧК перед страшной огромной войной ( в Москву всегда можно набрать свежих сил из огромной периферии, тянет она людей к себе, как бабочек на огонь!) По этой площади шли мальчишки сибиряки в ноябре сорок первого, в первый и в последний раз в жизни, мельком взглянувшие на Москву, следующий красный цвет, который они увидели, это был цвет крови, своих друзей и своей собственной….
Вспоминаю, как в шестидесятых годах, я четырнадцатилетним мальчишкой, будучи в гостях у моей тёти Зины Кружалиной, гулял по Москве и, затесавшись в колонну какого-то завода, прошёл по Красной Площади на огромном супер параде- встрече одного из первых космонавтов прямо мимо «живого» Хрущёва Никиты Сергеевича прошёл! Рядом стояли космонавты Титов, Гагарин и Николаев. Кажется Николаева встречали.

А вот памятник Неизвестному солдату. Молодой офицер проверяет караул. Целый балет! Как танцор из большого театра, торжественными, медленными шагами он подходит к солдатику часовому в стеклянной будке, что-то ему говорит, таким же шагом отходит от него, сделав несколько шагов опять расслабляется, проходя мимо цепи ограждающей вечный огонь, деловито подправляет её (это тоже часть хореографического произведения, хотя, что там в этих железяках может запутаться), но, что-то трогательное в этой задуманной нарочитости есть.
Чьи косточки лежат под этими чудовищными плитами. Что за судьба была у этого маленького человечка, у его отца, матери, возможно у сирот детей?

Охотный ряд, подземный переход, где я прошлой зимой испытал себя в качестве уличного художника, еле вырвался из толпы желающих заказать портрет ( я брал по сто рублей, а девчонок рисовал бесплатно). За час заработал шестьсот ре, на старости лет, когда от меня отвяжутся заказчики архитектурных проектов, с голоду не помру!

А вот и Тверская, она почти вся завешена рекламой! Целые фасады заклеены дешёвого качества «произведениями» рекламного искусства. Моё любимое место в Москве – памятник Пушкину, единственный объект на Тверской на который рекламу не повесили, нет ещё рекламы на князе Долгоруком, хотя он на Дом Советов, всё же указывает, Лужкову рекламу однако делает. У памятника Александру Сергеевичу, по весне вечерком люблю распить бутылочку пивка, наблюдая концерт уличных музыкантов.

Поворачиваю на Старопименовский переулок. На переулочках старой Москвы особо заметна огромность престижных иномарок. Тут неудобно большим машинам, тесно, но ради престижа «пацанам» приходится терпеть неудобства, на небольшой машине «пацана» не примут, за своего, и не будут с ним иметь дел.

А вот и конечная точка моего маршрута. Воротниковский переулок. Дом в котором побывал Пушкин у своего друга, посетив Москву в последний раз…. Тогда это был пригород Москвы и такие барские осбнячки были разбросаны среди садов прилегающих к имениям. Теперь такой пейзаж на этом переулочке можно представить себе только с большим трудом .