Безответная любовь

Была когда-то и у меня безответная любовь. Давным-давно, когда я еще не имела никакого опыта общения с мужчинами, мне было всего семнадцать. И произошло это на курорте, где, казалось, каждый пятачок земли был пропитан чувствами, куда приезжали люди не только лечиться, но и легко и быстро влюбляться, встречаться, клясться в вечной любви и рыдать при расставании на груди.

Мы жили в одном корпусе, только его номер был не под нашим, а рядом, слева, этажом ниже, и так как номера не друг под другом располагались, свободными от мероприятий вечерами разговаривать было очень удобно.

Впервые мы встретились в одной компании. Я была с парнем, с которым познакомилась на второй день, и группа таких же молодых людей, все парами. Один он без пары. Увидев его впервые, я пропала… Высокий, внешне очень похож на Льва Лещенко, голубоглазый. И с того момента он поселился в моем сердце. Его звали Виктор.

Где бы мы ни были, если он был с нами в компании, я не сводила с него глаз, наверное, если бы взглядом можно было приложить усилие, я бы на нем протерла дыру. Парень, с которым гуляла я, заметил мой интерес к Виктору и сказал, что тот женат. Меня удивила такая осведомленность, поскольку мы заехали практически в один день, а жили они не вместе. Но как ни странно, там у Виктора дамы сердца не было, с нами он ходил всегда один, в то время как в основном все были парами.

Мне было не интересно с парнем, который был со мной, мне он не нравился, но так как компания уже сложилась, то ничего не меняли. В те редкие минуты, когда мы с Виктором встречались в холле у телевизора, во мне все внутри трепетало, я бледнела и краснела, я не знала, как сказать хоть слово, голос сбивался, я не могла поднять на него глаза. А если и отвечала ему, то почему-то заикалась.

По вечерам перед нашим корпусом были танцы. Не дискотека, а такие, в стиле ретро, напоминающие деревенский круг тридцатых годов. Из динамика на столбе лилась музыка и проникновенный голос Кобзона: - «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…», а у меня комок застревал в горле, поскольку на медлееный танец меня приглашал не он, а он сидел на скамейке рядом и улыбался. Мне. Как мне хотелось, чтобы это его руки гладили меня по спине, чтобы это его щека касалась моего уха, чтобы с ним я неслась на волнах музыки, но, увы, рядом со мной находился другой человек. Мне хотелось обнять его и прижаться к его груди, я закрывала глаза и в мыслях ощущала себя с Виктором, и мне так не хотелось их открывать… А он продолжал сидеть на своей скамейке, сложив руки на груди и забросив ногу на ногу и смотреть на танцующих.

В один из вечеров я вдруг услышала доносящиеся с балкона женские голоса и вышла посмотреть. О, ужас, на его, ЕГО балконе сидели две девицы! Две лахудры, с выжженными химией волосами и обесцвеченные, отчего их прически походили на мочалку! Какой кошмар! Витя и мочалки? Сердце было готово выскочить, в глазах потемнело, я не знала, что мне делать и что говорить. Все слова застряли в горле. Я видела только их наглые морды, столик с несколькими бутылками вина и их филейные части, развалившиеся в вынесенных на балкон креслах. Мне хотелось спустить их с лестницы! Нет, прямо с балкона! Я негодовала, как же так? Неужели он меня не видит? Нет, он меня видел, и даже помахал рукой, здороваясь.
- Ты у нас еще маленькая, тебе пить нельзя. Так что не обессудь.
А мне было натурально плохо… Я пожалела, что никогда не пробовала спиртного, я пожалела, что я не курю. Мне хотелось ему назло взять и демонстративно закурить на этом балконе, пуская дым в его сторону, чтобы показать, что я тоже уже большая, и даже почти что взрослая. Мне хотелось, чтобы эти мочалки исчезли, и вместо них оказалась я.

Но чудес не бывает. И мне оставалось только уйти в номер, чтобы не травить себе душу. Надо ли говорить, что слезы текли ручьем и я молча кусала угол подушки, отвернувшись лицом к стене, чтобы соседка по номеру не заметила, что я плачу. Вскоре мы встретились на лестнице. Слово за слово, пошли смотреть телевизор в холле на нашем этаже. Тогда шла запись с чемпионата мира по футболу. И тут я узнала, что он не женат! Он сказал, что никогда и не был женат. И что мне в семнадцать лет уже пора иметь парня. И что я ему нравлюсь… И что мы могли бы потом встретиться, например, в Свердловске. От радости у меня захватило дух, я была на седьмом небе! Неужели Бог меня услышал? И вот мы наконец-то оказались вдвоем! Я надеялась, что он обнимет меня, ведь сидели на одном диване, но он держал дистанцию. Он боялся подойти ко мне. А я так мечтала, что услышу его шепот прямо в ухо, мечтала, чтобы поцеловал, ведь я тогда еще ни с одним парнем не целовалась! Хотела и одновременно боялась.

По утрам я сидела в библиотеке и искала стихи о любви, мне так хотелось ему написать письмо и рассказать о своих чувствах, но я не знала, как выразить свои мысли. Наконец нашла что-то, на мой взгляд, подходящее, оформила на листочке, запечатала в конверт, но отдать ему не смогла…

Пришло время отъезда. У него путевка заканчивалась на пару дней раньше, чем у меня, простились мы возле ворот, на остановке, откуда рейсовый автобус увозил отдыхающих на железнодорожную станцию. Все было чинно и скромно, по-пионерски. Обменялись адресами и обещали писать друг другу. На следующий день я уехала, досрочно закрыла путевку. Не могла находиться там, не могла выйти на балкон, потому что знала, что там я не увижу его, не уловлю легкую струйку дыма, затягивающуюся к нам, не услышу его приветствия. И на ужине с тоской смотрела на пустое место за его столом…

Писем не было. И я не писала, потому что мама сказала, что девушка первая мужчине не пишет. Он должен сделать первый шаг. И я слушалась маму и молча страдала. Он мне снился во сне, в белом пиджаке и темных брюках, мягкими волнами спадающими на туфли, прислонившись к дереву. Шло время, сильные страдания утихли, но время от времени я его вспоминаю или вижу во сне.