Бедлан

       
Околоточная эквилибристика, доброй породистой чупорешки Мартироса Тракторовича, имела пупырчатое веснушчатое счастие оставаться голопупной и приятной физиономией, среди всякого прочего пустовства конечного, творящегося, на различиях многорассового использования многих интендантов, почти што навсегда. Душа Мартироса, в простороречье «эмигрантская зазноба-требуха», застоянная на поводке, в стольном городе Монако, чувствовала ся на дурацком и сказочном месте. Приехав с женой туда, на Парасальные ряды спального типаря, где критики не просто стоят по стойке смирно и не гудят, а напротив же, - зубоскально наблюдают за беззубным житвом Мартироса Тракторовича, жены его и нескончаемо многих других «безтелесых» приехавших куда надо, за наконец-то состоявшимся в предалеком и настоящем «бу», атмосферным зондом - деньжищами.
Родина Мартироса Тракторовича, оставшаяся позади многоверстового маршруточного отселения многих украино-молдованских «воинов», приехавших на дарма в достопочтимую Францию, находилась на континенте, сопряженном с Российской территориальной общностью братского духа - в Украине.
Работу, Мартирос Тракторович маял везде: и на площади привокзальной, в откровенно-слезливом потрясывании народного защемления; и на вино-спертом пакетном наслаждении к соплеменникам проникшись мудро; и в твердо- тупом и неосиленном никак, языке этом Шипилявом – обращался по читаемой бумажной задранке к молодым господам, - трогающим непониманием, и в море ухмылок бросал им, то что должен был бросать - херь всякую. Они поглядев понимающе на Мартиросовскую тугую думку и приподняв широкие брови вассалов, нервно тикались и удалялись по делам в свои дела. Бесплатная кормежка, расположенная недалеко от Католических предместий - двух-разовая, столовская - стала общим домом для приютившихся голодных брадобреев всего мирового гранжа – то были и албанезы со спинозной наливкой в кармане, чем-то напоминавшие наших серьезно-взглядных армяней, и африканцы сухо-дощатые, чем-то похожие на жеребцов античных; французишки местные бомжиганы, заверченные судьбинушкой; да и корейско-китайское мафиозное движение «Кинь Там» тож не роскошь – везде и всюду, там и тут курсировало по-нужде бездельничьей и негомословно втюрившись в скульптурную шедеврацию ушедшего века достопримечательности.
Так начиналась новая жизнь Мартироса и его жены.