Командировка по сюжету для кинохроники

       Было это так давно, что не верится, что вообще было. Не верится, потому что в то время не было еще мобильных телефонов, автомобили, конечно же, отечественного производства, были у частников редкостью, люди ходили в кинотеатры, иногда даже семьями, где с удовольствием смотрели, какую-нибудь «Ссору в Лукашах», а перед сеансом смотрели либо «Фитиль», либо журналы кинохроники. Как же они назывались, дай бог памяти! Ах, да! Один был «Наш край», а второй «Новости дня». И снимали эти журналы студии кинохроники, снимали на кинопленку. А человек, который снимал киноаппаратом, на эту самую кинопленку, звался кинооператором. Вот таким кинооператором и был Василий Иванович. Только фамилия его была не Чапаев, хотя за глаза его так и называли, благодаря лихим усам, которые он носил, сколько его все помнили. Только не замечали, как изменялся цвет усов, из черных превратились они в седые, под стать волосам на голове. А фамилия его была Толокин. И до пенсии Толокину оставалось всего ничего - несколько месяцев. Уже давно его посылали только на незначительные съемки, в командировки не направляли, словом, тихо-тихо отодвигали его от работы, якобы, заботясь о его здоровье. Василий Иванович не обижался, понимал, что руки у него уже не те, что в молодости. А руки, для кинооператора – самое главное, чтобы камера съемочная в них не дрожала, и тряски не было в кадре. Впрочем, и зрение хорошее тоже было необходимо. Потому Василий Иванович, частенько оставался без съемок. Он приходил на киностудию, в который раз чистил и смазывал камеру, читал свежую газету, потом шел в столовую обедать. А после обеда то, да се, и шабашить наступало время.
Только сегодня почитать газету не удалось. Прибежала Лидочка, секретарша директора студии кинохроники и велела бегом ему идти к директору. Бегом Василий Иванович не побежал - годы были не те, да и солидность надо было блюсти – как никак старейший кинооператор студии.
Директор встретил Василия Ивановича у дверей своего кабинета, что означало уважение, и с места в карьер выпалил: «Василий Иванович! Дорогой! Полный зарез! Выручай!» Через несколько минут, Василий Иванович уяснил суть дела. Оставалось пять дней до сдачи очередного номера киножурнала в печать, то есть массового изготовления копий, а тут случилась неприятность. В связи с изменением, каких-то политических установок, сюжет о пребывании ангольской делегации было приказано снять. Образовалась пустота, «дырка» в киножурнале, которую срочно надо было заполнить. И в кратчайший срок. «Ты, понимаешь, Василий Иванович, почему тебя тревожу, все в разгоне, послать мне некого. А надо поехать в Чугринский район, колхоз «Заря», там доярку Валентину Зворыкину орденом Ленина наградили. Вот бы нам это в журнал сгодилось. Ну, как, Иваныч! Съездишь?» Толокин помолчал и ответил: «Отчего же не съездить!» «Василий Иванович, дорогой! – захлебнулся восторгом директор. – Я знал, что ты не подведешь! Старая гвардия, она еще у-у-у! Вот!» И директор показал большой палец.
- «Ну, я пошел, собираться! Сколько надо то?»
- «Минуты полторы максимум!»
- «Ладно, сделаем! Кто редактором поедет?»
- «Да, понимаешь, какое дело, - замялся директор, - я же сказал, все в разгоне. Никого нет. Да и зачем тебе редактор? Ну, скажи, зачем? Ты же им всем сто очков вперед дашь! Может, обойдешься, а? Сам сделаешь?»
- «Вымогатель!» - сказал Толокин и пошел из кабинета. На выходе он обернулся и увидел, как директор довольно потирает руки.


Засунув руки в карманы потертой кожаной куртки, надвинув на нос кепку, Толокин сидел на переднем сиденье микроавтобуса «РАФ» и пытался задремать. Сзади на чемоданах с осветительной аппаратурой шлепали картами два осветителя Пашка и Сергей. А еще с ними была Алла – администратор. Алла поступала во ВГИК, на сценарный факультет, но провалилась. Решила пробовать удачу в следующем году, а чтобы не терять времени и быть поближе к кино устроилась администратором на студию кинохроники. «Раф» мчал по дороге, только вихри пыли вились за ним. Незаметно Толокин задремал. Проснулся он от голосов за спиной. Алла повторяла: «Ребята, ну, не могу я! Не имею права! Ну, ребята! Ну, не могу!»
-«Что там?» - не поворачивая головы, спросил Толокин.
-«Да денег они просят, - запричитала Алла. – А как я могу…Деньги казенные, за них отчитываться надо! А им выпить хочется!»
-«Ладно. Не плачь. Отчитаемся. Дай им!»
-«Но, Василий Иванович…..»
-«Я сказал – дай!»
Слышно было, как Алла зашмыгала носом и полезла в сумку. Тут же, зажав деньги в руке, к водителю протиснулся Пашка, и что-то зашептал ему в ухо. Машина проехала еще немного и свернула к домику с надписью «Сельмаг». Пашка живчиком смотался туда-сюда, втиснулся в «Раф», зажав в руках две бутылки плодово- «выгодного» вина и какие то свертки. Машина тронулась. Сзади шуршали, позвякивала бутылка об стакан.
-«Василий Иванович! А вы…как?»
-«Спасибо, не хочу!»
-«А бутербродик?»
-«Давай!»
Жуя хлеб с какой-то сухой колбасой, Толокин думал о том, что скоро все закончится, придет конец его операторской деятельности. И как он будет жить без этого? Без малого сорок лет с камерой в руках и… конец? Не хотелось даже думать об этом.
По дороге машина еще два раза тормозила у придорожных сельских магазинов – видимо Алла махнула на все рукой – будь что будет!
Уже стемнело, когда киногруппа въехала в районный центр Чугриново. Подъехали к гостинице, носящей милое название «Отдых».
Алла рванула в гостиницу, ее долго не было, потом она вышла весьма растерянная.
-«Они говорят - мест нет. Я им объясняю…киногруппа, а она, нет и все!»
-«Что ж, мы на улице ночевать должны?» - загудели сзади осветители. «Потребуй, как следует!»
-«Ладно! – сказал Толокин. – Пойдем».
Они вошли в вестибюль гостиницы, и подошли к окошку администратора. Накрашенная худая женщина, злобно посмотрела на них и заявила: «Я же сказала мест нет. Вы что русского языка не понимаете?»
-« Телефончик дайте, пожалуйста! – тихо, но веско произнес Толокин.
Женщина подумала и протянула в окошко телефонный аппарат.
-«Какой номер приемной райкома партии? – спросил у женщины Толокин. Нехотя женщина назвала номер.
Толокин набрал номер и услышал в трубке: «Дежурный по райкому партии Филимонов».
-«Добрый вечер, товарищ Филимонов. С вами говорит кинооператор студии кинохроники Толокин Василий Иванович, заслуженный деятель культуры РСФСР. Мы у вас со специальным заданием…». Дальше Василий Иванович подробно рассказал об Ордене Ленина, которым награждена известная доярка Зворыкина и о том, что они должны снять о ней сюжет для кинохроники. «Только боюсь, ничего не получится!» - добавил он в конце.
«Почему?» - осведомился Филимонов в трубке.
-«Потому что люди устали, а в гостинице «Отдых», где мы сейчас находимся, нет мест»
-«Передайте трубку администратору» - сказал Филимонов.
Толокин протянул трубку администратору. Дальше разговор шел в режиме монолога. Говорили только из трубки, дежурная только пыталась что-то сказать, типа «Да я….», «Но…..», «Ведь бронь…». Потом она положила трубку и сердито загремела ключами.
Наконец, всех расселили. Толокина с водителем и осветителями поселили в четырехместном номере, Аллу куда-то увели, в женский номер.
Не успели они обосноваться в номере, как в дверь постучали. В комнату вошла девушка с подносом. На подносе стоял чайник, сахарница, в вазочке печенье и пряники.
-«Чайку с дороги, пожалуйста!» - приветливо сказала она, расставила все на столе и вышла, пожелав гостям приятного аппетита и спокойной ночи. Пашка и Сергей только хрюкали от восторга. Наконец, все угомонились. Молодые ребята тут же засвистали носами, а Толокин долго не мог уснуть. Сон не шел, хоть тресни. Наконец, заснул и он.
Выехали рано. Повезло, что председатель колхоза, представившийся как Семенов Иван Ильич, оказался на месте. Ему объяснили цель приезда. Он согласно кивнул, вызвал посыльную и отправил ее за Зворыкиной. Пока ходила посыльная, председатель потчевал гостей чаем и расспрашивал гостей о кино. Не скоро открылась дверь и в комнату вошла посыльная.
-«Ну, где она?» - спросил председатель.
-«Не идет!» - ответила посыльная.
-«Как не идет?» - изумился Семенов.
Дежурная подошла к нему и стала что-то тихо шептать ему на ухо. Председатель медленно багровел.
-«Подождите минутку! – сказал он, схватил фуражку и выскочил за дверь.
Прошло около получаса. Никто не появлялся. Толокин медленно начинал заводиться.
В дверях затоптались, открылась дверь. Председатель втолкнул в комнату невысокую худенькую женщину, закрывавшую лицо платком.
-«Вот она, наша передовик, Валентина Зворыкина. Только….»
-«Что только?» - спросил Толокин.
-«Да, вы сами посмотрите!!!! Валентина, сними платок! Тут все свои».
Женщина отчаянно замотала головой. Председатель, чуть ли не силой отобрал у не платок.
Толокин медленно сел на стул, хватая ртом воздух. Под правым глазом у доярки красовался сине-фиолетовый фингал.
-«Ну, как ее снимать такую,а? Муж ее, узнал про орден, пьет который день на радостях, вот и подвесил ей….» - председатель сел и начал крутит платок в руках. Женщина всхлипнула.
-« Алла-а-а!» - громовым голосом заорал Толокин. «У тебя должен быть грим…. или что там, женскую косметику давай!»
 Через час лицо Валентины стало неузнаваемым. У Аллы оказался в сумке настоящий театральный грим, пудра и прочие снадобья. И она сама оказалась неплохим гримером.
Съемки вели в бешеном темпе. Снимали в коровнике, имитировали дойку, проходку по улице, разговоры с подругами, с председателем, в кругу семьи, удалив из дома вдрызг пьяного мужа. Сняли все. Толокин услышал, как защелкала в кассете пленка, смотанная с бобышки.
«Все! Баста!» - хрипло сказал он.
Назад ехали молча. Толокин, довольный тем, что, не смотря ни на что, все-таки, они смогли снять исходный материал, только один раз подумал: « А руки у меня еще ничего, не дрожат!»
По дороге Пашка с Сергеем снова клянчили у Аллы деньги и останавливали «Раф» у магазинов.
-«И что… вот это и есть кино?» - с ужасом спросила Алла у Толокина.
Толокин промолчал. Говорить не хотелось.
Отдел технического контроля киностудии, проверив вышедшую из проявки кинопленку, составил акт, что она не подлежит дальнейшему процессу, так как является браком завода-изготовителя кинопленки.
Толокин вошел в кабинет директора, готовясь к неприятному разговору.
-«Знаю. Знаю. Все знаю. Твоей вины тут нет. Да и я, как чувствовал, подстраховался – видовой сюжетик из загашника в журнал втиснул. Так что все в ажуре, брат! Спасибо тебе!» - радостно сообщил ему директор.
Толокин молча вышел и пошел в операторскую комнату, сел в мягкое кресло и развернул свежую газету.