Сказание об Алешке, по отцу - поповиче

Ой ты гой еси Русь православная.
Русь святая.
Куполами церковными освященная.
Со звоном колокольным поднимающаяся.
Богатырей своих на земле черноземной вскармливающая.

- А может и глинозем какой попадется – так только жилистей богатырь то выйдет! – так думал сын попа Алешка.
Резво понукая да подхлестывая своего осла он с присвистом тащился через зеленые насаждения в простонародье именующиеся - подлесок. Где березка, где лужок, где осинка, где грибок – все подмечал поповий сын Алешка.

Был Алешка одет со вкусом. Красная, с околышем шапка, телогрейка на распашку, тельняшка на груди изодранная. Подпоясан Алешка был бечевкой из подранной холстины. На ногах – шорты иностранные, с лампасами, “Abibas”, да лапти самодельные.

К крупу ослиному был принайтован мешок с берестой, да не простой, письменами различными исчерченной.
А на обшлаге рукава Алешкиной телогрейки гордо красовалась нашивка: «Служба почтовая Царя – Батюшки».

Долог ли, короток путь его был – про то история молчит. Да только выехал он с вечерней зорькой на дорогу, асфальтобетонную, колдобинами изрытую, да травою поросшую. И знал Алешка, поповий сын, что выведет дорога его аккурат к блок - посту града «Индустриальный район». Не успело и стемнеть еще как дорогу перегородили ему два дюжих молодца. Один замахал палкой полосатою, другой лука тетиву натягивал. Тут и посвист Алешкин бодрый стих. И осел как – будто мрачнее мордой стал. Остановился.
- ЛейтенантапрваопрваплфывывлаывдлоБГЛЫДНЕВ! Ваши документы – откозырял незнакомец с палкой.
- Дык вот оно, грамота боярином думным подписанная, моя – засуетился Алешка. Незнакомец подозрительно оглядел Алешку с головы до пят и уткнувшись в грамоту начал пальцем водить, выискивая знакомые буквы.
- Аптечка то, стало быть, есть? – грозно спросил он.
- А как же, товарищ начальник, есть конечно, вот, вот, маменька в дорогу собрала туесок. И лист подорожный, и ягодки целебныя. И примочки различные. И жгут медицинский.
- А груз то твой, ценный, хех, закреплен наверное?
- А то! – Алешка начал судорожно дергать за перевязь, держащую мешок с берестой на крупе осла.
- Ну – ну. А к нам, в «Индустриальный» град зачем пожаловал?
- Дык грамоты везу, сообщения. Посылки опять же всякие. E-mail, вот. Факс даже один есть!
- Ну – ну – и став подчеркнуто официальным – проезжайте!
Алешка поблагодарил незнакомца, перекрестился украдкой, зашептал молитовку матушке – заступнице Богородице. Да и проехал далече.

Потянулись руины кирпичные по сторонам. Грустно каркало воронье, поселившееся в разбитых глазницах окон. Ямы заполненные застоявшееся водой. По сторонам дороги – заборы разбитые, да колючая проволока проржавевшая. Иногда таблички с черепом да костями, и надписью: «Ахтунг! Минен!». Загрустил Алешка, сын поповий. И нос повесил. И слеза горемычная, горькая скатилась по щеке его.

Но всему плохому, как известно, на Руси приходит окончательный и светлый конец. Появился указатель – «Улица изначальная». И оплот цивилизации предстал под светлые (голубые) Алешкины очи.

А вокруг, то вокруг – палаты белокаменные, блоками панельными возносящиеся на высоту многих саженей вверх. А перед ними – лужок зеленый. Да сараи покосившиеся. Дохнуло в лицо теплотой, шумом ребятишек, запахом навоза да куриным квохтаньем. Под ноги ослиные бросился петух да ватага ребятишек с прутьями. Увидали они Алешкино одеяние – да бросились обратно с криками радостными!

Подбоченился Алешка, пригладил светлый вихор на голове, да поправил перевязь. Сделал умное лицо и степенно въехал во двор мегаполиса. А тут уж народ собирается! Малышня толкается, старшие с улыбками их за спины отталкивают, шум, гвалт стоит невообразимый! Радуется Алешка. Радуются люд православный весточке далекой, из дальних городов и весей.
Слез Алешка с осла. Степенно неторопливо. Поохал, повздыхал, похрустел костьми с дальней то дороги. Да начал дело свое правое вершить.
- Бабка Аглая! – крикнул он, зачитывая бересту.
- Я, тут я милок! – заскрипела бабуля да протолкнулась через спины стоящих.
- Тебе, бабка, письмо, от подружки твоей закадычной, тетки Сильвестровны из града «Северный микрорайон».
- Ох ты! Жива же перечница старая! – радостно вскричала бабка и выхватила потрепанный белый треугольник из рук Алешки.
- Кузнец Тихон! – крикнул Алешка, доставая берестяной звертыш.
- Здеся я – сказал дородный муж с бронзовой кожей.
- Купец Трифон! – крикнул Алеша – факс тебе пришел!
- Однако, вовремя – тучный мужчина сальными пальцами сграбастал невесомый желтый листик.
- Матушка Евграфья! Из обители святой, слезами да горем окропленной женской, «Консультация по первому микрорайону» грамотка тебе!
- Ох милок, ох порадовал. Как же там любезные сестры мои…
- Вот и узнаешь матушка, узнаешь…
И долго еще стоял шум людской. Кто по углам разбегался, да по подворотням чтобы в тишине насладится весточками своими, кто захлебываясь читал родным да близким письма да грамотки.

Вынес люд лавки да столы во двор. Яства, да кушанья разные. И текло вино рекой. И благословил поп Елистратий собрание сие. И был праздник у людей. И радость в сердцах. Потому как не принес Алешка, сын попа, никому сегодня вести дурной.

Век стоит Русь, не шелОхнется.
И века простоит – не шелохнЕтся.


В.М. 23.01.2008 г.