Маленькая сказка про большое счастье

       Маленькая сказка про большое счастье

Уже третий день идет дождь. По небу беспорядочно летают темные лохмотья облаков, которые тут и там рвутся и заливают посеревший город новой порцией дождя.

Мокро и неуютно на голой ветке маленькому воробышку. Он опустил крылья, прикрыл глазки и грустит. Иногда с листка, под которым он спрятался, на его макушку срывается крупная капелька, она скатывается к клюву и спокойно падает вниз, так и незамеченная грустным воробышком.

Дерево растет около большого красивого дома, а ветка, на которой пристроился воробышек, как раз дотягивается до открытой террасы на втором этаже.

Странно, ведь всегда было солнце, весело играющее в тени листьев, всегда можно было прыгать с ветки на ветку, иногда погреться на террасе, где всегда было чем полакомиться в большой миске.

Сейчас миска пуста, настырный дождь тщательно моет ее каждый раз, боясь оставить в ней даже какую-нибудь крошку.

- Почему убрали коврик? – волнуется воробышек. – Мой друг должен вернуться! Это же его коврик!

Его друг – это большой пушистый кот, с блестящей черной шерстью, белыми длинными усами и бровями, белой манишкой и белыми носочками на одной передней и другой задней лапках. Он всегда нежился на солнышке здесь на террасе, иногда прыгал на перила и дальше на крышу – поближе к теплу, потом опять, проделывая сложные акробатические номера, оказывался внизу, где вечно хлопотали шумные обитатели птичьего двора. Он пил воду из большого чана, смущая этим пестрых китайских кур, которые громко начинали отзывать своих слишком доверчивых цыплят от опасности.

Но добрый кот никогда не трогал цыплят. Наоборот, он любил наблюдать за этими несмышленышами, вечно копошащимися и лазающими везде, куда можно добраться. Они поднимали ужасный писк, решив, что остались совершенно одни на белом свете, даже на секунду потеряв из виду маму. Иногда цыпленок, занятый поиском того, что можно склюнуть, переходил лежащего кота, наступая своими маленькими холодными лапками на его мягкий живот, и, оказавшись за спиной, поднимал панику. Коту приходилось вставать с облюбованного места и открывать глупому цыпленку маму.

Воробышек сначала тоже немножко побаивался кота и подпрыгивал к миске только уверенный, что хозяин спит. Кот иногда приоткрывал один глаз, и воробей, конечно же, сразу оказывался на своей ветке. Но постепенно он становился смелее и уже лакомился даже под прищуренным взглядом хозяина миски. Но скоро они совсем привыкли друг к другу. Кот позволял птичке после трапезы вытирать клюв об его блестящую шерсть, он сам мог иногда облизнуть его перья. И ему очень нравилось, когда воробышек, рассказывая разные истории из своей птичьей жизни, важно ходил по нему и склевывал что-то из его шерсти. Затем они оба дружно предавались сладкой дреме, при этом воробышек всегда зарывался головой в теплую белую манишку на груди доброго кота, откуда всегда раздавалось довольное «Хрр-хрр-хрр…»

Ах! Почему так долго идет дождь! Все листья уже вымыты, все деревья уже напоены! Воробышек открывает глаза, ловко стряхивает с перьев прилипчивые капли, прыгает на мокрые перила террасы и начинает громко чирикать: « Вам должно быть стыдно, рваные облака! Разве можно столько времени занимать небо! Уходите! Уходите!»

От такой невиданной дерзости серое лохматое облако на секунду останавливается, но в это время, зацепившись за дерево, от него вдруг отрывается лоскуток, который опрометчиво открывает кусочек синего-синего неба. И, конечно тут же, золотой стрелой мчится на террасу луч солнца и ласково треплет взъерошенную голову воробышка.

Теплое солнце заливает все вокруг светом и нежностью, серый двор наполняется яркими красками и громким шумом обитателей птичьего двора.

Воробышек важно окидывает взглядом открывающееся его маленькому глазу пространство и, довольный перелетает на свою ветку, от которой слетают последние капли. И вдруг на красной крыше большого дома появляется кот, его густая черная шерсть переливается на ярком солнце. Маленькое сердце воробышка, заполненное любовью, вырывается из его груди и несет его туда, на крышу. Прищуренными от удовольствия глазами, кот смотрит на своего друга, потом прыгает на перила, оттуда на высохшую уже террасу и устраивается на своем обычном месте.

«Чик-чирик! Чик-чирик!» - воробей рассказывает, как плохо и одиноко было ему без него, - «Чик-чирик! Чик-чирик!» - прыгает, суетится, заботливо склевывает что-то между когтями кота, затем вытирает клювик о его шерсть и зарывается головой в белую теплую манишку, откуда доносится ласковое «Хрр-хрр-хрр..., мне тоже было очень грустно, там, где я ходил! Хрр-хрр-хрр!»

Сверху на них смотрит синее небо, большое солнце и гуляющее в небе маленькое белое облако. «Так просто быть счастливым!» - улыбаются они.

Тина Брюссель