Сияй!

Лучик надежды лёгкой поступью скользнул по запылённой части окна. Я услышала его робкий смех в своей голове и сразу заметила капельку его притаившейся тени на своей стене. Он мне подмигнул и пополз дальше.


Небесная голубизна его глаз завораживала, манила, но не давала возможности почувствовать себя человеком. Рядом с ним я чувствовала себя автобусным билетиком – без него не будет необходимой поездки и его непременно выкидывают, выходя на улицу.


Каждый раз, когда очередная поездка заканчивалась, я понимала, что сейчас проследую в урну его мира… Но я также понимала, что он проследует в урну моего. А ещё я понимала, что через несколько дней отправления его в сей сосуд со столь неприглядной миссией мне непременно захочется достать его, разгладить, очистить и согреть теплом души своей. Теплом невероятных размеров и градаций. Стать счастливым билетом и быть съеденной.


Да… где-то я, конечно, понимала, что он – это всего лишь китайская подделка… Некая насмешка над настоящим человеком… но оболочка была идеальной. И я могла наполнить смыслом пустоту его глаз на один вечер. Этого было достаточно, если не строить планов.

 
Когда же приходило время планового настроения, я предпочитала ускользать из его жизни, легонько шурша вельветовыми занавесками. В своих мечтах я часто использовала его оболочку, а он мог всё испортить одной лишь только фразой… И иногда это ему удавалось, несмотря на принятые мною меры. Это выбивало меня из колеи, и я блуждала по засушенным равнинам своего одиночества.


И мне жаль терять его, хоть я и знаю, что будущего в этом уголочке мира у меня нет. Мне непременно хочется быть увиденной и уваженной. Забавно… ведь раньше только я обивала пороги интересных мне людей. И я не знала, что чувствуют они. Теперь есть люди, которые стучатся в мою дверь и ждут, когда им откроют. А я не открываю… или открываю, но редко… или оставляю лишь щель. И моя самоуверенная маска лица говорит им: «Ну, что… вы должны быть счастливы хотя бы тому, что видите мои глаза сквозь щель… и можете чувствовать аромат моих духов». Либо меня нет дома, ибо я нахожусь в поисках тех домов, где можно постоять в очереди и радоваться увиденной дрожи штор в окне, означающей, что человек там есть, что он дышит, что он жив. Иногда этого достаточно. Иногда достаточно знать, что такой человек счастлив, что всё у него хорошо.

 
И ведь страшно представить, что когда-то я думала, глядя на счастливого человека: «Вот же есть же люди, у которых все получается, которые счастливы и всё у них в жизни складывается… Вот же уроды».


А теперь я смотрю на счастливого человека и улыбаюсь. Искренне улыбаюсь тому, что у него всё хорошо. Что он творит своим существованием позитив в этом мире. Что можно просто глядя в его глаза ощутить этот яркий комочек, обжигающий своим теплом, заражающий надеждой, кричащий: «Смотрите, люди! Жить можно, улыбаясь! Жить можно хорошо!!!» Я рисую маслом картину счастливого человека у себя в душе и понимаю, что он прав. И теперь в моей душе тоже сияет солнечный зайчик, дарящий искрящиеся заряды улыбок налево и направо.


А когда стреляешь улыбками в людей, когда кидаешься в них горстями положительных эмоций… тепло внутри тебя лишь множится. И вообще в последнее время я поняла одну вещь: мир – это сундук. Сундук без дна. Из него можно черпать и черпать, и черпать, и черпать. А ещё можно быть проводником для тех, кто не хочет подходить близко, или кто слишком занят, или ещё что… Дарить начерпанное не хуже, чем черпать. Ей, Богу!


Закрываешь глаза лишь на половину и видишь золотистые искорки улыбок, что расцвечивают этот мир ярче всяких фонарей. Красиво... и сияешь-сияешь...