Ведьма. глава 10

Глава 10







       Тётя Галя тараторила без умолку, с хрустом догрызая остатки миндальных печений в крохотной симпатичной вазочке на столе. Тётя с самого детства выделила в семье сестры маленькую озорную племянницу и вот уже тридцать лет испытывала к ней самые тёплые чувства. Каждый раз, приезжая в гости к Вере Григорьевне она стремилась первым делом поболтать с Ксюхой, а уж потом со всеми остальными родственниками.
       Ища поддержки у молодой женщины, она загружала её своими семейными проблемами по полной программе, хотя сама Оксана никогда её ни о чём не спрашивала. Со всеми другими родственниками тётя Галя могла говорить обо всём на свете: о комнатных цветах, животных, о большой политике и не урожае цитрусовых в каком-нибудь Марокко и даже о неудачном выступлении наших футболистов на чемпионате мира, но о делах сердечных – только с Оксаной.
       Вот и сейчас, допивая уже пятую чашку ароматного зелёного чая, тётя Галя, не переставая, жаловалась на свою мерзкую судьбу в лице гулящего мужа – дяди Димы, с которым она собиралась развестись примерно столько, сколько Ксюша жила на свете. Во всяком случае, с того момента как она начала себя помнить – точно.
       - Ксюш, а ты что такая молчаливая сегодня, - обратила, наконец, внимание на странное поведение хозяйки тётя. – Случилось чего?
       - Случилось, тёть Галь, правда давно уже, почти год назад… - опустив глаза тихо, чтобы не слышал шастающий время то времени вокруг беседующих женщин Сергей Александрович, проговорила Оксана. – А ты вот напомнила.
       - Что такое, девочка моя, - схватилась за сердце тётя, наклоняясь через стол к племяннице. – Что у тебя случилось, ребёнок мой ненаглядный?
       - Да ну, тёть Галь, зачем тебе мои гадости слушать, - уже жалея, что проговорилась, отмахнулась Ксюша. – У тебя своих проблем выше крыши…
       - Нет уж, дорогая – выкладывай! – вцепилась тётя. – С кем же тебе, девочка, ещё поделиться, как не со мной? В себе-то столько времени горе носить, разве можно! Сейчас расскажешь мне всё, и сразу легче станет – уж я-то знаю!
       - Ну, тогда не здесь… - замялась, нахмурившись, хозяйка.
       - Может, в спальню? – быстро предложила сообразительная тётушка, покосившись на невинно копошащегося возле телевизора Серёжу, и неодобрительно добавила: - Ишь лопухи-то развесил!
       - Нет, тётя, спальня нас не устроит, - горько вздохнула Ксюша и, повысив голос, неожиданно предложила: - Галина Григорьевна, а давайте я Вам ёлку городскую покажу?!
       - Елку?... Какую ёлку?! – растерялась, было, тётя Галя, но, получив сильный пинок под столом, радостно закудахтала: - А-аа!... Ёлочку-то новогоднюю… А что, у вас разве уже поставили? Конечно-конечно деточка, сейчас соберусь только…
       - Чего там собираться! – быстро перебила тётушку Оксана, посмотрев на забеспокоившегося Сергея и улыбнулась. Муж сейчас сильно смахивал на растерявшегося французского бульдога, у которого забрали из-под носа аппетитную косточку, пока он размышлял с какой стороны к ней лучше подступиться. – Шубу одевай, и поехали, мы, может, и из машины выходить не будем!
       - А и правда, деточка, чего церемонится! – моментально согласилась Галина Григорьевна, решив, что племянница знает, что делает. Она решительно подошла к шкафу-купе, достала оттуда свою длиннющую песцовую шубу и Ксюшину дублёнку и начала натягивать сапоги.
       - Куда собрались? – недовольно поинтересовался у супруги Сергей Александрович.
       - Ёлочку на площади тёте показать хочу! – невинно ответила Оксана, направляясь к выходу. – И вообще город… Он перед праздниками красивый.
       - Без документов только не умотай, пожалуйста, – проворчал муж, протягивая ей коричневую сумку. – Сумочку свою захвати на всякий случай.
       - Спасибо, Серёж!
       - Пожалуйста, дорогая! – довольно ответил Серёжа, перестав сердиться.
       Выехав за ворота, Ксюша резко остановила машину и понеслась обратно к калитке, пока фотоэлементы не погасили наружное освещение. Она быстро сунула в сугроб свою сумочку и припорошила её снегом, воткнув рядом маленькую веточку.
       - Фф-фууу… - облегчённо выдохнула женщина, забираясь на тёплое сиденье. – Теперь поехали.
       - Н-да!... – почесала затылок тётя Галя и тяжело вздохнула.
       Автомобиль, отъехав от дома с остроконечными башенками, поколесил по заснеженному посёлку и ткнулся между сугробами возле какой-то неоконченной стройки. Ксюша выключила габаритные огни, открыла стекло и с удовольствием закурила тоненькую сигарету. В широко открытое окошко на женщин полилась морозная тишина и вечерний покой. Оксана задумчиво курила, откинувшись в удобном кожаном кресле и смотрела на падающие на капот большие хлопья снега. Она смотрела, как крупные снежинки сворачивались и таяли на тёплом металле, сбегая вниз прозрачными ручейками и вспоминала такой же снегопад в жёлтом фонарном свете, тающие на капоте другой, не очень престижной, но такой родной машины, несуразные хлопья снега и по-щенячьи радостные и преданные глаза. Какого же цвета были у него тогда глаза?
       Господи, да какая теперь разница!... Она помнила, что цвет глаз у её мужчины никогда не был постоянным, всё время, меняясь в зависимости от ситуации или настроения. Ей очень нравилась эта забавная особенность; глаза Владимира действительно были очень необычными. То они светились ровным зеленоватым светом, когда он был задумчив или просто спокоен, то вдруг становились карими, почти чёрными, если он нервничал, а иногда приобретали какой-то яркий миндальный оттенок. Но это только в исключительных случаях, когда Оксана отдавалась ему, уносясь куда-то и теряя сознание. Жаль, что наблюдать за ним в такие моменты женщина, как правило, была не в состоянии.
       Сколько времени прошло с того чудесного снегопада соединившего их сердца, как ей тогда казалось на всю оставшуюся жизнь? Два года или может три? Время тоже перестало иметь для неё какое-то серьёзное значение. Она жила, словно в кинотеатре, наблюдая, не очень внимательно, как течёт вокруг чужая жизнь: как подрастает, становясь взрослым, её сын, как разводятся и выходят замуж бывшие подруги, как успешно продвигается вверх по карьерной лестнице, продолжая толстеть, оправившийся от её измены, муж.
       Конечно, ей стало бы легче на душе, если б было, кому поплакаться, потому что после смерти пожилой домработницы, Нины Алексеевны, поговорить по душам Ксюша могла только с Сергеем Александровичем, но горький, как хина, опыт научил её эту тему с мужем не обсуждать. Поэтому, приехавшая на два дня безобидная, как ламантин тётя, была для Оксаны чем-то вроде божественного провидения. Но разве она ей сможет помочь и стоит ли вообще заводить разговор?
       - Ксюш, а Ксюш… - осторожно подала голос, напоминая о своём присутствии, Галина Григорьевна. – А сумочку-то ты зачем в сугроб закопала?
       - Что?... – очнулась племянница. – Ах, это… Это игра у нас в семье такая – в шпионов! Не обращай внимания.
       - А-а… Вот оно что… - ничего не поняла тётя, но переспрашивать постеснялась. – Ну, рассказывай, что-ли, что за беда у тебя, солнышко…

       На улице было ещё довольно светло, когда Андрюха притормозил «Волгу» возле журкинских коричневых ворот, доставив Оксану в её маленький дворец за высоким бетонным забором.
       Ксюша молча прошла в дом, сбросила прямо на стул чёрный блестящий пиджак и завалилась в сапогах на велюровый диванчик. Наблюдавший из щели за возвращением супруги Сергей Александрович удовлетворенно хмыкнул, потирая руки, и тихо вышел в гостиную. Он прокрался на цыпочках в кухню, налил чашечку кофе и отнёс оцепеневшей на диване супруге.
       - Как прошло? – заботливо поинтересовался Сергей, пристраиваясь рядышком.
       - Нормально.
       - Что-то быстро ты… Нет, я рад, конечно, просто за тебя обидно! - ехидно посочувствовал Журкин и, поглядев на хмуро молчавшую жену спросил:
       -Мне уйти?
       - Да.
       - Весьма конструктивно. – произнёс Серёжа, поднимаясь с диванчика. Он тяжело вздохнул и побрёл в свой кабинет, по пути незаметно стянув со стола Ксюшину сумочку.
       Оказавшись в кабинете, Сергей Александрович осторожно запер за собой дверь и начал рыться в украденной сумочке.
       - О! – расплылась в широкой довольной улыбке мясистая физиономия Журкина, выудив из сумочки маленькую, размером с детский ластик, пластмассовую коробочку. Он любовно повертел её в пухлых нежных пальцах и, весело повизгивая от нетерпения, побежал со своей драгоценностью к компьютеру.
       Целых три часа запершийся в кабинете Серёжа терпеливо чистил запись встречи своей супруги с Владимиром, а потом внимательно изучал её, дотошно вслушиваясь в каждую фразу и делая какие-то пометки на бумаге. Мучительнее всего дался Серёже анализ записи сделанной во время интимной близости жены с Владимиром Андреевичем.
       Где-то со второй попытки, Серёже удалось весьма прилично настроить сложную компьютерную программу, и из высококачественных импортных колонок по кабинету полились звонкие женские крики вперемежку с охами и ахами создавая полный эффект присутствия. Сергей Александрович вынужден был даже несколько раз выключать запись, чтобы успокоиться и выкурить пару-тройку сигарет, однако, собрав волю в кулак, он всё же не только дослушал до конца интимную сцену, но и детально разобрал весь алгоритм и нюансы этого скотского действа.
       Разбор поверг мужчину в уныние – одна лишь продолжительность Ксюшиного оханья уже деморализовала Сергея Александровича. Сорок семь минут!!! – В то время как Серёжин рекорд составлял не больше пяти, и покрикивать кисуля соглашалась баксов за двести – не меньше. Да, как не крути, а здесь Серёже ловить нечего. Поразмыслив немного, он решил не заострять внимание на данном аспекте, поскольку внушить женщине, что испытанные ею только что несколько оргазмов не более чем чушь собачья – наверное, даже ему не по силам. А вот Володина болтовня дорогого стоит, тут есть с чем поработать!
       Однако информации полученной из одного разговора явно не хватало для сокрушительного интеллектуального удара по Ксюшиным мозгам, а вновь отправлять жену на свидание с этим козлом Серёжа не хотел. Он и в этот раз не рассчитывал, что их рандеву закончится искромётным сексом, надеясь лишь на полноценный сбор этой самой информации. А они – вон чего… Нет, ну какая подлость!
       Серёжа начал гневно метаться по кабинету, в бессильной ярости разбрасывая по полу книги, компьютерные диски, аккуратно расставленные сувенирчики и всё, что попадало под руку. Спустя несколько минут он всё же взял себя в руки и плюхнулся в кресло посреди разгромленного кабинета, напряжённо обдумывая возможные варианты выхода из ситуации. Усиленно поработав мозгами, Сергей Александрович нашёл-таки подходящее ему во всех отношениях решение этого сложного вопроса.
       Рыхлое лицо Журкина осветила радостная улыбка, он весело хлопнул в ладоши и, схватив со стола сотовый телефон, побежал одеваться.
       - Кисонька! – как ни в чём не бывало, крикнул Серёжа, напяливая на себя тёплую спортивную курточку. – Я отлучусь не надолго. Не скучай!
       Он быстро добежал до машины, завёл двигатель и помчался в город, набирая нужный телефонный номер…
       
       - Ты чего там, Саныч, детективное агентство открыл? – хихикнул, поднимаясь из-за стола навстречу Журкину, крупный мужчина в форме полковника милиции.
       - Можно и так сказать, Леонид Юрьевич, - уклончиво ответил Журкин, протягивая полковнику мягкую белую руку. – Дорого?
       - Ну, Серёж, сам понимаешь – такие вещи дёшево не стоят! – развёл руками Леонид Юрьевич. – Штука евров тебя устроит?
       Сергей Александрович возмущённо потряс головой и пристально посмотрел на невинное лицо милиционера.
       - Сволочь ты, Лёнь! Пользуешься тем, что мне деваться некуда!
       - Не, я не понял! – искренне возмутился Леонид Юрьевич. – Тебе здесь, Серёга, не базар, а Управление Криминальной милиции. Дорого – не бери! Я, понимаешь, ему навстречу иду, злоупотребляю служебным положением и он же мне ещё и высказывает!
       Полковник подошёл к окну и отвернулся, всем своим видом давая понять, что слова Сергея Александровича его очень обидели.
       - Ладно, Лёнь, извини, пожалуйста! – примирительно пробурчал Серёжа, положив на милицейский стол изящный дамский телефончик. – Только уж будь добр, дай своим орлам команду, чтобы сюда эту штучку установили.
       - Хорошо, живи! – простил товарища Леонид Юрьевич и нажал кнопку громкой связи.
       - Журавлёва ко мне. Немедленно! – строго приказал полковник, обращаясь к кому-то на другом конце линии.
       - Сейчас всё будет тип-топ, Серёга. По коньячку?
       - Давай! – проворчал Журкин. – Всё равно ждать…

       Домой Сергей Александрович вернулся уже затемно, в основательном подпитии, зато на служебном «Хундае» начальника уголовного розыска области. Разбросав у порога грязные ботинки, Серёжа торжественно вручил сынишке новый компьютерный диск, а супруге, в знак примирения, дорогой сотовый телефон, смачно облобызав её перед сном.





       … - Ну, вот в принципе и вся история, тёть Галь, - пожала плечиками Ксюша. – Нет, прямо я ему этого, конечно не сказала, но не маленький ведь, должен был выбирать, когда это нужно было, а не когда в своей семье все проблемы решит. В конце концов, я себе тоже цену знаю! Сергей правильно сказал, отговорки это всё – помогать своей Марине он мог, и со мной уже проживая. Разве нет?
       - Да-а, родственница, - покачала головой Галина Григорьевна. – Наделала ты делов… Слушай, а ты что, с Сергеем всё свои отношения с тем мужчиной обсуждала?
       - Сначала нет, а когда он скандалить перестал – разговаривали… Да он и скандалил только из-за Вовки. Не хотел, чтобы мы общались… Нет, Сергей мне на многое тогда глаза открыл. Ну, сама посуди, что бы изменилось, если б он ко мне сразу тогда ушёл, до операции? Также всё его Марине и сделали бы – хирургу без разницы, замужняя она или разведенная! Не-ет! Он, видите ли, не в состоянии бросить слепую женщину… - злобно фыркнула Оксана, зябко кутаясь в дублёнку. – А меня, выходит, в состоянии…
       - Ксюш, а эта женщина, она действительно совсем в то время ничего не видела?
       - Ой, да откуда я знаю – совсем она ничего не видела или видела что-то? Мне-то, какая разница: есть я – и есть он, остальное меня не касается!... Вернее был… - всхлипнула Ксюша, закуривая очередную сигарету.
       - А муж что?
       - А что муж?! – усмехнулась Оксана. – Я поначалу надеялась, что он уйдёт – надоело тогда очень всё. Не ушёл. Сначала просто истерики закатывал с утра до ночи; на работе отпуск взял, за компьютером сидеть перестал… Даже дайвинг очередной пропустил, чтобы со мной остаться! Потом тактику сменил – накупил у ментов подслушивающих устройств и все наши разговоры записывал. И не только разговоры…
       - О, Боже! Стыд-то, какой… - всплеснула руками тётя, - Это ты про то, о чём я подумала?
       - Угу, - спокойно кивнула Ксюша. – Именно это он и записывал. А потом позвал меня и вместе с ним слушать заставил. Вопросы разные задавал, представляешь? Я думала, что никогда ему этого не прощу, настолько всё было гадко. Самое сокровенное растоптал!!! Я, говорит, тоже так хочу!!! А ещё устройство какое-то мне в телефон поставил, чтобы мои сообщения дублировать. В общем, он тоже всё читал, мне ли кто присылал или я писала.
       - А ты что же?
       - Да плюнула на всё – пусть будет, как будет. Жила же я с ним девять лет до этого и ничего. Денег - море, пьяный каждый день не валяется. Подруги вон, завидуют…
       - Постой, постой! – перебила тётя Галя. – Я что-то не поняла, ты же сказала, что любила этого Владимира. Не вяжется как-то…
       - А я его, тёть Галь, наверное, и сейчас люблю, только реально на вещи смотреть нужно! – рассердилась на непонятливую тётку Оксана. – Я же не виновата, что он такой правильный оказался. А мне Сергей тогда просто сказал: «Хочешь – вали! Но имей ввиду, я тебя в одних трусах оставлю!». Вот я и призадумалась: любовь, это конечно здорово, а в итоге - что получится? Тем более, в главном вопросе Серёжа мне навстречу пошёл – квартиру для нас с Володей снял. Сам… Даже разрешил у нас дома встречаться! Да всё мы уже решили: Сергей и с Вовкиной женой разговаривал, рассказал всё и записи диктофонные послушать дал, чтоб она его выгнала – да только не разошлись они. И тот тоже: упёрся как баран – не нужна я ему, видите ли, в качестве любовницы. ВСЁ ему подавай!
       - Выходит, никудышный мужик оказался? – спросила, нахмурившись, тётя.
       - Почему никудышный? Наоборот, - не согласилась Оксана. – Я бы сказала, что у него вообще не было недостатков, но, к сожалению, не только недостатков, а и денег тоже. А Сергей, какой бы он ни был, меня обеспечивает. Ну, сама подумай, куда я от всего этого – наживали-наживали, терпела этого ненормального восемь лет – а теперь здрасьте: начинай всё с нуля! И потом, Вовка – не Сергей. Это Серёжа ничего мимо не пропустит, а Вовка - он как в том анекдоте – не украсть, не покараулить! А всё туда же: «Всё или ничего!». Хотела бы я посмотреть, как он со своими дурацкими принципами это «всё» обеспечивать стал бы. И у меня ещё Павлик, между прочим, растёт… а один учебник - четыреста пятьдесят рублей в магазине стоит!!!
       Ксюша захлебнулась в нервном смехе и уронила голову на руль, заливаясь слезами. Худые плечи женщины вздрагивали.
       - Ну, почему он не согласился, а, тёть Галь? Жил бы себе и жил сейчас… Ведь я самое малое по шесть месяцев в году одна – сколько времени могли вместе быть! – Оксана подняла на тётю зарёванную мордашку и, размазывая кулачком стекающую по щекам тушь, тихо сказала: - А ведь он меня тогда так и не понял. Обвинил в том, что я его предала, а я своей любви не предавала. Никогда не предавала, тёть Галь… Я свои чувства к нему столько лет хранила…
       - А разве он сказал, что ты любовь свою предала? – суховато отозвалась тётя. – Нет, деточка, он сказал, что ты его предала.
       - Ты тоже так считаешь? – холодно осведомилась племянница.
       - Я? Нет. – горько усмехнулась Галина Григорьевна, разочарованно поглядев на племянницу. – Понимаешь, Ксюшенька, я своими куриными мозгами мыслю так, что женщина, если она действительно мужика любит, никакой другой бабе его никогда не отдаст – на то она и женщина. Бывает, конечно, такое, что Бог не даёт, но это не твой случай…
       - Может, пример приведёшь? – ехидно попросила Оксана.
       - Я, Ксюш, любила одного человека… - не замечая ехидства собеседницы, кивнула головой Галина Григорьевна. – И он меня тоже. У обоих семьи, дети, ну и всё остальное, что в таких случаях бывает… Сдерживающие факторы, одним словом. Долго мы с ним мучались – всё близких своих обидеть боялись, а потом поняли, что не правильно так жить. Не по-христиански: душами вместе – а телами порознь. Поняли и решили – хватит! Детишки наши подросли к тому времени, а мы с Валеркой (так моего ненаглядного папка с мамкой нарекли, когда народили) уже совсем друг без друга ссохлись. Собрали вещички кое-какие и договорились на вокзале, в назначенный час встретится. К родне нашей хотели в Липецк податься и там всё заново начать. С нуля, как ты говоришь. Я тогда пораньше приехала, чтоб у вагона Валерку своего дождаться, увидеть, как он ко мне торопиться… Не сподобилась…
       - Испугался в последний момент?! – сочувственно глянула на тётю Ксюша.
       - Поезд ушёл, а я так на перроне и стояла до самого вечера, как столбик фонарный. – не обратив внимания на Ксюшины слова продолжала рассказывать тётя Галя. – В тот день ещё дождь шёл – я промокла вся, заболела. Больше недели в постели с высоченной температурой провалялась, а когда выздоровела, узнала, что Валерка мой в аварию попал, когда ко мне на вокзал ехал. Всего-то два квартала не до тянул – спешил, видимо, глупенький… Ко мне торопился…
       Тётя промокнула платочком набежавшие слёзы и несколько раз глубоко вздохнула.
       - Вот это для меня называется – Бог не дал… Не судьба! А ты, милая, сама себе не дала, по-моему разумению. У тебя-то всё в твоих руках было. – выпрямляясь на сиденье, подвела черту Галина Григорьевна и попросила: - отвези меня к Верочке, я сегодня у неё переночую… Эх, ты, Ксюха!...


       



       Прошло почти два месяца после того, как Сергей Александрович узнал о страшном предательстве своей жены и бросил всё силы на восстановление разрушенных брачных отношений, но кирпичики семейного очага никак не вставали на место. Нет, сопротивление Оксаны он сломил довольно быстро – недели за три. Перепробовав различные способы давления на женщину и собрав при помощи передовых технических средств обширную информацию о её отношениях с Вовиком, он очень скоро, к своему удовлетворению, обнаружил внушительную брешь в оборонительных укреплениях супруги. Там, где оказались бессильны его слёзы, регулярные многочасовые беседы, ночные истерики и даже кулаки (Серёже всё-таки пришлось два раза побить свою миниатюрную жену), неожиданно вновь решающим оказался финансовый фактор, в котором Сергей Александрович чуть было, не разочаровался, в свете последних событий.
       Совсем уже растерявшийся от безрезультатности изощрённых попыток вернуть семейную жизнь на круги своя, Журкин вдруг заметил слабый отблеск света в конце туннеля. С одной стороны он ничего не мог поделать со своей гордой женой. Вернее с её любовью к третьеразрядному Ольховскому (Ксюша стойко терпела ради любви все Серёжины издевательства и не сдавалась) и уже начал просчитывать наиболее подходящие варианты развода с Оксаной. Однако, с другой стороны, в конец измученная женщина оставалась жить с ним, в то время, как любая нормальная баба при таких раскладах уже давно бы просто сбежала из дома. Тем более что несколько лет назад Ксюша так и сделала, когда бросила Серёжу и съехала на какую-то съёмную квартиру, прихватив с собой из вещей только грудного Павлика! Причём особо долго и не раздумывала. Журкину тогда пришлось целый месяц унижаться и обивать обшарпанный порог этой гадкой квартиры с кучей тараканов, прежде чем ему удалось убедить супругу вернуться.
       В то время у Оксаны почти не было денег, не было работы – читай, возможности получить средства к существованию в обозримом будущем, не было и особо серьёзной (разумеется, с точки зрения Журкина) причины для разрыва. Иными словами ничего у Ксюши не было, кроме годовалого больного ребёнка и бьющих через край амбиций или, может, женской гордости и самоуважения, но она повернулась и ушла!
       Теперь ситуация носила кардинально иной характер: у Оксаны имелась солидная, насколько это было известно Сергею Александровичу, заначка, в несколько десятков тысяч условных единиц, не считая текущих семейных денег, на неё была оформлена добрая половина украденных Серёжей у государства помещений, два шикарных японских автомобиля и много ещё чего. По-мелочи. Имелась неплохая работа и довольно приличный доход. Павлик тоже был уже не тем беспомощным кулёчком, да и идти Ксюше предстояло отнюдь не в одиночество, а прямиком навстречу своему счастью.
       Но она почему-то, никуда не девалась, имея, казалось бы, на руках все козыри. Сергей Александрович провёл много бессонных ночей, разгадывая эту непростую головоломку и, в конце концов, его осенило. Всё оказалось не так уж и сложно – за эти годы изменилось мировоззрение Оксаны – менталитет!
       Она могла ещё иногда принимать эмоциональные решения, как в случае с Владимиром, но, слава Богу, уже научилась останавливаться в последний момент. Другими словами, сколько бы не убивалась Ксюша в тоске по своему любимому, никуда она теперь не денется, понял, наконец, Журкин и всю его растерянность, как рукой сняло.
       Нет, что не говори, а жизнь всё-таки чертовски интересная штука! Ещё вчера, ложась в постель несчастным и потерянным человеком, на следующий день Сергей Александрович проснулся спокойным и вновь уверенным в себе властным и сильным Журкиным. Радостные события снова подхватили его и закружили весёлым хороводом: старые и новые друзья, захватывающие поездки на охоту, увлекательное подводное плавание и молоденькие девочки в сауне после банкетов – всё то, чего он был лишён почти целых три месяца – вновь обрушилось на него со всей необходимой его жизнерадостному организму полнотой.
       Единственное, что продолжало отравлять Серёже жизнь, так это вечно недовольная физиономия его жены. Поначалу Журкин не обращал особого внимания на подобные мелочи: за сыном смотрит, жрать готовит, дом в порядке содержит, ну и пусть её ходит, как Горгона-медуза! Дело хозяйское… Однако, через некоторое время, унылая Ксюшина мордочка начала его раздражать и он решил, что пора закручивать гайки.
       - Радость моя, - спросил как-то, не выдержав очередной демонстрации глубоких душевных мук, Сергей Александрович. – Я что-то не совсем понимаю, что происходит: ты у меня в доме напаскудила и ты же ещё и носом крутишь? Не красиво как-то получается. Ты чего вообще добиваешься?
       - По-моему, я свои обязанности выполняю! – пожала плечами супруга. – И ты это знаешь.
       - Это, какие же? – хищно осклабился Журкин, вгрызаясь в жареный куриный окорочёк. – Супружеские что-ли?
       - Да. – немного смутившись, но довольно решительно ответила женщина.
       - У-у-у… - радостно промычал, прожёвывая пищу, Сергей Александрович. – Вон оно что! По-твоему, значит, ты свои супружеские обязанности выполняешь? Хорошо! Но давай, Солнышко, с сегодняшнего дня ты их будешь выполнять, по-моему! В полном объёме! А – нет, тогда я тебе так скажу: хочешь – вали! Но учти – денег моих тебе с твоим ублюдком - не видать. На базар трусами торговать пойдёшь – у тебя, кстати, их полно. Стартовый капитал, стало быть, есть; лоточек с Вовиком в аренду возьмёте и – вперёд! Живите счастливо!
       - Серёж… - прошептала побелевшая от ужаса Ксюша, - я не смогу, наверное. Не принуждай меня, пожалуйста,… Я пробовала себя заставить… Никак! Время должно пройти…
       - Тогда – уходи! – не моргнув глазом, указал на входную дверь Серёжа. – Без вариантов, Оксан… Вот – Бог, вон – порог!
       - Ты не можешь меня выгнать из моего дома! – слабо возмутилась жена.
       - Посмотрим, - вальяжно развалился на стуле муж, откровенно забавляясь над перепуганной Ксюшей. Он сгрёб со стола её сумочку, бесцеремонно вытащил оттуда пачку банкнот, все кредитные карточки, ключи от машины и сунул в карман своих брюк. – Иди, готовься! Если что не так – денег завтра не получишь. Машину – тоже. Ты – домохозяйка и с этого дня я буду содержать тебя не так, как тебе хочется, а так, как ты этого заслуживаешь. Да и не смей больше стелить шёлковые простыни – они скользкие. Всё. Иди. У тебя пятнадцать минут!
       Оксана стояла вся бледная, с капельками пота на лбу, пряча за спиной дрожащие от волнения руки и прикусив, до крови маленькие губки. Большие глаза женщины потемнели от бессильного гнева, кукольное детское лицо заострилось в тревоге и горьких слезах, превратившись в белую безжизненную маску. Что делать?! Первым интуитивным желанием, вспыхнувшим в воспалённом мозгу униженной женщины, было схватить со стола горячую сковороду с недоеденной мужем курицей и влепить её со всего маху в эту ненавистную, нагло ухмыляющуюся сальную физиономию спутника жизни.
       Месяца полтора назад, Ксюша так бы и сделала, посмей Сергей повести себя подобным образом. Но полтора месяца назад Серёжа себе таких гнусностей не позволял. Тогда он понял её и обещал не затрагивать деликатную тему при условии соблюдения супругами всех остальных нюансов совместного проживания. И вот – на тебе!...
       Однако, Ксюшино сознание, как выяснилось, тоже претерпело за прошедшие дни, определённые изменения. Вместо того чтобы, не раздумывая стереть увесистой сковородкой наглую ухмылку с Серёжиного лица, Оксана стремительно начала просчитывать возможные варианты дальнейшего развития событий. Как бы там ни было, Ксюша появилась на свет под звёздным знаком Девы, всех типичных представителей которого отличает большая практичность. А Оксана была представителем типичным и потому, секунду поколебавшись, отвергла соблазнительный вариант завершить дискуссию, воспользовавшись замечательным изделием знаменитой французской фирмы с торговым знаком «Тефаль».
       Конечно, совсем не обязательно, что, получив, вместо предполагаемого интима, удар сковородкой, Сергей Александрович обратится с заявлением на супругу в местные правоохранительные органы, но что не вернёт ей ключи от машины и кредитки – это уж как пить дать! Тем более, хорошо зная мужские способности супруга, Ксюша понимала, что по большому счёту ей, в общем-то, ничего не грозит, но унижаться всё равно не хотелось. А Сергей – он отходчивый: утром уже извиняться будет…
       Внимательно наблюдавший за выражением лица супруги Журкин, уловил промелькнувшую в глазах женщины нерешительность и, мгновенно сориентировавшись, помог жене направить ход мыслей в нужном направлении.
       - А ну, пошла!!! – внезапно заорал он на Ксюшу, вскакивая из-за стола и пиная её коленом по направлению к лестнице, ведущей в семейный альков. – Ишь, задумалась она, подстилка Ольховская!
       Ксюша взвизгнула, уворачиваясь от Серёжиного колена и кинулась вверх по лестнице готовиться к исполнению супружеских обязанностей.
       Первое, на что обратил внимание Сергей Александрович, войдя в спальную комнату, была огромная кровать, аккуратно застеленная новыми шёлковыми простынями. Ксюша всё-таки отомстила ему за своё унижение.

       На следующее утро, Сергей Александрович действительно трогательно извинился перед женой и вернул ей ключи от машины и две кредитные карточки из четырёх, конфискованных накануне. В прочем, у сильно понервничавшей Оксаны дико разболелась голова, и воспользоваться возвращёнными ей вещами она в тот день не смогла.
       Сделавший большой шаг вперёд к восстановлению нормальных семейных отношений Журкин, напротив чувствовал себя прекрасно и теперь решил вплотную заняться здоровьем жены. Как врач, Серёжа ясно отдавал себе отчёт, что здоровый дух, он, как известно, может находиться исключительно только в здоровом теле. Больше всего его беспокоили усиливающиеся головные боли, от которых страдала супруга. В первую очередь Сергей связывал ухудшение состояния женщины непосредственно с её порочной связью с Владимиром.
       Вообще постоянные головные боли начались у Оксаны спустя несколько месяцев после замужества. Если совсем точно, то именно в тот злополучный вечер, когда Серёжа подрался с папой Оксаны, вернее, когда папа подбил Серёже глаз за его хамское поведение и выгнал из дома. Именно тогда выросшая в спокойной добросердечной обстановке Ксюша в первый раз узнала, как оказывается сильно может болеть у человека голова.
       Потом Серёжа начал приспосабливать жену к своему образу жизни, что не всегда проходило безболезненно для воспитанной, мягко говоря, по-другому молодой женщины. Поначалу разногласия возникали буквально на каждом шагу, но результаты жизненной позиции Журкина впечатляли, и Ксюша постепенно приняла её и привыкла. Голова, однако, привыкать отказалась и стала болеть постоянно – не реже двух, а то и трёх дней в месяц, причем болела невыносимо. Но выход нашёлся и здесь – Ксюша к мигрени привыкла и стала относиться к ней философски, как к месячным.
       Теперь, когда после широкомасштабных боевых действий Сергея Александровича, направленных на сохранение семейного очага, мигрень выбивала Оксану из активной жизни в общей сложности на неделю, нужно было что-то предпринимать. Традиционная медицина здесь помочь не могла, а если и могла, то исключительно «забугорная» и, следовательно, весьма дорогая. По оценкам специалистов, лечение подобного недуга, скажем, в Израиле обошлось бы журкинскому семейному бюджету тысяч в сто – сто пятьдесят условных единиц. Нет, если бы речь шла о чём-то жизненно важном, Серёжа заплатил бы такую сумму – деньги у него были. Но в данном случае лучше уж потерпеть, чем отваливать бешеные бабки за два дня головной боли. Тысячи людей вон живут и ничего.
       Но делать что-то было нужно, и Сергей стал искать более дешёвое решение вопроса. Общаясь по роду деятельности с различными врачами, он несколько раз слышал восторженные отзывы о необычайных способностях какой-то целительницы, проживающей в одном из государств ближнего зарубежья. Совсем не далеко – в Казахстане.
       Журкин быстро навёл справки, подсчитал расходы и остался доволен, объявив жене, что завтра утром они уезжают на лечение в сопредельное государство. На три дня…




       Путешествие проходило обыденно, без приключений и даже немного развеселило Оксану. Она впервые в жизни увидела так много верблюдов и пограничников и они ей понравились. Правда, верблюды больше – они были такие же невозмутимые, как и пограничники, но гораздо интереснее – пушистые и с горбами, хоть и без автоматов. Что же до всего остального, то Казахстан приятно поразил её хорошими дорогами, чистыми улицами ухоженных городов и вполне респектабельными магазинами. Вот тебе и дикая Азия!
       Лечебный сеанс впечатлил меньше. Был небольшой, человек на сорок, заполненный желающими исцелиться, зал, неприятного вида пожилая женщина, подозрительно сверлящая пациентов колючими глазами и разбрасывавшая руками в воздухе чудодейственные флюиды и распродажа всем желающим бесценных энергетических амулетов, без которых дальнейшая жизнь всех собравшихся просто не имеет смысла.
       Одним словом, происходящее вокруг действо носило характер какого-то тихого всепобеждающего идиотизма. Тем не менее, рациональному Журкину спектакль понравился и, после окончания массового исцеления, он решительно сорвался с места и шмыгнул в кабинет целительницы. Ксюша с Павликом недоумённо переглянулись, одновременно пожали плечами, весело рассмеявшись забавному совпадению, и пошли в гостиницу.
       - Чего так долго? – спросила Оксана у мужа, когда тот ввалился, наконец, в номер гостиницы.
       - Да нет,.. разве долго? – заюлил Журкин, пряча глаза, - просто договаривался, чтобы тебя завтра индивидуально полечили. Я думаю, так толку больше будет! Ты, надеюсь, не против?
       - Мне всё равно, - качнула головой Ксюша. – А о чём ты там полтора часа разговаривал?!
       - Я?.. Да так… - замялся, было, Сергей, и коротко объяснил: - Они массаж мне там делали…