Чужой ребенок, чужая семья...

...За годы в жизни в Израиле мне не раз приходилось писать о семьях, из которых забирают детей, но ни разу – о семье-убежище. В бывшем союзе проблема ребенка, чьи родители лишались права на его воспитание, решалась просто: он помещался в детдом, где мог провести годы, а при наличии везения – обретал новую семью, пожелавшую его усыновить. В Израиле подобных заведений нет. Куда же помещают ребенка, изъятого из семьи?

***

…Лена (здесь и далее все имена изменены – автор.) увидела объявление и в первый момент даже не поверила своему счастью: «Требуется семья, желающая взять на воспитание чужого ребенка». Это именно то, чего они с Герой так хотели в последние годы, когда дети стали взрослыми, но попытки завести еще одного малыша оказались безуспешными. В тот же день она рассказала об объявлении мужу, а наутро уже отправилась по адресу, указанному в объявлении. И вот тут-то выяснилось, что речь шла вовсе не об усыновлении, а о воспитании чужого ребенка. Более того, его родителей не лишали прав, и они в любой момент могли заявить о них. К тому же, ребенок носил свою фамилию, которую нельзя было поменять. Лена подумала: «Как же это я вчера не обратила внимания… а ведь в объявлении действительно не было слова «усыновление»! Там говорилось о воспитании», что, впрочем, ничего не меняло. Желание взять малыша на руки и просыпаться по утрам от топота маленьких ног и детского смеха было слишком велико. Ей было все равно – мальчик это будет, или девочка. Маленький человек, которому в начале жизни не повезло и которого нужно будет отогреть своим теплом. «Давай возьмем лучше девочку, - предложил муж: Гера всегда мечтал о дочке.

Вскоре им сообщили, что такая девочка есть: малышке пять лет, и зовут ее Марина. Для начала Лене разрешили посмотреть на нее в садике. Девочка была светловолосая, светлоглазая, настоящая красавица, только, в отличие от своих шумных сверстников, какая-то очень тихая, замкнутая.

Встречи девочки с семьей, куда ее собирались передать на воспитание, продолжались: приближался решающий момент, когда Марина переступит порог своего нового дома. Но тут случилось неожиданное. «Вы знаете, у Марины есть младший брат – Игорь. До сих пор он жил у бабушки с дедушкой, но они уже не молоды, к тому же вынуждены работать, и мы ищем для Игорька новую семью, - сказали Лене. – Не готовы ли вы взять и его? Все зависит только от вашего желания. Если вам это сложно, будем искать другие варианты».

Лена тут же позвонила мужу: «Хочу тебя поздравить: у нас будет двойня. У Марины есть брат». Гера был сражен этим известием, но, поразмыслив, решил, что не стоит разлучать брата и сестру, одной нашлось место, найдется и другому. Перед тем, как сообщить о своем решении, Лена с Герой обсудили ситуацию на семейном совете с участием сыновей: старший, Олег служил в боевых частях, домой его отпускали далеко не на каждые выходные, - пришлось дожидаться очередной побывки.

Затем начался процесс подготовки семьи к принятию малышей. Супруги заполнили все документы, прошли специальный курс, на который съехались из разных городов такие же семьи, желающие воспитывать чужих детей. Лену поразило, что кроме них с Герой, русскоязычных на курсе не было. Светские, религиозные, сефарды, ашкеназы, выходцы из разных общин - кроме «русской»! И при этом, что чуть ли не треть малышей, нуждавшихся в теплом доме, родились в русскоязычных семьях. «Может быть, наши соотечественники просто не знают о том, что, в Израиле можно взять детей на воспитание? Или у них слишком много своих проблем?» - размышляла Лена. Но ведь и их с Герой жизнь в Израиле не баловала. Первые годы было вообще сложно. Потому и подались подальше от центра, на периферию, где жилье подешевле. Она, инженер высокой квалификации, вынуждена ухаживать за стариками. Гера тоже все годы тяжело работает – у него всего одной выходной.

И вот наступил решаюший день, когда привезли детей. Их сопровождали представители социальных служб. Марина, держа за руку Игорька, перед тем, как зайти в подъезд, оглянулась и сказала социальной работнице, которая опекала ее в течение последних месяцев: «Ат роа, ба-соф истадарну!» («Вот видишь, мы в конце концов устроились!»). Та, услышав подобную тираду из уст пятилетней малышки, едва удержалась от слез. Дело в том, что когда Марину забрали от родителей, она говорила только по-русски, и ей очень сложно было найти подходящее место. В конце концов девочку определили во временное убежище для малышей, где одна из воспитательниц, кроме прочих языков, знала еще и русский. Прожив там три месяца, Марина потихоньку заговорила на иврите, после чего ее передали в семью уроженцев страны. Но и там девочка не могла находиться слишком долго. Потому что эта семья входила в число тех, что предоставляют детям убежище лишь в экстренных случаях на срок до полугода, в течение которого малышам подыскиваются теплые дома на более длительное время. И вот, наконец, после всего, что с ней приключилось, Марина обрела, наконец, семью, где с ней говорили на ее родном языке, увидела после долгой разлуки младшего брата. Как она могла еще выразить в тот момент свои чувства? - «Истадарну!»

Когда на следующий день супруги вышли из подъезда с двумя светловолосыми малышами, совершенно не похожими на них, соседи очень удивились: «Это откуда же такие красавцы?» Услышав ответ, сказали: «Какие же вы молодцы!» Так же отреагировали на известие друзья Олега на военной базе после того, как он рассказал о том, что у него в доме появились младшие брат и сестра, и показал фотографии: «Твои родители сделали настоящую мицву! Побольше бы таких людей…»

Игорек назвал Лену мамой уже на второй день. Просто проснулся утром и позвал: «Мама!». В первый момент она даже не поверила, а потом подхватила малыша на руки, прижала к себе и долго не отпускала. Марине понадобилось два месяца, чтобы привыкнуть к новой семье. Зато теперь она чувствует себя здесь как рыба в воде. У своего второго папы Марина любимица, малышка это чувствует, помогает своей второй маме в уборке дома – вытирает тряпкой пыль, недавно даже пробовала подметать пол.

А что же прежняя семья? Она никуда не делась и тоже присутствует в жизни Марины и Игорька. Бабушка с дедушкой регулярно видятся с детьми, иногда приезжают и родители: встречи проходят в специально отведенном для этого месте. Лену с Герой социальные работники предупредили: если родители найдут в себе силы изменить образ жизни и возьмут на себя ответственность за воспитание собственных детей, малыши вернутся в прежнюю семью. В принципе, это может произойти в любой момент, и может не произойти никогда. Таковы обстоятельства. Если этого не произойдет, супруги будут заботиться о детях до их совершеннолетия.

Лена и Гера – добровольцы, они не получают за свою миссию никакой зарплаты, но государство поддерживает их, помогая решить многие проблемы – с оплатой садика, школы, кружков, визитов к психологу и прочих детских нужд.

***

…Мы приезжаем с фотокорреспондентом утром, в выходной. Гера встречает нас у подъезда и ведет наверх: квартира, где живет семья, расположена на последнем этаже. Марина и Игорек сидят за столом, уплетая сладости, но тут же реагируют на присутствие гостей, улыбаясь и крича: «Шалом!» Мы усаживаемся на диване в салоне, и дети тут же перемещаются вслед за нами: Марина привычно взбирается на Герины колени, Игорек просится к Лене на руки. Вскоре из дальней комнаты появляется Даня, младший сын Лены и Геры, а примерно через час на пороге возникает и Олег в военной форме и с автоматом – на эти выходные его отпустили домой. Он поочередно обнимает всех членов семьи, включая самых младших, и только после этого идет переодеваться в свою комнату.

Лена рассказывает, что Олег для малышей – самый авторитетный. Они ездили вместе со всей семьей в военную часть, когда он принимал присягу, чем страшно гордятся. Когда же случается так, что Олег забирает их по пятницам из садика и школы домой, счастью малышей и вовсе нет предела: все видят, какой у них сильный старший брат, в военной форме - такой в обиду никому не даст!

Лена смеется, упоминая о том, что фраза «Сейчас позвоним Олегу в армию и расскажем, как вы себя ведете» действует иной раз не хуже волшебного заклинания: любые ссоры между младшими детьми тут же прекращаются. Единственное наказание, к которому иногда приходится прибегать – это «угол». Впрочем, и оно, как выяснилось, довольно условное. Поставив как-то Марину «в угол» за какую-то провинность, Лена обнаружила ее танцующей в этом самом углу!

…Олег вспоминает, что когда на семейном совете обсуждался вопрос о малышах, у него поначалу было опасение: не лишится ли он при этом своей комнаты, где бывает со своей девушкой, принимает друзей и отсыпается после тяжелой армейской недели. Теперь он просто не представляет себе дома без малышей, по которым очень скучает - в свободные минуты разглядывает их фото, помещенные в мобильном телефоне вместе со снимками родителей и младшего брата. Да и опасения по поводу комнаты оказались напрасными: Игорек разместился в одной комнате с Даником, а Марине выгородили под отдельную комнату часть холла, где нашлось место не только для кровати, но и для стола с книжными полками. «Когда я женюсь, у меня обязательно будет большая семья, - мечтает Олег вслух. – Четыре сына и одна дочка – самый идеальный вариант».

- За тот год, что Марина живет у нас, она просто расцвела. Когда я увидела ее в первый раз еще в детском садике, она выглядела совсем по-другому, производила впечатление тихони, несчастного ребенка, а сейчас – такая непоседа, все время в движении, - говорит Лена. - Мне очень нравится, что Маришка такая открытая, не плакса, любит рисовать, танцует, обожает ходить на детские представления. А Игорек попал к нам совсем крошкой, меня поначалу даже не покидало ощущение, что это я его родила и выкормила. За последний год он так вырос - просто не узнать! Олег недавно показал ему, как считать до десяти, и он уже сам считает.

И Марина, и Игорек – оба такие ласковые, любят, когда их обнимают, целуют, гладят по головке, - добавляет Лена. - О таком можно было только мечтать! Нас-то предупреждали, что дети пережили травму, могут нас сразу не принять и придется приложить много усилий, прежде, чем они адаптируются в нашей семье. А тут все произошло само собой и довольно быстро… Я отчетливо помню момент, когда Марина, наконец, нам открылась, поняв, что мы ее на самом деле любим, как родного человечка, никогда не навредим, а будем делать для нее только хорошее. Убедившись в том, что ее больше никуда не передадут, она стала такой уверенной в себе, доверчивой, веселой – просто расцвела…

- В чем мы с женой похожи, - замечает Гера. - Так это в том, что оба всегда мечтали о большой семье, хотя у меня самого, как и у Лены – всего одна сестра. Поначалу были, конечно, опасения: а вдруг не справимся? Посидели, поговорили и - решили. Помню, младший сын очень радовался: будет теперь с кем играть! Никто из нас ни разу не пожалел о своем решении: у нас в доме так хорошо, весело, это, кстати, все наши близкие ощущают. Ленина мама с удовольствием возится с малышами, очень их любит, а они – ее: чуть ли не с первого дня сразу стали называть бабулей. Подруга Олега постоянно привозит детям какие-нибудь подарки. Знакомые помогли нам выбрать в школе лучшую учительницу для Маришки, которую она просто обожает.

- Теперь у моей мамы шестеро внуков, - добавляет Лена. – Иной раз она, глядя на Маришкины проделки, смеется и говорит мне: «Ну точно как ты была в детстве... Такая же непоседа!» Между прочим, когда я рассказываю разным людям о переменах, произошедших в нашей семье, часто сталкиваюсь с тем, что многие даже не представляли себе, будто в Израиле такое возможно – не усыновить детей, а только взять их на воспитание, - продолжает она. - С усыновлением все понятно, а что касается воспитания – тут начинаются сплошные вопросы: «А зачем вам это было нужно? А если их у вас заберут?» и тому подобное. Лично для меня ситуация предельно ясна. Если ты можешь помочь ребенку, попавшему в беду, помоги! Как бы тебе не было трудно самому. Тем более, когда есть крыша над головой, работа, семья. Кстати, уроженцы страны, с которыми мы познакомились на курсе перед тем, как взяли малышей, подобными вопросами вообще не задаются – для них это мицва. Израиль – неспокойное место, здесь многим живется нелегко, возможно, и отсюда эта – буквально на уровне рефлекса - потребность поддержать тех, кто нуждается в помощи.

***

- К сожалению, нам и по сей день крайне трудно найти для русскоговорящих детей «русскую» семью, готовую взять их на воспитание, - говорит социальный работник Светлана Медовая, представляющая амуту «Самит». – А ведь насколько было бы лучше, если бы такие дети попадали в привычную для них языковую и культурную среду, не теряли своих корней. Думаю, что одна из причин в том, что многие выходцы из СНГ просто не знают о такой возможности. Раньше подобными вопросами занималось министерство социального обеспечения, но шесть лет назад был объявлен конкурс, в котором победили три амуты: одна работает на севере страны, вторая в центре, а мы на юге. Для каждого ребенка мы составляем индивидуальную программу – в зависимости от травмы, которую он прошел, его личностных особенностей и других важных вещей, а семья, где он воспитывается, осуществляет эту программу при нашей поддержке. Например, один ребенок нуждается в помощи психолога, другой – в дополнительных уроках, у третьего – ярко выраженные музыкальные способности, которые стоит развивать.

***

…Вообще-то весь процесс передачи ребенка на воспитание в другую семью не такой простой, как может показаться на первый взгляд, поскольку речь не идет об усыновлении.
Но ответственность-то при этом та же. А потому сначала семьи проходят отбор, после чего подходящие приглашаются на встречу с психологом. Критерии, предъявляемые к родителям, претендующим на воспитание чужих детей, таковы: возраст - не старше 55 лет; отсутствие криминального прошлого и тяжелых заболеваний; полноценная семья, в которой царят мир и покой; стабильное экономическое положение; место для размещения ребенка. Если кандидаты соответствуют критериям, с ними начинают работать специалисты. Кроме того, супругов приглашают в гости к семье, где уже воспитывается чужой ребенок, чтобы они посмотрели на ситуацию со стороны и примерили ее на себя, и только затем наступает решающий момент передачи им ребенка.

Кстати, причины, по которым биологические родители неспособны воспитывать собственных детей, могут быть самыми разными: от увлечения наркотиками и алкоголем до психических отклонений, неизлечимой болезни, тяжелой травмы, полученной вследствие дорожной аварии или теракта. Если у ребенка нет близких родственников, готовых заботиться о нем, ему подыскивается теплая семья, согласная взять его на воспитание.

По данным амуты «Самит» в настоящее время в южном округе 710 детей находятся на воспитании в 498 семьях. И это не считая севера и центра страны, где подобными проблемами занимаются аналогичные организации. Так что не составит труда представить себе масштаб проблемы в размере отдельно взятой еврейской страны. Правда, одно уже хорошо: детских домов, как в бывшем Союзе, у нас все же нет.