редкий праздник

*
Дегтем перемазали не только ворота, но и стену дома. Под окнами криво на бревнах черно-рыжими буквами было написано, кто Она и что Ей надо. Слова были короткие и всем понятные. Деревню озарило - это любовь.
К Валиному дому с утра стекались селяне, бесстыдные в своем по-детски невинном любопытстве. Старая колхозная пенсионерка - доярка баба Дуня, мучимая артритом в шишкастых, корявых кистях рук, не спала ночью и все видела: кто и как размалевывал ворота и стену дома напротив. И, едва дождавшись утреннего хлопка пастушьего кнута – сигнала для сбора в табун деревенской скотины, выгнала свою тощую буренку со двора и засеменила, теряя в вязкой грязи глубокие «татарские» калоши, навстречу продавщице Стеше. Та, зевая, хмуро поругивалась на свою корову и шлепала ее по коричневому боку. Услыхав новость от бабы Дуни, Стеша немедленно перестала зевать, ожившие и заблестевшие ее глаза сощурились и забегали по горизонту в поисках новых объектов для сенсационных бомбардировок.
Словом, и часа не прошло, а уже вся деревня успела и поглядеть, и узнать, и обсудить…
Потом деготь срубят, зачистят рубанком... Те же добрые люди, что поначалу, криво ухмылялись под смех и визгливые комментарии баб, пряча растерянные или лукавые взгляды за едким дымом вонючих цигарок, спохватятся и дружно примутся за веселую работу… Это - потом.
А пока смеялись… И завидовали. Потому как – любовь.
Валя, дом которой в дегте стал главнее сельсовета, была некрасивой, вечно растрепанной училкой биологии, разведенкой с двумя пацанами. Ее толстые очки были мутными от школьного мела. А юбка всегда перекручивалась на толстом животе застежкой вперед. Ее возлюбленный, ошалевший от последнего дурного наката страсти, лысый, маленький физик Николай Евсеевич бегал к ней огородами, теряя в потемках карандаши и пуговицы.
В деревне знали про этот блуд и жалели Надежду, красивую, но всегда мрачную и неразговорчивую жену Николая Евсеевича. Ждали, чем все кончится… Но чтоб такое!...
Баба Дуня с упоением главного свидетеля по многу раз пересказывала подробности этой ночи. Как кралась Надежда с ведром дегтя, как кистью для побелки выписывала матерные слова…
Люди качали головами, вслух соглашались с тезисами из дегтя… И завидовали. А как же… Завидовали, конечно… Ведь, любовь…