Встреча

       Звонок в дверь. Протяжный и нагло-настойчивый, с нотой нарастающей тревоги. Не хочу никого видеть. После вчерашнего ухода Димки, после скандала с Оксаной – не хочу! Накрываюсь с головой одеялом, но звонок продолжает теребить душу. Уже поздно: почти двенадцать. Кто это может быть? Димка? Сердце высоко подпрыгивает, и я подпрыгиваю вместе с ним. Быстро проскальзываю в тапки и несусь к двери. Он! Это же Он! Пришёл сказать, что я нужна ему...
 Но на пороге стоит не Димка и даже не Оксана, а совершенно незнакомая мне девушка. Немного полноватая, в сереньком неприметном пальтишке, но с изысканным, породистым лицом.
       - А... вам кого? - немного теряюсь я.
 - Меня зовут Таня, - её голос почему-то не кажется мне приятным. - Мы можем с вами поговорить, Вероника?
       Вероника – это моё имя. Но я не помню, чтобы называла его этой Тане.
 - Извините, но я сейчас занята. И вообще, не понимаю...
       - Вы ждёте Диму? Он не придёт.
       Я так и обмерла.
       - Не придёт... сегодня?
       - Вообще не придёт. Никогда. - Фальшиво вздохнула странная гостья. - Так мы можем...
       - Да, заходите.
       Она снимала своё жуткое пальто, а я, скрестив руки на груди, внимательно рассматривала мисс Икс-Таню. Чего она от меня хочет? Неужели очередная пассия Димки? После моей лучшей подруги от него всего можно ожидать...
       - На улице холодно. Я могу попросить у вас чашечку кофе?
       - Конечно, - я натянуто улыбнулась и провела Таню на кухню. Пока ставила чайник на плиту, Таня с любопытством – нет, даже с каким-то трепетом – осматривалась.
       - Да, так и есть! - пробормотала она себе под нос. - Старые часы с кукушкой, которая давно умерла... голубая плитка, дешёвый натюрморт в рамочке... Всё именно так!
       Я пару раз нарочито кашлянула, и Таня, наконец, очнулась:
       - Извините, Вероника, просто... Для меня всё это так важно!
       - Вы пришли, чтобы сказать что-то о Диме? - Не удержалась я. - Это он вас попросил?
- Дима? Нет, - уверенно возразила она. - Дима даже не знает о моём существовании.
       Уже легче! Я решила продолжить допрос с пристрастием:
       - Ну тогда... Тогда вас попросила Оксана?
       - Оксана со мной знакома не больше, чем Дима, и, честно говоря, ей до вас сейчас нет никакого дела. Они с Димой лежат в его квартире, на его раскладном диване, укрывшись его верблюжьим одеялом и курят “Мальборо”, пытаясь успокиться после бурного секса.
       Краска бросилась мне в лицо, но прежде, чем сказать что-нибудь хамское, я задала себе несколько вопросов и поняла, что ответить на них может только таинственная леди.
       - Вам-то, сидящей на этой кухне сейчас, - осторожно начала я, - вам-то откуда всё это известно?
       Таня достала сигарету из пачки (“Мальборо” - отметила я) и сама закурила с таким наслаждением, что я невольно представила себе, как это делают мой парень и лучшая подруга. После секса.
       - А вы не думайте о них, - неожиданно ответила на мои мысли Таня. - Если хотите, завтра её собьёт машина, а он станет импотентом. А хотите – сами придумайте развязку этой драмы: будет мой вам подарок. Прощальный.
       Я чуть не задохнулась от возмущения и любопытства, и как-то хрипло выговорила:
       - Кто вы такая?
       - Видишь ли, Вероника, - она перешла на”ты”, - я - та, кого ты смело можешь винить во всех своих неприятностях.
       Эта стерва затянулась сигаретой и сделала паузу. Потом немного нервно пояснила:
       - Короче, я тебя придумала.
       - Ты... Что-о?! Что за выдумки?!
       - Вот именно: выдумки. Вся твоя жизнь – это моя сплошная выдумка. Хочешь, докажу? - и она принялась перечислять:
       - В восемь лет ты упала и расшибла коленку. Тебя тогда обнял папа и сказал, что ты сильная девочка и не будешь плакать. И потом, когда его не стало, ты всегда старалась быть именно такой. Твои бурные романы – Игорь, Рома, Андрей – быстро заканчивались ничем, пока на третьем курсе универа ты не познакомилась с Димкой. Вот с ним ты хотела бы прожить всю жизнь, но тут вмешалась Оксана и разбила твою великую и бессмертную любовь. Я всё верно излагаю?
       - Да... - у меня не было слов.
       - А когда я позвонила, ты подумала, что ни за что не откроешь, но потом решила, что это может быть он, и вышла.
       - Всё это так, - я медленно приходила в себя, - но такие штучки, как гипноз, телекинез и тому подобное давно известны миру и, следовательно, ты обладаешь способностью к ясновидению, а вовсе не...
       - Я придумала тебя! - яростно возразила Таня, и друг бухнула на стол внушительный томик. - Вот!
       С каким-то суеверным страхом я открыла книгу и начала читать. Это было страшно. Потому что передо мной действительно лежала моя собственная жизнь в художественной обработке. Я посмотрела на дату: четыре года назад! Волосы на голове зашевелились.
       - Но... как же это?
       - А вот так! Вероника Кострова – моя героиня!
       Дальше начался ступор. Затяжной. Потом в голову начали приходить трезвые мысли (кое в чём Таня была права: я привыкла вести себя, как сильная девочка).
       - Хорошо, допустим... Предположим... Просто как некий фантастический факт. Но если ты меня... если ты – автор моей жизни, то как вышло, что мы встретились? Я что-то не припомню, чтобы автор так запросто разгуливал по собственным вымышленным мирам – наяву, а не в фантазиях!
       - То, что для тебя – явь, для меня – всего-навсего фантазия, - со своей едкой улыбкой возразила Таня. - Мы находимся в моих мечтах.
       Она говорила ещё очень долго, пока я, наконец, поняла, что весь этот абсурд – чистая правда. Она меня придумала.
       - Честно говоря, обидно, что тебя придумал человек, который ходит в таком жутком пальто, - медленно приходя в себя, выговорила я. Таня вспыхнула:
       - А я просто не такая обеспеченная, как ты! Благодаря мне, между прочим!
       - Как и уход Димы. Он тоже “благодаря тебе”?
       Прозрение пришло внезапно.
       - Да, - улыбнулась Таня. - Мне надоел ваш роман.
       - И ты его завершила. Легко и без угрызений совести, просто так, развлечения ради, взяла и изменила жизнь трёх людей! - Она становилась мне всё более неприятна с этой наглой покровительственной усмешкой. И тон:
       - Люди? Кому – люди, а кому – материал для книги. И ты, и Димка, и Оксана – только тени, только слабые оттиски моей фантазии. Вас нет!
       Боже, да я с ума сейчас сойду!
       - Но почему... Почему ты сделала мою жизнь именно такой?!
       - Н-ну... - Таня неопределённо пожала плечами. - Что пришло в голову, то и написала. Однако история подходит к концу, пэтому я и пришла к тебе. Возможно, к Моцарту перед смертью тоже приходил кто-то вроде меня.
       - И каков конец? - Я ждала её слов, как приговора.
       - Я решила закруглить дело в мелодраматичном стиле. Завтра ты не проснёшься: покончишь с собой этой ночью. А Дима и Оксана будут жить долго и счастливо. Но мне стало интересно посоветоваться с тобой: так будут или не будут? Какую ты им выдумаешь участь?
       - И только поэтому ты явилась сюда?
       - Ну, не только... - она явно наслаждалась своей значимостью. - Интересно было поставить эксперимент.
       Маньячка! Натуральная маньячка. И тут меня осенило:
       - А ведь я, получается, твой самый внимательный в мире читатель?
       - Ну... да, - флёр уверенности на мгновение слетел с этой мега-Тани. Я продолжала нащупывать почву:
       - Я же в курсе всего, что ты пыталась высказать! Начиная со строк... Как там всё начинается?
       “Жила на свете девочка по имени Вероника Кострова. Она была очень смелой и развязной, умной и проницательной, но всё ещё верила в сказки”, - процитировала по памяти Таня. Я кивнула:
       - Угу. И тебе не хочется воспользоваться возможностью, которая уже не выпадет (ведь после самоубийства я вряд ли появлюсь в твоих фантазиях) и узнать, что я думаю об этой истории?
       - Ну и? - Таня явно заинтересовалась. Я не сдержала улыбки – признаюсь, довольно-таки мстительной:
       - Я думаю, милая моя Танюша, что ты абсолютно бездарна!
       Она отдёрнулась, как от пощёчины. Таким чудесным замешательством грех было не воспользоваться. И я пошла напролом:
       - Придумать такую пустую и пошлую драму – неужели ни на что больше ума не хватило? Сразу видно, что ты пересмотрела мексиканских сериалов – ещё тогда, в 90-х, когда нам было лет по десять! Они отложились в подкорке, и ты даже имя подобрала мне дурацкое: как не вспомнить Веронику Кастро?! А эта любовь: измена парня с лучшей подругой?! Штамп и ещё раз штамп! К тому же мой добрый совет: не стоит так оголять свои комплексы. Ведь сразу видно, что ты выросла без отца и тайком мечтала о нём...
       - Замолчи!
       - ... Отношения с лидером Димкой – не более, чем пережитый тобой отказ одногруппника. Бурные романы – отсутствие личной жизни, а их несчастливый конец – зависть, Танечка! Обыкновенная зависть!
       Я выдохлась. Она, судя по виду, тоже. Потом вдруг удивительно жалко пролепетала:
       - Ты ничего не знаешь обо мне!
       Я не смогла сдержать смеха:
       - Правда? А не ты ли сделала меня лучшей студенткой психфака? Думаешь, трудно разглядеть твою неповторимую душу? Да ты скоро раздуешься, как жаба, от претензии на значимость! Ты возомнила себя Богом, но ты – не Бог!
       - Любой автор в своём произведении – Бог!
       - Не любой! Достоевский – да, Толстой – да, а ты – нет!
       - Почему же? Гений здесь не при чём!
       - Если исходить из того,что Бог есть любовь и что Он любит созданный Им мир, то претендовать на божественную прерогативу могут только авторы, соответствующие этому критерию. Тобою же двигала не любовь, а комплексы и жалкая мелочная зависть. Да, я забыла, ещё ты – графоман!
       - Посыл о том, что автор должен любить своих героев, изжил себя пару веков назад, - взяла себя в руки “великая писательница”. - Любил ли своих героев Сартр? А Толстая? Что же до таланта, то уже одно то, что ты чувствуешь себя нормальным живым человеком, говорит о его наличии! Мне нравится эта пошлая драма, и я намерена завершить её по своему вкусу!
       - Ты пишешь это сейчас? - Перемкнуло вдруг меня. - Пишешь о нашей встрече? Решила добавить немножко модернизма во всю эту “мексику”?
       - Да, пишу, - легко согласилась Таня. - Четыре года книжка валялась недописанной, а теперь вот захотелось довести её до ума.
       - И... ты делаешь это в данный момент?
       - Да.
       О, Господи! Так где мы с ней находимся: в её мозгу или в реальности? И что тогда такое эта реальность?
       - Время пришло, - прервала Таня ход моих мыслей. - Я принесла с собой таблетки, оставлю их на полочке в коридоре.
       - Но сама-то, надеюсь, испаришься из моей квартиры? - мозг судорожно искал выход из сложившейся ситуации.
       - Так и знала, что ты не попросишь пощады! Конечно, я уйду, хотя это мало что меняет. Ты поступишь так, как я хочу, не сомневайся. Ладно, уже ухожу. Только ответь на мой вопрос...
       - Они будут жить долго и счастливо и умрут в один день, - скороговоркой выдала я. В голове шевелилась какая-то удивительная мысль, и мне не терпелось ухватить её за хвост.
- Ты не впечатлила меня, - разочарованно вздохнула Таня и поднялась с места. Уже у входной двери я окликнула её:
       - Эй, писатель!
       Повисло молчание.
       - Я ошиблась в тебе. Ты талантлива.
       - Спасибо, - удивлённо ответила Таня.
       - Бешено талантлива, и сегодня я тебе это докажу!
       Она пожала плечами и вышла. Я осталась одна, сдавив виски руками. Она пишет сейчас там, в своей реальности. Но кто знает, не уязвим ли автор в момент создания произведения ещё больше, чем герой? Кто это когда-нибудь проверял?
       Покончить с собой? Ну уж нет! На сегодня у меня другие планы!
       Я взяла с полки блокнот, написала на листике “Глава 1” и начала свой рассказ.
“Жила-была девочка по имени Таня. Она не умела хорошо одеваться, много курила и любила только себя, но всё ещё верила в сказки...”
       Я докажу тебе, Танечка, сучка проклятая, что ты бешено талантлива! БЕШЕНО, понимаешь?! Потому что только в книгах истинных писателей ГЕРОИ ЖИВУТ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ.