Скверная история

       

       
Лампочка была разбита, из пыльного, тронутого ржавчиной цоколя торчали такие же пыльные, но острые обломки стекла. Гоша вывернул цоколь плоскогубцами и подал его Вите.
-Держи. Зайди в квартиру и скажи хозяйке, что нужна новая лампочка. Наверняка у них есть в запасе, люди солидные…А этот обломок выброси в мусорное ведро. Надо же – аж заржавел! И нет никому дела, что темно на площадке…
-Так здесь же окно большое, а напротив на улице – фонарь горит по вечерам. – Витя показал на пыльное окно с лестничной клетки, откуда и проникал сейчас тусклый свет со двора. – Им лишь бы до двери дойти, да ключ в замок вставить…
Гоша, стоя на табурете, взятом у хозяев квартиры, стал прибивать к стене под потолком металлическую коробку блокиратора, а Витя, собравшийся позвонить в квартиру, увидел в приоткрытой уже двери хозяйку – она протягивала ему новенькую электролампочку в картонной упаковке.
-Я решила посмотреть, как у вас идет работа и услышала ваш разговор…- Объяснила она. - Спасибо за комплимент, лампочки у нас всегда есть в запасе. А насчет того, что нет света на площадке – это верно. Давно уже нет…Тут ведь как – только ввернешь новую – ее через день-два или вывернут, или разобьют. Так мы и не стали менять, а соседям тоже, как говорится, до лампочки…
Гоша быстро подсоединил к блокиратору уже выведенные наружу провода и попросил напарника проверить работу телефонного аппарата в квартире.
-Работает!- Сообщил Витя. – Может позвонить на станцию?
-Сам позвоню…Тебя-то там никто не знает, будешь объяснять полчаса…Ты вот что мне скажи – ты понял как все это делается? Весь процесс, так сказать?
-Пока ничего сложного не обнаружил в этой работе. – Витя пожал плечами. – У меня вообще-то в школе по физике одни пятерки были, да и дома сам все ремонтирую…Вот поставили блокиратор сейчас и на одной линии будут работать телефоны в двух квартирах. Когда говорят по телефону в одной квартире, аппарат в другой блокируется. И наоборот…
-Умный ты! – Восхитился Гоша.- Далеко пойдешь, если не пришибут по дороге… Ну, лады, коли так…Я сейчас домой потопаю, уже отпросился у начальства. Ко мне родственники приезжают, надо встретить их на вокзале. А тебе придется сходить еще на один адрес. Работа там пустяковая, подсоединишь параллельный аппарат в соседней комнате…Сможешь.- Гоша протянул напарнику сложенный листок бумаги. – Держи; это наряд-заказ от абонента; с адресом и номером телефона. Сходишь – и все; конец твоей стажировке. Так сказать; последний визит…
       -Смогу!- Уверенно ответил Витя. – Мы же делали это с тобой, еще в первый день…
-Ребята! – Позвала хозяйка из кухни. – Руки помыли? Тогда идите, покушайте, я борща разогрела и гуляш приготовила с картошечкой, с огурцом. Давайте за стол! С утра ведь возитесь у нас…
Ребята не заставили упрашивать себя, но от налитой в рюмки водки отказались.
-Извините, на работе не пью! – Гоша решительно отодвинул рюмку. – Лучше чайку покрепче…
-Мне тоже, если можно…- Сказал Витя, шустро прихлебывая горячий наваристый борщ со сметаной.
…Он недолго искал адрес, указанный на бланке, который дал ему Гоша. Квартира была почти в центре города, в старом солидном доме с обилием архитектурных излишеств. Но хозяев в квартире не оказалось. Витя долго нажимал кнопку звонка, затем решил позвонить на станцию и пошел было к выходу, чтобы поискать телефон-автомат на улице, но увидел торопливо поднимавшуюся на третий этаж женщину в дорогой модной шубке-«дубленке».
• А, ты уже здесь…Давно ждешь? – Заговорила она начальственным тоном и почему-то сразу на «ты», мельком глянув на щуплого паренька в потертой одежонке. – Извини, дружок, задержалась. Товар новый получали с базы…Ох, господи, скорее бы уж свой дом-особнячок построили – надоело карабкаться по этажам, без лифта…
Она сняла меховую шапочку и утерла потное лицо, крепко запахло дорогими духами.
Поискав в кожаной сумочке, она зазвенела ключами и отперла дверь.
-Проходи…Аппарат мне нужно подсоединить в спальную. Добыла, таки, новый, импортный, смотри не разбей, не поцарапай…
Прихожая была просторная, в зеркалах, свет от дорогого светильника дробился в этих зеркалах, под одним из них на резном столике стоял телефонный аппарат, от которого и нужно было сделать проводку к параллельному аппарату. Витя снял куртку и открыл сумку с инструментами, готовясь приступить к работе. Хозяйка исчезла в туалете, потом послышался шум льющейся воды в ванной. Витя уже примерялся проложить провод по краю дубового плинтуса, когда громко зазвенел аппарат и из ванной торопливо шагнула к нему хозяйка в махровом халат
-Да вы что?! С ума сошли! – Закричала она вдруг в трубку. – Сейчас же прекратите! Ничего не выставлять на продажу, пока я все не проверю и не разберусь со всем сама! Да-да! Со всем и со всеми! Я сейчас приеду….
Она швырнула трубку на аппарат и опять исчезла в ванной, потом торопливо прошла в комнату и вскоре вышла отттуда уже одетой в другое платье.
-Вот что. – Сказала она Вите. – Мне надо срочно вернуться в магазин. Иначе там такое натворят, что и ОБХСС не разберется…Ты побудешь здесь один, пока не вернется моя дочь, она уже скоро должна вернуться с работы. Я ей позвоню…Заодно и такси вызову…- Она опять подошла к телефону и нервным движением сняла трубку.
…Когда за ней захлопнулась дверь, Витя облегченно вздохнул и неторопясь, стараясь не поцарапать дубовый плинтус, стал протягивать вдоль него телефонный провод так, чтобы он улегся у самого края обоев и был бы не очень заметен. Потом надо было аккуратно просверлить отверстие внизу дверной рамы и вывести провод в соседнюю комнату, в спальную…
Он уже начал сверлить это отверстие в очень неудобной позе, почти лежа на полу, когда услышал звук открываемой двери и увидел выходящего из третьей комнаты квартиры среднего роста светловолосого парня лет двадцати пяти, примерно своего ровесника. Парень был в рубашке с закатанными рукавами и протер глаза, как бы после сна, затем приветливо улыбнулся Вите и подал ему руку.
- Вадим. – Представился он и взглянул на часы в прихожей. – Надо же – забыла мать разбудить меня! Ну, может быть еще успею, если такси поймаю…В командировку надо лететь, решил поспать перед дорогой, думал мать придет, разбудит…А она видать задержалась на работе, закрутилась со своими проблемами и забыла про меня…
- Она была здесь, ушла недавно…- С оттенком растерянности ответил Витя. – Кто-то позвонил ей с работы и она сразу стала заказывать такси. Что-то неладится у нее там…
-Вечно у нее что-то неладится. – Ответил Вадим. – Торговля! То товар надо получать, то учет, то еще что-нибудь…Ладно, надо умыться и бежать…
Он исчез в ванной и вскоре вышел оттуда, торопливо приглаживая щеткой мокрые волосы, и зашел обратно в комнату, из которой вышел. Витя продолжал сверлить в неудобной позе, работа отвлекла его от нового знакомого и он обратил на него внимание, когда тот опять появился в прихожей в шикарном кожаном пальто, пожалуй, немного великоватом для него и в дорогой меховой шапке. В руке у него был большой чемодан, похоже, тоже импортный, из коричневатой кожи.
-Подарки везу знакомым, придется теперь таскать все это барахло…Ладно, бывай здоров! Скоро сестра моя должна придти с работы, ты дождись ее…
-Да, мне твоя мама говорила, что она придет скоро. Надо бы успеть закончить работу до ее прихода. – Ответил Витя, не вставая с пола. – Да и как я могу уйти – кто же дверь закроет за мной…
-А у нас замок такой, что сам закрывается, когда уходишь, а вот зайти без ключа уже нельзя…Ладно, трудись…
Вадим открыл дверь и махнув на прощание Вите свободной рукой, негромко захлопнул за собой дверь.
Прошло минут пятнадцать, Витя просверлил отверстие и вывел в него провод и, зайдя в соседнюю комнату - спальную хозяйки, повел проводку дальше по плинтусу, к прикроватной тумбочке, на которой и должен был стоять параллельный аппарат. Услышав звук открываемой двери, донесшийся из прихожей, он понял, что пришла наконец дочь хозяйки и взглянул на часы – он пробыл в квартире уже около часа. Оставалось прибить розетку и подключить к ней аппарат, уже стоявший на тумбочке. Витя почувствовал удовлетворение от быстро и аккуратно сделанной работы, хотя опыта такой работы у него было совсем немного…
Дверь комнаты резко отворилась и на пороге возникла высокая стройная девушка, чем-то похожая на маму, но куда симпатичнее. Большие темные глаза, тонкие высокие брови вразлет… Она была в шубке-дубленке и держала в руке меховой берет, мокрый от растаявших на нем снежинок.
-Добрый вечер! – С улыбкой сказала она. – Картина Репина «Не ждали…» А я вот появилась и хочу позвонить по новому аппарату!
-Уже заканчиваю! – Торопливо ответил Витя.- Скоро, скоро.. Только картина Репина не при чем – я вас ждал. И мама ваша говорила, что вы придете, и ваш брат…
-Какой брат?! – Удивилась девушка. – У меня нет брата! По крайней мере, не было до сегодняшнего дня…
-Ваш брат Вадим! Он ушел минут пятнадцать назад с чемоданом, сказал, что спешит на самолет, в командировку! – Удивленно и растерянно ответил Витя, уже холодея от появившейся догадки. Девушка, кажется, тоже начала о чем-то догадываться.
-И что – этот Вадим уже был в квартире, когда вы зашли сюда вместе с мамой? – Спросила она с удивлением и тревогой. – Я знаю, что вы ждали ее на площадке, значит, вы зашли вместе с нею…Она говорила мне по телефону, что в квартире должен быть монтер-телефонист…Когда вы зашли сюда с мамой, Вадим уже был здесь, в квартире, вы его видели?
-Да не видел я никого, кроме вашей мамы! – Волнуясь ответил Витя. – Она быстро ушла, ей позвонили по телефону, а этот Вадим вышел потом из той комнаты…- Витя показал рукой в направлении соседней комнаты, девушка тут же исчезла и через секунду послышался щелчок выключателя света из комнаты рядом. Витя оставил свою работу, нерешительно направился туда же и заглянул в открытую дверь.
Девушка стояла перед открытым огромным шифоньером в просторной, богато обставленной комнате и, взглянув на Витю, всплеснула руками.
-Исчезло новое кожаное пальто папы! Он правда, давно с нами не живет, ушел и все оставил. Но ведь память о нем, жалко…Ой! И норковая шапка исчезла! Новенькая, мы ее для Эдика купили, хотели подарить на Новый год! Это мой приятель…Не знаю, что еще пропало, раз он ушел с чемоданом…Это мама все определит…Я позвоню маме! А она позвонит в милицию, она все знает, что и как делать в таких случаях…А вы все-таки заканчивайте вашу работу и не уходите , пока не приедет милиция.
…Когда примчалась хозяйка квартиры, а вслед за нею и милиция, Витя уже закончил свою работу и проверил новый аппарат – он работал нормально. Вскоре его позвали в соседнюю комнату и попросили предъявить имеющиеся у него при себе документы. Затем задали немало вопросов, попросили прочесть и подписать протокол. После этого сказали, что нужно написать собственноручное объяснение случившегося – где был до прихода в эту квартиру, как и сколько времени до нее добирался из квартиры, где работал до этого, сколько времени ждал прихода хозяйки, когда появился таинственный Вадим и как он выглядел, во что был одет и что говорил…
Витя написал это довольно толково, благо, что помнил все достаточно хорошо. После этого от него потребовали подписать еще одну бумажку - подписку о невыезде и ждать повестку к следователю и объявили, что он пока свободен. Вот это «пока» очень не понравилось Вите. Он одел свою старенькую куртку, нащупал в ее карманах сохранившийся трамвайный билет, с которым ехал на этот адрес, и отдал его инспектору, который тут же «приобщил» билетик к протоколу допроса…
Хозяйка квартиры, метавшаяся по квартире, подбежала к инспектору, бросив мельком колючий подозрительный взгляд на Витю и быстро заговорила с визгливыми нотками.
-Все, все утащил, мерзавец! Нищей сделал, по миру пустил! И ведь как будто знал, где и что лежит!...Деньги копила на машину – забрал, гад! Джинсы американские, видеомагнитофон японский – люди хорошие дали на хранение – утащил! И ведь все новое, в упаковке… Облигации Госзайма – тоже унес, не поленился… Украшения были золотые, подарки мужа и родных – и это не пощадил, уволок, разбойник! Ах, Коленька, Коленька, как тяжко без тебя, некому пожаловаться, некому заступиться за меня! – Она заговорила рыдающим басом, глядя на портрет бравого мужичка в летной форме на дорогом пианино, утерла слезы и вдруг бросила на портрет тот же колючий подозрительный взгляд, как бы желая сказать – а не твоих ли рук это дело, милый Коленька…
Примерно через неделю, уже побывав у следователя для дачи показаний, Витя ехал не в самом радужном настроении по городу в трамвае. Он вдруг обратил внимание на парня, прошедшего мимо него и остановившегося у передней двери – парень показался ему чем-то знакомым. Трамвай остановился, парень быстро вышел и направился к телефонной будке. И хотя сейчас он был не в кожаном пальто и роскошной шапке, и без большого чемодана, Витя уверенно узнал в нем «Вадима». Настоящее имя этого квартирного вора было, естественно, другое – ему сказал об этом следователь, но не назвал, однако, это имя…Сейчас «Вадим» быстро шагал, бросая холодновато-настороженные взгляды по сторонам. В руке он держал модный чемоданчик-дипломат.
Витя встал со своего места и, еще не зная, что будет делать, быстро пошел к выходу, но трамвай уже тронулся и Витя, продолжая следить за «Вадимом» через трамвайное окно, увидел, что тот подошел к телефонной будке, занятой какой-то женщиной. Торопливо выйдя из трамвая на следующей остановке, Витя зашагал к этой будке, лихорадочно прикидывая в уме – что делать, как поступить. Не доходя до будки, он остановился возле дощатого киоска «Соки-воды», закрытого, естественно, зимой и, выглядывая из-за него, увидел, что женщина вышла из будки и ее место тотчас же занял «Вадим». Хорошо бы позвонить в милицию из другого автомата, но где он – этот ближайший автомат, где искать его? А «Вадим» может уйти в любой момент… Витя с появившимся в нем вдруг азартом ловца, оглядывался по сторонам, горя желанием задержать этого артиста – в том, что «Вадим» неплохой артист, он уже убедился…
По краю тротуара стояли в ряд заснеженные саженцы деревьев. Каждый саженец был окружен вбитыми в землю деревянными колышками, обмотанными проволокой – получались своего рода проволочные корзинки. Витя подбежал к ближайшему деревцу, сорвал с колышков намотанную на них проволоку, сделал петлю на на одном из ее концов. Затем, глядя в сторону и держа моток проволоки за спиной, неторопливо подошел к телефонной будке. «Вадим» стоял в ней спиной к нему, лицом к аппарату и что-то говорил в трубку, прикрывая ее ладонью, как бы боясь, что кто-то может подслушать. Будка была стеклянная, листы стекла были вставлены в металлические рамы-переплеты и на двери к такой раме была приварена металлическая ручка-скоба. Вот за нее-то и зацепил проволочную петлю Витя и сразу забегал кругами вокруг будки, туго наматывая на нее проволоку, чтобы «Вадим» не смог выйти из будки. Проволоки хватило на пару витков и Витя, по-прежнему отворачивая лицо от будки, закрутил оставшийся в руках конец за ту же дверную ручку-скобу. Слыша за спиной яростный стук в эту дверь из будки и матерную ругань «Вадима», Витя напряг силы и подтащил к будке стоявшую рядом садовую скамейку и плотно забаррикадировал ее спинкой стеклянную дверь.
« Господи, а теперь-то что делать.!» Узнал его «Вадим» или нет? Листы стекла в будке толстые, но «Вадим» может разбить это стекло…Витя нащупал в кармане монетку и осмотрелся. Если дать ее кому-то из прохожих и попросить позвонить из ближайшего автомата и вызвать сюда милицию?…Мимо прошла женщина и испуганно шарахнулась от Вити, торопливо ставшего что-то объяснять ей, протягивая монету. Он опять посмотрел по сторонам и вдруг увидел человека в милицейской форме, появившегося на углу улицы. Витя вскочил со скамейки и побежал к нему. Милиционер перешел улицу, сел в автомобиль, стоявший на обочине со включенным двигателем. Машина тут же сорвалась с места и Витя бессильно, в отчаянии, помахал ей вслед сорванной с головы шапкой. Утерев ею потное лицо, он вернулся к будке и увидел, что она пуста…Да! «Вадим» успел сбежать, хотя скамейка стояла, прижатая к двери будки и проволока опутывала ее по-прежнему. Витя в растерянности поискал глазами осколки стекла – они должны были быть здесь, если «Вадим» разбил стекло и вылез наружу! Не забрал же он их с собой! Но ни одного кусочка стекла не увидел он на снегу возле будки…
-Не может быть! – Не удержавшись, громко вслух сказал Витя.
-Может! – Так же громко сказал кто-то сзади и Витя почувствовал холодный укол чем-то острым в затылок. – Не оборачивайся! – В затылок кольнуло сильнее, а в голосе почувствовалась нескрываемая ненависть. – Поставь скамейку на место! Ну!!!
-Ты кто?!- Окончательно растерявшись, спросил Витя.
-Х…й в пальто! – Ответил голос. Острое отошло от затылка и в следующий миг сильный толчок в спину отбросил Витю к скамейке. Уцепившись за нее,он поднялся на ноги и увидел стоящего перед ним «Вадима». Тот вдруг резко пнул Витю в низ живота и в следующий миг ударил кулаком в подбородок. Скрючившийся было Витя упал на скамейку с руками, зажатыми между ног, прикрывая больно ушибленные яйца…
-Я же сказал – поставь скамейку на место! – Повторил «Вадим». – Или вообще оторвать тебе яйца, чтобы понял? И проволоку сними с будки!
Митя корчась от боли, открутил проволоку, отодвинул тяжелую скамейку на место и, продолжая держать руки внизу живота, присел на нее. «Вадим» присел рядом.
-Ты что – хотел ментам меня сдать? – Спросил он и достал сигареты. – За что, чем я тебя обидел.?
-Ты – вор. – Ответил Витя. – И меня подставил. С меня подписку взяли о невыезде и на допросы теперь таскают…
-Ну и что с того? Ты был в квартире и видел меня – вот потому и допрашивают. У тебя, мудака, должно быть полное алиби. Ты же работал где-то до прихода в эту квартиру, был где-то на другом адресе с утра. Так или нет? И в квартиру эту ты зашел вместе с хозяйкой, она дверь открыла, а не ты.
-Был до этого на другом адресе. – Согласился Витя. Боль постепенно начала отпускать и он взглянул на собеседника. В его серых прищуренных глазах была холодная злоба и отвращение. – Был. И люди меня там видели. Потом ехал на трамвае и билет отдал мильтону. Как доказательство…
-Так чего же ты кинулся меня ловить?! Ментам сдавать. Или идейный такой, комсомолец-герой, захотел, чтобы в газетах о тебе писали?
Витя молчал, потирая ноющие яйца. В самом деле, чего это он вдруг загорелся желанием ловить этого вора.?! Обидно стало для самолюбия, что тот так ловко одурачил его, ушел из квартиры под видом командированного…А если бы он знал, что это – вор и попытался задержать его? Тот мог просто пырнуть его ножом и уйти. Да. Очень может быть, что так и было бы…Витя вспомнил богато обставленную квартиру этой нагловатой бабенки-завмага, которая даже не поздоровалась с ним, сразу начала высокомерно «тыкать» ему, не спросила как его зовут и ее брезгливый взгляд, брошенный на его поношенную куртку…И вот, защищая ее добро, он полез бы на нож. Идиот!
«Вадим» осмотрелся по сторонам, как бы в раздумье почесал пальцами правой руки ладонь левой и вдруг быстрым движением выхватил из рукава куртки финку-самоделку, выточенную из куска автомобильной рессоры. Одного взгляда на синевато-тусклую сталь было достаточно, чтобы понять насколько остро она отточена. В следующий миг острие ножа уперлось в горло Вити. Интересно, что страха он не почувствовал – его сознание в этот момент, как бы защищаясь от мысли о смертельной опасности, разгадало тайну освобождения «Вадима» из плена в телефонной будке. Витя успел разглядеть на металлической оправе роговой ручки ножа искрящуюся точку и понял, что в металл на конце ручки оправлен кусочек алмаза – вот им-то и вырезал стекло «Вадим»…Да, вырезал стекло, вылез в образовавшееся отверстие и прихватил вырезанное стекло с собой, уходя за киоск «Соки-воды», чтобы оно не привлекало внимания. Вот там, за киоском, он и прятался, ожидая возвращения Вити…
-Замочить бы тебя и дело с концом! Чтобы не болтал, не бакланил, не продал ментам. Только есть у меня зарок – с мокрухой не связываться. Перышко это только для самозащиты. Вот и думаю сейчас – может и правда – надо пришить тебя, чтобы защитить себя от твоей дурости. Ну так как – пойдешь звонить ментам, чтобы быстрее повязали меня и заставили вернуть то, что взял у этой старой ****и?
-Нет, не пойду звонить. – Вяло ответил Витя. – Что-то желание пропало наживать приключения из-за нее…
-А что так вдруг? – Заинтересованно спросил «Вадим» . – Не дала тебе «на чай», не отстегнула какой-нибудь подарочек за ударную работу? У нее много всякого добра…Я давно эту падлу пасу и кое-что знаю о ней. Вот смотри, что нашел у нее …- Он раскрыл лежавший на коленях чемоданчик-дипломат и достал из него что-то плоское, завернутое в газету. В свертке оказался большой конверт. Из него появилась пачка фотографий…
Это были порнографические снимки, изображавшие половые акты каких-то женщин, снятых крупным планом, с ясно различимыми лицами, с мужчинами, у которых на снимках были видны только половые органы. Витя присмотрелся и ему показалось, что он узнал двух молодых женщин, видел их за прилавками большого универмага в городе. Одна из них стояла на четвереньках, повернув к камере пьяное лицо, а кто-то сзади пропихивал ей в задницу член конкретных размеров, туго обтянутый презервативом. Тот же член, но уже без презерватива, с трудом помещался во рту второй женщины…
-Вот ее вторая работа! – Хмыкнул «Вадим». – Заманивает к себе нужных баб в гости, поит кое-чем и их трахают как хотят. А фотограф снимает…И все – бабы на крючке, на компромате, идут куда прикажут и дают, кому скажут. Понял? К ней в магазин приходят разные шишки-начальнички и выбирают не только импортный товар, но и девочек-продавщиц потрахаться. За хорошие бабки, конечно… Муж у нее был, летчик, но смылся куда-то. И догадываюсь я, почему он слинял – стала она на него давить, мол, раз летаешь по разным городам, то давай-ка шмотки вози туда-сюда. Чего, мол, порожняк-то гонять…И он понял, что может из кабины самолета пересесть на тюремную парашу – вот и слинял, пока не поздно. - «Вадим» помолчал и, кивнув на снимки, сказал Вите. – А что, может быть отдать их тебе? Если ты такой идейный борец с преступностью, то отнеси снимочки, например в эту газету, - он подал развернутую газету Вите. – Там есть один баклан…А, вот его фамилия -Аристарх Бдительный – этот со всеми борется, днем и ночью …Тут и статейка есть его, о вас между прочим, о телефонистах. Такую туфту благородную несет, жизни учит, сучонок…Ты почитай, может понравится. А снимочки эти я припрячу подальше, поглубже – вдруг пригодятся, если надо будет бабенку эту прижать. Чтобы помогла адвоката нанять, отмазать от срока…
-Не адвоката она тебе наймет, а такого же как ты уголовника, только без зарока на мокруху. Чтобы пришил тебя – и дело с концом…- Негромко и не глядя на собеседника, сказал Витя.
-Очень может быть! – Охотно согласился «Вадим».- Если фраернусь, то так и сделает. А ты умнеешь на глазах! – Он вдруг подмигнул собеседнику. – Процесс, как говорится, пошел, может еще вспомнишь меня хорошим словом…Ладно, я пойду, а ты пока посиди тут минут десять, да про уговор наш не забывай. Помни, если настучишь, то …- Он похлопал правой рукой по левому рукаву. – Короче, перышко у меня всегда с собой и тебя я достану. Ты меня здесь не видел – запомнил?
-Запомнил. Дыши спокойней. Я тебя здесь не видел, и честно говоря, не хочу видеть нигде и никогда…- Витя махнул рукой собеседнику, прощаясь. Ему действительно хотелось, чтобы он ушел побыстрее, чтобы обдумать случившееся и сделать выводы.
«Вадим» настороженно осмотрелся по сторонам, что-то неуловимо волчье появилось вдруг в нем, он надвинул старенькую кепку ниже, на глаза, и быстро зашагал прочь. Возле перекрестка он поймал такси, которое тут же исчезло за углом.
       Витя обхватил разболевшуюся голову руками и посидел, прикрыв глаза. Он, всегда считавший себя смекалистым шустрым парнем, ощущал теперь себя жалким наивно-глуповатым придурком. Был раздавлен холодной логикой этого вора, намного лучше знавшего жизнь и людей… «Баклан…» - это, в общем-то, водоплавающая птица, питающаяся рыбой. Он видел этих птиц в пруду в зоопарке. В переносном жаргонном смысле – болтливый вздорный человек, пустомеля…
 Он смял оставленную «Вадимом» газету и выбросил ее в урну рядом со скамейкой. Статья в этой газете под псевдонимом «Аристарх Бдительный» была написана им, Витей Дудкиным, корреспондентом городской газеты… Он вдруг достал скомканную газету из урны, развернул и внимательно, морщась от неловкости, перечел свой труд. Другими глазами, с другим, ехидным и злым восприятием прочитанного. Бодренькое зубоскальство и визгливый обличительный пафос по всему тексту – вот что он увидел теперь…И мало что по существу самой проблемы, о причинах, ее порождавших, и о возможных путях ее решения…И этот нелепый псевдоним – как же он раньше не понимал, что попросту смешит людей…
       Недавно редактору газеты позвонили из горкома, а он вызвал к себе его, Витю. Усадил, как обычно, напротив себя за стол и, глядя куда-то в сторону, сообщил, что по городу идут слухи о злоупотреблениях в городской телефонной сети, о незаконных подключених к линии, о спекуляции импортными телефонными апапратами, о взятках…Потом спросил, что он, Витя, думает обо всем этом. Витя ответил, что у него есть мысль. Редактор хмыкнул и попросил поделиться этой мыслью. Витя, уже загоревшийся своей идеей, сказал, что хотел бы под видом студента-стажера из техникума связи поработать монтером-телефонистом, походить с кем-нибудь из опытных монтеров по адресам и вникнуть в эту работу, понять ее проблемы и тогда можно будет что-то написать. Редактор побарабанил пальцами по столу и, продолжая смотреть в окно, задумчиво ответил.
       -Мысль интересная...
       -Интересная мысль! - Горячо поддержал Витя. - А главное - продуктивная...
       
       -Хорошо! - Сказал редактор. – Я поговорю с начальством телефонной станции, с секретарем парторганизации, они должны помочь. Но ты не увлекайся чрезмерно, только факты…Завтра утром пойдешь на станцию, там о тебе уже будут знать те, кому надо знать…
Когда Витя, закрывал за собой дверь, уходя от редактора, он заметил ироническую усмешку на его лице, которую редактор, торопливо нагнув лицо, как бы спрятал в выдвинутый ящик стола. И теперь Витя понял причину этой усмешки…Да-а…Пожалуй, хватит ходить в дурачках, так писать больше нельзя. А как надо?! – Витя осмотрелся с тоской, как бы ожидая подсказки. Вот об этом придется думать теперь… продумывая каждое слово. Он вспомнил, как гордилась его публикациями мама, показывала его статьи соседям, а дедушка, заслуженный ветеран труда, всю жизнь проработавший бухгалтером на макаронной фабрике, читал его статьи и улыбался просветленно и мудро в уютном кресле под торшером…Писать? – мысленно спросил он себя. Да разве сможет он писать по-другому, если не будет думать и жить по-другому...А как именно? Никто этому не научит, сам должен соображать...Но быть таким, каким он был еще пару часов назад, он уже не сможет, что-то сместилось и прояснилось одновременно в сознании.
       Он вспомнил опять эти снимки, показанные «Вадимом». Если бы он увидел раньше такое, то может быть, просто конфузливо хихикнул бы. Мудак...А теперь вдруг сообразил – холодно, отчетливо - а ведь фотограф, который делал эти снимки, мог сделать и другие картинки. На которых видны уже не только женщины и члены, но и лица мужчин, членовладельцев, так сказать. Ведь негативы-то у него, у фотографа...И эти, другие снимки, могут понадобиться тем, кто заинтересован держать на крючке уже этих мужичков. Разве не так?! Ведь как просто, играя на пороках и слабостях, держать людей в подчинении, в зависимости...И сам он, быть может, тоже на примете...Он вспомнил непонятный случай с черновиками в редакции. Его обуяло желание написать очередной рассказ, который, как ему казалось, должен получиться интересным, с острым и актуальным сюжетом. Ладно, стал писать. Получалась какая-то жалкая туфта. Наивненькая...Писал и комкал, изображая из себя непризнанного гения, бросал бумагу в урну. А утром решил переписать рассказ и стал искать те выброшенные листы в урне. Но не нашел! Уборщица болела третий день, урна была почти полна, в ней были бумаги, исписанные другими газетчиками, какие-то бланки и письма, конверты, пустые упаковки из-под лекарств и прочий мусор, но его, именно его Витиных черновиков, не было! Тогда он не придал этому особого значения, просто забыл в суете.
       А потом встретил однажды на улице известного в городе поэта-пьяницу, регулярно печатавшего стихи ( и поэмы даже!) в местных газетах к праздничным и знаменательным датам. Тот почему-то обрадовался и потащил Витю в кафетерий, где вынул из кармана бутылку водки, заказал пиво и сосиски. Оказалось – получил солидный гонорар сразу из нескольких редакций и жаждет – так и сказал – жаждет обмыть это событие с достойным человеком. Витя был польщен возможностью оказаться в роли достойного человека и охотно пил и закусывал. Потом рассказал собеседнику о загадочном случае с черновиками. Тот проницательно прищурился и хмыкнул.
       -Считай, что повели тебя уже. Начали собирать дерьмо. Только не пойму – почему? Ведь ты, в общем-то, дурак зеленый. Прости меня, не обижайся и поверь – у меня есть право говорить так....Ты мне вот что скажи – те рассказики, которые ты даешь мне почитать, кто печатает на машинке?
       Витя сказал, что просит отпечатать текст в двух экземплярах опытную машинистку, которую знают и другие авторы. Поэт покачал головой и спокойно, но не глядя в глаза парню, рассказал об этой машинистке такое, отчего Витю чуть не вырвало в тарелку и вообще стало не по себе.
       - Вот поэтому у тебя и черновики исчезли из урны, - сообщил собеседник, наливая пиво. – Ты просишь ее отпечатать в двух экземплярах, но можешь быть уверен – она печатает в трех, если не больше. Куда могут пойти лишние экземпляры – ты можешь и сам догадаться. Хотя, честно говоря, ничего выдающегося в твоем творчестве не обнаружил....
       Поэт выпил водки, запил пивом и вдруг, приосанившись, выкинул руку вперед и глядя куда-то в синий зимний вечер через морозные узоры на стеклянных стенах кафетерия, продекламировал.
       -В сортире стены исписать – тенденция отнюдь не нова,
       Но согласись, ...бена мать, что только здесь – свобода слова!
       За соседним столиком заржала, заходясь в счастливом смехе, молодежная компания. Она с восхищением смотрела на известного в городе человека, а он опять покачал головой, глядя на смутившегося собеседника, вытер капли пива с седеющей бородки.
       -Стыдно тебе за меня. Жалеешь...А вот мне себя уже не жалко. Дураком был – дураком и сдохну. Поздно я понял, как устроен этот мир. Кто сильнее – тот и прав! Вот вся истина и вся философия. Это как закон физики, неизменный для всего сущего. И главное, от чего холодеет мое истерзанное сердце – это то, мой юный друг, что так и будет всегда, вечно. Законы физики никто не в силах отменить. А кто не понимает это – тот просто дурак и Дон-Кихот, а это еще хуже. Ох, не люблю я этого героя!
       -Так что же – надо смириться со злом и подлостью?! – Почти выкрикнул Витя, уже заметно опьяневший. – Тогда и жить не стоит!
       -Нет! – Собеседник замахал руками возбужденно и весело. – Нет, мой юный друг! Вот послушай и запиши где-нибудь на клочке бумаги, потому что это мало кто знает...По таинственному закону Бытия, недоступному обычному разуму, подлец не может быть сильным. Не может! Настоящей, я бы сказал, внутренней силы – у подлеца нет! А потому быть правым он не может...
       Плотно и мягко падал снег, укутывая деревья, укрывая толстым ватным слоем дорожки и скамейки в сквере. Сквер. Скверная история...
Витя почувствовал саднящую боль на шее и дотронувшись до нее, увидел кровь на пальцах. Царапнул все-таки его «Вадим» финкой…Он встал и вскоре зашел в аптеку на углу, купил специальный пластырь и заклеил царапину на шее, глядя на себя в зеркальную витрину. Повернувшись, он увидел насмешливый взгляд молоденькой аптекарши, скучавшей за прилавком и виновато улыбнулся ей. «Вот и пошел счет ранам…» - Подумал Витя, выходя из аптеки, потрогал сквозь брючный карман ушибленные яйца, и зашагал сквозь густо валивший снег к трамвайной остановке…

       * * * * * * *