Путь жреца

Гулкое эхо шагов разносилось по коридорам древнего храма. Молодой человек, в чёрной рясе с капюшоном, закрывающим лицо, мерными шагами шёл по мрачным сырым переходам, не глядя по сторонам. По потрескавшимся от времени стенам прохода стекали капли влаги, в некоторых местах кладка была покрыта склизкой плесенью. Чадящие факела, укреплённые на стенах через несколько шагов, шипели и потрескивали. Казалось, сама атмосфера была наполнена страхом и мрачною злобою. Но юноша уверенно шёл вперёд, несмотря на то, что свет факелов почти не разгонял чёрную густую темноту. Он нашёл бы своё место назначения и в полной тьме.
Молодой человек не помнил, даже если и знал когда-либо, своё имя. Его выкрали из одной состоятельной семьи королевства в возрасте одного года, и с тех пор храм стал ему и домом, и школой и самим смыслом жизни. За все свои восемнадцать лет он никогда не покидал пределы храма. Он знал по книгам и рассказам наставника о жизни вне этих стен, но не интересовался этим. Всё его время было посвящено служенью своему богу. Этот бог был очень древний. Некогда его храмы охватывали весь континент, да что там - всю Ойкумену. Тысячи и тысячи жрецов служили ему, и тысячи и тысячи жертв лишались жизни на его алтарях. Тогда никто не мог без страха произнести его имя, теперь же его имя не знал никто. Да, бог был забыт. Разрушены или поглощены джунглями его величественные храмы, жрецы умерли или были убиты народом, выбравшим себе других, не таких кровожадных, богов. Этот храм был последним. Но бог ещё не заснул вечным сном, означающим для богов смерть, лишившись всех поклонников. У него ещё оставалось два жреца. Юноша и его наставник. Раньше их было пятеро. Пятеро из старинного рода жрецов, на протяжении веков, не забывавших своего повелителя. Но четверо из них лишились жизни при похищении ребёнка, а выживший стал воспитывать мальчика в храме. Каждый месяц, а иногда и чаще, у секретного хода ведущего в подземные казематы появлялись какие-то люди, в длинных плащах и масках. Они, взволновано озираясь, стояли у входа, стараясь держаться подальше от черного лаза, сияющего пустотой, словно чья-то жадная пасть. Люди приводили с собой связанных пленников, а наставник брал золото из гигантской сокровищницы храма, выходил наружу, но всегда оставался стоять в тени пещеры. Он бросал тяжёлый мешок на землю рядом с выходом, и несколько людей в масках вталкивали крепко связанных пленников в пещеру, торопливо подхватывали мешок и со всех ног бежали к лошадям, чтобы убраться побыстрее из проклятого места. Когда парень подрос, он сам стал выходить и получать живой товар. Его мастер как-то рассказал ему о шайке разбойников, пытавшихся ограбить храм, неведомо каким путём узнав о его существовании. Они смогли обнаружить тайный ход и проникли внутрь. Там до сих пор белели их кости. Некоторые погибли на хитроумных ловушках, а других убили такие существа, о каких человечество не помнит даже в легендах. Но один бандит выжил. Он, уже скуля и воя, умирал, распластавшись на полу, корчась от невыносимого ужаса, как вдруг перед ним предстала фигура в чёрном. По её знаку страх отступил, и главарь разбойников смог дышать. Фигура протянула ему горсть золотых монет, и хриплый голос сказал: «Люди. Нужны люди. Дети, лучше девушки. Золото будет. Много. Иначе смерть». Бандит протянул дрожащую руку и взял золото. «С-с-согласен», - пролепетал он, – «приведу. Скоро». Выбравшись наружу, бандит осмелился взглянуть на золото, и жадность в душе этого человека пересилила страх. Через несколько дней он привёз первую жертву, бродягу, которого он подпоил в трактире, и бесчувственного связал. За него он получил мешочек с монетами. Используя их, он собрал новую банду, и похищения стали регулярны в городе. В основном пропадали бродяги, нищие, проститутки и т.д. В общем, тот сорт людей, на который городским властям было плевать. Но иногда похищались и ремесленники, дети зажиточных крестьян и другие представители среднего класса. Ситуация доходила до наместника, и гвардейцы устраивали большие и абсолютно бесполезные облавы. Обладая большими денежными ресурсами, главарь разбойников содержал целую сеть агентов и всегда узнавал о начале облавы. В итоге гвардейцам попадались только воры, картёжники и другие преступники, обитавшие в городских трущобах. Конечно, не кто из них не был причастен к похищениям. А люди так и продолжали пропадать. Как раз сегодня были доставлены новые жертвы, и мастер велел юноше пойти совершить ритуал. С семи лет эти кровавые ритуалы сделались частью жизни юноши. Раньше он смотрел, как мастер убивает людей на жертвеннике, а потом стал производить ритуал сам под его присмотром. К данному моменту все ритуалы справлял он, наставник в это время был в секретной комнате в самой глубине храма, там находилась статуя бога. К ней юноша после ритуала приносил сердце, мозг и печень жертвы. Наставник утверждал, что в то время, как ученик закалывает жертву, бог говорит с ним, и что с каждой жертвой бог становится всё более могучим. «ОН всё видит, - говорил мастер, - и не позволит чему-либо помешать своим планам, скоро мир содрогнётся под властью вернувшегося владыки». Но годы шли, а всё было по-прежнему. Молодой человек даже посмел подумать, что, может быть, в плане есть маленькая ошибка, но тут же прогнал эту мысль, покрывшись холодным потом от страха, что бог прочитал недостойную мысль в его сердце. Но видно бог простил своего покорного слугу и не стал карать его на месте, и даже не дал весть об этом учителю во время ритуала. Свет стал ярче. Это был конец пути юноши. Небольшой каземат с размещённым посередине каменным алтарём. Алтарь весь в тёмных следах, оставленных кровью множества жертв. Рядом лежал нож сделанный из куска обсидиана, чёрный как сама ночь. Этот нож за свою многовековую историю прервал так много жизней, что казалось, заимел собственную волю. Как только юноша брал его в руки, ему казалось, что нож начинал мелко дрожать, требуя крови. Взяв нож, молодой человек повернулся к алтарю. Сегодня на нём, распятые на цепях, лежали две жертвы. Взглянув на них, юноша замер. Это были маленький мальчик и юная девушка. Они отличались от постоянных жертв: пропитых бродяг, малолетних, похабно накрашенных, проституток, неказистых крестьянских детей и им подобных. Эти же явно были из благородной семьи. Девушка была красива, как картина на гобелене, которую он видел в библиотеке храма. Её показал ему учитель, сказав, что это жена их главного врага - барона Дорфа, кузена короля, ненавидящего прислужников древних кровавых богов и истреблявший их повсюду. В голосе учителя была ненависть, хотя барон и умер двести лет назад, и учитель не мог застать его в живых. Но тогда барон уничтожил второй по величине храм Владыки, убив почти всех его слуг. Наставник старался передать старую ненависть ученику. Ученик сделал вид, что напитался ненавистью до такой степени, что схватил гобелен и сжег, поднеся к ярко пылающему факелу. Учитель неодобрительно посмотрел на кучку пепла, явно сожалея о потере предмета ненависти, но наказывать ученика не стал, пробормотав, что-то вроде того, что враги Владыки своё получат, но незачем срывать ненависть на куске материи. Если бы он знал, что побудило его ученика уничтожить гобелен! Юноше понравилось лицо баронессы, оно было добрым и умиротворённым. Он не мог ненавидеть такого врага. Теперь, глядя на девушку, он вспомнил гобелен. Несомненно, она была потомком барона Дорфа. А мальчик наверняка её брат. В них явно чувствовалась одна порода. Значит, наставник сумел таки добраться до врагов, пусть даже потомков. Теперь месть их настигнет, но юноша не чувствовал никакой радости по этому поводу. С ножом в руке он двинулся к алтарю. В рот жертвам были вставлены кляпы, их полагалось вынуть перед ритуалом. Девушка, увидев приближающуюся фигуру, забилась на цепях, кляп не давал ей кричать. Мальчик, по-видимому, был без сознания. Красивая ночная рубашка девушки была порвана, на теле были синяки и царапины. Видно, она сильно отбивалась от похитителей. Мальчик был в шёлковой пижаме, скорее всего, их похитили из спальни. Наверху в городе уже, наверно, переполох, подняты по тревоги гвардейцы, обшаривают каждую улицу, заглядывают в каждую дыру. Род Дорфов пользовался огромным уважением в королевстве. Юноша вдруг начал смутно вспоминать уютную спальню со множеством игрушек, разбросанных по полу, затянутое цветными шторами окно, и пять чёрных фигур, влезающих через окно, нарушающих своим появлением мирную идиллию его детской. Потом был бег сквозь ночь, мальчик, опутанный веревкой, уносимый похитителями мог видеть свет в окнах поместья, слышать суету и лязг оружия. Четыре фигуры кивают одной, и та, взвалив ребенка на плечо, убегает. Четвёрка бежит в другую сторону, увлекая за собой погоню. Потом юноша вспомнил холодную, сырую камеру, где по стенам, поросшим плесенью, ползали отвратительные слизняки, и свой страх, когда его, совсем ещё маленького мальчика заставляли присутствовать на жертвоприношениях. Вспомнил, все те страшные и жестокие вещи, которые он был вынужден делать, чтобы стать дланью своего нового бога. Пытки, ритуальное мучительство, кровавые и ужасные жертвоприношения слишком ярко проплывали перед его взором. А ведь его бог не дал ему ничего. За всё время его жизни, после сотен загубленных жертв, бог так и не явил знака близости победы. Юноша вздрогнул от таких богохульных мыслей и, подняв нож повыше, снова взглянул на алтарь. Длинные каштановые волосы девушки разметались по алтарю, у неё явно кончились силы сопротивляться. Молодой человек смотрел на неё, но, почему-то, медлил с ударом. Обернувшись к мальчику, он поразился, как тот похож на него в детстве. Впрочем, он мало видел детей этого возраста, и для него они все были похожи. Резким движением, занеся нож над головой, сказав ритуальную фразу, юноша ударил в грудь девушке. Однако в последний момент направление удара изменилось и нож, высекая искры, врезался в проржавевшее звено цепи, на которой была прикована жертва. Казалось, древний нож взвыл от разочарования, но его магическая сущность легко позволила клинку перерубить ржавый металл. Округлившимися от ужаса глазами девушка наблюдала, как высокий бледный юноша недоуменно смотрит на свою руку с ножом, повторяя словно заведённый: «Ты не остановил мою руку Повелитель! Ты не смог прочесть мои мысли. Ты, Всеведущий и Всезнающий, не смог предвидеть, что я сделаю. Ты должен был мгновенно покарать меня! Должен был! Я помешал плану, а ты бессилен что-либо сделать!». Молодой человек рассмеялся странным и страшным хриплым смехом. Нож ударил ещё раз, перерубив цепь, сковывающую вторую руку жертвы. Юноша наклонился, вынул кляп и помог девушке подняться. Пока она пыталась прийти в себя, всё ещё ошеломлённая внезапным спасением, он освободил её брата. Набрав из стоявшей рядом бочки воды, юноша плеснул ему на лицо, приведя тем самым в чувство. «Пойдёмте», - тихо сказал он. - «Не бойтесь, я выведу вас отсюда». Он пошёл по коридору, а брат и сестра испуганно жались позади него. Идя по коридору, он не задумывался о том, что будет делать дальше. Но он знал, что в храме больше не останется. Когда до выхода оставалось совсем немного он, что-то почувствовал. Поэтому, выйдя в главный зал, ученик не удивился, увидев там своего наставника. Тот стоял на середине зала и явно ждал беглецов. «Ты принёс мне их сердца ученик? Хотя, я вижу, вопрос не уместен. Почему ты не принёс их в жертву? Это же наши враги, бог передал их нам для расправы». «Не Бог передал их нам, а всего лишь грязный бандит, которого ты соблазнил золотом», – ответил ученик, и неожиданно на душе стало легче, словно он всегда хотел это сказать. «Убей их, твой бог хочет этого. Даю тебе минуту, или я сделаю это сам», – спокойно продолжил мастер. Юноша почувствовал, как к его спине прижались два тела, ища защиты, и это наполнило его душу уверенностью. «Попытайся! Но пусть ТВОЙ бог поможет тебе. Пусть он поразит нас. Не может. Он, всемогущий, ничего не может сделать сам без своих слуг. Его время прошло. Он жалкий падальщик, требующий жертв. Но он не способен больше внушать ужас. Я смог побороть страх перед ним. Теперь у него нет никакой власти надо мной. И я уйду из этого мерзостного склепа. Склепа, где похоронено былое величие ныне слабейшего из богов. Попробуй же помешать нам вместе со своим богом-кровопийцей. Забирай своё поганое оружие!» - и молодой человек бросил нож под ноги старому жрецу. Тот молча наклонился, поднял нож и выпрямился, задумчиво вертя его в руках. «Бегите! Вон по тому коридору скоро выход на поверхность», – и, видя их замешательство, двинулся к выходу, прикрывая их спиной. Мастер не делал попыток остановить их. Он даже не двинулся с места. Дойдя до выхода в коридор, молодой человек втолкнул их туда и, видя, что они явно не хотят оставлять его, коротко сказал: «Бегите! Я догоню». Он знал, что на поверхности их быстро найдут спасатели, и они будут в безопасности. Когда, непрерывно оглядываясь, брат и сестра скрылись из вида, он снова посмотрел на Учителя. Старик в чёрном балахоне, увидев его взгляд, сделал жест, приглашая подойти. Молодой человек приблизился. Он не боялся, так как был молод и силён, а его наставник был сухой старик, и даже с ножом он вряд ли справился бы с учеником. «Ну что, твой кровожадный бог остался без пищи. Теперь старому кровососу придётся попостится», – съязвил он. Учитель с укором посмотрел на своего ученика. «Ты так ничего и не понял», – с ледяным спокойствием сказал Наставник. – «Мой бог сам выбрал себе жертву». И с нечеловеческой быстротой, совсем несвойственной старому человеку, вонзил нож прямо в сердце юноши.