Путь паладина Свет веры

Маленькая фигурка рыцаря в сияющих доспехах резко выделялась на тёмном ложе долины, как лучик яркого света в тёмном каземате. Она уверенно двигалась через редкий сухой ельник, подбираясь всё ближе к большому тёмному пятну, расположенному в самом центре долины. Издали могло показаться, что это какой-то холм, поросший чёрным бурьяном. Но вблизи становилось ясно, что это старый, донельзя обветшалый дом. Когда-то красивое строение, теперь находилось в ужасном запустении, и явно было брошено людьми. Но если кто осмелился бы подойти поближе, то понял бы ошибочность этого утверждения. В доме явно ощущалось чьё-то присутствие. Нет, глаз посетителя не мог найти визуальных следов кого бы то ни было, однако на уровне подсознания безупречно угадывалось присутствие здесь чего-то враждебного, заставляющего тело дрожать, а ноги сами уносить своего владельца подальше от этого страшного места. Немудрено, что у жителей расположенной поблизости деревни дом пользовался дурной славою. По слухам в нём обитали призраки и другая нечисть. Иногда эти создания воровали скотину у поселян, наводили порчу, похищали детей и делали другие мерзкие вещи, а страх перед самой природой этих существ не давал местным не только дать отпор, но и даже приблизиться к ужасному дому. Всё это и выслушал молодой паладин, пришедший в деревню, ведомый своим поиском. Деревенский голова, как и остальные жители, много слышал о воинах-паладинах. Они были церковным оплотом на диких приграничных землях. Выросшие при храмах эти люди посвящали всю свою жизнь борьбе со злом, нередко принимая опаснейшие и невероятнейшие обеты. Как, к примеру, один из них, сэр Лэрг, принял обет уничтожать каждый месяц по логовищу нечисти, и, что ещё более удивительно, выполнял его в течение трёх лет, пока не умер от эпидемии оспы, так и оставшись непобеждённым злом. Другой вышел на поединок с тремя Драконами Тьмы и, хотя был разорван на части меньше, чем за минуту, его имя навсегда приобрело ореол святости. Поэтому голова, заручившись поддержкой местного священника, тут же направился на постоялый двор, где остановился приезжий. Зайдя в скромную комнату, которую снял себе воин, он со смущением уставился на голые стены и пол без мебели, поражённый бедностью обстановки. Он понял, что молодой рыцарь сам приказал убрать все удобства. Подталкиваемый в спину священником, на негнущихся ногах, голова подошёл к человеку, прямо сидящему на жёсткой как камень кровати.
- Здрав будь, Рыцарь Господа. Да не посрамит тебя зло.
Это старинное ритуальное приветствие сказал ему священник, перед тем как войти в комнату. Паладин коротко кивнул головой.
- Да не коснётся зло вашего селения, голова.
Тут староста поймал себя на мысли, что разглядывает молодого рыцаря слишком пристально. На вид ему было около двадцати пяти лет, но лицо его было лицом воина, много повидавшего и пережившего. Длинные чёрные волосы до плеч, чёрные усы, через подбородок тянулся шрам, но самым удивительным были его глаза. Голова ещё нигде не видел таких ярко-льдистых голубых глаз. Они как бы светились странным светом, несомненно, отражая праведный огонь, пылавший в душе паладина. Воин был в доспехах, которые сияли, будто покрытые жидким серебром. На коленях его лежал старинный меч, явно повидавший множество битв, но острый и сверкающий как вспышка молнии. Воин был спокоен, хотя было видно, он уже догадался о цели визита старосты. Не успел тот и рта раскрыть, дабы рассказать о монстре, виденном вчера ночью пастухом, возле заброшенного дома, как паладин сказал: «Я избавлю вашу долину от присутствия зла. Меня можно и не просить. Так повелевает мне долг». Староста с радостью рассказал рыцарю, где искать тот дом, и всё, что он о нём знает. «Не беспокойтесь, Бог не оставит вашу деревню без покровительства. Я уничтожу порождения тьмы во имя Его». Потом он повернулся к священнику стоящему поодаль и сказал: «Святой отец, эту ночь я проведу в молитвах в стенах церкви. Завтра я выступлю во имя торжества Господа». «Во имя торжества Его», - эхом откликнулись староста со священником. Проведя ночь в церкви, на утро паладин собрался, вышел из дверей, и, повернувшись, отсалютовал мечом кресту на стене. Люди, собравшиеся посмотреть на него, взволновано перешёптывались, когда он, в сияющих доспехах и мечом в руке, пошёл по направлению к центру долины, где был расположен тот самый проклятый дом. Наконец рыцарь добрался до входа в строение. Тёмная обшарпанная дверь невесть как держалась на проржавевших скрипучих петлях. Однако она была плотно прикрыта. Паладин налёг плечом, и дверь со страшным треском распахнулась. Изнутри повеяло затхлостью и сыростью. В проходе быстро заметалась какая-то тень. Это потревоженная летучая мышь выскочила в поисках другого, более безопасного жилища. Не дрогнув, рыцарь шагнул через порог. В глубь дома вел коридор, метров через десять распадаясь на три ответвления. По бокам коридора были двери, ведущие во множество комнат. Паладин на минуту замер, кажется, он был сам ошеломлён размерами дома. Он нахмурился, вспоминая давние уроки, полученные в Святом Храме, по методам поиска скрытых гнёзд нечисти. Обычно логовище следовало искать как можно дальше от входа в зону поиска. Следовательно, монстр прячется где-то в самой глубине дома. Прошептав короткую молитву, прося Господа помочь в достижении праведной цели, паладин прошёл весь длинный коридор и свернул в левый проход, положившись на своё чутьё и помощь свыше. В боковые комнаты он даже не заглядывал, поскольку опыт, полученный за годы странствий, показывал, что монстр явно один. Не было никаких, известных каждому святому воину, признаков сопутствующих главарю существ. Да и в большинстве случаев, высшие порождения мрака были строгими индивидуалистами. Продвигаясь по коридору, рыцарь намётанным глазом охватывал особенности места обитания слуги зла. Стены, хотя и почерневшие от старости и покрытые паутиной, не были в особо убогом состоянии. Не было видно пятен слизи, присущих некоторым видам монстров. Не чувствовалась злая магическая энергия, которой пользуются некроманты. Не было даже запаха и грязи, как если бы здесь обосновались тролли и гоблины или им подобная мерзость на службе зла. Мельком заглянув в несколько комнат, паладин заметил, что в них даже сохранилась старинная мебель, причём в целом состоянии. На стенах висели картины, правда, густо покрытые пылью, так что разобрать нарисованное не было возможности. В одной комнате рядом с древним книжным шкафом, размещался лабораторный стол. Под ним валялись осколки какой-то колбы. Воин заметил их, поднял один, осмотрел и осторожно понюхал. На нём оставался след чего-то красного. Губы паладина сложились в злобную усмешку. «Я сразу почувствовал тебя, Дитя Ночи. Давно я не встречал подобных тебе». Лицо молодого воина не сулило ничего хорошего участнику этой встречи. Словно ободрённый своим открытием паладин всё быстрее зашагал вперёд. Теперь все признаки складывались в одну, совершенно ясную картину. Случай был канонический, именно на таких примерах будущих паладинов учат в Храме определять вампиров. Вампир! Это слово жгло мозг воина, вызывая в нём странную ярость. Рыцарь, как мог, старался подавить её. Воин Господа не должен испытывать ненависть даже к врагам. Ведь убивает он их не для собственного удовлетворения и славы, а во имя Его, во имя справедливости и мира. С такими мыслями паладин дошёл до большой, обитой железом двери. За ней явно была большая комната, и именно в ней, по мысли рыцаря, и должен располагаться враг. Перехватив рукоять меча поудобнее, паладин слегка толкнул дверь. Он сделал это больше так, для проверки, и чуть не отскочил, когда дверь со скрипом открылась. Шагнув за порог, он видел чёрный силуэт на другом конце комнаты. Кто-то стоял в тени. На мгновенье замерев, рыцарь принял решение. «Покажись, кто бы ты ни был, волей Господа я приказываю тебе!» По стенам комнаты, горели факела, но их колеблющийся свет слабо рассеивал темноту, однако фигура, сделав шаг, оказалась на границе освещённой области. Паладину хватило мгновения, чтобы убедиться – перед ним вампир. Отсалютовав мечём, паладин рванулся вперёд. «Свет небес! За святой престол!» – его крик эхом забился под высоким потолком комнаты. Рыцарь занёс меч, как будто пытаясь рубануть с плеча, но в последний момент изменил направление удара, сделав выпад, целясь в грудь. Вопреки мнению простых людей, вампир хоть и на диво силён, но не неуязвим. Он мог вынести множество ран и ударов по всему телу без существенного ущерба для себя, но если ему отрубить голову или поразить прямо в сердце, даже сверхъестественная живучесть ему не поможет. Церковь учила своих слуг правильным приёмам боя, а глупые суеверия насчёт колов из осины и чеснока оставляла крестьянам. Ведь чем неуязвимее враг в глазах обывателей, тем грандиознее выглядит победа над ним Святого воина, посланца церкви и защитника всех чад господних. Вот и теперь следуя урокам, полученным в Храме, молодой воин применил стандартный обманный приём. Его эффективность была проверена им лично, в двух схватках с вампирами. Тогда он вышел победителем благодаря ему. Вампиров не отличало высокое воинское умение, их стезёй был внезапный удар, и когда им приходилось сражаться лицом к лицу с опытным воином, их стиль был слишком прост и прямолинеен, и они легко пропускали обманные удары, которые составляют азы мастерства хорошего мечника. Но этот вампир оказался умнее и быстрее своих незадачливых коллег, неуловимым движением в его руке появился острый, изогнутый полумесяцем нож. Один миг и он уже отводит гибельный удар, направленный в сердце. Немного отступив, паладин продолжил атаку. Короткими взмахами меча он пытался пробить оборону противника, отвлечь его для смертельного удара. Но вампир вертелся как кот, его короткий кинжал всегда оказывался на пути меча рыцаря, отбрасывая его, высекая искры из лезвия. Паладину показалось странным, что явно опытный и опасный противник целиком ушёл в оборону, хотя он сам в неистовстве атаки, не замечая, открывает слабые места для ответных ударов. Но вскоре паладин победно усмехнулся, тварь тьмы явно стала сбиваться с темпа, и он мгновенно припав на колено, быстрым взмахом от бедра, снизу вверх рубанул по кисти врага. Отрубленная ладонь отлетела, вместе с сжимаемым ею ножом. Вампир взвыл и сделал гигантский, недоступный никому из людей прыжок, отскочил назад. Но и там ему было некуда отступать, и вампир замер прислонившись к стене. Свет факела, горящего рядом, падал на его неестественно белое лицо. Паладин шагнул к нему с поднятым мечом, вид его мог бы испугать даже самого Дьявола, Врага Мира. «Во имя Господа, умри порожденье тьмы!» - воскликнул он и нанёс удар. Но меч, неумолимо приближавшийся к жертве, вдруг резко остановился и потом нерешительно и вовсе опустился. Молодой паладин вглядывался в лицо жертвы, руки его дрожали. Это был не вампир, как он подумал вначале, а женщина- вампирша. Её молодое, бледное лицо казалось рыцарю очень хорошо знакомым. Догадка пронзила его, как клинок сердце. Боль была такая же острая. Вампирша пошевелилась, она явно тоже узнала его. Паладин стоял в оцепенении. Былая боль снова вспыхнула в его душе. Он снова взглянул на вампира, который был не кто иной, как его сестра. Та, ради кого он и стал Воином Храма, кому и был посвящен его Поиск. Её похитили из их замка десять лет назад, ночью кто-то проник в комнату через окно, расположенное в пятнадцати метрах от земли, в жилой башне. Не было слышно не криков, не шума борьбы, так что охрана, обходящая переходы башни оказалась бессильна, чем-либо помочь. Лишь маленькая лужица крови и куски её платья на осколках оконного стекла смогли обнаружить утром. Святые отцы из местного Храма, пришедшие осмотреть место, узнали «почерк» вампира, и, указав на кровь, сказали, что её уже ничем не поможешь. Вампир выпил кровь, а тело, несомненно, взял для каких-нибудь гнусных ритуалов, кои в таком почёте у слуг тьмы. Но молитвами они попробуют спасти её бессмертную душу, конечно, если отец этой невинной жертвы оплатит необходимые издержки. Старый барон, для которого после смерти жены, дети были единственной отрадой, не мог смириться с потерей. Он обратился в Гильдию Воров, ко всем известным мастерам дел такого рода, поручив провести расследование исчезновения дочери. Он до конца надеялся, что её похитили какие-то негодяи, и держат в заложниках, а значит, могут вернуть за выкуп. Получив щедрую плату, гильдия разослала людей по всей округе, но ни один не добился успеха. Единственным событием, произошедшим в тот же день, было исчезновение соседей барона. Он редко, но всё-таки поддерживал контакты с ними, а их сын даже был другом его дочери. Но дети виделись редко, поскольку по непонятным причинам их семья безвылазно торчала в своём замке, и редко с кем общались вообще, так что их исчезновение никого и не удивило. Глупо было в чём-то подозревать этих людей, так как ни один человек не смог бы пробраться в башню минуя стражу. С горя барон тяжело заболел, а, как известно, душевные раны самые опасные. Вскоре барон умер, оставив единственному теперь сыну всё своё состояние. Но мальчик не знал, что делать. Когда в замок пришли священники из Храма, он, одинокий и растерянный, увидел в них своё спасение. Они согласились взять его на обучение в Храм, убеждая в том, что он сможет отомстить злу, похитившему его сестру. Храму отошли все земли его родовые земли и всё состояние, а он стал простым адептом, учеником Святого слова, будущим воином Господа. Десять лет он изучал боевое искусство, но глубже его он изучал Святое Писание, ежедневно совершенствуя свою Веру. Проводя сутки в изнурительных тренировках и молитвах, лишь в скупые часы отдыха, в своей больше похожей на камеру келье, он вспоминал о своём долге отомстить за сестру. Но с каждым годом личные чувства всё глубже оказывались погребённые под догматами веры. Иногда он переставал чувствовать себя личностью, а ощущал, что он орудием Господа. Его наставник в Храме, казалось, одобрял это, повторяя, что все они лишь орудие в Его руке. Когда он вырос, он стал лучшим в выпуске, и святые отцы дали ему право самому выбирать себе цель поиска, он мог бороться со злом сам, выбирая методы, без чьего-либо приказа. Другие воспитанники будут выполнять приказы священников в тех регионах, куда их пошлёт храм, а он как свободный паладин будет странствовать по свету, уничтожая зло на своём пути. Его воспоминания прервал тихий голос: «Я знала, что мы встретимся брат. Но боялась этой встречи, зная, что ты попал в служители церкви». «Но как тебе удалось выжить?» - только и смог выговорить молодой паладин. «Всё было не так, как вы себе представляли, братец. Та семья, которая жила рядом состояла из вампиров, но они не вредили никому, это ты сам должен помнить. Не было случая, чтобы они кому-то причинили зло. Видишь ли, мы вампиры питаемся кровью, но кровью животных, а церковь хочет видеть в нас кровавых убийц, вероятно, чтобы ещё лучше воздействовать, на то стадо, которые они именуют паствой. Случаи нападения вампира на человека есть, но они очень редки, куда больше люди убивают себе подобных, но это считается в порядке вещей. Я поняла это, общаясь со своим другом, и вот однажды церковь вычислила его семью. За ним следили, готовясь убить. Когда церковники напали, он еле ушёл от погони, пробегая мимо нашего замка, вспомнив о нашей дружбе, он из последних сил смог проникнуть ко мне в комнату, надеясь переждать. Но, сделав это, он потерял слишком много сил и умирал у меня на руках. Я знала, что кровь очень быстро восстановит его силы, но он скорее бы умер, чем выпил бы моей крови, сделав вампиром. Кровь надо пить из тела жертвы, я надрезала плечо и силой заставила его ослабевшего выпить. Став вампиром, я знала, что оставаться в замке означает верную смерть, так как святоши явно вычислят, где укрылся мой друг, а надежды на то, что они пощадят меня в моей новой форме, не было, мне пришлось бежать вместе с ним. Дорога была каждая минута, но мы не успели. Его семья, наверное, чувствуя вину передо мной и благодарная за помощь, отвлекла на себя внимание священников, и я смогла спастись. Когда я смогла вернуться в замок, наш бедный отец уже умер, а ты находился в Храме, куда я при всём желании проникнуть была не в силах. Теперь я скитаюсь от убежища к убежищу, как и ты, братец, только у нас разные роли, ты - охотник, я - жертва. Именно поэтому я боялась встречи с тобой, думая, что проклятые святоши промыли тебе мозги, сделали таким же зверем как они. Ведь всё их уничтожение нечисти не имеет ничего общего с целями их так называемого Господа, они преследуют только корыстные интересы, раздуваемый страх перед нечистью позволяет легко контролировать простых людей, заставляя выплачивать оброк за защиту, притом ещё принимая благодарности за этот откровенный грабёж. Воины Церкви, эти бездушные фанатики, так рьяно истребляют Ночной Народ, так мы называем себя, что скоро в мире не останется совсем, таких как мы. А когда нас не останется совсем, церковь, лишившись инструмента влияния, переключится на людей, даже сейчас в некоторых провинциях стали сжигать на кострах простых крестьян, в угоду церкви названных колдунами, оборотнями и прочими абсурдными определениями. А скоро выдумают наказание и за любые грехи, и это удержит народ в страхе почище нечисти. Но это удел людей стремится к тому, что представляет для них опасность. Встретив тебя, брат, я поняла, что ты не такой как они. Я снова вижу тот прежний блеск в твоих глазах, они не похожи на глаза убийцы и фанатика. Пойдём со мной, нам многое надо обсудить. Решить, как выжить в этом несовершенном мире. Я рада, что встретила тебя, брат». Она обняла замеревшего, как статуя, рыцаря. Тот смотрел по сторонам комнаты, кости лежавшие на полу, несомненно, принадлежали животным, наверное, это могло являться доказательством слов сестры. Да и облик сестры был прежний, только повзрослевший и смертельно бледный. «Ну что же ты брат идём!» – поторопила вампирша. Паладин не мог оторвать взгляд от её лица, перед его взором стоял облик прежний сестры и облик нынешней - вампира. Вдруг в голове словно запел церковный хор, стало ясно, как в весенний погожий день, и почему-то вспомнился наставник в Храме, тот самый седой старик, который стал ему заместо отца. «Господь надеется на тебя, сын мой, он дал тебе Силу и Веру, а от тебя зависит, не посрамишь ли имя его в борьбе со злом». Вспомнились почему-то и крестьяне, которые с надеждой смотрели ему вслед, ожидая избавления от страха перед неведомым. И вдруг из-под крыши обветшалого дома упал обломок подгнившей доски и узкий лучик света, словно пылающее лезвие, пробил мрак комнаты. «Сестра бы поняла», – подумал он. Подняв меч и поцеловав рукоять в виде креста, паладин прокричал вызов…
…Солнце уже село, и густая тьма опустилась на долину. По её лесистому ложу шёл молодой паладин. Он направлялся к блестевшим вдалеке огням деревни. Но его мысли были далеко. Свет Веры освещал ему дорогу.