Старый дом - 1. Женский день

* * *
Всё началось в старом доме. В доме, где каждого человека можно было бы назвать немного странным. Ну, конечно, с точки зрения среднестатистического здорового человека. Странным показалось бы уже то, что столько людей, не имеющих никакого отношения друг к другу, жили в одном доме. Они не были ни родственниками, ни, собственно, даже друзьями. Они просто жили. Жили и радовались жизни.

Первый, один из самых старых жителей дома (но не по возрасту), был известен как Ося. Его комната была похожа на большой склеп. Он любил всё мистическое и таинственное. На полу был постелен ковёр, пропитанный кровью молодых бычков, а на стенах висели скелеты и шкуры убитых животных, в том числе и людей. Но, пожалуй, самым удивительным был необычный предмет интерьера, находящийся прямо посередине комнаты. Это большой, красивый, украшенный золотом и брильянтами, гроб. Ося в нём спал. Вот так вот очень просто – просто спал. Как не самый образованный человек, практически не смотрящий телевизора и совсем не использующий компьютер, он не знал ни о некромантии, ни о вампирах. Наверное, Ося просто чувствовал необходимость в подобном образе жизни. Это была особенность его души. А в душу, как известно, не проникнут ни гастроскопия, ни рентген.

Сам Ося выглядел… ну… как мужчина 31 года, которого все зовут Осей. У него были тёмные волосы 3-4 см и длинный греческий нос. Два медленно двигающихся глаза смотрели, как будто, в себя, лишь иногда выглядывая наружу.

Второй житель дома был известен как Пахомыч. Нет, он не был сыном Пахома, просто он был Пахомычем и всё. Наверное, прицепилось к нему это прозвище во время какой-нибудь пьянки. Пахомыч был мужичком 35 лет, со стильной европейской бородкой и маленьким птичьим носом. Он всё время морщил нос и думал о… ну, этого тоже никто не знает. Гастроскопия и в его душу не проникла.

Комната Пахомыча была завалена книгами. Он и сам часто пописывал. На столе лежало древнее истрёпанное перо и стояли две банки чернил – чёрные и красные. Черными Пахомыч писал, а красными исправлял орфографические ошибки, допущенные им по невнимательности. За каждую ошибку он жестоко избивал себя, а рукописи сжигал на костре, который каждый вечер разводил во дворе, утомляя тем своих соседей. Прочитанные книги, собственно, тоже шли в костёр, но странным образом книг становилось всё больше и больше.

Ещё одним членом большой семья был Святой. Это, конечно, кличка. Святым он себя не считал, но вокруг него всегда было много таинственного – от небольшого пивного пузика до удивительной положительной ауры. Не случайно, когда в комнату заходил Святой, все переставали ругаться матом. Его положительное действие на мужчин было ещё более сильным, чем действие молодой красотки Изергиль. Кстати, самому Святому было немного за двадцать.

Комната Святого была светлой и чистой, хотя никто не видел, как Святой в ней убирался. Почему Солнце светит именно в окно Святого тоже никто не понимал. Однако так было. В комнате было четыре предмета мебели – диван, на котором соседи любили пить пиво, телевизор напротив дивана, у окна, книжный шкаф и письменный стол. Вся мебель была деревянной и чистой. Даже пивные пятна удивительно хорошо сходили со стола и с дивана.

Единственной женщиной в доме была красотка Изергиль. Ей было 22 года. Она жила абсолютно свободно и не думала о замужестве, несмотря на ухаживания большинства соседей. Изергиль была молода и красива. У неё были длинные каштановые волосы и удивительно красивые серо-зелёные глаза. Она была высокой и стройной, как модель, чем вызывала внимание всех мужчин в доме. Единственным постоянным ухажёром её был старина Алиф.

Что внутри комнаты Изергиль не знал никто – она тщательно стерегла свои входные двери и всегда закрывала их на огромный амбарный замок, когда выходила. Изергиль жила на первом этаже – видимо, поближе к кухне. Она часто готовила. Многие даже говорят, что она живёт на кухне, но это только потому, что никто не видел её в своей комнате – там она тоже появлялась. Последний житель старого дома – старина Алиф. Это низкий задорный старичок лет шестидесяти. Его голову давно проела лысина, из которой старательно пробивались редкие короткие волосики. Алиф – единственный житель, происхождение прозвища которого известно всем. Когда ему было 50, ему зачем-то понадобилось учить арабский язык. Собственно, его обучение закончилось на букве Алиф, с которой оно, собственно, и началось. Вот он ходил и говорил всем «Алиф!» Так он и получил своё прозвище.

Алиф был жутким бабником. Даже в 60 лет он не собирался завязывать с молодостью. Чтобы в этом убедиться, стоит только заглянуть в его комнату. Пожалуй, любая девушка упадёт и не встанет, попав в такой секс-шоп. Но все знакомые Алифа, включая Изергиль, привыкли к его образу жизни и ничуть не были против туда заходить.

* * *
Было утро, воскресенье. Никто не работал, как, впрочем, и в остальные дни. Алиф, единственный человек с постоянным доходом, проснулся в семь утра для утренней пробежки. Он давно уже привык вставать в семь – для этого ему не нужен был будильник, жена или мама. Без тени лени и отвращения Алиф потянулся и встал на ноги. Надев старые тренировочные штаны и выпив стакан вишнёвого сока, он вышел за дверь. Алиф никогда не закрывал свою дверь – он всегда был рад гостям. Особенно, женщинам. Ему не составляло труда уложить в постель любую вошедшую. Единственное, что ему не нравилось – слишком мало заходящих. Поэтому он не стал закрывать дверь даже уходя – а вдруг он вернётся, а кто-нибудь его ждёт.

Алиф не закрывал и общею дверь в дом. Все уже привыкли, что их дом открыт с семи утра до одиннадцати вечера в самом прямом смысле этого слова. Прикрыв дверь, Алиф побежал по улицам Москвы. Город был унылым и сонным. Лишь изредка по дорогам проезжали машины, и иногда шли из ночных клубов шумные компании. Вот с одной из таких и повстречался Алиф.
- Папаша, закурить не найдётся? – Спросил пацан лет двенадцати.
- Не курю.
- Да ты, дед, в натуре, гонишь! Слушай, да я заплачу… Ты чё… не веришь?

Но тут диалог закончился. Юный искатель приключений сблевал прямо на тренировочные Алифа. При этом он упал и стянул с Алифа штаны. «Да,- подумал Алиф,- так быстро у меня знакомства ещё не завязывались». Однако продолжать знакомство у Алифа не было никакого желания, как, впрочем, и одевать штаны. Уныло, в трусах и рваной майке, Алиф побрёл домой.
- Что-то день не задался,- сказал Алиф вернувшись и увидев Изергиль в холле.
- По вам не скажешь.
- Ты не бормочи. Лучше из еды что-нибудь состряпай. А я пока переоденусь. Как все? Завтракать собираются?
- Какой там… Воскресенье ведь. Все его выходным днём возомнили. Думают, воскресенье чем-то отличается от других дней.
- Да уж. Только мы с тобой в этом доме здравомыслящие. Понимаем, что воскресенье – обычный день. Для многих, кстати, очень даже рабочий.

Проходя к лестнице, Алиф незаметно коснулся кнопки на стене. Заревели сирены и меньше, чем через минуту в холле собрались все… ну, все кроме Алифа, который тщетно искал другие штаны, уже недели две находящиеся в стирке.

Сирена стихла. Послышался голос Святого:
- И что всё это значит?
- Только не подумайте, что это я вас разбудила,- начала было оправдываться Изергиль.
- Гореть тебе в аду,- подметил Ося, недавно расставшийся с Изергиль,- за такие шуточки!
- Подождите… Давайте разберёмся,- громогласно заявил Пахомыч.- Здесь не хватает одного товарища, который, судя по двери, уже успел встать.

Ну и, конечно, товарищ немедленно появился.
- Я опоздал?
- Спасибо за счастливое утро,- мрачно отозвался Ося.
- Пожалуйста. Изя, дорогая, не сваришь кофе?
- Конечно, Альфик.
- На всех! – Мрачно заявил Ося. И, дождавшись, пока уйдёт Изергиль, добавил. – Так что ты хотел, Алиф?
- Господа, скоро 8 марта. Нужно подарить что-нибудь Изергиль.
- Ну, для этого нужны деньги… разве что… открытку! – Изрёк Святой.
- Да, Алиф, ты у нас единственный человек с «заработком». А нам-то что делать? – Добавил Пахомыч.
- Ну, на твоём месте, Пахомыч, я бы продал одну из своих книг,- ответил Алиф.
- Я душу не продаю! – Обиделся Пахомыч.
- Бережёшь для Дьявола? – Ехидно подметил Ося.

Наверное, Пахомыч бы высказался как следует, но в присутствии Святого матом ругаться почему-то не хотелось. Он просто молча вышел.
- Теперь нас трое,- заметил Ося.
- Так что? Что делать-то будем? – Поинтересовался Ося.
- Мы все помним клятву. Ведь правда?
- Да.
- Так что будем делать?

Но тут вошла Изергиль:
- Как делы?
- Совещаемся.
- А где Пахомыч?
- А он досовещался.
- Так! Что у вас за ссоры? Разве вы не помните клятву?
- Успокойся. Всё нормально. Клятву помним и чтим.
- То-то!

Да, в доме не было полного порядка и согласия. Было постоянное напряжение. Конечно, преимущественно, оно было вызвано клятвой. Однако это не единственная проблема в этом доме. Была ещё одна – куда девать кофе Пахомыча? Именно за решение этой проблемы принялась красотка Изергиль.

Она вошла на кухню и, разлив кофе по чашкам, обнаружила приличный остаток.
- Кто хочет добавки?

Ответило лишь напряжённое молчание. Все вспомнили Пахомыча. Конечно, его уход был свидетельством нарушения одного из пунктов клятвы. Это никому не нравилось.

Изергиль подошла к раковине и вылила остатки кофе. Казалось, утро навсегда испорчено. Ничто уже не могло нарушить гробовой тишины. Лишь кот периодически мяукал, сидя под кухонным столом.

* * *
Наступил понедельник. Утро. Время, когда миллионы деловых и не очень людей едут на работу, включают компьютеры, выгуливают собак. Стоит только выйти на улицу и увидишь сотни недовольных физиономий. Пожалуй, самое интересное в это время – войти в метро и смотреть на лица прохожих, пытаясь определить, кто на сколько опаздывает. А опаздывают непременно все – это уже вошло в образ жизни современных москвичей. Именно так развлекался по утрам Святой, заодно пытаясь заработать немного денег, продавая проездные билеты «без очереди» и пропуская людей по своему проездному билету.

В это славное весеннее утро светило Солнце, дул тёплый ветер и всё напоминало о скором лете. В метро это тоже не осталось незамеченным. Начало марта знаменуется не только солнечной погодой, но и огромными очередями в кассы метро. Конечно же, Святой закупил билеты заранее. Благодаря чему спокойно расхаживал и продавал карточки по слегка завышенным ценам.
- Купите билетик! Зачем вам стоять эту очередь? Купите! Начало месяца – очередь вам не отстоять!

Да, бизнес продвигался. А тем временем в старом доме Пахомыч и Ося выясняли свои отношения.
- Ты, старый мертвец! Ты уже достал со своими понтами! Если тебе хватает на денег на дорогие подарки, я тут ни причём!
- Да успокойся ты. Я лично давно мечтаю о новой крышке для гроба со сквозной вентиляцией и подогревом.
- В этом-то гробе и похороним тебя. Надеюсь, тебе недолго осталось. А то надоело мне всё уже.
- Надоело – помирай сам! А я пожить хочу. Мёртвые служат живым – пойми ты это. Они любят нас и хотят, чтобы мы жили лучше, чем они когда-то.
- Мне надоели твои тупые мертвецкие бредни! Я хочу жить в этом мире спокойно. Я бы уже давно жил спокойно, если бы не клятва. Чёртова клятва…
- Клятва ни чёртова, а наша собственная. Никто тебя за язык не тянул. Так что будь добр, исполняй.
- А я и не отказываюсь. Только хочу, чтобы ты сдох поскорее.
- Не спеши. У нас ещё долгая и счастливая жизнь.
- Хе…

Пахомыч был самым бедным членом общества старого дома. Если остальные как-то перебивались, то у него дела не шли. Все свои книги он сжигал и, разумеется, за пепел никаких гонораров не получал.

Ося же промышлял антиквариатом и иногда провозил контрабанду. На удивление, он не разу не был пойман на незаконных действиях. Ося был одним из тех людей, которые ценили духовный мир много больше материального. Он свято верил в главенство и милосердие мира мёртвых и ради обрядов, преимущественно своих собственных, покупал бриллианты и дорогие порошки и жидкости.

* * *
- Слушай, Ося!- Пахомычу в голову пришла ошеломительная идея.- А что если мы подарим Изергиль одну их твоих побрякушек – бриллиантик какой-нибудь. Молодые глупые девчёнки любят подобную дребедень. Старые, правда, тоже.
- Ну я думал над этим. У меня действительно есть кое-что не слишком нужное. Но... это же будет мой подарок, а не общий. Ты можешь подарить открытку.
- Не, Ося. Так дело не пойдёт. Хочешь я подарю тебе какую-нибудь книгу с автографом, а Изергиль скажем, что подарок от нас обоих?
- Свою книгу?- Удивился Ося.
- Нет, нет, нет!- Заволновался Пахомыч.- Но подпишусь лично. Только сожгу эту страницу. Но... тебе отдам пепел моего автографа.
- Подумай сам, Пахомыч, зачем мне твой дурацкий пепел?

Но тут вошёл Алиф. Как всегда, трезвый и весёлый.
- Привет, ребята. Как дела?
- Послушай, Алиф, на Осю надо как-то повлиять. У него столько потрясающих безделушек, а он не хочет подарить одну от нас всех Изергиль.
- Резонно,- заметил Алиф. Пахомыч просиял. Он уже практически согласился не сжигать автограф при условии, что Ося будет хранить его там, куда никто не залезет. Например, в своём гробу.
- Но Алиф! Что же мы будем дарить. Я ничего не могу придумать, кроме нарушения условий клятвы. А мне не хочется нарушать клятву – ведь тебе тоже этого не хочется?
- Не сомневайся. Но мы решим проблему другим способом. Что если ты подаришь крошке одну из своих книг?
- Книг? Нет! Только не мои книги!
- Подожди, Пахомыч,- сказал Ося,- ты же только что мне предлагал то же самое.
- Да, но у тебя её никто не подумает брать. А Изергиль кому хочешь может дать.
- О чём ты говоришь? Комната Изергиль самая защищённая в доме. Мало того, на двери висит амбарный замок, на тонированных окнах стоит сигнализация, а вентиляционная решётка сделана из титана.
- Хм... я об этом не подумал. Ведь правда! Можно чиркнуть что-нибудь Изергиль. Например, точку или чёрточку. Этот подарок будет поистине священным. Думаю, я сделаю это на бумажке и вставлю в рамку. Только... рамки, жаль, нет.
- Идиот! Подари ей книгу. У тебя от них полки ломятся!
- Книгу... книгу? Ах, ну да... книгу. Конечно. Книгу! Да, так я и сделаю! Хе-хе...
- Алиф,- спросил Ося,- а ты что хочешь подарить Изергиль?
- Я... ну, я думал о специальном креме, чтобы крошка могла обходиться без меня, в случае чего...
- В каком-таком случае? Ты не можешь надолго уезжать из дома. Ты дал клятву.
- Понимаешь... в моём возрасте отъезд – не единственная проблема...

Послышалось нервное хихиканье. Это был Святой, выглядывающий с лестницы.
- Что, проблемы?
- Только если у тебя. Пойдём, сразимся на улице. Я покажу тебе пару приёмчиков.
- Не, не хочу.
- Слушай, Святой, а чего ты будешь дарить Изергиль?- Опомнился Пахомыч.
- Думаю, рамку...
- Да?!- Взвыл от радости Пахомыч.
- Ха-ха... шутка.- Раздался приступ всеобщего смеха. Ржали все, кроме Пахомыча.- Я подумываю насчёт организации праздника для неё. Сделаю ей праздничный стол – так, чтобы она запомнила это на всю жизнь...

* * *
И настал день пира великого. Первым, как всегда, встал Алиф, чтобы совершить пробежку. Однако на этот раз за ним последовал Святой. Алиф открыл центральную дверь и побежал. Сзади прокрался Святой и тоже побежал. Но не за Алифом, а на рынок. За продуктами.

В семь утра рынок не работал. Пришлось идти в ближайший супермаркет.

Алиф тем временем грустный вернулся домой. У него явно что-то не заладилось и красотке Изергиль ему явно подарить было нечего. Поэтому он уединился в своей комнате, чтобы покопаться в своих архивах.

Вскоре вернулся и Святой. Как он и надеялся, его никто не увидел.

* * *
В холл вошла красотка Изергиль. Со второго этажа кривясь и неторопясь спускались четверо мужчин.
- Па-здра-вля-ем!- Закричали она хором.
- Ах...- только и сказала изумлённая Изергиль. Они не забыли!

Первым спустился Святой, держа в руках хорошо разогретую пиццу. Спустившись, он поставил её на стол и разрезал на пять равных частей.
- Это тебе, дорогая Изергиль. Пусть у тебя всегда будет праздничный стол!

Следующим спустился Пахомыч. Уже внизу он неуверенно достал из кармана смятый пустой листок бумаги.
- Дорогая Изергиль. Если я умру, лет через двадцать после этого... нет... лучше через тридцать! Погрей этот листок бумаги над огнём и ты увидишь... если хорошо посмотришь... мой автограф.

Затем настала очередь Оси.
- Вот. Это зубы вампира. Я сам высек их из камня. Прикрепи их себе к шее и тебя никогда никто не укусит. Если чего, скотч в кладовке.

Наконец, спустился Алиф. В руках у него не было ничего. Он подошёл в Изергиль и страстно поцеловал её. Святой, Пахомыч и Ося смотрели в недоумении. И почему никому из них не пришёл в голову такой простой и изящный вариант?

Но этим дело не ограничилось. Неизвестно откуда он достал давным давно увядший цветок:
- Красотка Изергиль, я старею и увядаю. Пусть этот цветок напоминает тебе обо мне, когда меня нет рядом.

Шокированная таким изобилием внимания, красотка Изергиль разрыдалась от счастья. Она побежала к четырём героям и стала их обнимать, целовать и благодарить за такое внимание, за такие прекрасные подарки.

Наконец, чувства отхлынули и все герои уселись за праздничный стол – есть горячую пиццу. Пока ещё горяча.